Читать книгу ПО ТУ СТОРОНУ ФОРТУНЫ. Книга 2. Закон Мерфи - Надежда Волкова - Страница 4

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Закон Мерфи, больше известный в мире как закон подлости, ко мне относился в полной мере и действовал всегда безотказно. Мои чемоданы не прибыли. Я долго носилась в Берлинском аэропорту в зале выдачи багажа, трясла у служащих перед носом бирками со штрих-кодом, но всё было бесполезно. От внезапности телефонного звонка в кармане я вздрогнула, но он-то и положил конец бестолковым метаниям.

– Ты где? С твоего рейса пассажиры давно вышли, – в голосе Добрыни слышались взволнованные нотки.

– Багаж потерялся! Представляешь?.. Всё, что может пойти не так, пойдет не так! Почему не чей-то чужой?.. Именно мой! Ну и бардак в вашем Евросоюзе!

– Выбирайся оттуда, не смертельно. Пойдём, подадим заявку на розыск, – сказал он более спокойно.

Я поспешила на выход. Мой огромный сияющий мужчина одиноко стоял в зоне прибытия. С ходу врезалась в него и замерла в крепких руках, раздражение рассеялось в один миг.

Мы оформили бумаги на стойке розыска багажа и двинулись к машине.

– Что они сказали? Где чемоданы, ещё в Польше? Когда найдут?

– Сами позвонят. Если сегодня отыщут, то утром привезут. Если завтра, то в понедельник сам заеду, заберу.

– Ничего себе!.. А в чём я буду ходить?

– Найдём что-нибудь дома, не расстраивайся.

Я сразу успокоилась. И, правда – чего нервничать? И сразу принялась рисовать сцены из голливудских фильмов: Вот я сижу на кухне нога на ногу в огромной мужской рубашке, рукава закатаны по локоть, кудрявые волосы распущены (ему так нравится). Он суетится вокруг меня, подливая бесконечный кофе. Скромнейшим жестом поправляю расходящиеся полы рубашки. Добрыня неотрывно льёт коричневую жидкость в чашку, она переливается через край и расползается на столе большой лужицей. Интересно, у него есть пижама? Было бы идеально! К примеру, я разгуливаю по квартире в его тонких трикотажных клетчатых штанах и серой футболке. Моя талия пока ещё позволяет подчеркнуть её и если перетянуться широким ремнём, то будет очень эффектно! Штаны немного висят, как у Чарли Чаплина, но в этом есть что-то чувственное. Может, и к лучшему, что чемоданы потерялись, – в итоге вывела я.

– О чём задумалась? Очень любопытно, не устаю поражаться твоему лицу, такое живое.

Я немного помялась, но решила сказать:

– Как обычно, рисую в голове картинки. Сейчас надевала твою пижаму.

– Ты уникальна! – рассмеялся он. – Такой одежды у меня нет, но если по твоему сценарию она обязана быть, то сейчас купим где-нибудь.

– Ой…

– Что?

– А у меня и бельишка-то никакого нет, – краснея, сказала я и снова расстроилась, говорить об этом было как-то неудобно.

Добрыня со значением хмыкнул, поцеловал меня и сурово заявил:

– Разберёмся!

Мы заехали в фирменный магазин Victoria’s Secret. Вряд ли существуют в мире женщины, способные равнодушно относиться к красивому белью. Я в этом глубоко сомневаюсь. При виде рядов с красивыми штучками всевозможных моделей, цветов и размеров, впала в состояние отрешённости и бездумно моталась по залу. Добрыня бродил следом, продавщицы с восхищением поглядывали на него, случайно я поймала их взгляды и возгордилась!

– Ты тут целый день можешь разгуливать, сколько нужно? – спросил он, процесс ему порядком поднадоел и Добрыня принялся снимать со стоек всё подряд

– Зачем такие огромные берёшь? Мы со Светой вдвоём в них поместимся.

– Два десятка хватит на первое время?

– Много, своего добра в чемодане навалом. Хотя… трусишки лишние не бывают, – поторопилась я с ответом, чтобы он не передумал.

– Если хочешь, давай сто возьмём.

– Зачем? А если растолстею? Потом не налезут.

