Читать книгу Меняющая миры. Спутанные нити - Надин Баго - Страница 15

Каменное Сердце

– Так вот, – продолжил Тангорл, обращаясь к вновь рассевшимся вокруг камина советникам, – я успел… пообщаться с нашим гостем до этой встречи…

– Гостем? – перебил его Акелод. – Ты имеешь в виду пленника?

– Гостя, пленника – неважно… Главное, что я всё-таки сумел добиться результата, в отличие от тебя, мой друг.

– Я делал всё, что в моих силах. Даже больше. Система теперь гораздо совершеннее, – будто оправдываясь, но со скрытой обидой в голосе, ответил Советник по переговорам.

– Да, действительно. Тут ты хорошо поработал. Система и правда стала гораздо лучше. Но результатов с этим… гостем, – Грейл ехидно улыбнулся, – особых не было, ты согласен, Акелод?

Тот качнул головой, подтверждая правоту Главы Совета.

– Вот и хорошо. Потому я и решил действовать сам, пробить эту стену упрямства. Это было непросто… – взгляд Тангорла на секунду стал отрешённым, – да, непросто, но кое-что я узнал. И это переходит всякие границы. В его сознании я обнаружил связь между мятежниками и… Эрму.

Атерита вскочила с места, всколыхнув близкое пламя полой тяжёлого, богато украшенного халата:

– Этого не может быть! Нет! Как такое могло пройти мимо меня?! Это просто невозможно, – хватая ртом воздух, она перевела взгляд на вцепившихся в подлокотники своих кресел Чиггумиэ и Смеггра – их потрясение было не скрыть, потом глянула на остальных – те казались гораздо спокойнее, хотя в их позах и чувствовалась напряжённость. Атерита снова вздохнула, и опустилась обратно на подушки. – Прости, пресветлый, продолжай.

– Да. Я ухватил только обрывки информации: образы мятежников – никого конкретного, какая-то группа в этих их землистых нарядах, грязь, пыль, – Тангорл брезгливо сморщил нос. – Кто-то из моренантов – тоже неясно кто, но тут сомнений нет, кристаллы я ни с чем не спутаю… хотя, очень похоже на Гриду – я видел её всего лишь пару раз через передатчик, но похоже, да, очень похоже на Высшую Жрицу…

– Напомню, пресветлый, она уже не Высшая, – перебил его Мирриэнаэл, – новая уже выбрана. В это время как раз их Шествие, наверное, идёт.

– Ах, да! Я и забыл… хм… возможно, что это нам на руку. Может, я даже придал информации, полученной от Пимо, слишком большое значение… да, если подумать, теперь-то всё может быть не так.

– А что именно? Ты так и не договорил.

– Да, да, конечно. Передача кристаллов. Никаких образов, только эти слова. Я решил, что речь о передаче кристаллов моренантами мятежникам, минуя Совет. Да и как ещё это толковать?!

– Ты считаешь, Эрму передала мятежникам кристаллы? – теперь Мирриэнаэл выглядел действительно поражённым, как и остальные, впрочем. – Единая, как они осмелились?!

– Не делай поспешных выводов, друг мой. Я ничего не выяснил о времени этого события. Возможно, это уже свершилось, но так же возможно, что это только планируется. Не знаю… – Тангорл развёл руками, – больше ничего, уж очень упёртый этот тип оказался.

– Может, тогда продолжить допрос, – вклинилась Гилия, обращаясь к Акелоду. – Когда часть информации уже выдана, он должен стать более сговорчивым, разве нет? А, Советник?

– Обычно да. В любом случае, я продолжу свою работу, не так ли, Грейл?

Тангорл вдруг, почудилось его собеседникам, слегка смутился, но лишь на секунду. Потом он продолжил как обычно – ровно, не повышая голоса:

– Боюсь, повторные допросы уже невозможны, – он поймал удивлённый взгляд Акелода и заинтересованный – Мирриэнаэла. – Он был слишком твёрд в своём нежелании сотрудничать. Возможно, я надавил слишком сильно… В общем, из этого источника нам сведений больше не получить. И не будем об этом. Полагаю, нам теперь известно главное – мятежники и Эрму вели или ведут переговоры, вероятнее всего о кристаллах… Это логично, – он пожал плечами, – на их месте каждый пытался бы добиться того же. А, может, они и добились, кто знает? Нам надо решить, что с этим делать. А тут ещё эта… явилась… – Глава Совета замолчал, задумчиво склонил голову; остальные тоже молчали, давая ему время собраться с мыслями. – Ладно, – он хлопнул себя ладонью по колену, – об этом уже говорили, позже… Надо решать, как быть с Эрму. И да… Акелод, там… в комнате… в общем, надо убрать всё, ты понимаешь.

Акелод согласно кивнул:

– Конечно, пресветлый, не беспокойся.

– Так как будем действовать? – Тангорл ждал ответа от каждого. В его синих внимательных глазах отразились языки огня.

