Читать книгу Любовь, миндаль и текила - Надежда Лустина - Страница 5

– Чего кислая такая? – в кабинет ворвался рыжий ураган по имени Софья. – Случилось что? Или грусть-тоска от того, что ничего не случилось?

– Пал Палыч просил зайти, вот сижу и настраиваюсь.

– Дура ты, Ленка, вот как есть – полная дура. Такой мужик за тобой ухаживает: взрослый, с деньгами, с недвижимостью, при гавриле, как говаривал мой дед, – Соня, присев на подоконник, любовалась своими стройными ножками.

– Вот и забирай его себе, со всеми гаврилами: однотонными, в горох и в полоску, и будет тебе счастье. И ему, может быть, если сумеет тебя обуздать.

– Молчу, молчу, – рыжая бестия картинно закрыла рот ладошкой и жеманно закатила глаза, – вы же у нас фифа странная, вам нравится быть матерью-одиночкой. Этакой сильной женщиной, гордо несущей груз проблем. Ладно, подруга, не кисни, если утро не задалось – это ещё не вечер.

Пал Палыч, как всегда, загрузил работой, заметил, что у меня усталый вид и предложил на выходных втроём сходить в кафе и полакомиться мороженым. Время и кафе на наше усмотрение. Он отвезёт, выгуляет и вернёт всех домой – отдохнувших и в отличном настроении.

Ага! Новая тактика – подружиться с сыном и приручить маму! Пришлось шефа разочаровать. Эти выходные у нас заняты. Мы едем на дачу к родителям справлять юбилей. Нас заберут, можно не беспокоиться, всё продумано до мелочей. Шеф задумчиво посмотрел на меня, сказал, что к этому вопросу мы ещё вернёмся, и пожелал продуктивного дня.

День получился суматошным и непродуктивным. Спасибо Соне, что напомнила о конце рабочего дня, и я побежала в сад за сыном.

В группе четырёхлеток Федя, на мой субъективный взгляд, был самым красивым и самым смышлёным мальчиком. Он что-то рисовал, от усердия высунув кончик языка. Ирина Вячеславовна, наш воспитатель, заметила меня:

– Федя Рокотов, за тобой мама пришла.

Сын быстро попрощался со всеми и, сверкая синими глазёнками, побежал ко мне, крепко держа рисунок.

– Привет, сынок! – я поцеловала чёрный хохолок на макушке. – Как ты? Я так по тебе соскучилась…

– И я соскучился, – Федя прижался ко мне и закрыл глаза. – Мам, смотри, что я нарисовал: это я. Видишь, какие волосы? Это ты – красивая, с бантиком. Белый карандаш совсем не рисовал на листке, и я тебе сделал жёлтые волосики. А это мой папа – он большой и сильный, как супергерой. Нравится?

– Очень красиво! – сказала я и поняла, что время вопросов и ответов пришло. Ладно, об этом я подумаю позже, а сейчас – домой.

Федя не умел ходить, держась за руку. Вокруг было столько неотложных дел: попинать бумажку, подобрать прошлогодние листья, нарвать и вручить мне букет из сухой травы. Наш путь становился длиннее в два раза, но это отвлекало от ненужных мыслей.

Троллейбус подошёл полупустой. Мы сели и стали придумывать ужин.

– Мам, а давай сегодня До-До Пиццу сделаем. С колбаской и сыром, как я люблю. И травку туда можешь бросить… только немного. На одну половину, на ту, что ты будешь есть.

Я сказала, что предложение заманчивое, я подумаю. И тут увидела мужчину.

Эту спину я узнала бы из тысячи. Узнала бы на ощупь, с закрытыми глазами. Крепкая шея и непокорный чёрный хохолок. Это был он. Значит, вернулся. Пять лет прошло, а я помню всё до мелочей. Помню, во что мы были одеты и какая погода была. Помню каждое слово и выражение его лица. Такое трудно забыть.

Это был день рождения Дины Труфановой – нашей Труфальдины. Гуляли на даче всей группой. Поехали с ночёвкой, с гитарой, с ведром мяса, с пивом и самогоном. Если не ошибаюсь, этот самогон Пашка из Воронежа притащил. Целую трёхлитровую баклажку. Веселились мы здорово! Выпускной курс, через месяц защита дипломов и Hart arbeiten. Все всё друг о друге знают: у кого любовь, кто кого бросил, кто кого встретил. Мы были честны и открыты. И никто не мог предположить, что этот праздник закончится бедой.

