Читать книгу Балерина - Надя Лоули - Страница 14

Борис Александрович сидел на террасе в кафе и с интересом разглядывал окружающую его публику. Раскрепощенные, веселые и шумные французы вызывали в нем противоречивые чувства. С одной стороны, Борис завидовал им: живут в свое удовольствие и даже не подозревают об этом, а с другой – его раздражало всеобщее показушное веселье, за которым была, как ему казалось, бездуховность и пустота. Конечно, дома, на Родине, тоже не нормально, что в рестораны – очередь, а на полках магазинов – шаром покати. Это неприятный факт. Да. Никто не отрицает. Зато, если повезет и оторвется место за столиком, да в хорошем ресторане, то можно выпить, закусить и пригласить любую приглянувшуюся красотку на танец, под живой оркестр. Не то что здесь!

Борис Александрович Серов был настоящим патриотом. И совершенно без сдвига, как могло показаться. Просто так случилось, что сызмальства он с молоком матери впитал любовь к Родине и партии родной. Причем в прямом смысле этого слова, так как его мать, Антонина Павловна, была настоящим коммунистическим идеологом и преподавала научный коммунизм в Институте международных отношений.

Борису посчастливилось окончить и получить красный диплом в этом же институте, причем без всякой протекции, как думали многие. Сам поступил, сам сдавал все экзамены на отлично, а после окончания института сам добился больших успехов в карьере – пятнадцать лет в загранке. Это вам, как говорила его мама, не штаны в кабинетах МИДа протирать! «Да, отец бы им очень гордился!» – добавляла она, рассказывая о своем сыне. По большому счету это было достигнуто совместными усилиями жены и сына в память любимого мужа и отца, дипломата Александра Ивановича Серова, погибшего в авиакатастрофе. Боре было тогда только одиннадцать лет.

Несмотря на то что он был патриотом своей пусть не самой идеальной на земле страны – родителей и Родину не выбирают, опять же внушала ему мама, – Францию он тоже любил. Прекрасная страна! Чего не мог сказать о французах. Французов он терпеть не мог. Хотя отдавал им должное: покушать, выпить, модно выглядеть и благоухать – они любят и умеют!

Вот уже три недели Борис Александрович Серов находился в Париже, обживался и присматривался на новом месте.

И сейчас он, наслаждаясь крепким двойным эспрессо, не сводил глаз с входной двери. Пришел он сюда не для того, чтобы выпить чашечку кофе и лицезреть картинки из рубрики «Их нравы», Борис Александрович находился на службе. Он ждал бывшую балерину Ленинградского театра оперы и балета Аллу Владимировну Михайлову.

Она же Богданова, по первому мужу, а теперь, видите ли, мадам Дюшен.

Как уже сказано, Борис был патриотом, а поэтому было нормальным, что он презирал русских женщин, которые выходили замуж за иностранцев.

Своих мужиков мало им!

Надо сказать, отношения с женщинами у него и у самого складывались не очень.

Не везло ему в личной жизни. Первый ранний брак на втором курсе института был сумасшедшим и скоротечным – полгода. Красавица Галочка, беззаботная птичка, не выдержав характера своего серьезного супруга, предъявлявшего слишком высокие требования в повседневной жизни, при первом удобном моменте улетела в другое надежное гнездышко.

«Мелкая бездушная дрянь!» – был его приговор.

Обжегшись на первом увлечении, он стал осторожным и подозрительным к слабой половине человечества.

Мерзавки, пустышки, дрянные девчонки – другого он не видел в плачущих и страдающих по нему созданиях, которых было немало. Борис Серов по-мужски был очень привлекательным: классически высокий, атлетически скроенный, с интеллигентно-непроницаемым лицом, с чем-то неуловимо азиатским в разрезе глаз и четко очерченных губах. Эти азиатские глаза, как ни странно, только придавали ему необъяснимый шарм, и девушки западали на экзотическую изюминку мгновенно. Ну а с его стороны к очередной жертве очередной суровый приговор: бездуховная хищница! Но жениться еще раз ему все же пришлось. А куда деваться? Распределение на работу за границу выбора не давало. В заграничном раю место было только семейным. И, на свою голову, скоропалительно женился на своей однокурснице Валечке Лазоркиной, которой тоже надо было срочно поменять девичью фамилию на любую другую, но только в брачной регистрации. Причин на поспешный брак у нее было несколько: возраст поджимал, во-первых, да и диплом с отличием, как раз для заграницы, куда, как известно, можно только в законном браке.

Как жизнь в дальнейшем показала, из этого ничего хорошего не получилось. По той же самой причине. Слишком большие требования.

– И где ты была весь вечер? И не говори, что у подруги!.. – кричал он, забыв о дипломатическом этикете…

Но не тут-то было. Оказалось, не на ту нарвался.

– Я живу в свободной стране, где хочу – там хожу! – следовал ответ в не менее грубой форме.

