Читать книгу Килограмм поддержки - Надежда Зейглиш - Страница 22

Это уже не первая статья про «хочу». Повторяюсь. Осознанно. Так как считаю очень важным то, что стоит за этим словом. Многие мучительные состояния напрямую связаны с «хочу»:

– я не знаю, чего хочу

– я ничего не хочу

– какой смысл хотеть?

– все от меня чего-то хотят!

Часто вижу, как трудно бывает просто использовать «хочу» и «не хочу». Есть люди, которые говорят только «я должен» и «я не могу» (это когда на «должен» сил уже не осталось…)

Складывается такое ощущение, что хотеть и не хотеть просто опасно! Это осуждаемо, неприлично, стыдно:

– Ишь чего захотела!

– Как это ты не хочешь?

Хотеть – не хотеть – это явный выбор, мой собственный, который даёт чёткое представление о моих желаниях, ценностях, о том, что для меня важно и дорого. Так открываться непросто, ведь открытость делает нас уязвимыми. Особенно если это желание связано с другим человеком.

Я уже писала тут о том, почему вещи и продукты мы хотим легче, чем то, что связано с отношениями, с другими людьми… Вещи и продукты неспособны сказать «нет», отвергнуть нас, как это могут другие люди. Хотеть не вещь и не еду – это всегда риск! Хочу признания, успеха, дружбы, близости – это всё чревато провалом, поражением, равнодушием, отвержением. Лучше не рисковать. Лучше хотеть того, что безопасно. Достижимо. Лучше хотеть того, за что не осудят, а ещё и похвалят!

«Мне нравится, что вы больны фигнёй!» – это состояние, когда человек «хочет» и тратит силы не на то, что ему действительно нужно, а на то, что под рукой:

– приглашу на свидание не ту девушку, которая нравится, а ту, которая не откажет;

– пошлю CV не туда, где хочу работать, а туда, куда возьмут с гарантией;

– поступлю в тот вуз, куда хотят родители (ближе к дому, меньше конкурс) и т. д.

Желание – это не долг. Желание и решение его осуществить – это всегда наш собственный выбор. У выбора всегда есть последствия. Моё желание, мой выбор – мне за него отвечать. Не все к этому готовы, не у всех на это есть силы. Очень часто груз ответственности кажется непосильным. Очень часто любой выбор представляется ошибочным и чреватым виной и наказанием. А раз так, то лучше не хотеть, не выбирать и ни за что не отвечать. Это безопасно, но довольно депрессивно…

Невозможность следовать за своим желанием приводит к тому, что вместо «хочу» мы начинаем испытывать страх.

Бояться публичных выступлений проще, чем хотеть успеха, признания, популярности, восхищения и т. д.

За многими нашими страхами часто стоят желания, на которые у нас не хватило сил, не хватило смелости и поддержки, не хватило просто того, чтобы кто-то сказал:

– Нормальное желание! Я тоже этого хочу.

Вместо этого мы чаше слышим:

– Да, я тоже этого боюсь!

Так что же мешает нам создавать группы поддержки наших желаний? Почему мы сбиваемся в кучки перепуганных людей и подпитываем страхи друг друга? Не спорю, вместе бояться легче, но если только бояться, то мы ни на шаг не приблизимся к тому, что нам на самом деле нужно.

Где ещё и под какими масками могут прятаться наши желания? Это может быть стыд за других. Знакомо ли вам это благородное чувство – стыдиться за соседа? Нет, я-то сама ничего такого не делаю, но вот он (она)! О Боже, я готова сквозь землю провалиться! А что, собственно, происходит? И что такого постыдного эти люди сделали? И какого удовольствия мы себя хронически лишаем, парализованные стыдом? И вообще, чей это стыд? Кто так стыдился в нашей жизни?

Если страх маркирует желания, то стыд – удовольствия.

Если попытаться проследить, откуда растут ноги, хвосты и прочие части этих безобразий, то да, следы ведут в наше детство. Очень часто рамки того, что хорошо, одобряемо, а что, наоборот, осуждаемо и неприемлемо – это рамки наших родителей. Им могло быть трудно справиться с чем-то, что само по себе и неплохо, но для них по какой-то причине оказалось непереносимым. Тогда нас скорее всего как-то останавливали: запугиванием, пристыживанием, игнором, отвержением.

Мы этот урок усвоили и продолжаем с успехом применять к себе, уже будучи взрослыми и самостоятельными. Часто мы уже просто изнемогаем под грузом запретов на запреты. Хотеть успешности нельзя – я начинаю бояться провала, потом мне становится стыдно за то, что я такая трусиха, я пытаюсь вытеснить свой страх и стыд, преуспеваю в этом и на выходе уже ничего не хочу, ничего не боюсь, мне ни за что не стыдно, вот только слегка подташнивает в определённых ситуациях, жить скучновато, вялость, слабость, апатия и отчаяние, когда этот тупой терапевт в очередной раз спрашивает меня, чего же я хочу! Хочу, чтобы он от меня отстал, но если отстанет, то мне, похоже, совсем крышка!

Довольно часто путь в обратную сторону, к своим желаниям, удовольствиям, к энергии, живости, смелости, способности выбирать и отвечать за свои решения начинается со стыда. Стыд выносить тяжело. Стыд можно переживать только в контакте с другим человеком. Пока этого другого нет, то и стыда нет. Приняв решение пойти к терапевту, человек может почувствовать себя хуже, столкнувшись с тем, как же непросто быть видимым другим человеком. Как же сложно выдерживать это тотальное внимание и сконцентрированность другого на мне. Это кажется парадоксальным, ведь мы привычно страдаем от невнимания, брошенности, покинутости, равнодушия, от того, что никому нет до нас дела. В начале терапии быть незаметным и замеченным бывает равно мучительно. Как с отмороженным на катке пальцем: на улице холодно, а в тепле – больно. И часто кажется, что назад в холод – это лучше. Но анестезировать, заморозить боль и дать ей отболеть и пройти – это не одно и то же. Замёрзшему надо в тепло.

P.S. Идеальным местом, в котором можно «оттаивать», я считаю терапевтическую группу. Это безопасное пространство. Все групповые правила и нормы направлены на создание атмосферы принятия, поддержки и открытости новому. В группе есть участники, которые продвигаются в своей работе с разной скоростью, глубиной и интенсивностью. Можно тихонько отогреваться, какое-то время оставаясь в тени. Можно вдохновляться работой других. Можно сочувствовать и сопереживать, укрепляя тем самым своё доверие группе: мне есть дело до других, значит и ко мне отнесутся с пониманием.

Конечно, группа – не панацея. У меня были и другие тёплые, безопасные и поддерживающие «стаи». Моя группа на конно-спортивной базе Клейсты, баскетбольная команда, туристический клуб… А где и с кем тебе было тепло?