Я и Ромка были парой. Говорили, что красивой парой. Он высокий широкоплечий, чуть сутулый брюнет. Я обычная: русые волосы, стандартная фигура, славянская внешность. Но вместе мы были парой с большой буквы. Из тех, кто, вроде, не должны подходить друг другу и всё же прекрасно монтируются. Его горячность я могла потушить взглядом или прикосновением руки. Ходили легенды о его крутом нраве, а я видела Ромыча мягким, похожим на пластилин – лепи что хочешь, главное, лепи с любовью. И любовником он был нежным. Это я теперь знаю наверняка – таких «никаких» познала позже.

В тот вечер мне нездоровилось. Уже через месяц узнала почему, а тогда было просто плохо. Все пили, целовались, танцевали. И мы с Ромкой танцевали и целовались, а потом я пошла наверх спать. А потом начался скандал: почему-то со мной в постели оказался Винников. Горел свет, на нас смотрели. Света, подруга Винникова, кричала и плакала, Ромка Коршун просто смотрел на меня. Я ничего не понимала, а Винников так и не проснулся.

И это было не самое страшное. Ужас начался позже. Света сделала криминальный аборт и месяц провела в больнице. Со мной никто не разговаривал, с Винниковым тоже. Выпускного вечера не было, получили дипломы и разъехались. С Ромой я так и не поговорила – он не хотел, а я не знала, что сказать. Оправдываться мне было не за что.

Он вышел на нашей остановке. Я предложила сыну поехать дальше и купить всё, что нам необходимо для пиццы. Так мы и сделали.

Через неделю мы всё же встретились. Лицом к лицу. Я ждала эту встречу, готовилась, думала, что скажу и всё равно растерялась, когда увидела его. Знакомый голос окликнул:

– Лена?! Привет! Тоже здесь живёшь? А мне говорили, что ты уехала из города, – он с интересом разглядывал меня, а я украдкой рассматривала его.

Ромыч совсем не изменился: сверкает синими глазами, улыбается, и руки не знает куда пристроить.

– Привет, Роман! В гости приехал?

– Я в этом районе квартиру купил, вот обустраиваюсь. Какая ты…

– С семьёй приехал? – я не знала, что говорить.

– Не получилось у меня семьи. Нет ни жены, ни детей… Да ты должна помнить Аллу, вы в общежитии вместе жили.

Конечно, я помнила Алку – грудь третьего размер, походка от бедра, реснички хлоп-хлоп, пальчики с маникюром. Было удивительно, как её в общагу занесло. И ещё я помнила, как она облизывалась, глядя на моего парня. И на даче, в тот злополучный вечер, она тоже была. Я помнила всё, но не призналась. Много чести.

– А ты как, Лена? Семья? Дети?

– Да, Рома, у меня семья: сын Фёдор, работа… всё хорошо, – здесь мне врать не пришлось. – Рада была тебя повидать. Извини, мне пора.

Я помахала рукой и побежала к остановке.

После этой встречи я не находила себе места. Прокручивала наш разговор. Придумывала новые правильные слова. Мечтала о встрече. Шефа старательно избегала. Надо было прямо сказать Палычу, что у нас ничего не получится, но мне было его жаль, и я искренне надеялась, что всё само собой рассосётся – может, встретит кого-нибудь и влюбится.

Софья, узнав о приезде моего бывшего, разрабатывала планы встреч, я отмахивалась от её сценариев, а Федя каждый вечер просил пиццу и рисовал папу-героя.

В пятницу, после садика, мы решили устроить себе маленький праздник и пошли в пиццерию. Это было новое, недавно открытое заведение, с очень аппетитной рекламой.

Внутри оказалось уютно: тяжёлые грубые столы, на стенах канаты и настоящие рынды. Пахло корицей, свежей выпечкой и кофе. За стеклом витрины большой выбор блюд и напитков. Возле входа красивая надпись: «Говорят, есть такая связь, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Всё равно встретитесь».

