Читать книгу Неприятности по алгоритму - Надежда Мамаева - Страница 4

Глава 3
Вилернское гостеприимство

Оглавление

Судьбы над нами, путь под ногами,

Встречи и тайны все дальше манят,

Жизни игральные выпадут кости,

Враг или друг нежданный – к вам в гости?

Пешки разменные станут угрозой,

Шут, балагур – в одночасье серьезным.

Все поменяется, если однажды

Совесть и честь в выборе важном

Встанут над разумом, логикой, проком…

Все поменяет жизни дорогу!

Тэри Ли


Вилернское гостеприимство не знает ни границ, ни ширины, ни глубины, ни совести… В общем, ничего оно не знает, поскольку как таковое отсутствует на корню. Узнаю родную планету.

Вообще-то Вилерна – колония второго типа: первоначально эту планету открыли иллийцы, но активно осваивать по каким-то причинам не стали. Спустя некоторое время выходцы с Земли, обремененной проблемой перенаселенности, переоткрыли и начали активно эксплуатировать эту terra incognita. Разгорелся небольшой скандал, результатом которого стало разделение планеты на два лагеря, аккурат по числу материков – Лирона и Эрнеи, на каждом из которых обосновалась одна из рас. Время шло, и постепенно на обоих участках суши стали жить вместе и иллийцы, и люди.

Иллийцы – раса, похожая на homo sapiens, вот только выше – средний рост около двух метров, кожа смуглая, волосы у мужчин длинные и жесткие, слегка закрывающие основание шипастого гребня, который лично мне напоминал ирокез.

Этот самый гребень начинается ото лба и заканчивается у шеи. Шевелюра у иллийцев темная, почти черная, с синим, красным или зеленым отливом. Мужчины часто заплетают волосы в три косы, концы которых традиционно скреплены вместе. Иллийки не уступают ростом своим мужчинам, однако волосы у них, наоборот, практически белые и гребня нет, лишь небольшая радиальная хрящевидная раковинка, кокетливым хохолком венчающая затылок.

На представительниц прекрасного пола веяния моды оказали гораздо более сильное влияние, нежели культурные традиции. Потому исконная женская прическа – жгут из волос, спиралью обвивающий раковинку, – ныне практически не встречается, уступив место новомодным стрижкам. Помимо цвета шевелюры, различен и пигментный рисунок, вязью проступающий на скулах, шее и груди: у иллийцев он цвета охры, обильно покрывает кожу и не меняется в течение всей жизни. У иллиек же такое «природное тату» выражено гораздо слабее и после родов способно к модификации.

Но одно объединяет всех иллийцев – это безэмоциональность, она же немногословность, порой граничащая с хамством. Ну и пятьдесят две пары хромосом – тоже, так сказать, отличительная черта этой расы. Кстати, геномная особенность – маленький, но непреодолимый, как цианид для печени, барьер. Он-то в свое время и помешал матримониальным планам одной из иллийских владычиц, вознамерившейся отдать своего сына за дочь одного из видных политиков Союза. Так что, хоть земляне и иллийцы являлись гуманоидами, метисов на Вилерне не было и быть не могло.

Получив увольнительную и не имея никаких особых предписаний относительно формы одежды, я влезла в джинсы, водолазку и удобные кроссовки. Данная пара обуви участвовала в немалом количестве забегов от очередных неприятностей, поэтому была мне дорога, несмотря на, мягко говоря, весьма потасканный вид.

Сойдя с корабля, отправилась без особой цели бродить по Тирике – наукограду на побережье Эрнеи, где и располагался столь радушно встретивший нас космопорт. По велению судьбы именно в этом городке я провела первые девять лет своей жизни. Уже на выходе с посадочной площадки на меня налетел высокий мужчина в шлеме, из-за чего мы оба упали. Шлемоносец не преминул вспомнить анатомию, упирая в основном на детородные органы. «Точно не иллиец, тот бы скорее выдал цитату из свода правил дорожной безопасности», – на автомате отметила я.

Короткая, но отнюдь не лестная характеристика меня любимой от выговорившегося тем временем мужика, обожгла обидой и желанием немедленно ответить. В мозгу мелькнула мысль, что переход на мат – это уподобление обидчику. Поэтому, встав и отряхнув колени, выдала: «Вроде бы вы не блеете и не бодаетесь, но определенное сходство с гимнастическим снарядом все же имеете». После чего, гордо (во всяком случае, хотелось на это надеяться) вскинула голову и пошла дальше, оставив мужика осмысливать сказанное.

Приближался полдень, на небе малый спутник Вилерны сменил на посту своего старшего собрата и был едва заметен в голубизне озона. Местное светило не испепеляло своим зноем, а лишь согревало, даря ощущение уюта и спокойствия. Здесь, в отличие от Земли, города еще не слились в агломерации, в которых царствовали лишь асфальт, бетон и пластик.

