Читать книгу Темный бог вечности. Червивое яблоко 2 - Наг Стернин - Страница 3

Платформа вылетела на вершину холма и остановилась. Крысы остались внизу в ржавом тумане, но уже то, что они прекратили преследование, не предвещало беглецам ничего хорошего. Скорее всего, по ту сторону холма была стая гамадрилов, если не что-нибудь похуже. Откуда взялась вся эта нечисть? Места были относительно благополучные, раньше подобного тут не встречалось. По крайней мере, в таких количествах. Наверное, бежали подальше от Гнезда, спасаясь от бушевавшего там боя.

Вершина холма была почти свободна от смога, но до базы оставалось еще добрых километров десять. И было совершенно непонятно, какой прием ждет там оставшихся в живых беглецов. Комендант базы себя ничем перед Гнездом не скомпрометировал, так что вполне может не только не дать флаттер-челнок, он и арестовать может. Захочет выслужиться перед Азерски, охнуть не успеешь, как окажешься под замком. Да и эта самая "Лиловая Звезда" способна стартовать отсюда к чертовой матери в любой момент. Раз уж пошла полоса невезения, очень даже способна, хоть бы прямо и из-под носа.

Кто-то весьма невежливо толкнул Ховрина в бок. Ховрин оглянулся. Изодранная окровавленная одежда, встрепанный колтун на голове, закрывающая лицо маска респиратора – попробуй определить, кто бы это мог быть.

– Стас! Что будем делать? – Судя по голосу, это был молодой Виктор Бюллер, с которым сыграла злую шутку любовь к экзотическим напиткам. Не пойди он к Ольгерду лакать земное вино, сидел бы вместе с папашей и сестрицей у себя на десятом уровне, надежно отсеченный от бунтующей черни седьмым санàторным. Бюллеры не пакостили Азерским лично, капитуляция им, надо думать, ничем не грозила. А теперь приходится ему спасаться в сомнительной компании бывшего Координатора если и не от Азерских, то от разбушевавшегося быдла, а что хуже – еще не известно, уважаемые господа, вот так то.

Все уцелевшие торопливо набивали запасные обоймы, но вряд ли на платформе был хоть один человек, который не понимал бы, что еще одной такой передряги они уже не переживут.

Столкновение с крысами дорого обошлось беглецам. Из биопов, сидевших по периметру платформы, не уцелел ни один. Да и находившимся в середине тоже изрядно досталось. Рыжий биоп, приставленный к лазерной пушке, тот самый, что темечко продолбил Ховрину этой своей чертовой тактикой штурмового боя на ограниченном пространстве, исчез. Все сиденье пушки было заляпано свежей кровью. Исчез и Вэл Азерский, втравивший остальных в эту жуткую авантюру… что было совсем уж скверно, поскольку теперь на платформе не осталось ни одного человека, мало-мальски разбирающегося в военном деле. Впрочем, что значит "втравивший"? К середине дня и таракану стало ясно, что для всей азерской верхушки был один лишь способ уцелеть – удрать с планеты на "Лиловой Звезде", причем спасаться надо было отнюдь не только от Рекса со Старой Дамой. Просто Вэл, некогда военный имперского ранга и вращавшийся в кругах, понял все про эту самую Боди и прочих пауков в банке раньше всех… если не считать паразита Фетмена. Вот уж от кого никак нельзя было ожидать такой прыти. Случайность? А может, это он, Ховрин, прежде недооценивал своего однокашника и компаньона?