Федя наелся, напился и, довольный, пошёл в детский уголок рисовать, а я пила мятный лимонад и смотрела телевизор.

– Мамочка, смотри! Я человека-паука нарисовал.

– Федя, ты у меня художник! Красиво получилось, – я совсем не лукавила. Сын с каждым днём рисовал всё лучше.

– Можно я домой его заберу? – ребёнок ждал моего одобрения.

Я засомневалась. Надо было спросить.

– Пойду и узнаю, – малыш смело отправился в рабочую зону.

– Можно, пожалуйста, я заберу этот рисунок! Очень вас прошу! Прямо умоляю!

Ему казалось, что когда громко, то не так страшно. На шум и хохот вышел хозяин кафе. Перед ним стоял синеглазый малыш с хохолком на макушке. Смелый, смешной мальчишка в клетчатой рубашке был на кого-то похож. «Может, я видел его где-то? На детской площадке или здесь, в пиццерии?» – мужчина рассматривал карапуза.

– Вы здесь главный? Я хочу забрать человека-паука. Можно? – Федя истратил весь запас смелости и собирался заплакать.

– Такому смелому и вежливому мальчику мы подарим весь альбом. Где твои родители?

Федя побежал ко мне, за ним шёл симпатичный мужчина. Я всматривалась в лицо и думала: «На кого он похож?»

– Здравствуйте! Меня зовут…

– Фёдор! Винников! Неужели я так изменилась? Не узнаёшь? Я Лена. Лена Рокотова. Вспомнил?

– Батюшки мои… Ленка! А это, значит, сынишка твой? Зачётный мальчишечка! Даже завидую, – Фёдор погладил маленького Федю по голове, – а как зовут сорванца?

– Федя.

– Да ладно… Тёзка, значит. Будем знакомы, Федя! Меня зовут Фёдор Иванович, – два Фёдора пожали друг другу руки. – Лен, как ты живёшь?

– Хорошо живу, Винников. Сын у меня, работа. Всё как у всех.

– Ты знаешь, что Ромка приехал?

– Знаю, Федя, мы встречались. Развёлся он, поэтому вернулся. Уже квартиру здесь купил.

– Значит, виделись. А про сына сказала? Это же надо как похож – одно лицо! Если бы не увидел своими глазами, не поверил.

Я пожала плечами:

– Зачем ему об этом знать? Он меня легко вычеркнул из своей жизни. Не вспоминал. Не думал.

– Ну да. Нас тогда с тобой все вычеркнули. Стёрли ластиком. А я до сих пор не знаю, как на второй этаж попал. Точно помню, что кто-то тащил меня и раздевал. И запах какой-то помню…

– Ладно, Винников, нам пора. Будем заходить к тебе иногда, если ты не против, и жена не заревнует.

– Я не женат. Белое Светино лицо на больничной подушке стоит перед глазами. И не пью совсем, как бабка отшептала.

Надо же, за месяц две встречи. Возвращаются домой ребята.

Вновь с Ромкой я столкнулась во дворе нашего дома следующим вечером. Возле мусорного бака. Хорошее место для встречи. Ароматное. Пришлось сказать, что живу в этом же доме, в третьем подъезде. Кажется, ему это не понравилось, да и ладно, потерпит.

Федя ждал меня на детской площадке, что-то усердно раскапывая в песочнице. Я села на скамейку и закрыла глаза.

Вот и тепло к нам пришло. Скоро всё зазеленеет, зацветёт сирень. Пал Палыч станет намекать на отпуск втроём (надо придумать весомые отговорки), Федя поедет к родителям на дачу, я недельку посмотрю сериалы, а потом придумаю чем заняться.

Кто-то присел на скамейку, и я открыла глаза. Роман не отрываясь смотрел на маленького Федю. Перевёл взгляд на меня. Синие глаза почернели, на скулах заиграл желваки:

– Твой муж знает, что растит чужого ребёнка? Как ты посмела скрыть от меня сына? Какая ты всё же, – он задохнулся, – правильно Алла говорила, не любила ты меня никогда!