Первой, как часто бывало, начала Гилия:

– Информация, конечно, тревожная – если подобные переговоры, а тем более передача кристаллов, неважно было ли это уже или только планируется, будут успешными, то это сильно укрепит позиции мятежников. Их появления можно будет ждать где угодно, отследить станет практически невозможно. Значит, нужно быть готовыми к подобному и усилить все уровни защиты. В первую очередь, надо укрепить дополнительными войсками основные стратегические точки… для начала. Я распоряжусь сразу же, как мы закончим здесь. Нууги будут высланы незамедлительно.

– Да, пожалуй, – согласился Грейл, – продолжай.

– Далее… надо усилить поиск основных баз мятежников.

– Мы и так тратим на это слишком много, – вставил Смеггр, – и всё без толку – слишком хорошо они прячутся. Скольких мы нашли за последние несколько лет? Нет, не отвечай. Пятерых. И ни одной базы. Ни одной. К чему дополнительные траты?

– Как раз поэтому они и нужны: нам требуется больше ищущих, гораздо больше. Это вопрос безопасности, а ты, как всегда, о деньгах, – Гилия недовольно покачала головой, поджав губы, – впрочем, это твоя работа, могу понять…

– Разве я против безопасности? Я против бесполезных расходов и только. Но если Совет решит, что ж… – он неопределённо махнул рукой, – будут тебе ищущие.

– Хорошо. Продолжу. Я говорю о подготовке и усилении наших позиций, Советники, и это нужно сделать в любом случае. Но, возможно, Тангорл неверно истолковал, – она бросила на того чуть извиняющийся взгляд, – выбросы разума этого торговца. В конце концов, нескольких слов и образов мало, чтоб делать однозначные выводы. Да, мы должны учитывать худшие варианты, но в реальности всё может быть совсем не так страшно. Может, это вообще не реальность, а только его фантазии… иллюзии поражённого мозга.

Чиггумиэ обрадованно вскрикнула и захлопала в ладоши:

– Ну, конечно… наверняка это так и есть! Да разве можно себе представить, чтоб Эрму вступила в подобные переговоры с кем бы то ни было?! У нас же есть договор, – её травянисто-зелёные глаза, ещё минуту назад бывшие тусклыми и напуганными, теперь вновь ярко блестели; длинные кончики больших ушей, выступавших из золотистой массы волос, возбуждённо подрагивали. – Просто выдумки, не более…

– Не будь дурочкой, Чиггумиэ, – Гилия раздраженно повернулась к ней, – что за необоснованный восторг?

– Но ты же сама сказала…?! – эльфийка растерянно переводила взгляд с одного советника на другого.

– Сказала, но не совсем это, – отрезала военная советница. – Я говорила, что так может быть, а не что так и есть. Мне, как и тебе, хотелось бы оказаться правой. Да и всем присутствующим, не так ли, пресветлый?

– Несомненно. Нам всем бы этого хотелось. Но ты права, мы должны учитывать все варианты, не впадая в панику, с одной стороны, а с другой, не расслабляясь. Я согласен, наши позиции будут усилены, распорядись. И средства тебе выделим, все согласны?

Возражений не последовало.

– Есть что добавить, Гилия?

– Вообще-то есть. Мы уже много раз это обсуждали. Количественный состав Войска, по моему убеждению, не покрывает сейчас потребности Объединённых Миров. Текущая мобилизация недостаточна…

– Ты права в одном: это уже обсуждалось, и мы обо всём договорились… и не надо мне опять приводить все твои доводы, сам знаю, – Тангорл кратким жестом остановил готовый сорваться с её губ протест. – Текущие темпы отбора в Войско и так многих не устраивают. Нам, в условиях всего происходящего, не нужны новые протесты. Увеличения мобилизации не жди.

– Жаль, – Гилия огорчённо сморщила лицо, – я понимаю, но должна была попытаться ещё раз, – она тихо усмехнулась, – но это терпимо. Кое-что иное важнее. Уверена, ты понимаешь, к чему я веду.

– Боюсь, что понимаю.

– Мы должны вернуться к вопросу о централизаторах для большинства нуугов, – лицо Грейла при этих её словах слегка перекосило. – Войско недостаточно для Федерации, но всё же уже слишком велико для нормального управления… если использовать традиционные методы. Но централизаторы могут всё изменить…

– Гилия, ты же знаешь…

– Да, знаю. Да, помню. Помню, что произошло. Знаю твоё отношение к этому. Но буду возвращаться к этому вопросу, это необходимость, и чем дальше, тем она сильнее. Не упустить бы момент…

– Я тебя понимаю. И потребности наши осознаю. Но последствия новой попытки… можем ли мы быть уверенными в том, что всё не окончится как тогда? – Тангорл встал, прошёл в дальний угол зала, потом снова вернулся к огню, заговорил, понизив голос. – Мы так много потеряли тогда, до сих пор не смогли полностью восстановиться… кое-что вообще не восстановишь. А они… они приобрели всё это. Мы тогда сами, по сути, помогли мятежникам, помогли так, как они в самых невероятных мечтах и представить не могли. Ты надеешься, что повторения не будет. Но мне, да и тебе самой, на стол регулярно ложатся доносы о настроениях среди нуугов. Воспоминания о… той ситуации ещё живы. И многие, я уверен, остаются на стороне своих братьев, хоть они и предатели, – последнее слово он выдавил сквозь зубы. – Точных сведений, конечно нет, они все слишком хорошо обучены, но разве ты можешь дать мне гарантии, а?

