Читать книгу Дарьины зори. Повести и рассказы - Надежда Опескина - Страница 15

Много зорь было в жизни Дарьи, всё больше приносящих боль и обиду. Дней счастливых было так мало, что можно было их перечесть на пальцах одной руки. Старшие дочери замуж повыходили, и младшая долго дома не засиделась, нашла свою любовь. Внуки рождались, росли. Не заметила, как бабушкой стала.

Вспоминала о жизни своей прошлой изредка. Годы бежали, принося только беды и разочарования. Жизнь с Петром была сложной. Возрастная разница давала о себе знать. Он чувствовал себя молодым, а на ней висела ответственность за трёх дочерей. Характер Дарьи становился всё суровее. С дочерьми всегда была излишне строга, в семье мало радости было.

Дочь Петра выросла своенравной. Такую не согнёшь, не сломаешь. Судьба подарила ей большую любовь, и она ушла из семьи, но отношения поддерживала тёплые, проявляя заботу об отце и матери. Вскоре переехала в другой город.

Сама не понимая почему, любила Дарья больше среднюю дочь, отдавая ей лучшее. Старшую и младшую частенько одаривала подзатыльниками. Средняя дочь, Екатерина, овдовела вскоре после свадьбы. Призвали мужа в армию, он там и сгинул по глупости. Нашёл себе подружку из офицерских жён, пошёл в самоволку, на речке с пассией встретиться. Погиб, купаясь на мелководье. Внучка малая на руках дочери осталась.

Старшая нашла свою судьбу в родной деревне Дарьи. О Пелагее ничего не было слышно. Жила с Данилой в сторонке, никому о себе не напоминая.

В тот год жаркое лето было. Решила съездить к родителям и дочь заодно навестить. Встретились, словно чужие. Отец в обиде большой был на то, что денег не шлёт им с матерью. Ничего не менялось в жизни. Все от Дарьи чего-нибудь хотели. Братья, сестра Нюрка не считали своим долгом родителям помогать. Горько было всё видеть, но плакать себе не позволила. Не пробыв в гостях и двух дней, вернулась домой.

В один из дней Екатерина пришла с работы взволнованной. Организация у неё была серьёзная, по пропускам сотрудники проходили. Позвонили с проходной, сказали, что спрашивает её какой-то мужчина, зачем – не говорит, стоит, переминается. Пока дела завершила и получила разрешения спуститься, мужчина ушёл. Вахтёрша набросилась на неё с расспросами, почему так долго не шла.

– И чего ты, Екатерина, замешкалась? Мужчина такой чудной приходил, с лица русский, а говорит по-русски с акцентом. Он не тебя вначале просил пригласить, а сестру твою, Полинку. Я и объяснила, что она не работает уже у нас, и про тебя сказала, что работает сестра младшая и зовут её Катериной. Он спросил, как твоя фамилия, я ему и ответила, Савичева, мол, Екатерина Васильевна. Он аж в лице сменился. Спросил, не знаю ли я, с какого ты года. Как не знать – с сорокового, нам доподлинно известно про всех работников.

– Вы мне скажите, он один был?

– Женщина с ним была, та и вовсе на непонятном языке лопотала. Он про мать твою спрашивал, а мне откуда знать про неё. Спешили они очень, у них поезд отходил. Но вот теперь гляжу на тебя – вы как одно лицо будете, только он постарше, и щетина на щеках, а глаза и лоб у вас одинаковые. Волосы у него седые, а на твои очень похожи. Вышли подышать ненадолго и не вернулись. Он тебе и подарки оставил…

Екатерина выскочила из здания, но никого не было ни во дворе, ни на остановке автобусной. Вернувшись, стала расспрашивать вахтёров. Те в один голос утверждали о большом сходстве мужчины и Екатерины. Подарки тоже были необычными. Сладости импортные, несколько сувениров. Оставив всё на вахте, вернулась Екатерина на рабочее место. Мысли разные одолевали. Пришёл, так чего не дождался. Подарки импортные опять-таки оставил без записочки.

Дарья выслушала дочь, но ничего говорить не захотела. И что тут скажешь. Похоже, Василий приходил. Лопотал на незнакомом языке. Может, к своей финской бабёнке вернулся и живёт себе припеваючи, ни беды, ни горя не зная.

За что ей, Дарье, такая горькая судьбинушка досталась? За что? В чём вина её? Перед кем так провинилась? Вот уж и бабушкой стала, а жизнь долбит и долбит её израненное сердце. Зачем пришёл из прошлого этот мужчина? Дочь свою искал, а про вторую и знать не знал, не ведал. Не любил! Не жалел! Себя только спасал, свою жизнь обихаживал.

Соседка Зинка, угощённая Екатериной конфетами, сразу высмотрела – финские конфеты. Вопросами закидала обоих.

– А кто это у вас за границей живёт? Или по блату где достали? Может, и мне раздобудете немного?

Горько на душе стало у Дарьи, вышла на улицу прогуляться. Слёзы катились по щекам потоком сплошным. Мысли о жизни прошлой, о теперешней. Выходит, из всех, с кем судьба сводила, один Пётр и любил. Взял с двумя детьми, жизнь рядом прожил. Как мог, как умел помогал преодолевать тяготы жизненные, защищая от людской злобы. Она ему так и не смогла теплом ответить, приласкать, слова добрые сказать. Может, оттолкни она его от себя, и прожил бы её Пётр жизнь другую, счастливую. Многие его любили, зазывали пряниками сдобными, перинами пуховыми, но не бросил её, дожил до старости. Она же и дочерей не научила уважать отчима. Младшую, дочь его единственную, родить – родила, но сердцем так и не приняла. Росла девчонка словно падчерица с малых лет, пока не встретила человека любимого, обогревшего её сердце израненное. Самой счастливой из дочерей оказалась.