Я снова закрыла глаза. Каким ты был, таким остался. И успокоить тебя некому. Почему так обидно? Так больно… Поревела бы сейчас навзрыд, раскачиваясь и подвывая, да сыночка боюсь напугать. Феденьку-ангелочка моего. Безотцовщину… Эк тебя, мать, понесло! А ну, рули в другую сторону! Будет ещё какой-то Ромка Коршун мне выговаривать! Кто он такой?! Никто! Я и имя его забыла. Грубиян!

Неделя была бесконечная: планёрки, отчёты, садик. Соня-ураган рассталась с бойфрендом и нуждалась в поддержке, папа приехал в больницу на обследование, и мне надо было готовить обеды. Я забегалась.

К пятнице всё утряслось и наладилось. Папу проводила в деревню, Пал Палычу отказала в воскресном ужине, созвонилась с Винниковым и заказала столик на четверых.

В пятницу я, маленький Федя, Софья и Фёдор Винников дружно ели пиццу. Сонька вдруг сдулась и от урагана остался маленький сквознячок. Она краснела, бледнела, не шутила и не гоготала, демонстрируя всем свои хорошие зубки. Методом исключения я пришла к выводу, что так положительно на рыжую бестию влияет мой однокурсник. Фёдор, ты – сила! Фёдор, эй! Очнись! С нами шикарная длинноногая красотка, и она запала на тебя. Ладно, с Винниковым об этом в другой раз поговорю, а пока будем отдыхать.

В субботу я разрешаю себе поваляться подольше, никуда не надо бежать. Но не в этот раз. Кто-то настойчиво давил на звонок. На лестничной площадке стоял Коршун.

Я молча смотрела на него.

– Лена, я безмозглая скотина. Я не знал, что ты одна. Бедная моя! Сколько ты пережила…

– Ром, ты закончил самобичевание? Можно я, в свой законный выходной, отдохну? Пока.

– Подожди, подожди, Леночка! Ты иди, отдыхай, а я, если можно, с сыном познакомлюсь. И завтрак приготовлю.

– Коршун, иди домой! – я решительно закрыла дверь.

К полудню мы с Федей вышли на улицу. Во дворе гуляла соседка со своими детьми. Маленький Фёдор с радостью остался с ними, а я пошла в магазин.

Каждый раз, перед магазином, думаю написать список нужных продуктов и каждый раз забываю. Руки автоматически кидают в корзину всё вредное, оседающее на талии. Этот поход в магазин не стал исключением.

Два пакета, доверху набитые продуктами, смотрели на меня, а я смотрела на них. Была не была! Мне бы коромысло на плечи, да пакеты подцепить. И пошла бы я лебёдушкой грациозной, слегка покачивая бёдрами. А без коромысла, с этими пакетами, которые оттянули руки до земли, я похожа на ослика.

Не успела я представить себя ушастым животным, как сзади раздался голос: «Девушка, не знал, что вы так много едите!»

– Фёдор, дружище, как хорошо, что мы встретились! – обрадовалась я. – Мне надо с тобой о Сонечке поговорить.

– Лен, не надо об этом говорить. Я не дундук и не слепой, всё понял сразу. Но я не могу! После того, что натворил… со Светой и с тобой – не могу! До сих пор себя не простил.

– Винников, ты что?! Всё в прошлом. Света замужем. Дочку растит. Жизнь продолжается.

– Нет мне прощения, и жизни у меня быть не может. Я сломал пять судеб, не считая своей.

Мы шли рядом и молчали. Было так жалко друга, но я понимала, что он чувствует и о чём говорит.

На площадке меня ждал сюрприз. Ромыч помогал моему сыну залезть на горку по канату. Федя кричал, что не маленький и может залезть сам, без посторонней помощи, а Коршун хотел сделать всё быстро: схватил, поднял, поставил.

Оба смутилась и замолчали, когда увидели меня с Фёдором. Ромка недовольно засопел, а Федя вспомнил, что нельзя общаться с незнакомыми людьми.

– Лена, здравствуй. Мы тут с Федей играем.

– Мама! Это дядя Рома. Он такой сильный! – сын виновато улыбался. – Дядя Фёдор, здравствуйте. Вы к нам в гости придёте? Мне надо вам новую машину показать. Настоящий джип.

Маленький Федя прыгал вокруг Винникова, Роман недовольно морщился и молчал. Потом грустно попрощался с нами и пошёл к своему подъезду.