Гилия склонила голову, потом прямо взглянула Главе Совета в глаза.

– Нет, пресветлый, не могу. Риски, как всегда, велики.

– Велики?! Да они огромны! А у нас до сих пор нет ничего равного «Лунному мечу»! – взорвался Тангорл. – Нет! Даже и не начинай больше о централизаторах.

– Верфи почти закончили два подобных корабля, я же докладывала, – Гилия, как истинный командующий войсками не могла смириться с поражением так легко.

– Подобных, вот именно! Только подобных. Да, технически они такие же. Может и лучше даже, много нового появилось, в конце концов. Но я не об этом, ты знаешь. Подбор капитанов, не говоря уже о построении их связи с космолётом, займёт десятилетия. Тогда мы потратили почти тридцать лет – и это мало, потому что он был лучшим. Осознание этого просто разрывает меня на куски, но это так. Он был лучшим. Есть ли у тебя такие сейчас?

– Есть много способных…

– Просто способных здесь недостаточно!

– Но мы же всё равно будем пробовать?!

– Конечно, будем. Но результат сразу не получим. И если сейчас мы, без сомнения, выигрываем у мятежников числом, то в случае попытки централизации кто гарантирует, что они не переманят её противников на свою сторону?! Никто. Ни ты, ни я. Нет. Я не дам им такого шанса. Не теперь. Ясно?

– Ясно, пресветлый. Тогда у меня всё, – Гилия понуро села на стул.

– Хорошо. Кто еще хочет высказаться?

– Я, – на этот раз Атерита поднялась с кресла спокойно и не торопясь, аккуратно расправила складки на своём одеянии, пригладила ладонью выбившуюся из небрежно заплетённой косы тёмную прядь волос с еле заметной проседью, – прошу простить мне ранее проявленную излишнюю эмоциональность – слишком неожиданно было узнать о возможных контактах таких разных сил в Объединённых Мирах. Я не буду говорить о нашей защите, военных кампаниях и даже о возможности или невозможности каких-то событий – вы решите это и без меня. Мне же представляется важным сохранить текущий порядок вещей по кристаллам. Любое отступление от него со стороны моренантов – неважно в чью пользу – это серьёзный удар по всем нам, по управлению, по власти. Это категорически неприемлемо. Значит, следует подтвердить существующие договорённости с Эрму. Тем более, что на мятежников и их намерения мы повлиять никак не можем.

– Мы можем им помешать претворить их планы в жизнь, как с этим последним кораблём, – Гилия уверенно и прямо смотрела на Советницу по мирам, – нууги с этим справятся.

– О, дорогая, я не сомневаюсь, что справятся, но я не об этом. Да, мешать каким-то отдельным действиям мы можем, но в состоянии ли мы охватить их все? А уж тем более, помешать этим отступникам вообще строить свои гнусные планы? Нет, это невозможно, иначе бы война давно бы была завершена.

Гилия хмыкнула, пожала плечом, но дальше вмешиваться не стала. Атерита продолжила:

– Поэтому разумно сосредоточить основные усилия на контакте с Эрму. Мы должны их убедить, что древний договор им по-прежнему выгоден. И эти переговоры не стоит откладывать, тем более, как напомнил Мирриэнаэл, у них новая Жрица. Они пусть и едины в своих мыслях, но новая метла… Кроме того, новая Высшая жрица, насколько мне известно, хотя это и первая их смена при моей жизни, должна быть довольно юной. Вряд ли они выбирают для этой цели простушку, но опыта у неё ещё мало и влиянию она должна поддаваться легче. Нам нужно согласовать переговоры, и как можно быстрее. И ещё… – она обернулась к Тангорлу, – думаю, пресветлый, в этом случае не нужны, а то и вредны большие делегации – опять же из-за отсутствия у Жрицы опыта – много народу может её смутить, а то и напугать.

– Тогда что ты предлагаешь? – уточнил Тангорл.

– Для начала достаточно будет только нас двоих – тебя и меня, но пообщаться нужно именно с новой Высшей Жрицей, пусть даже она будет и с помощниками. Естественно, дистанционно, как и обычно с Эрму. То, что в переговоры сразу вступит глава государства, должно показать наше уважение. А я уж постараюсь повернуть всё в нашу пользу.

Грейл вздохнул, потёр в раздумье лоб.

– Переговоры, говоришь… Да, несомненно, их надо провести. Потенциальных противников надо знать в лицо, тем более, когда у них происходят столь важные перемены. И всё же…

– Что-то смущает тебя, пресветлый?

– Нет, не совсем. Только… переговоры там, переговоры тут – не слишком ли мягко мы собираемся действовать?