Ховрин всегда полагал, что знает истинную цену своим бывшим однокашникам, а ныне коллегам по Совету, да и всем этим тоже, которые из Экономической комиссии. Он был единственным членом Совета, попавшим в его состав не благодаря толщине личного или кланового кошелька, но пробившимся благодаря энергии, уму и деловой хватке. Ну, и связям, разумеется, конечно же, связям. По меркам других членов Совета, он был сущий бедняк, так что по собственному вполне искреннему ховринскому мнению, наличие у него личных корыстных интересов было вполне оправдано и логично. Тем более что не только Фетмен, оказавшийся на острие своего бандитского клана, но абсолютно любой из коллег по Совету и Комиссии руководствовался в своей работе тоже, знаете ли, отнюдь не альтруистическими общепланетными интересами. На словах-то во краю угла у всех азерских государственных мужей всегда стояли интересы народа Азеры, вот только на поверку они неизменно оказывались интересами Объединенных Компаний… однако, однако и еще раз, однако же, не только! У любого из них всегда находилось место и для собственного корыстного интереса… в очерченных Компаниями рамках, разумеется. Маленького и скромного интереса, если по имперским масштабам, но – своего! Личного! И когда рухнула сила, державшая их вместе, давившая – да, но и одарявшая благом утоления жажды денег и власти, столкновение интересов стало неизбежным. Пауки. Пауки в банке. Каждый жрет каждого, и всем наплевать на всех.

Как Рекс встретил вторжение! Как он его встретил!

Совет и Комиссия собрались почти в полном составе. Отсутствовали только старший Бюллер, Фетмен и силовики. Для банкета Ольгерд избрал Центральный Рум Управления Движением. Грузоперевозки уже были практически прекращены к чертовой матери из-за скрыплов, причем во всем Городе, а не только в Северной шахте, так что ЦРУД все равно бездействовал. Все технари ЦРУДа с утра только тем и занимались, что настраивали бесчисленные экраны инфоров зала на панорамный показ Долины Предков. Ольгерд уже примерял к себе кресло Председателя Совета Координаторов, он даже с Эни Боди позволял себе разговаривать, цедя слова через нижнюю губу. Идея предоставить элите Азеры возможность с максимальным комфортом, да еще под настоящее земное игристое винцо насладиться эпохальным зрелищем – крахом династии грандов Первой империи, показалась этому кретину чем-то вроде его собственной инаугурации.

Честно говоря, Стас Ховрин отнюдь не рвался к этому зрелищу. Но – с крысами жить, так сказать, по-крысиному и пищать. Не пойти означало подписать себе как политику смертный приговор. Последнее время он то и дело задавал себе вопрос: неужто никто вокруг не видит, что с появлением в Городе скрыплов положение на планете кардинально изменилось? Неужто опыт Рибартона никого ничему не научил? Пока скрыплов еще относительно немного, но они практически уже вытеснили людей из Северной шахты. Разведчики говорят, что все пещеры над Пульсаркой битком забиты зеленой икрой. Что будет, когда скрыплы полезут наружу изо всей этой икры, об этом не хотел – или не мог, не умел? – думать никто. Начальство велело бить Азерских, а скрыплов бить – такого приказа не было, и что из того, что оное начальство об этих самых скрыплах представления не имеет?

Имперская государственная машина, как всегда, демонстрировала чудовищную неповоротливость и инерционность. Однажды запущенный маховик неумолимо продолжал наращивать обороты, и горе тому, кто попытался бы хоть как-то повлиять на его движение. Гвардейцы Объединенных Компаний орудовали на планете как на оккупированной территории. На Совет Координаторов они просто плевали. Чуть ли не всю санацию планеты – даже курсантов – забрали с собой и превратили во вспомогательные части. Поставили, так сказать, в положение "прислуги за все". Оставшихся в Городе санаторов едва хватало на охрану нижних ярусов. Даже заслоны против скрыплов были сугубо символическими. Оставалось только надеяться, что известия о появлении скрыплов в других шахтах были лишь паническими слухами.

Стол, как выражался сам хозяин, "а ля фуршет" был накрыт на платформе охраны, зависшей над полом примерно в двух третях высоты рума. Внизу в эффектном ракурсе инфорами был воссоздан голографический портрет Долины Предков. Впрочем, это был не портрет, это был динамический голографический слепок, демонстрируемый в реальном времени. Общество сгрудилось у стола, с веселым гомоном разливало по бокалам пенящийся напиток и дружно разбирало по тарелкам деликатесные закуски.

– Господа, господа, – перекрывая общий гомон, вопил Ольгерд, – смотрите, гвардия пошла. За победу, господа, долой тиранов, да здравствуют прогресс и идеи!