В Тирике были скверы и парки, в которых растительность радовала глаз буйством красок. Цвета, правда, варьировались от терракотовой листвы генно-модифицированных кленов до привычной зелени сосен, но это уже детали. Под пологом деревьев от порывов ветра могли синхронно качаться лесные колокольчики и подсолнухи, а раффлезия рядом – источать аромат слегка подгнившего мяса.

К слову, об этой самой раффлезии я узнала много интересного, пока сидела на скамейке и отдыхала после прогулки по научному городку. Рядом с местом, где я устроилась, чтобы вытянуть уставшие ноги, была воткнута табличка. Она поясняла, что «ароматный» интродуцент парку подарил какой-то шутник. Презент чувствовал себя привольно, разросшись до метра в диаметре.

Да, иногда дары дорогих гостей хуже плазмогранаты, чистосердечно кинутой в тебя врагом. От нее хотя бы попытаться уклониться можно. А подарок – вот он, благоухает. Ни передарить, ни выкинуть нельзя. Оттого тенелюбивое растение посадили аккурат посреди газона и не поливали, судя по выгоревшему кружку дерна вокруг. Наверняка работники парка грезили о том дне, когда бедная раффлезия наконец издохнет, не выдержав тягот сурового вилернского климата. Но уроженка тропиков назло всем недругам цвела и ни на что не жаловалась.

Наблюдая идиллическую картину игры малышни недалеко от скамейки, где расположилась мое бренное тело, я дожевывала жутко вредные и архаичные, но удивительно вкусные пирожки с капустой. Запах от «цветочка» ничуть не перебивал аппетит, благо моя сторона оказалась наветренной.

Пирожки – это моя слабость и ностальгия по детству: ни на базе, где работал отец, ни в училище, ни на Земле их не пекли. То ли считали слишком вредными, то ли изготовление этой вкуснотени было трудоемким, то ли для начинки требовались именно продукты, а не синтезированные смеси… В общем, не везло мне с пирожками.

Поэтому сейчас я наслаждалась своей маленькой гастрономической вакханалией. Вот только душевное равновесие портила нотка грусти. Словно если бы я читала старый дневник погибшего офицера: переживания давно минувших дней уже не будоражат, но заставляют помнить.

Меланхолию смело в момент, когда крутой аэрокар резко притормозил на противоположенной стороне дороги. Резвые молодцы вытащили из него отчаянно кричащую и упирающуюся женщину. Ее вопль и привлек мое внимание. Впрочем, долго голосить ей не дали, заткнув чем-то рот. Очевидцы (а это в основном мамочки с детьми да одна пожилая пара) предпочли не заметить случившегося. Оно и понятно: что может противопоставить женщина, гуляющая с ребенком, трем здоровым лбам? Тут свое бы чадо уберечь. Разве что вызов в органы правопорядка отправить. Одна из мамулек как раз решила проявить сознательность и поднесла браслет к губам, диктуя адрес диспетчеру.

Я оценивала: вмешаться или не стоит? Это только в кино смелые и сильные сразу мчатся на помощь всем, кто в ней нуждается (или даже не нуждается). В жизни, если не хочешь свести с ней же счеты в ближайшее время, стоит сначала хотя бы оценить свои шансы. А они у меня вполне неплохие: выйти из сватки целой, но слегка вредимой.

Альтернативный вариант – не вмешиваться в естественный природный процесс, именуемый борьбой за существование. Все это промелькнуло в мозгу за какой-то миг, и цинизм уступил место альтруизму (читай дурости), как вдруг распахнувшаяся пола халата открыла взору характерно выпирающий, круглый живот женщины. Беременная, и, похоже, дохаживает последние дни.

Сорвавшись с места, в два прыжка пересекла полоску газона и условную оградку парка. Взяв небольшой разгон, буквально взлетала на капот кара, с которого и прыгнула вперед, целя пяткой в третий шейный позвонок одного из так удачно повернувшихся ко мне спиной громил. От удара тело похитителя повалилось вперед (надеюсь, уже в бессознательном состоянии). Я же отлетела вбок. Не успев толком сгруппироваться, ощутимо ссадила локоть. Эффект неожиданности исчерпал себя, и со вторым пришлось разбираться уже тет-а-тет, в то время как третий целенаправленно тащил свою жертву к дверям ближайшего дома.

Ухмылка в тридцать два титановых зуба свидетельствовала о том, что передо мной любитель контактного боя, не раз получавший хук в челюсть, и судя по буграм мышц, дававший за это нешуточной сдачи. Мелькнула мысль: прямые удары этого здоровяка я просто не смогу блокировать – силенок не хватит. Вариант убежать, малодушно скользнувший в сознании, откинула как бесперспективный.

Не вставая, стремительно перекатилась под аэрокаром. Вынырнув с противоположенной стороны, приняла вертикальное положение. Здоровяк обогнул бампер машины. Приближаясь, он попытался схватить меня за грудки. Пригнувшись и уходя от захвата, я со всей силы нанесла удар ногой по коленной чашечке бугая и почти одновременно с этим врезала ладонями, сложенными лодочкой, по ушам противника, вызывая тем самым перепад давления в среднем ухе.