– Понимаю, о чём ты. И в какой-то мере ты прав. Но пока это лучший выход. Что с этой… – Атериту передёрнуло, – Меняющей, что с Эрму. На первую мы надавить не можем потому… собственно, потому, что толком не знаем, что она из себя представляет сейчас. А что касается Эрму… В принципе, мы могли бы выставить им своеобразный ультиматум – напоминание о договорённостях, потребовать прекратить взаимодействие с противниками действующей власти, но что это даст? Они могут и подчиниться, а могут и обозлиться и поступить с точностью до наоборот – кто знает этих нежитей?! – она в сомнении покрутила рукой. – А силу мы к ним применить не можем. Даже если не брать в расчёт нашу потребность в кристаллах – а это главное – защитное поле их планеты мы не пробьём, не так ли, Мирриэнаэл? Или появились какие-нибудь подвижки в этом направлении?

Чёрные глаза старика поймали и поглотили новые отблески огня, на мгновение могло показаться, что всё пламя, пылающее в камине, сейчас затянется внутрь этих сумрачных провалов, и окружающее погрузится во тьму. Он отрицательно покачал головой:

– Нет, пока ничего, к сожалению. Я работаю над этим, но… Всё, что могу сказать – барьер представляется потенциально преодолимым, но, видимо, для этого потребуется просто колоссальная энергия, а, может, и что-то ещё. Нет, пока мы не можем применить к моренантам силу.

– А жаль, – разочарованно произнёс Тангорл, – это бы многое упростило, не так ли?

Все согласно закивали.

– Ладно, придётся договариваться: просто сидеть, сложа руки, тоже не выход. Не можем же мы оставить всё, как есть. Пусть помощники согласуют время, – обратился он к Атерите, – но не раньше, чем через пару дней – нужно ещё решить с этой… – Грейл перевел взгляд на узкое, скрытое сейчас шторами окно, через которое можно было увидеть городские окраины. – Да, сначала это, потом переговоры.

– Конечно, пресветлый. Тем более, они вряд ли согласятся раньше – там же это их многодневное Шествие.

– Вот и хорошо. Раз они заняты своими церемониями, то, скорее всего, не будут сейчас контактировать ни с кем – ни с нами, ни с мятежниками. Это нам на руку. Но согласование начинайте уже сейчас, – он хлопнул по подлокотникам кресла и поднялся. – Тогда на этом и закончим.

Неожиданно заговорил Смеггр – обычно он был весьма молчалив и мало выражал своё мнение, подчиняясь решению окружающих, а если что-то и обсуждал, то это были деньги. Да и чего ждать от финансового советника?!

– Кхм, если позволите… я кое-что добавлю…

– Конечно, говори, мы за тем и собрались, чтобы послушать всех, – однако заинтересованности в этих словах Тангорла не слышалось – он не любил говорить о расходах.

– Мысль, конечно, так себе, не без недостатков, но всё-таки небольшой рычаг влияния на Эрму у нас есть, да, – Смеггр в волнении крутил пальцами, – можно попробовать, наверное…

Тангорл вопросительно поднял бровь, но ничего не сказал.

– Да? Ну и что там у тебя? – скептически поинтересовался Акелод.

– Грунт.

– Грунт?

– Ну да, тот, что мы поставляем Эрму в обмен на кристаллы. Кроме как у нас им взять его неоткуда – все точки выборки под нашим контролем, спасибо нуугам, – он благодарственно поклонился Гилии. – Мы могли бы поставить моренантам условие о продолжении поставок только при их отказе от переговоров с мятежниками. А новые острова им нужны – ходят слухи, что население там сильно выросло за последние несколько десятилетий. Ну вот, такая вот мысль… – Смеггр с интересом всматривался в лицо Грейла, ожидая его реакции.

– Мысль, говоришь… А ты подумал, что они в таком случае перестанут поставлять нам кристаллы, а? И как мы тогда с этим справимся?

– Я и говорю, мысль не без недостатков, – смутился Смеггр, – но это была бы не постоянная мера, только чтобы немного выиграть время. И в это самое время, чтобы кристаллов хватило, мы могли бы… могли бы… пользоваться запасами, да. В Хранилищах сейчас…

– Ты хочешь изъять кристаллы из Хранилищ?! – взревел Глава Совета. – Ты совсем спятил?! Эти кристаллы – наша гарантия безопасности, дальнейшего развития и увеличения Объединённых Миров, а ты хочешь истратить их на текущие нужды? Да и результат всей этой затеи – будет ли он? Нет и ещё раз нет. Я категорически против. Ультиматумы можно выдвигать, только подкрепляя их силой. Военной силой. Банальные торги, которыми, по сути, твоё предложение и является, тут не сработают. Нет. Забудь, – Тангорл презрительно отмахнулся. – Всё, на этом точно всё. Оставьте меня, мне надо поразмыслить об этом.

Коротко попрощавшись, все остальные покинули комнату.