Он усмехнулся, а я, получив одобрение, быстро принялась за работу. Выбирала понравившиеся модели, выискивала нужный размер и укладывала ему на руки. Стопа набиралась серьёзная! Мельком посмотрела на продавцов – они улыбались, глядя на нас. Вероятно, со стороны, мы выглядели точь-в-точь как Вивиан и Эдвард Льюис в фильме «Красотка». «Вот и пусть завидуют молча!» – решила я, прихватила три бюстгальтера и успокоилась.

– Наташ, иди сюда, – позвал Добрыня. Он стоял возле стойки с пеньюарами и разглядывал потрясающую белую шёлковую одёжку с кружевами.

– Не надо. У меня в есть чемодане.

– Мы берём, – сказал он, снял пеньюар со стойки и повесил на руку.

– Не очень люблю кружевное бельё.

– Так мы покупаем не для тебя, а для меня, – пояснил Добрыня, с увлечёнием подбирая сорочку.

Я опешила и невольно спросила:

– Для тебя?.. Ты балуешься дамскими причиндалами?

Громовой смех раздался на весь торговый зал, продавщицы вежливо хихикнули.

– Убьёшь меня однажды своими выходками, – сказал он сквозь смех. – Носить тебе придётся.

– Ой, извини, не подумала!.. – ответила я и опомнилась: «Что это, я, правда? От такого количества трусов ошалела? Надо взять себя в руки».

– Ни разу на себя кружева не натягивал. Созерцать прекрасное зрелище гораздо приятнее, – пояснил он, отсмеявшись, и чуть не уронил мои покупки.

Я расслабилась и улыбнулась тоже. Так, наше первое совместное имущество состояло из целого мешка женской радости. Пижаму для него выбрали в соседнем магазине, именно с клетчатыми штанами. Я вышагивала от парковки до дома безмерно счастливая, уютно держа ладошку в его руке. Первым делом прокрутила обновки на деликатной стирке и развесила сушиться. Добрыня приготовил праздничный ужин. Как и предполагала Света, горы мяса величаво расположились в середине стола, ароматным пряным запахом вызывая зверский аппетит.

– Что будем пить? – спросил он, благородно отдавая предпочтение выбору дамы.

– Сегодня положено коньяк, мне так кажется. Только следи за мной, чтобы лишнего не хватила.

Я не выпивоха, но могла запросто увлечься от раздиравших положительных эмоций.

– Не волнуйся, каждый глоток буду контролировать.

Мы с удовольствием выпили за новую жизнь. Я старалась много не есть, боялась, разморит и сразу усну, не дождавшись продолжений. Правда, Добрыня всё пытался напичкать меня стейками, но я держалась. Хоть и помнила Светкины заповеди о хороших женщинах, но в первый же вечер свалиться в сон не хотелось. Потом мы пригубили ещё раз, а дальше… дальше была ночь, и до неё, кроме нас, никому нет дела. Маленький мир в отдельно взятой берлинской квартире закрыл две соскучившиеся души от всей вселенной.

Утром, пока Добрыня спал, я надела новый белый кружевной халатик, приготовила кофе и нарезала целую гору сыра различных сортов. Прошлась по шкафам на кухне и с удовлетворением отметила – слово он сдержал. Весь ассортимент хорошего супермаркета аккуратными рядами разместился на полках – крупы, макаронные изделия, специи и многое другое. Я нашла большую чашку, муку, достала из холодильника яйца и приготовилась приводить план в действие. Посчитала, что Агнешкины плюшки являются замечательным способом показать мою благодарность Добрыне и одновременно покорить его ещё больше.

– Божественный запах! – сказал он, стоя в дверях кухни и сложив на груди руки, такой большой и красивый, как древнегреческий исполин.

– Только сварила, садись.

Я налила вторую чашку кофе, пододвинула тарелку и сказала:

– Больше всего люблю с сыром, особенно с камамбером.

Добрыня кивнул и я догадалась – тоже предпочитает сей деликатес.

– А ты что собралась делать? – спросил он, допивая первую порцию, и потянулся за следующей.

– Нам нужно большую турку купить, я заядлый потребитель. Из кофеварки не очень люблю.

Снова утвердительный знак головой. Он прищурился и спросил:

– Ты не ответила, к чему этот пекарский набор?

– Плюшки буду делать, как у Лешека в доме, – со знанием дела сказала я. – Специально взяла рецепт у его домработницы.

– Серьёзно?

– Да, – ответила я, не уловив иронии в его голосе. – Ничего в жизни вкуснее не ела. Она всегда их печёт к нашему приезду. Мы со Светой вчера целую гору навернули.