Винтокрылы, десантные кары и прочая военная машинерия отсюда, сверху и в самом деле смотрелись очень внушительно.

Вэл Азерски стоял с бокалом в руке чуть в стороне от прочей публики. Породистая физиономия его вид имела несколько усталый, хмурый, может быть, даже слегка презрительный и брезгливый. Ховрин подошел, встал рядом.

– Как Вы думаете, Вэл, эта операция… она не займет много времени?

– Господа, – отрывисто сказал Вэл, демонстративно не глядя на собеседника, – я никогда не любил и не люблю тетку Калерию, но, чтоб вы знали, я ею восхищаюсь. И всегда восхищался. Разумеется, вставать на пути Объединенных Компаний или, как выражается наш хлебосольный хозяин "на пути прогресса и идей" я считаю донкихотством и чуть ли не глупостью… – он взглянул на ошарашено таращившегося Ховрина и скривился, как от лаймона, – а, неважно. Я с вами, но не ждите от меня восторгов по поводу гибели великого рода.

– Простите, – тихо сказал Ховрин, – я как-то не подумал. Простите…

Как он теперь понимал, именно это извинение и спасло ему жизнь. Без Вэла гвардейцы Боди прихлопнули бы как муху среди прочих и его тоже, а уж прорываться из Города на грузовой платформе сквозь толпы озверелых мародеров ему просто не пришло бы в голову. Да, тысячу раз права была Старая Дама, когда не хотела пускать на Азеру люмпенов из Старых Миров.

– Вы совершенно правы, – осторожно сказал Вэлу Ховрин. – Смотрите, какая силища прет. У Гнезда, мне кажется, нет ни одного шанса.

– Если бы шансов не было, – возразил Вэл, – Рекс ни за что сюда бы не полез.

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу говорить, я выражаю надежду и собираюсь наблюдать. Кстати, снизу будет много лучше видно. Основные события разыграются не в Гнезде, а вот там, – и Вэл ткнул пальцем в Ошбу. – Я спускаюсь. Если хотите, идемте со мной.

Вэл повернулся и стал спускаться с платформы вниз. Ховрин устремился следом. Спустившись на пол рума, он обнаружил, что с ними увязался и младший Бюллер, так и не выпустивший, однако, из рук бутылку шампанского. Бюллер – старший, хитрый старый лис, и здесь умудрился подстелить-таки себе соломки, и появлению сына на ольгердовой попойке не воспрепятствовал. Для этих сын замещал больного отца, а для тех, ежели что – ну, очень уж хотелось юноше отведать настоящего земного винишка. Что взять с шалопая?

Вэл напряженно вглядывался в голограмму и что-то бормотал себе под нос. Ховрин прислушался. "Почему он не стреляет, сейчас будет поздно, поздно, поздно…", – и тут долина будто взорвалась грохотом и огнем. Земля, воздух, все пространство голограммы оказалось переполнено мечущимися машинами, ракетами, взрывами, раздирающими эти машины и ракеты в мелкие дребезги, растянутыми в сверкающие полосы плевками лазеров, разносящими на атомы все, что попадалось на их пути. Ховрин содрогнулся, представив себе, каково приходилось среди всего этого ада людям, а прямо над ухом у него со всхлипами взвизгивал Вэл: "Ай, как он их! Ай, как красиво! Ай, как… стоп, а это что еще за?.. " И в ту же самую минуту произошло нечто… нечто странное, непонятное и невероятно страшное. Голограмма Долины вдруг скрутилась самым диким и противоестественным образом, как если бы из нее вдруг выпали или вывернулись наизнанку целые фрагменты. Нападающие машины, только что находившиеся в самых разных местах Долины и на самых различных вертикальных уровнях, оказались захвачены циклопической спиральной воронкой, неудержимо тащившей их в одну общую точку, а уже в следующее мгновенье всю эта воронку накрыла чудовищной мощи огненная волна.

И все кончилось.