Грейл ещё некоторое время стоял, глядя на огонь. Мысли его разбегались от одного к другому. Никак не удавалось сосредоточиться. Внезапно красно-оранжевые сполохи превратились перед его взором в копну густых, чуть вьющихся волос, обнимающих тонкое лицо с глазами то зелёными, как вода в дворцовом пруду с кувшинками, то глубокими лиловыми, словно небо после заката… Он вздрогнул, потряс головой, отгоняя непрошенное виденье. Образ померк. Но пламя продолжало отталкивать Главу Совета. Он нажал на рычаг и загасил его. Зал окутала темнота. Тангорл отвернулся от камина и подошёл к окну, отдёрнул штору и взглянул вдаль. Бледный свет лун уже начинал угасать, готовясь уступить место новому дню. В этой предутренней сини ему были хорошо видны чёрный провал Долины Грома да тонкая яркая ленточка фонарей на боковом парапете Ока.

Она была где-то там. Чего же она ждёт и когда появится здесь? Да и появится ли вообще. Может, прав Коспарх, и она уже на другой планете?! А что? Побывала, посмотрела и улетела… куда-то, по своим делам. Да и пусть бы с ней! Пусть бы держалась подальше от Совета, и можно о ней не думать… Да нет же, нет, что такое… нельзя не думать. Кто знает, что она решит сотворить? Пусть уж лучше ближе, хоть наблюдать можно будет. И побыстрее бы уже…

Тангорл ненавидел ждать. Но в этот раз выбора у него не было.

***

За несколько часов до этого

Два пылающих диска, склоняясь к горизонту, согревали красно-коричнево-жёлтый бок планеты. Давно перевалило за полдень.

Мили и мили камней и песка занимали всё видимое пространство. Было очень тихо. Вернее сказать, было бы очень тихо, если бы не отдалённый гул, явственно доносившийся из-за горизонта. Отсюда никто бы не смог увидеть ничего, что могло производить такой шум. Но если отвлечься от него, то других звуков здесь, считай, и не было: ни ветра, ни птичьего гомона, ни шороха ножек насекомых о сухую землю.

– Ах, – раздавшееся внезапно слово, даже не слово, а громкий вздох, прозвучало в этой своеобразной тишине почти как маленький взрыв. Скрип песка под чьими-то ногами продолжил нарушать покой этого места.

Ничего не изменилось, по крайней мере, здесь, – подумала Аррилия, оглядывая мир, раскинувшийся вокруг, – пыль и жара. Единая, как тут кто-то может жить?!

Действительно, после ледяной тьмы космоса, такой родной ей, здешние свет и тепло ощущались почти болезненно.

Эризингия осмотрелась ещё раз, пожала плечом, словно отбрасывая всё увиденное за отсутствием интереса, и сосредоточилась на том самом дальнем гуле, постоянном и однородном, производящем впечатление чего-то живого. Да, пожалуй, её путь лежит именно туда.

Она легко оттолкнулась от земли, одновременно формируя отражающий кокон – не стоило показываться перед чужими глазами вот так сразу – и быстро поднялась ввысь: в глаза плеснули далёкие белые, синие и золотые пятна, раскрылась рваная рана огромного разлома, словно наполненного радужной пеной. На секунду Аррилия слила своё сознание с Бездной, и тут же в голове всплыли ответы: Дворец… Око… Каскады. Она улыбнулась, уверившись в правильности выбранного направления, и устремилась к белым стенам главного города Объединённых Миров.

***

Большинство городов за несколько столетий успевают родиться, вырасти ввысь и вширь, иногда – умереть, исчезнуть, а потом снова поднять к небу головы своих башен. Как бы то ни было, они меняются, меняются неуклонно и неизбежно, подстраиваясь под новых жителей и новые времена. Да, все они меняются, но только не многотысячелетнее Око.

Он блестящим лезвием врезается в один из берегов Долины Грома, протыкая твердую сухую плоть планеты на шестнадцать миль в длину и двести футов в глубину, если считать самые окраины. Отделанные известняком и мрамором стены продолжаются ещё на десяток футов вверх по краям обрывов, формирующих границы этого странного города, зажатого между скал. Эти верхние парапеты, по ночам освещаемые яркой двойной лентой парящих в воздухе фонарей, – единственная часть Ока, видимая с поверхности земли. Город будто прячется от посторонних, намеренно скрываясь в ущелье, как бы в противоположность демонстративно возносящемуся вверх Дворцу Совета Семи, расположившемуся напротив.

Но зато жизнь здесь кипит – ничуть не меньше, чем в других крупнейших поселениях Федерации. Разношерстного люда тут столько, что кому угодно ничего не стоит затеряться в толпе, несмотря на все уровни защиты от незаконных проникновений и постоянный внутренний контроль. А уж эризингии и подавно…

***

Она появилась в Оке, абсолютно никем не замеченная: не задержавшись, пролетела сквозь защитное поле и опустилась почти в самом центре большой аллеи. Взгляд сразу же потонул в цветовом море: наряды местных жителей играли, как драгоценные камни – изумрудные, рубиновые, топазовые – они просачивались сквозь плотный бледно-голубой поток паломников, туда-сюда, от одной улочки к другой и обратно. Со стороны могло показаться, что какой-то чрезвычайно эмоциональный художник одну за другой рисует картины, взрывами краски покрывая движущийся холст.

