Читать книгу Две Елены - Надежда Веселовская - Страница 3

Впереди из-за деревьев выступили два белых, как сахарные кубики, здания-близнеца – школа старой постройки. Для Елены номер два этот рафинад был сейчас горче горчицы. Ни за что, ни при каких обстоятельствах она не пошла бы на нынешнюю авантюру, если бы не боялась огорчить Елену номер один…

– Здравствуйте, – сказал кто-то сзади.

Ленку как током дернуло. Молодая женщина, тоже направлявшаяся к воротам школы, кивала ей с доброжелательной (или, может, разоблачающей?) улыбкой. Почему она заговаривает с незнакомой Ленкой, неужели обо всём догадалась? Сейчас улыбается, а в следующую минуту спросит, как в старой школьной песне про чибиса: «Ой, скажите, чьи вы и зачем, зачем идете вы сюда?»

Сделав над собой усилие, Ленка кое-как кивнула в ответ. Женщина подошла к школьным воротам и, перед тем как шагнуть, помедлила, поджидая Ленку. Да она просто приняла ее за свою будущую коллегу! Среди педагогических кадров тоже есть текучка, и, значит, новое лицо в начале учебного года вполне нормальное явление. А улыбку следует понимать как знак солидарности с новенькой, тоже теперь впрягающейся с первого сентября в учительский хомут.

Таким образом, всё складывалось. Учителя должны поддерживать друг дружку, иначе им не выжить среди коренного народа, как когда-то называла школьников еще Ленкина классная руководительница. По ее раскладу, учителя – каста миссионеров-колонизаторов, просвещающая дикарей. Естественно, что при этом приходится причинять этим дикарям неприятности. Ну, а дикари, в свою очередь, всегда готовы сожрать миссионера с костями…

Выходит, Ленка просто струхнула по принципу «На воре шапка горит». Сколько их еще будет, таких мизерных и не очень мизерных стрессов и как она все их выдержит? А если придется переживать большой, глобальный стресс разоблачения? Может быть, лучше до этого не доводить?

Но тут Ленке вспомнилась еще одна пословица: «Назвался груздем, полезай в кузов»…

Она немного сошла с дороги, чтобы успокоиться. Ветерок приятно освежал лицо, горячее от прилива крови: всё-таки она здорово испугалась. Мимо спешили на педсовет учителя, точнее, учительницы; мужчин в поле зрения не попадалось. Все выглядели принаряженными, подтянутыми. Многие кивали друг дружке, объединялись и дальше шли вместе.

За минуту наблюдения Ленка подметила несколько приунывших лиц: как-никак отпуск закончился и впереди много месяцев школьной маеты. Может быть, такое настроение было и у других, но большинство не позволяло ему выплеснуться наружу.

Между тем некоторые учительницы казались уж чересчур раскрепощенными. В воротах образовалась пробка, мешающая общему движению: несколько человек сбились в кучку и, взвизгивая, смеясь, обнимались и тараторили. Центром этого шумного общения была дама почтенных лет, грузная, в бархатном зеленом берете. Она сыпала прибаутками, окликала молодых, проходящих мимо: «Ничего себе, Настя, какие у тебя волосья отросли!» или «Маринка, а ты совсем негритенок; небось с пляжа не уходила?» Окликнутые демонстрировали загар, отросшие за лето волосы и в свою очередь спрашивали: «А вы, Фаина Львовна, как отдохнули?»

Ленка подумала, что скопление народа ей на руку. Сейчас она поравняется с этой группой и постарается в нее замешаться, чтобы вместе взойти потом на школьное крыльцо, вместе проследовать мимо пункта охраны. А то вдруг охранник спросит, кто она такая. И хотя можно сказать в ответ чистую правду: «Елена Ивановна Кузнецова», между лопаток уже бежит противный холодок – страх разоблачения. Елена Ивановна, да не та. И паспорт не стоит лишний раз показывать, хотя Елену Ивановну (не важно, что Иоанновну, кто станет обращать на это внимание) здесь сегодня ждут.