И все началось…

Когда погромщики попытались преградить дорогу их платформе, Вэл без малейших колебаний пустил в ход огнеметы. Вокруг свистели иглы, на пути то и дело буквально из ничего на глазах возникали баррикады. Платформа плевалась огнем, поливала огнем и мчалась сквозь огонь, порождаемый и ею самой, и громилами, люмпены разбегались, как тараканы, изо всех щелей платформу засыпали бутылками с какой-то горючей дрянью и вообще всем, что только можно было бросать. То один, то другой из окружающих охранников и спутников летел в огонь под колеса с разбитой головой или иглой между глаз, так что когда платформа вырвалась из шлюза на поверхность, Ховрин – экая наивность! – подумал, что худшее уже позади.

– Куда мы теперь? – спросил он Вэла.

– На Урученскую базу. Загрузимся во флаттер-челнок и – на Лиловую Звезду.

– А если комендор базы не захочет дать челнок?

– Тогда возьмем силой. Это наш единственный шанс.

И вот теперь, после жуткого марш-броска сквозь гамадрильи и крысиные стаи, можно было констатировать удручающую истину: этого самого "единственного шанса" у жалкой кучки беглецов, оставшейся от вырвавшегося из города отряда, больше не было. Там, в Уручене им останется лишь отдаться на милость коменданта… если они доберутся до базы, разумеется. Ховрин вдруг поймал себя на мысли, что ему – ну да, именно так – просто жалко Рекса, которому после столь блестящей победы теперь волей-неволей придется разбираться и с Городом, и со скрыплами, и со всем тем, что Совет успел натворить на поверхности. А люмпены? Назад Старые Миры всю эту сволочь уж точно не возьмут, а перебить их как крыс у Рекса рука не поднимется, это точно. Что касается Города, хочет того Рекс, или нет, Город существует и никуда теперь уже не денется. Он есть. Это данность. И Рексу обязательно понадобятся люди, способные с ним управляться… ну, может, и не обязательно, но вот этот шанс для него, Ховрина, воистину единственный и последний.

В клубящемся внизу смоге обозначилось движение. Кто-то, совершенно не скрываясь, поднимался к вершине холма, и направлялся этот некто явно в сторону платформы. Возня на платформе мгновенно прекратилась. Все повернулись лицами к Ховрину, безоговорочно признавая в нем вожака.

Ховрин ухватил за плечо ближайшего биопа и мотнул головой в сторону плазменной пушки. Биоп плюхнулся на сидение, и пушечная турель, взвыв сервоприводами, стремительно развернулась, готовая засыпать склон холма энергетическими корпускулами. Ржавый туман расступился, и… Ховрину вдруг очень захотелось протереть себе глаза. На какое-то мгновенье он ощутил себя внутри телетаксерного сериала "Пауки Вселенной". Уперев левую руку кулаком в бедро, и энергически помахивая правой, весь с головы до ног увешанный всяческим смертоубийственным железом, упругой походкой, так хорошо знакомой бесчисленным мириадам человеческих существ всех обитаемых миров, к нему приближался сам Макс Гронкс… вот разве что возраст его соответствовал еще первому десятку сезонов сериала. По сторонам и чуть сзади, как бы "прикрывая" шефа и вождя, перемещалось "на полусогнутых" еще несколько столь же юно колоритных суперменов, в руках сжимавших всяческие бластеры и базуки. Причем стволы оных были недвусмысленно направлены в сторону платформы.

– Кто такие? – рявкнул Гронкс простуженным басом. – И чего это вы тут шляетесь среди боевых порядков? Чего это вы тут вынюхиваете?

Присутствующие снова повернулись к Ховрину.

– Я – координатор Ховрин, – сказал тот. – И я здесь по делам службы. А вот что вы здесь делаете?

Все суперменство слетело с юного курсанта в мгновенье ока. Вытянувшись в струну и кинув к виску правую длань, он проорал:

– Отряд курсантов Центрального высшего училища санации в полном составе находится при исполнении особого задания командования. Докладывает старший по команде старший курсант Макс Гронкс.

