Читать книгу Неморе - Надежда Сошникова - Страница 2

Свежий ветер подул ему в лицо с моря, раздув в стороны выбившиеся из-под резинки волосы. Он откинул назад непослушные пряди, и взглянул на дочь, игравшую неподалеку на камне. Она подняла лицо и улыбнулась ему; от улыбки потеплело на сердце, и он с новой силой принялся чинить сети.

Руки его занимались привычным занятием, в то время как воспоминания, одно за другим, сменялись перед его внутренним взором.

Вот он, еще мальчик, провожает глазами телегу с мореходами-гостями – все дальше и дальше; вот ему тринадцать, и он вместе со взрослыми ошкуривает и готовит бревна – материал для домов деревни, что вскоре возвысится над причалом. Прежде пустынный, берег каких-то десять лет назад заполнился строениями и жителями – всеми теми людьми, кому стало тесно в старом селении. Перебрался поближе к морю и он, Сакси. Прошло еще несколько лет – и он обзавелся женой и дочкой. Теперь вся жизнь его была связана с морем, и о большем он не мечтал. Лишь тосковал временами о деде, чей прах остался у морского истока, но один-единственный взгляд на дочь прогонял грусть из сердца.

Сеть была наконец починена, и Сакс на пару минут отвлекся, наблюдая за тем, как едва различимая вдали, точка корабля медленно движется по морской глади. Подумав, что к вечеру в большом гостином дворе будет шумно от очередных гостей, он забрал сети, и, подозвав дочь, отправился с ней домой.

Дома наверняка уже дымился на столе горячий ужин, и жена Сакса – Улана, ждала их возвращения. Она ласково усадила мужа и дочку ужинать, и за едой семья завела разговор. Такие беседы они заводили изо дня в день – вплоть до того часа, пока их дочери не исполнилось восемь лет. В день ее дня рождения Улана и Сакс пригласили к себе близких друзей и их детей; на столе полно было сладостей, а свечи в именинном пироге сияли ярко и торжественно.

– Ириэн, – с улыбкой обратилась к девочке мама, – в этот день я, твой отец и все мы, – она улыбнулась, взглянув на гостей, – желаем тебе счастливого пути в этой жизни, пусть он порой и будет труден, и даже – усеян камнями и шипами. Радости! – громко закричала она, и высоко подняла хрустальный бокал с питьем.

– Радости! – повторил Сакс за женой.

– Радости! – хором выкрикнули гости, и тоже подняли бокалы вверх.

Затем раздался сильный звон: все разом бросили бокалы об пол, и тот мигом оказался устлан сотней осколков, мерцающих в свете свечей.

Далеко за полночь гости разошлись по домам. Полусонную Ириэн отец отнес наверх, в ее детскую комнату, и, пожелав счастливых снов, вернулся на кухню к жене. Едва отцовские шаги стихли внизу, как девочка проснулась: ей показалось, кто-то зовет ее. Нехотя спустив босые ноги на пол, потирая кулачками заспанные глаза, подошла она к столу, где стояла шкатулка-подарок. Зевнув, откинула изукрашенную крышку, и в лицо словно повеяло теплом от солнца, нарисованного на обратной стороне. «Какая красота!» – подумала девочка, и ласково провела пальчиками по нарисованным лучам. Луна, что светила за окном в полную силу, вдруг скрылась за облаком; в комнате враз стало темнее, и Ириэн, оставив шкатулку открытой, поспешила вернуться в кровать.

Дивный сон приснился ей в ночь дня рождения. Утром, едва проснувшись, поспешила именинница к своему сундучку, где лежали перо и сшитая тетрадь; минуту спустя старательно вывела она первые, детские буквы на беловатом листе, записывая свое сновидение.