Читать книгу Я вернулась, Господи! (сборник) - Надежда Смирнова - Страница 4

Суббота началась для Ирочки тошнотой, головными болями и такой слабостью, что встала с постели она с большим трудом, и то только потому, что ужасно хотелось пить.

Напилась прямо из-под крана, плеснула несколько раз себе в лицо холодной водой, потом сунула руку за шкаф, нащупав там заветную бутылочку. Выпить хотелось ужасно.

Она уже ставила на стол сковородку с холодной вчерашней рыбой, когда зазвонил телефон.

– Ирина, как дела? – зазвенел в висках голос матери.

Ирочке пришлось настроиться на доброжелательную волну и, чтобы мать не догадалась о вчерашнем, рассказать ей и о Павле Григорьевиче, и о новой работе, добавив как веский аргумент, что это одобряет Костик.

Мама обрадовалась, тут же надавала Ирочке кучу советов. И как вести себя в новом коллективе, как одеваться, с кем дружить. Ирочка с тоской поглядывала на стол, с нетерпением ожидая конца разговора.

Наконец мама, прощаясь, сказала:

– Ты бы пришла завтра к нам. Отец рад будет, а я пирог испеку, твой любимый, с корицей.

– Хорошо, мамуль, я перезвоню.

С похмелья Ирочку потряхивало, и она едва дождалась конца разговора. Вздохнув с облегчением, когда мама повесила трубку, Ирочка плеснула в рюмку спасительную жидкость. Выпила, поковыряла вилкой рыбу. Немного посидела, потом налила еще. После второй почувствовала себя лучше. Переоделась в старый спортивный костюм, пропылесосила ковер в гостиной, вымыла плитку в ванной, приготовила нехитрый обед и уселась с книжкой перед телевизором.

Однако совсем не читалось, буквы сливались в темную массу, и какая-то мысль, ухватить которую за кончик Ирине так и не удавалось, сверлила мозг. Мысль эта вызывала беспокойство, тревожила душу, и Ирочке поскорее хотелось от нее избавиться. Озноб пробежал по телу, и Ирочка прошла в спальню за пледом. Бумажная иконка тут же попалась ей на глаза. Бог смотрел на нее, как и в тот раз, внимательно и печально, и мысль, которая совсем недавно убегала от Ирочки, вдруг оформилась в ясное понимание абсурдности и неприемлемости ее поведения.

– Пить нельзя. Это плохо закончится, – повторила Ирина вслух то, что сидело у нее в голове. Порыв ветра, ворвавшись в открытую форточку, зашевелил шторы, заиграв солнечными бликами по стенам. Образ Спасителя посветлел, словно одобряя вывод, сделанный женщиной.

Неожиданно разозлившись, Ирочка сдернула с кровати плед. От резкого движения воздуха иконка упала ликом вниз.

– Вот и пусть, – желчно выкрикнула Ирочка и выскочила из спальни.

Она пододвинула к дивану журнальный столик с закуской, время от времени наливая себе по чуть-чуть. Много нельзя. Завтра воскресенье, а в понедельник на работу, и выглядеть надо соответственно. А если перебрать, за день можно и не выходиться, и тогда лицо сразу же выдаст тебя. Об иконке, так и оставшейся лежать на полке, она старалась не думать, заглушая мысли громкой музыкой или очередной рюмкой водки.

Ближе к вечеру позвонил Костик.

– Как ты? – осторожно спросил он.

– А ты? – разозлилась Ирочка.

Костик долго молчал, сопел в трубку, наверное, соображая, обидеться ему или нет. Потом, видимо, решил, что не стоит.

– Ты знаешь, мне тут приятель предложил два билета на «Щелкунчика», на завтра. Пойдем?

Ирочка завизжала от восторга. Театр она обожала, а эта постановка была одной из ее любимых.

С сожалением посмотрев на оставшуюся водку, она решительно убрала бутылку за шкаф. Нельзя. Иначе лицо завтра не «сделаешь».

Все воскресенье пролетело в хлопотах. Ароматическая ванна – раз. Ирочка нежилась в ней, пока вода не стала остывать, а тело, казалось, приобрело невесомость. Маникюр – два. Конечно же, лак не должен быть очень ярким, но обязательно гармонировать с платьем. А вот платье-то как раз Ирочка и не выбрала.

Она долго перебирала одежду в шкафу. Многие модели устарели, в некоторые Ирочка уже не влезала. С возрастом в теле появилась дородность, что, впрочем, ее вовсе не портило, а напротив, прибавляло обаятельности.

Ирочка остановилась на черной классической юбке и серебристой блузке. Она купила ее к первому сентября. Надела только один раз – впрочем, и некуда было. Конечно, можно было и не покупать такую дорогую вещь. Вполне можно было обойтись, да и стоила блузка дороговато. Но Ирочке она безумно понравилась. Романтический воротник с маленькими рюшами, множество перламутровых пуговичек, широкий рукав, отделанный атласной лентой в тон. А сегодня как раз такой случай, когда можно покрасоваться в обновке. Она добавила к своему наряду нитку жемчуга и, когда посмотрелась в зеркало, даже зажмурилась. Ну просто чудо как хороша.

Теперь туфли – и она готова. Но, взглянув на часы, Ирочка вздохнула: до начала спектакля оставалось еще достаточно времени.

Ой, а прическа?! Ирине пришлось провозиться больше двух часов, не зная, как лучше уложить волосы. В конце концов она зачесала их, как всегда, наверх, немного завив концы и сбрызнув лаком.

Ирочка еще крутилась перед зеркалом, когда пришел Костик. Она тут же скривила рот: ну конечно, не нашел ничего лучшего, как нарядиться в папин костюм, а рубашка и вовсе не выдерживала никакой критики, и если она не принадлежала Костиному прадеду, то деду точно.

– Послушай, – Ирочка была безжалостна, – он что, ходил в ней на баррикады?

– Кто? – не понял Костик.

– Рубашку ты мог надеть поприличней, – махнула рукой Ирочка, – это же каменный век какой-то. А галстук?! Ты что, одолжил его в историческом музее?

– Между прочим, это моя любимая рубашка, – обиженно засопел Костик, – и…

– Ладно, ладно, – примирительно проворчала Ирина, – только галстук придется снять. Ну, право же, без него лучше.

Костик, обреченно вздохнув, сунул его в карман.

В фойе театра Ирина долго рассматривала развешанные на стенах картины и фотографии, не обращая внимания на публику, и даже Костин несуразный вид перестал раздражать ее.

Не дожидаясь третьего звонка, они прошли в зал, и Ирочка окунулась в волшебный мир театра, ибо все театры мира имеют своеобразные звуки и запахи, которые очаровывают настоящего ценителя искусств и уносят его в сказочную страну грез.

Ирочка не замечала ни влюбленных взглядов Костика, ни его робких прикосновений, – она была вся там, в том мире, который притягивал ее и не отпустил до самого конца спектакля. Они еще долго сидели в креслах, хлопали, кричали «браво», и Ирочке так не хотелось покидать этот волшебный мир и брести по слякоти в холодную одинокую квартиру. По пути домой они с Костиком почти не разговаривали, заново переживая удивительную игру актеров.