– Да ты что?

– Правда, в один присест. Очень вкусно.

Я встала, помыла турку и засыпала новую порцию молотого кофе. Добрыня оглядел меня с головы до ног, с самодовольным видом хмыкнул и небрежно сказал:

– Сегодня воскресенье.

– Я в курсе, и что?

– А то – имею право получать все удовольствия. Завтра уйду на работу, можешь лепить что угодно – польские булки, русские кулебяки, немецкие калачи, сегодня не позволю. Идём!

– Куда?

– Туда, откуда пришли!

Он притянул меня к себе и я расплылась! «Господи, какие плюшки!» – только и успела подумать. Пошла впереди, демонстративно виляя бедрами, за что получила шлепок сзади.

Счастье! Это называется обычное человеческое счастье – быть рядом с тем, кто рад находиться с тобой. К такой теории я пришла давно. Вот говорят, что противоположности притягиваются. В корне не согласна! Ищи себе подобное, тогда не будет глупых разборок и выяснений кто прав, а кто ещё больше прав.

Жизнерадостный голос подруги раздался около полудня и вытянул из состояния благоденствия.

– Привет! Ну, как вы там, выспались?

– Если так можно сказать, учитывая стрелки на часах, – проговорила я, стараясь чётко произнести каждое слово.

– Понятно, – сказала Света, хихикнув. – Мы с Лешеком платье в пол купили, зелёное. Смотри, чтобы как детдомовские не были.

– Не поняла?.. Ты ничего не перепутала? Я в Берлине, рядом с твоим дорогим кузеном, он машет тебе рукой.

Взгляд остановился на его улыбающемся лице. Подруга рассмеялась и сказала:

– Круто! Ты у него номер один! От великого блаженства братишка голову потерял, надеюсь, отыщется. Тогда не буду мешать, пусть сам рассказывает.

Она отключилась, а я в недоумении посмотрела на Добрыню и спросила:

– Что происходит? О каких нарядах она говорила? Где мы должны в них появиться?

– Ох! Забыл… до сих пор не верю, что ты здесь. Я и не рассчитывал на такое, – сказал он, обойдя вопросы, и ласково погладил меня по спине.

– Хватит мысли мои читать, можешь выключить на время восторг? Объясни внятно – о чём она говорила?

Добрыня принялся щекотать меня, со словами «Давай, проси ещё, проси, а я тебя помучаю!», я попыталась вывернуться, с детства боюсь щекотки, но он сгрёб в охапку и сказал:

– Ладно уж, пожалею…. Атаковала вчера своим бельишком, всё из головы выскочило. Тут такое дело… пока ты летела, позвонил секретарь господина Майера, отца вашего Александра. Она спросила, можем ли мы присутствовать на приёме в следующую пятницу. Состоится большое мероприятие, он вступает во владение полным пакетом акций. Вечер корпоративный, но это высший свет в определённых структурах Германии. Герр Майер лично просил нас пригласить. Я заверил, что будем в полном составе. Да, он отдаст тебе оригинал дарственной на дом. Так что, ты выводишь меня на другой уровень в местных кругах.

Он и поцеловал меня в лоб, я же оторопела от неожиданности.

– Что? – спросил Добрыня. – Тебе не интересно встретиться с семьёй вашего Александра?

– Конечно, ужасно хочется. Только я не знаю…

– Чего ты не знаешь?

– Как-то получается сразу с корабля на бал… и в чём я пойду?

Мозг переваривал новость, лихорадочно соображая, что надеть и как себя вести. Неожиданно для себя я быстро сказала:

– Мне нужно платье, красное. Такое узкое, футляр.

– Завтра купим. После работы поедем и найдём твоё платье. А почему именно красное?

– Так надо.

Я старалась в очередной раз понять – как Высший разум находит способы воплотить в реальность самые грандиозные человеческие фантазии. Рассказала Добрыне о своих видениях в день его рождения, про синих оленей и закатанные штаны, про этот длинный наряд. Он слушал с неподдельным интересом, меланхолично накручивая на палец мой локон.

– У меня так много раз в жизни случалось. Самый яркий пример – моя Тоскана. Я считаю – Он, наверху, один, а нас много. Как Он может знать, что каждый хочет? Нужно обязательно просить. Просить и показывать, что тебе в жизни нужно, тогда всё обязательно получишь, – проникновенным голосом просвещала я.