Аррилия осмотрела свою непритязательную земную одежду – обыкновенные джинсы и простенький топ – задумалась на пару секунд, и вот уже её тело обнимает тяжёлый шёлк цвета молодой хвои, блестящая ткань струится вниз, обволакивая фигуру, и падает почти до земли. Никаких украшений, лишь традиционная вышивка по вороту и длинным рукавам, да узкий поясок, несколько раз обвивающий талию – на фоне большинства местных совершеннейшая серость. Даже её волосы в здешней пестроте уже не бросались в глаза так сильно. Эризингия осталась вполне удовлетворена результатом – гораздо лучше, чем рядиться в паломника, тем более что интересовало её вовсе не окошко в стене, и удобнее, чем полное изменение внешности – она и раньше не любила менять образы, не то что Негио… Воспоминание сверкнуло тёплой искоркой, но тут же сменилось другим – голубой свет, вспышка, тысячи лет Заключения. Ах, Негио, Негио, брат мой, где же ты?! Я уничтожу здесь всё, если это поможет найти тебя…

Она резко дёрнула головой, отгоняя несвоевременные мысли. Нет, надо сохранять спокойствие, разрушение больше не её путь. Тем более, что теперешние обитатели этого места никак не причастны к случившемуся. Даже Совет, по большему счёту. Да… Она здесь, чтобы познакомиться со всем, изучить своих противников… или союзников, кто знает… получить удовольствие, в конце концов.

Её носа коснулся тоненький хвостик сладкого ягодного аромата. Аррилия повернула голову в его сторону, с наслаждением принюхалась: тёплые манящие запахи свежей выпечки смешивались в душистую реку, зовущую отправиться прямо к источнику. Эризингия не стала сопротивляться искушению. Раньше, до Заключения, еда, питьё и тому подобное не интересовали её вовсе. Надобности в них, в общем-то, не было и теперь – зачем кому-либо, имеющему контакт с Бездной, иная энергия – но это человеческое тело, бывшее теперь её частью, имело свои слабости. Мягкие булочки, рассыпчатые пирожные и шоколад – что в этом плохого? Аррилии были в новинку, но определённо нравились приносимые ими эмоции. Так почему бы и нет?! Просто очередные впечатления…

Скрывающий её кокон пропал. Пара паломников, перед глазами которых она так внезапно появилась, остановились, замешкавшись, но особого удивления не выразили: не то чтобы они часто видели существ, способных возникать из ниоткуда, но, в принципе, временная невидимость была не столь уж редким умением в Объединённых Мирах, а здесь, в самом их сердце, кого только не встретишь. Аррилия кивнула им, словно приветствуя дорогих гостей, они разулыбались в ответ и продолжили свой путь, сразу же забыв об этой краткой встрече.

Эризингия двинулась дальше сквозь поток, рассматривая развернувшийся перед ней город.

Центральная аллея, она же основная дорога Ока, была усажена толстыми старыми буками, сплетающими свои кроны в сложные арки и своды. Иногда буки перемежались чрезвычайно высокими и элегантно тонкими чернильными деревьями – чем ближе к стене с видом на Дворец, тем их становилось больше. Их сине-фиолетовые стволы с отслаивающейся лентами серой корой могли показаться незнающему невероятными рукотворными колоннами, увенчанными на самой макушке аккуратными сине-зелёными шарами ветвей. Здесь, в Оке, эти деревья появились относительно недавно – только при нынешнем Тангорле. Он очень их любил – за окраску, вторившую официальным цветам Совета Семи. В дворцовых садах таких было несколько сотен.

Между рядами деревьев шел главный пешеходный тракт, выложенный большими квадратными плитами – белыми с сине-голубым узором Миров. Тут и там встречались пышные цветочные клумбы, резные деревянные скамьи с отделкой из камней и полированного металла. Повсюду журчали, будто переговариваясь, чистые струи фонтанов и фонтанчиков.

С обеих сторон от аллеи тянулись разнообразные лавчонки и магазинчики, вечно окружённые бело-голубой толпой визитёров. Дальше шли ещё улицы, параллельные главной, по которым сновали туда-сюда маленькие, низко летающие скутеры, перевозившие небольшие партии грузов от склада к нужной лавке, а иногда и торопливых местных жителей, уже потерявших интерес к неспешным прогулкам по городу. Потом появлялись таверны и гостиницы, портновские мастерские и кузницы, аптеки и бани. Затем, ближе к снежно-белым стенам, вторя их цвету, карабкались по уступам, глядя на всех остальных свысока, банки и театры, виллы и казино, магистрат и суд. Далеко справа, почти у стены с Оком, выделялось высокое синее с золотом здание Дарницы – этого храма разнообразных подношений, передаваемых восторженными паломниками в казну.