– Ром, подожди, – окликнул его Фёдор, – я хотел сказать, что Труфальдина приезжает. Может, соберёмся? Поболтаем, юность вспомним. Лен, найдёшь с кем мальчишку оставить? Динка всего на три дня приедет.

Встретились мы в среду. Динка совсем не изменилась. Всё такая же красивая, молодая, жизнерадостная. Год назад вышла замуж и живёт в Праге.

– Дина, ты совсем не изменилась, – я искренне радовалась этой встрече, – такое постоянство – причёска и парфюм прежний.

Фёдор пристально смотрел на гостью, принюхивался, а потом сказал: «Прекрасно помню этот аромат. Он преследует меня пять лет. Это ты меня в спальню привела?»

Дина заплакала и рассказала, что в тот вечер проиграла желание Алле. Поэтому пьяное тело однокурсника пришлось тащить на второй этаж, раздевать и укладывать ко мне в кровать. Она хотела позже посмеяться со всеми вместе, но увидела, что Фёдор спит, обнимая меня, а на спящих, дикими волчьими глазами смотрит Коршун. Света стала терять сознание, и Динка испугалась. Потом страшный аборт, борьба за жизнь, общий бойкот. Два года назад Труфальдина повинилась перед Светланой, потом вышла замуж и уехала в другую страну на ПМЖ.

Картинка сложилась. Всё точки расставлены. Обвинения сняты. Надо жить. Я обняла Фёдора и сказала: «Теперь всё будет хорошо и, вместо слов о судьбе и обязательной встрече, мы напишем в твоём чудесном кафе слова А. Кондратова:

Если я скажу, что после нашего разговора всё кардинально поменялось, и все стали счастливы, то совру.

Винников учился ухаживать за Соней. Коршун старался дружить с маленьким Федей и уговаривал меня всё начать с нуля. Я не совсем понимала, как всё забыть и как доверять взрывному Ромке, поэтому избегала таких разговоров. Сколько бы это длилось – не знаю, но вмешался случай.

Мой день рождения пришёлся на рабочий день. Пал Палыч предложил после работы всем остаться и скромно отметить это событие. «Скромно» – слова шефа. Стол ломился от еды: канапе, бутерброды всех мастей, закуски и шампанское. Меня целовали и говорили заздравные тосты. Палыч пришёл позже всех с огромным букетом роз и конвертом. Немного помялся, а потом сказал, что желает мне счастья и, что бы я не решила и кого бы не выбрала, это не изменит его отношения. Все закричали: «Уррра!» Зазвенели бокалы, шеф подошёл ко мне и поцеловал руку, а я поцеловала его.

Это увидел Ромка. Зачем он пришёл – вопрос открытый.

– Я чувствовал, что ты не просто так меня отталкиваешь! Сына не пожалела! Только о себе думаешь! – мой бывший буквально выплёвывал слова. – Дрянь! Шлюха!

Я смотрела на свою первую любовь и понимала, что совсем не знаю этого парня. Я придумала его. И эту фантазию полюбила.

Озверевший Ромыч схватил со стола бутылку и замахнулся. Инстинктивно я закрыла лицо и голову руками, но удара не последовало. Интеллигентный Пал Палыч схватил непрошеного гостя за руку и вывернул её. Началась драка. Коршун ударом сбил шефа с ног, но тот поднялся и вновь набросился на Ромку. Хорошо, что ребята не растерялись: быстро скрутили грубияна и вытолкали на улицу.

Из разбитой губы шефа текла кровь. Соня суетилась, пыталась помочь и повторяла одно и то же: «Какой вы герой, Пал Палыч! Как вы его ловко отлупили! Какой вы герой!»

– Сонечка, – раненый поморщился, – мне приятно быть героем, но если быть до конца честным, то отлупили меня…

Я смотрела на своего интеллигентного шефа и удивлялась. Где раньше были мои глаза? Почему не замечала крепкий подбородок и красивую форму губ? А пальцы! Он потирает разбитые косточки такими красивыми пальцами…

Я мягко отодвинула подругу и сказала:

– Паша, пойдём в кафе. У меня сегодня праздник и вечер свободный. Я хочу провести его с тобой.