Надо отдать должное, Валечка в обиду себя не давала и показала свой сильный характер сполна. Отомстила ему за всех обиженных и оскорбленных подруг по несчастью. В общем, как говорится, нашла коса на камень. Пришлось терпеть, карьеры ради, целых десять лет!

Да, это была не семейная жизнь, а какая-то шоковая терапия. Надо же было так вляпаться! Это, как шутил один из его друзей, в тюрьму добровольно на десять лет!

Разошлись с Валюшей, на удивление всем, тихо и мирно. Слава Богу, наступили такие времена, когда за развод не расстреливают и даже за кордон выпускают. Теперь можно жить. Но для себя решил: еще раз в брачную петлю – ни за что!

Борис Александрович, чтобы отвлечься от невеселых мыслей, закурил. Нет, все-таки хорошо, что это все в прошлом. Теперь можно жить! Париж, прекрасный кофе и рандеву с балериной!

Зверев посмотрел на часы: через десять минут должна подойти.

Еще он подумал о том, что эта балерина для него совсем несерьезный материал для вербовки. Она, конечно, была нештатным информатором и агентом КГБ, но больше формально, чем действенно. Борис хорошо изучил ее досье, не густо, прямо скажем. Придется, что называется, из пальца высасывать компроматы. И еще надо как-то исхитриться, чтобы припугнуть ее каким-нибудь фактом из прежней жизни. Но каким?

В ее послужном списке не было особых заслуг. И не особых тоже. Полный ноль. И это за двадцать-то лет! Но зато мелкие услуги, к сожалению, слишком незначительные, чтобы их использовать, она оказывала дисциплинированно и беспрекословно: приглядывала за неблагонадежными людьми, писала донесения различного характера, опять же, слишком мягкие и лояльные. Серов даже рассмеялся, посмотрев в бумагах одно из донесений, в котором она сообщала о продаже своими коллегами икры и водки французским артистам – ой, не могу, большое преступление, тогда всех, кто выезжает за границу, в том числе и своих дипломатов – расстреливать надо! Или вот еще, о пьяных сборах в номерах гостиниц! Да что еще здесь делать, как не напиваться? Конечно, конечно, эти донесения можно было использовать в манипулировании артистами, чтобы склонять их к сотрудничеству с органами. Стоило припугнуть гастрольными грехами, и они были готовы на все. Это да. Но на солидный компромат, чтобы склонить балерину к дальнейшему сотрудничеству, это не тянет, как ни крути.

Борис приготовил папку с фотокопиями некоторых ее донесений и рапортов. Опять подумав, что несерьезно все это! Да при желании бывшая «звезда» может послать его «куда подальше», и сказать ему будет нечего.

Серов допил кофе, положил мелочь на столик. Алла Дюшен должна подойти с минуты на минуту. Ну как же ему найти ключик к сердцу балерины? Ему очень нужна напарница в работе. Она бы пригодилась для выполнения мелких поручений и для связи с русскоязычной диаспорой. Ведь надо собирать информацию, что называется, с места событий о нужных людях в самой безобидной форме, типа просто поболтать по-русски. Ну а в том, что все женщины сплетницы и болтушки, Борис Александрович даже не сомневался. К тому же мадам Дюшен была интеллигентна, отмечено красным карандашом в ее характеристике, и красива. Он еще раз мельком взглянул на фотографию, недовольно подумав: «Хороша, ничего не скажешь!» – и недовольно вздохнул: не доверял он красоткам. Но делать нечего, красота в такой работе необходима, как орудие для приманки дураков. А на какую-нибудь верную партии родной фанатичную уродку не клюнут ведь!

Борис Александрович посмотрел на часы и оглядел помещение, вдруг она уже пришла. Его взгляд остановился на симпатичной худенькой женщине. Молодая женщина, поймав его взгляд, улыбнулась в ответ. «Нет, не она!» – и равнодушно отвернулся. Дама продолжала оглядываться и томно смотреть на него. Начинается! Лучше не смотреть. Прилипнет ведь!

Он стал смотреть в другую сторону. И тут его озарило. Теперь Борис знал, что ему делать! Он решил последовать той тактике, которую часто использовал с женщинами: неназойливо и без особого давления завербовать бывшую балерину на новый период работы своим мужским обаянием. Серов прекрасно умел это делать. Вот и сейчас он подумал, что мадам Дюшен пригодится ему для выхода на Леонида Гуревского, который, как говорят, был известным сердцеедом и любил красивых женщин.

А если мадам Дюшен не клюнет на флирт? Серов и это учел. Выяснил, что муж балерины, конечно, не бедный, как-никак инженер-электронщик, но не настолько богат, чтобы вести экстравагантный образ жизни высшего французского общества. Они жили на его зарплату. Вот на это и надо давить. Как женщина красивая и привыкшая к вниманию, мадам Дюшен должна быть неравнодушна к деньгам и роскоши. Он в этом был просто уверен! Все они одинаковые!

Борис Александрович посмотрел на часы: время! Он был уверен, что ее узнает сразу, как только она появится.