Покрытые известняковой плиткой скалы – почти вертикальные, если не считать ряды узких искусственных террас, заполненных зеленью и цветами – завершали картину.

В боковых ответвлениях основного ущелья располагались, в основном, жилые дома.

Повсюду в воздухе плавали матовые сферы фонарей – они горели большую часть суток, поскольку свет солнц освещал долину Ока полностью лишь в редкие послеполуденные часы. Особо впечатлительные гости, возвращаясь домой, рассказывали, что в городе словно поселились звёзды.

Запах привёл Аррилию к небольшому лотку под причудливым алым навесом: здесь пахло так сладко, что, казалось, и сам лоток должен быть съедобным. На нём горами лежали всевозможные витые крендельки, фигурные конфеты из лучшего шоколада и пирожные с фруктовой начинкой. В бочкообразной стеклянной колбе солнечно искрился ледяной лимонад.

Она незаметно сформировала в своей ладони монетку в несколько тангети, положила её на прилавок, чуть потолкавшись с остальными покупателями. Пухленькая хорошенькая торговка, ещё очень юная, но уже привлекающая часть своих посетителей не столько выпечкой, сколько своими формами, улыбнулась ей и провела рукой над товаром, предлагая выбрать лакомство. Аррилия остановилась на сахарном кексе, нашпигованном свежими ягодами миллека – крупными, тёмно-зелёными, невероятно ароматными. Чуть отойдя в сторонку, она вонзила в него зубы, аккуратно поймала языком упавшую с уголка губ каплю сока… рот наполнился вкусом пряностей, ванили, терпкой цитрусовостью ягод, тающей сладостью… Да, всё-таки в этом теле есть и свои плюсы…

Покончив с кексом, эризингия медленно пошла по тракту в направлении Каскадной стены. Сейчас до неё оставалось около трёх миль – большая часть Ока лежала позади.

Успевая рассмотреть по пути каждую деталь – громадные здания и маленькие домики, снующий транспорт, растения, птиц и уличных животных, заваленные товарами лотки и красиво украшенные витрины – наибольшее внимание она всё же уделяла людям. Если бы вы хотели узнать о населении Объединённых Миров, почти никуда не выезжая, то тут для этого было лучшее место. На этой старинной дороге можно было встретить представителей самых разных видов и рас, жителей любой из планет – как близких, так и окраинных. Главный портал работал, не переставая, перемещая потоки из основного орбитального порта. Механизм был отлажен идеально.

Да, люди интересовали её больше всего. Такие разные – огромные суровые воины, носящие броню даже под хламидой паломника; хрупкие и стеснительные девушки, а иногда и юноши, боящиеся порой взглянуть в сторону своих невольных попутчиков; восторженные новички, впервые посетившие что-то подобное Оку, не знающие, на чём остановить свой взгляд, но пытающиеся ухватить как можно больше; бывалые путешественники, спокойные и целеустремленные, уже не отвлекающиеся на здешнее почти карнавальное разноцветье, а спокойно идущие к нужному им месту; гуманоиды, млекопитающие, рептилии, насекомоподобные существа, какие-то невообразимые пузырчатые субъекты – и все разумные, все периодически общающиеся друг с другом; аристократы и чиновники в богато украшенных нарядах, высокомерные и не слишком; знающие себе цену ремесленники со своими изделиями подмышками; сосредоточенные или наоборот рассеянные ученые, увешанные кучей приборов; подростки, раздражённые, если их притащили сюда родители, и гордые собой, если приехали сами или с группой товарищей; дети, то заливисто хохочущие, то горько плачущие, но всегда проказливые и любопытные – все они спешили приобщиться, как им казалось, к великому. Аррилия хмыкнула. Что великого во взгляде через окно в стене?! Нет, ей этого не понять…

Хотя вот дети ей нравились – большинство оставались милыми, даже размазывая слёзы по щекам, да и Око их не слишком привлекало, как и её саму. Малышам гораздо интереснее были игры под синими стволами-колоннами, лавки с игрушками да сладостями. При взгляде на одного из них она приостановилась. Трёх или четырёхлетка, бирюзовый и золотоволосый, он впился тёмными глазами в какую-то не то лошадь, не то козу среди кучи других подобных безделушек. Игрушка била ногой и странно всхрюкивала, но вообще не показалась эризингии хоть сколько-нибудь заслуживающей такой увлечённости. Но ребенок так явно не считал. Он упорно тянул за подол стоящую рядом женщину – судя по такому же, как у него, цвету кожи, мать – пытаясь привлечь её внимание. Но она всё отмахивалась, занятая тем, что что-то внушала другому ребенку, постарше. В конце концов, она оттащила малыша от палатки, усадила его на близстоящую скамью и снова отвернулась к старшему, продолжив свою прерванную речь. Нижняя губка мальчика задрожала, большие, совершенно круглые глаза в обрамлении длинных ресниц, таких же светлых, как и волосы, влажно заблестели, свидетельствуя о приближающихся слезах.

