Читать книгу Необъяснимые странности. Жизнь под гипнозом. Книга 1 - Надежда Грушинина - Страница 6

Проснувшись в пять часов утра, Анна хлопотала на кухне, накрывая стол для Никиты, он выходил из дома в шесть утра, спешил на служебный автобус. Приготовив детям завтрак, сунув в сумку бутерброд, так как слишком рано у нее не было аппетита, утренний кофе смаковался в отделе за рабочим столом; в шесть тридцать утра мамаша, заглянув в детскую, где сладко спали Стас с Макаром, устремлялась на семичасовую утреннюю электричку.

Дети проснутся в семь утра, заведенный будильник не даст им проспать. По пути в школу Макар отведет братца в детский садик, благо, он рядом с домом. Школа тоже рядом. Макар ответственный, самостоятельный мальчик, поэтому мать за детей не беспокоилась. Хорошие у неё дети. Старший сын, идя из школы, купит булку свежего хлеба, сам разогреет обед, сделает уроки, до семи часов вечера заберёт из садика Стасика. Не выспавшаяся хозяйка подремлет в электричке, в своей тёплой компании деловых женщин.

– Аннушка, я тут, – зайдя в свой вагон, Анна сквозь толпу увидела, как Вера машет ей рукой.

– Здесь занято, – предупреждала подходивших пассажиров, на свободные места положив разную мелочёвку: шарфик, газету; отодвинув на край противоположного сиденья свою сумку. Пассажиры, понимающе улыбнувшись, устраивались на свободных местах. Полупустой вагон заполнялся до отказа лишь за пять минут до прибытия, на жилых дачах в черте города.

– Хорошо, что ты садишься на остановку раньше и занимаешь всей компании места. Отдыхаем? – пошутила попутчица, удобно усаживаясь у окна.

– Полчаса отдыха, потом к восьми бегом на работу, за полчаса нужно успеть.

Лида уже рассказывала свежий анекдот. Анна не любила терять даром время, делясь рецептами кулинарии и разными женскими хитростями, вязала на спицах из чистой шерсти юбку, узор и выкройку, как всегда, найдя в журналах «Работница» или «Крестьянка».

– Хорошо зимой, не нужно ездить на дачу.

– Зачем тебе ездить на дачу? Мы с мужем пошли с вёдрами в совхозный сад, бесплатно набрали там слив, яблок, наварили варенья на три года вперёд, – хвастала Лида.

– Разве можно воровать? Не стыдно тебе? Сама экономист с высшим образованием, – пожурила её Вера, – у тебя муж на государственной службе. Не боишься, что узнают и выгонят его с работы?

– Вы про антиалкогольную компанию слышали? Сейчас все борются с пьянством, виноградники вырубают, водку продают по талонам. Сады совхоз закладывал, чтобы производить свои фруктово-ягодные вина, а сейчас поступил приказ сверху, чтобы их вырубить. Антиалкогольная кампания получила на партийных собраниях всенародную поддержку. У нас на работе тоже горячо одобрили решение партии о ликвидации в стране алкоголизма, – тихо, чтобы не слышали соседи, объяснила Лида.

– Так что, всем можно рвать совхозные фрукты?

– Не кричи так. Кругом неразбериха. Начальство само не знает, как себя вести. Сады вырубать жалко, столько сил и денег потратили, но нужно подчиняться приказу сверху прекратить производство плодово-ягодных вин. Сада вроде бы уже и нет, сторожей нет, на балансе у совхоза не числится, а урожай хороший поспевает.

– Какой-то абсурд. Торговля качественным спиртным срочно сократилась, водку у таксистов втридорога покупают. Винзаводы и пивзаводы ликвидируют. Жалко смотреть, как новенькое дорогое оборудование сдают в металлолом. Соки тоже теперь в дефиците, их обычно на винзаводах производили. Это сколько рублей в бюджет страны не попадёт!

– Натуральное вредительство.

– Только не кричите громко, люди уже смотрят. Приказано в этом году вдвое сократить выпуск спиртных напитков. Давайте лучше тему сменим, поговорим о хорошем. Нужно отказываться от алкоголя и добровольно вступать в Общество трезвости. Цензура даже «Гусарскую балладу» запретила.

– Зато разврат цензура разрешила, с маленьких Вер девчонки пример берут. Может, ламбаду станцуем? С утра до вечера по телевизору крутят, – женщины нервно засмеялись.

– Ещё джаз, афроамериканские зажигательные ритмы, пропагандируют. Даже фильм сняли о том, как чиновники препятствовали джазовой группе выйти на большой экран. Разнесли в пух и прах тех начальников, предпочитающих транслировать для своего народа любимые задушевные мелодии, заботящихся о самобытной народной культуре. Я люблю протяжные песни о Родине, русской природе, о любви. А теперь отовсюду льётся быстрая сексуальная музыка, чаще на иностранном языке, хотя слов там трудно разобрать; меня она утомляет и раздражает.