Барабанные перепонки не выдержали, и из ушей здоровяка потекли тонкие струйки крови. Частично дезориентированный мужик припал на одно колено и попытался достать меня апперкотом. Не получилось. Его смазанный удар пришелся по моему наспех выставленному кривому блоку. Хотя даже так ощутимо досталось – в плечо словно вонзился раскаленный добела железный прут. Вдруг подумалось: и так больно и трудно жить на свете, а когда поступаешь по совести – это становится практически невыносимо.

Пока я приходила в себя, противник не терял времени даром и, очумело мотая башкой, попытался добить невесть откуда свалившуюся пигалицу.

Боковой удар, придись он по мне, отбил бы правую почку напрочь, не успей я в последний момент уклониться. Да, занятия по рукопашному бою в училище – это хорошо, но нас готовили как пилотов, а не как десантников. Я явно уступала врагу. Но раз ввязалась в драку, надо побеждать, иначе зачем было вообще начинать? Ощутить себя отбивной всегда успеется.

Резко присев и проведя подсечку, мне все же удалось завалить этого здоровяка, в момент падения так аккуратно впечатавшегося затылком о крыло кара.

«Отключился, но ненадолго», – отстраненно констатировало сознание.

Чувствуя, что безнадежно опаздываю, я подорвалась и, хромая, побежала вслед за последним из похитителей. Каково же было мое удивление, когда у фонарного столба я увидела беременную жертву, поддерживаемую за плечи Браеном! У ног парочки валялся в отключке последний из бандитов. Причина молниеносной победы блондина смущенно пряталась за пряжкой ремня, поставленная на предохранитель и прикрываемая от посторонних глаз полой куртки.

Сил хватило лишь на то, чтобы облегченно выдохнуть. Слегка придя в себя, поинтересовалась:

– Как ты сумел пронести табельный бластер с корабля? – Вопрос, конечно, в свете последних событий не самый актуальный, но взыгравшее любопытство было не удержать.

– Это мой личный, – ухмыльнулся красавчик.

– И что, помочь трудно было? – Вот теперь, когда знаю, что имелся шанс не расшибаться в лепешку (в прямом смысле этого слова), стало обидно.

– Было занятно посмотреть, как ты изображаешь мартышку с плазмогранатой, – радушно заявил этот паразит.

Нет, в глубине души я ему все же благодарна за то, что помог отбить эту несчастную у похитителей. Но это очень глубоко.

Беременяшка же, пока мы с Браеном мило собачились, как-то подозрительно сжалась и часто задышала, а под ногами у нее быстро начала образовываться лужа.

Судя по недоуменному лицу парня, он решил, что это у дамочки со страху, и деликатно отвел глаза. У меня же закрались подозрения. Посмотрела в глаза будущей мамочке. Зрачки расширены от боли. Попыталась достучаться до ее сознания:

– Какой срок? Когда должны быть роды?

– Начались, – это единственное, что смогла выдавить из себя несчастная, пока ее не скрутила новая схватка.

Стремительно начавшиеся роды испугали и Браена, и меня гораздо больше, чем предыдущая драка. Я попыталась вспомнить все, что знала о родовспоможении.

Давно, еще в детстве, я приставала к родителям с вопросом, откуда берутся дети. Мама, оберегая нежную детскую психику, рассказывала байки о покупке в магазине и доставке на почтовом флаере. Но как-то раз мое любопытство, требующее более подробной версии прихода в этот мир, заставило обратиться с этим же вопросом к папе.

Отец был человеком от науки и считал, что сказки только мешают детям объективно мыслить. Папа решил просветить меня. Результатом стал просмотр научно-популярного фильма, в котором главный герой проходит сложный путь от сперматозоида до половозрелого мужчины. На меня, шестилетнюю, этот сеанс произвел неизгладимое впечатление. На папу тоже, когда мама узнала о воспитательной методике дражайшего супруга.

Основное, что я запомнила: роды – не пятиминутный процесс, и мы вполне можем успеть доехать до больницы. О чем немедленно сообщила Браену. Блондинистый академик, к его чести, не растерялся, а передав мне на попечение уже не беременную, а рожающую дамочку, побежал к аэрокару, по пути обшарив неудавшихся грабителей на предмет чип-ключа.

Заведя машину, он плавно притормозил рядом с нами, помог загрузиться поминутно стонущей беременяшке на заднее сиденье и открыл навигатор, выискивая место расположения ближайшей больницы. Крики роженицы мешали сосредоточиться, только наводя панику.

– Дышите, мамочка, дышите глубоко, – стараясь говорить как можно ласковее, увещевала я. – Вам самой сейчас воздуха не хватает, а ребенку еще тяжелее. Незачем попусту тратить кислород еще и на крики, – говорила, практически не задумываясь, лишь бы мамаша замолчала.

Неприятности по алгоритму

Подняться наверх