Аррилия подошла, подмигнула насупившемуся карапузу и приложила палец к губам, заговорщицки призывая его к молчанию. Тот вытер глаза кулачком, быстро взглянул на ничего не замечающую мать и кивнул эризингии. Она вопросительно качнула головой в сторону игрушечной лавки. Малыш энергично закивал и замер в ожидании. Эризингия задумчиво потёрла подбородок, будто что-то вспоминая, и почти сразу лицо её осветилось принятым решением… Короткий и неслышный хлопок, и с её раскрытых ладоней слетело что-то маленькое, алое, как пламя зари. Существо, хлопая широкими крыльями, опустилось точно в подставленные детские ручонки и замерло. Ребенок в восторге разглядывал длинное чешуйчатое тело, подвижный хвост, аккуратную, тонко вырезанную голову с тремя парами витых рожек, светло-жёлтые глаза. Он осторожно погладил голову пальцем – игрушка взмахнула крыльями, сделала круг над его макушкой и уселась на плечо, свернувшись кольцом. Малыш вскочил, явно собираясь завопить от счастья. Но Аррилия быстро приложила ладонь к своему рту, напоминая ему молчать. Потом показала на себя, провела ладонями перед собой сверху вниз, как бы скрываясь за воображаемым занавесом, одними губами прошептала: «Меня нет…», указала на замершего дракончика и жестами изобразила, будто бы он прилетел откуда-то сверху. Мальчик вновь понимающе закивал. Эризингия помахала ему и влилась в толпу. Обернувшись в последний раз, она увидела, что мать всё-таки обратила внимание на свое чадо, заметила она и новую игрушку. Судя по отчаянной жестикуляции, взмахам рук, указывающих вверх, ребенок объяснял, что это принадлежит ему, упало с неба. Мать, нахмурив брови, несколько раз обернулась вокруг себя, осматриваясь, окинула взглядом дальние белые стены вилл и, видимо, пришла к выводу, что игрушка никого не интересует. Пожав плечами, она потрепала малыша по голове, кивнула, видимо, разрешая оставить неожиданный подарок. Тот засмеялся, коротко обнял её за ноги и помчался вокруг скамьи, дразня своим приобретением брата.

Аррилия улыбнулась и продолжила путь, направляясь к золотому куполу Дарницы, сиявшему в миле впереди.

Вскоре её глазам предстали огромные гладкие колонны в разводах разных оттенков синего, такие невероятно яркие на фоне белизны большинства остальных строений. Самые высокие из них, обрамляющие изогнутую, как крылья чайки, арку центрального входа, достигали почти сотни футов. Большая часть помещений Дарницы была вырублена прямо в боковых скалах ущелья, однако и внешняя, достроенная часть была очень велика, полукругом выдаваясь вперёд. Венчал её белый, как и всё окружающее купол, расписанный золотом и украшенный ларимаром и лазуритом, что придавало ему сходство с океаном, искрящимся под лучами солнца. Мраморная лестница, состоящая всего из пяти низких ступеней, была истерта миллионами поднимавшихся по ней ног.

Нескончаемый поток дарителей вливался в главный зал через широкие и чрезвычайно высокие двери, даже не двери – ворота, тоже украшенные золотом и лазуритом, резными фигурками из кости и камня. Почти всегда распахнутые настежь, кроме пары часов по ночам, эти створки и сами были, в сущности, такими же дарами: всё их убранство складывалось из подношений и за тысячи лет уже неоднократно менялось полностью – старые части постепенно замещались новыми, формируя совершенно иную картину, так что в каждый следующий ваш визит сюда вы бы не увидели их прежними.

Она вошла внутрь вместе со всеми – никто здесь не следил, есть ли у тебя с собой дар или нет – и замерла в восхищении. Нет, сам зал, конечно же, выглядел тоже великолепно – кажущиеся живыми барельефы, изумительные скульптуры и красочные росписи были выше всяких похвал, но всё же не они поразили её. Дары… они не просто были выставлены для обозрения, нет. Они лежали сверкающими грудами везде, занимая большую часть огромного пространства. Да что там грудами – целыми горами! Некоторые составляли десятки футов в высоту!

Какая-то система, впрочем, в этом присутствовала: ткани лежали с другими тканями, предметы искусства с предметами искусства, драгоценности с драгоценностями… Однако общее ощущение великолепного хаоса пронизывало всё вокруг. Как ни странно, складывалось впечатление, что всё здесь построено на доверии и никто ни за чем не следит. При этом никто не пытался ухватить и вынести с собой отсюда даже самую малую вещь, хотя бы на память. Такое единодушие, учитывая чрезвычайную разношёрстность визитёров, чрезвычайно удивило эризингию. Это совсем не было похоже на религиозную экзальтацию, поклонение перед святыней, но чувствовалось, что это имеет для всех большое значение. Приобщение к чему-то более сильному, чем они? Возможно… Но неужели ж ни у кого за века не возникло даже мысли чем-нибудь здесь поживиться?! Или ловкачи были?! Интересно…