– В чьих руках управление эфиром? Мы слепо верим тому, что нам показывают и рассказывают. Налицо влияние западной буржуазии, чья цель – нажива. Трясущиеся под эти бешеные ритмы не способны правильно мыслить, зато они нуждаются в понтах.

– Лида, ты на жаргон перешла.

– А иначе не скажешь, стремятся произвести сильное впечатление, быть круче окружающих: бары, рестораны, салоны красоты, рекламируемые машины, сауны, проститутки. Отличные потребители для мировых магнатов.

– А я с детства люблю песню «В дярёвне то было Ольховке». Смешная весёлая песня, настроение поднимает. Ещё школьницей я ходила вечерами в Дом культуры, мы водили хороводы и пели. – Анна запела.

– «Там жил был парень Андреашка», – подхватили женщины. Они понемногу успокоились, по прибытии на конечную станцию, шустро разбежались по своим работам.

Анна, добросовестный исполнительный работник, не сидела на больничных по уходу за ребёнком; Стасик – здоровый малыш, что радовало её начальство.

После работы она ходила по магазинам, покупала продукты, в вечерней электричке компания женщин снова встречалась, разговоры были уже более спокойными и ленивыми сквозь дремоту. Было темно, хозяйка в полудреме набиралась сил для предстоящей вечерней работы по дому.

Крупную работу по хозяйству: генеральную уборку, заготовки на зиму, поездки на дачу, приготовление кулинарных изысков, делали по выходным – в субботу и воскресенье. В будние дни Анна приезжала после семи вечера, Никита ещё позже, так как старался побольше заработать.

– Слышала, сейчас на детей в сбербанке принимаются целевые вклады, аж четыре процента годовых. После шестнадцати лет ребёнок получит всю сумму, вместе с процентами, – информировал муж жену, – время летит незаметно, хочется, чтобы в шестнадцать лет Макар и Стасик получили солидный подарок от родителей. Ты у нас в семье финансист, делай, как знаешь, я доверяю тебе больше, чем себе.

Никита не сомневался в честности Анны, он разрешал ей распоряжаться своими деньгами.

Молодые полностью доверяли Сберегательному банку Союза Советских Социалистических Республик. Иначе и быть не могло, ведь государство гарантировало тайну вкладов, их сохранность и выдачу по первому требованию вкладчика.

Анна, получив разрешение Никиты, после работы зашла в сберкассу, где положила все имеющиеся накопления на два целевых вклада на детей.

Опоздав на свою электричку, она не чувствовала ни голода, ни усталости, так как радость от сделанного своим детям подарка была значительно сильнее.

Проходящий десятичасовой поезд задерживался, до дома она добралась только в одиннадцать ночи.

У Стаса поднялась высокая температура, мать провела бессонную ночь с внезапно заболевшим сыном. Видя, как он мучится, она не ощущала собственной усталости. Но утром всё же пришлось вызвать неотложку.

Анну с ребёнком отвезли в районную детскую больницу. Было странно, что по мере приближения к медицинскому учреждению, у женщины нарастало чувство тревоги, она ощущала страшную усталость, вплоть до провалов в памяти. Дисциплинированный специалист нервничала из-за того, что не вышла в этот день на работу. Как всегда, там оставалось много незаконченных дел. Прогуливая работу, хотя и по уважительной причине, она должна была обязательно предупредить об этом, передать свою работу, объяснить, что нужно неотложно сделать, а что может и подождать ее возвращения. Для этого нужно позвонить по телефону, предупредить, чтобы её не ждали и справлялись сами. Обязательно нужно предупредить начальство, что она на больничном, иначе отдел кадров может поставить прогул.

В поисках телефона, мобильных в то время ещё не было, мамаша шла мимо приёмного покоя. Среди ожидающих сидела женщина. Около неё вертелся ребёнок. Он был похож на дикаря. С длинными давно не чесанными, стоящими торчком волосами; голова из-за этого казалась слишком большой. Из-за малой рубахи и слишком коротких брюк, тельце ребёнка казалось очень маленьким.

Вдруг этот малыш со всех ног бросился к Анне. Та жадно схватила его на руки, прижала к себе тёплое грязное тельце. Стала искать платок, чтобы вытереть ему грязный сопливый нос. Ребёнок цепко обнял её за шею и всем своим тельцем прижимался к ней. Она вытерла ему нос полой халата, направилась в свою палату, чтобы взять полотенце и пойти в умывальник, умыть эту кроху.