До этих эзотерических заключений дошла сама, правда, не сразу, а за долгие годы.

– Сейчас что-то скажу, только ты не смейся, – Добрыня ответил после некоторого раздумья, я кивнула.

– Мне не очень-то верится в Господа, но в храм иногда захожу. Этой весной, на Пасху, взял Димку и мы пошли в церковь. Я стоял и спрашивал, почему моя жизнь сложилась так неудачно? Почему у меня никого нет? Как наказание за грехи. Сын не в счёт, дети это дети…. Вот зачем я живу?.. Ради работы?

Вероятно, такие мысли рано или поздно возникают у каждого человека. Мне хотелось вставить свои заключения, но терпела и слушала, не перебивая. Он продолжал:

– Быть счастливым мне необходимо, как и другим. Я всё имею… всё. Но нет главного – близкого и родного человека. Просил Небо, чтобы кто-то пришел и растряс застоявшееся болото. А потом появилась ты, – на этих словах Добрыня улыбнулся. – Пришла и сломала мои жизненные шаблоны. До сих пор не верю.

– Видишь? Ты только подтверждаешь мою теорию. Но не я же это придумала – «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам»! Библия! Вся мудрость мира собрана в этой великой книге!

Добрыня обнял меня, радостно поцеловал в нос и сказал:

– Ты чудо, философ!

На следующее утро я просунула голову в ванную комнату и прокричала, одновременно спрашивая и докладывая:

– Ты каши ешь? Я люблю.

– Если ты любишь, то у меня нет выбора, – душевая кабина откликнулась громким весёлым голосом вперемешку со звуком бьющего водного потока.

Я подтянула новые пижамные штаны и пошла на кухню, довольная ответом. Налила в кастрюльку воды, распечатала овсянку и молоко, Добрыня собирался на работу.

Чем бы заняться днём? Без него скучать буду, нисколько не сомневалась. Я задумчиво сыпала крупу в кипящую воду и равномерно помешивала ложкой. Опомнилась только когда последняя крупинка выпала из пакета и каша полезла через верх. Чёрт!.. Как в детском рассказе «Мишкина каша» у Николая Носова! Я метнулась к шкафу и загромыхала посудой. Достала другую кастрюлю и суетливо переваливала горячую массу из маленькой в большую. Она успела немного загустеть, я ложкой черпала вязкую субстанцию и стряхивала в большую кастрюлю. Вылила туда же литр молока, добавила соли, сахара и поставила доваривать. Глаз с неё не спускала! В итоге получилось около трёх литров питательной вкусной еды. Зараза!

– Ты чем тут гремишь, повариха?

Добрыня вошёл на кухню, подтягивая узел галстука.

– Вот… каши наварила… только задумалась и не рассчитала, – промямлила я и готовилась провалиться сквозь землю.

Он встал рядом со мной и сверху смотрел на эту кастрюлю, как на заморскую диковину. Потихоньку Добрыня начал трястись, но пока сдерживался, и невнятно выдавил:

– Надеюсь, ты обо мне думала?

– О ком ещё? – вопросом на вопрос ответила я, злясь на него, на себя, на кашу, на весь мир!

– Значит, будем есть, не пропадать же добру!

Его смех пробился наружу, хлынул булькающим потоком и затопил меня с головой. Он хохотал до слёз, галстук подпрыгивал на его груди, а я засмущалась ещё больше и нервно дёргала огромные пижамные штаны.

– Она полезная! Когда Сашка была маленькая, я постоянно варила! Заталкивала в неё кашу и говорила, что это еда для космонавтов! – кинулась я защищаться. Ещё немного, и заревела бы!

Добрыня обвил меня руками, поцеловал в макушку и сказал:

– Я тебя обожаю! Давай твою космическую кашу!

Надо отдать должное, в течение трёх дней, по утрам, он поглощал её без малейшего колебания. При этом нахваливал, как если бы ему подносили фуа-гра:

– В жизни ничего вкуснее не ел!

– Издеваешься? – спросила я, упираясь руками в бока и исподлобья глядя на него.

– Клянусь! Хоть чуть-чуть ещё осталось?

– Нет, это последняя, – ответила я и постучала ложкой по днищу кастрюли, а Добрыня заразительно рассмеялся и сказал:

– Жаль, вари следующую бадью! Испытание кашей я прошёл с честью!