– Отдай ребёнка, это не твой ребёнок! – услышала Анна и обратила внимание на женщину, показавшеюся ей знакомой; где-то она уже слышала этот голос, но та прятала своё лицо под платком, явно волнуясь. К ней уже подходил мужчина восточной внешности. Женщина что-то ему говорила отчаянным голосом, умоляла:

– Зови её!

Анна, не обращая на них внимания, ласково и старательно вытирала найденным в кармане халата платком измазанный носик и щёки прильнувшему к ней маленькому дикарю. Думала о том, где взять капли, чтобы закапать сопливый носик. Радостно с ним разговаривая, шла по коридору в палату, надеясь смерить мальчику температуру.

– Дайте мне его, – услышала чарующий голос и почувствовала движение рук над своей головой, тяжесть во всём теле. Малыш показался неимоверно тяжелым, но Анна ещё крепче прижимала его к своей груди.

– Кто вы такая? – раздражённо спросила незнакомку, упрямо пытаясь идти дальше, но ноги как бы прилипали к полу, и оторвать их стоило больших усилий. А чужие руки отнимали младенца и отдавали его женщине в платке. Малыш громко рыдал. Анна стояла в оцепенении, её сердце больно сжималось от этого неистового рёва. Женщина в платке уткнула ребёнка головой в свою юбку, так что было видно только сноп его светлых грязных лохматых волос.

– Почему за ним не следите? – строго спросил чарующий голос незнакомку.

– А что, мы обязаны за ним ещё и следить? – возмутился мужчина.

– А как же, по документам он ваш ребёнок, вы обязаны кормить его, подстригать, одевать, учить в школе. Усыновят, а заботиться не хотят. Отберём и отдадим в детдом.

– Зачем в детдом, отдайте его мне, – Анне самой захотелось усыновить этого кроху. Ей вдруг показалось, что знает женщину в платке. Волнуясь, напрягала память, но не могла вспомнить. Всё же попыталась выяснить:

– Где я вас видела? Как вас звать, где вы живёте?

Но ответа не последовало. Мужчина недовольно высказывался не по-русски, прикрикнул на женщину, та молча поднялась и пошла за ним. В ответ на пронзительный крик ребёнка, он резко взял за руку малыша, ударил. Несмышлёныш, всхлипывая, волочил за ними ноги, украдкой оборачивался и смотрел на Анну.

Почему Анне было так жалко этого чужого ребёнка? Почему ей захотелось усыновить его?

Она бросилась за ними, но властный голос её остановил:

– Кто бросил ребёнка? Чей это ребёнок? Ваш?

Мамаша увидела своего Стасика, тотчас взяла его на руки.

Но властный голос, принадлежавший худой смуглой женщине, продолжал её отчитывать: нарушительница неправильно себя ведёт, устроила здесь скандал, нужно наказать, сообщить об этом на работу.

У матери разболелась голова. Мучали ощущения вины, утраты и унижения. В потяжелевших запудренных мозгах не было места мыслям и рассуждениям.

Анна чувствовала, что у неё начались проблемы со здоровьем. Уже после декретного отпуска, выйдя на работу, где её так ждали, поняла, что в голове нет чёткости и ясности мыслей, как прежде. Никто этого, казалось, не замечал. Она по-прежнему занималась своей работой, но быстрее, по привычке. То, что знала раньше, получалось легко, но пополнять свои знания новой информацией, так необходимой в работе, было весьма сложно. Хотя новых изделий уже не внедряли, так как министерство резко сократило финансирование предприятия, говорили о падении темпов роста в промышленности. Велась идеологическая кампания, направленная на свёртывание оборонной промышленности. Руководство завода не понимало новых требований партийных лидеров: как ускорить развитие и перестроиться, но не показывало вида. Уже менялась законодательная база в экономике, хотя ещё функционировала плановая система. Женщины говорили о грядущих сокращениях, необходимости изучать английский язык.

За что её ругала неизвестная женщина, кто она вообще такая? Не понятно. Что плохого сделала мамаша? Но напуганной не нужны были скандалы, тем более на работе. Она, прижимая к груди Стасика, шла за властной особой, надеясь, что та простит не известно в чём виноватую, не будет на неё жаловаться начальству. Так Анна дошла до своей палаты, села на кровать. Стасик сидел у неё на коленке. Он казался очень лёгким.

Необъяснимо хотелось держать на руках двух малышей. Ещё хотелось побыстрее оказаться дома, здесь так плохо, она с кем-то поругалась, с какой-то неприятной женщиной, отчего у неё самой на душе скребли кошки. Хотелось побыстрее забыть эту неприятную скандалистку.

Быстрее на работу, где специалистку уважают, где всё ясно и понятно. Быстрее бы получить в городе квартиру, посещать городские больницы и поликлиники.