Ховрин с удивлением отметил, что лицо "старшего по команде" уже закрывает положенный по уставу респиратор. Когда успел?.. И вообще приятно, что хотя бы здесь слово "координатор" не успело еще утратить своего магического значения.

– Это что же, тебя так и зовут – Макс Гронкс?.. в смысле, это твое имя – настоящее?

– Так точно! Родители купили мне на совершеннолетие новое имя, так сказать, в честь, потому что я получился похожий.

– Что же тут у вас за задание такое, и как это курсант вдруг оказался старшим по команде? Где офицеры?

Вот тут-то и выяснилось самое интересное. Оказалось, что курсанты училища должны были перекрыть дорогу от Гнезда к Урученской базе, где находился единственный на планете флаттер-челнок, способный длительно функционировать в открытом космосе. Портовые челноки, предназначенные для доставки пассажиров на рейсовые конвертопланы и обратно, в счет, естественно, не идут. По замыслу гвардейских стратегов, этот заслон должен был исключить для "птенцов гнезда Айвенова" возможность к бегству с планеты.

Курсанты оседлали шоссе и коротали время за всеми доступными им развлечениями, а именно: флягами из задних карманов, картишками и сигаретами с травкой. Попутно они расстреливали все живое, рискнувшее появиться вблизи боевых порядков. Что касается офицеров, то большая часть из них во главе с начальником училища коммодором Корном исчезла еще задолго до марша. Оставшиеся совсем не вмешивались в курсантские развлечения, поскольку заняты были, что называется, "выше крыши" сообщениями с поля боя. И если курсантов только повеселило известие, что Гнездо разделало гвардейцев как мясник кролика, то офицеры от этого известия чуть ли не впали в ступор. Так что когда часа два назад в боевые порядки училища плюхнулся легкий прогулочный винтокрыл с очень красивой женщиной в сопровождении двух надутых как индюки гвардейских офицеров, училищное начальство исчезло вместе с ними, возложив обязанности старшего по команде на курсанта Гронкса. Как предполагал Ховрин, сделано это было исключительно потому, что Гронкс был единственным изо всех старших курсантов, который к этому времени более или менее твердо держался на ногах… а может, просто первым подвернулся под руку. Предписано было старшему курсанту Гронксу "выполнять боевую задачу и ждать дальнейших распоряжений". О том, что офицеры его банально "кинули", курсант, похоже, даже не задумывался, ел глазами начальство и ждал распоряжений, дабы исполнять оные со всем возможным усердием и рвением.

За спиной Ховрина раздался тяжелый вздох Виктора Бюллера:

– Как он сказал? Красивая женщина и два гвардейца?

– Очень красивая женщина, – ядовито поправил Ховрин. – Так что наше дальнейшее движение к Уручену, похоже, потеряло смысл.

– Ты думаешь…

– А что тут думать? Челнок на базе только один. Если это наша уважаемая эмиссарша, он стартует с минуты на минуту… о, смотри!

Из ржавого тумана вырвалась зеленая молния и, стремительно набирая скорость, устремилась в зенит. Через несколько мгновений раздался оглушительный рев ионных двигателей и, разнося в клочья ржавый туман, налетела воздушная волна.

– Слыхал? С нею было только два офицера, – вздохнул Виктор, проводив глазами взлетающий челнок. – А остальные, ну, которые в Городе окаянствовали по ее приказу? Она и гвардейцев кинула, паскуда!

– Какие будут приказания, господин Координатор? – заорал вдруг курсант Гронкс таким дурным голосом, что оба собеседника даже подпрыгнули от неожиданности.

– Приказания?.. ах, ну да, приказания… Собрать ко мне командиров подразделений для постановки задачи.

Ховрин взобрался на платформу и выпрямился, думая про себя, что отсюда, с высоты он будет выглядеть гораздо внушительнее, маленький рост, из-за которого его в школе однокашники дразнили "горожанином", всегда был его тайной – так он, во всяком случае, думал – ахиллесовой пятой.

– Господа курсанты, – обратился он к обступившим платформу молодым людям – Пользуясь полномочиями, присвоенными мне конституцией Азеры, я, Координатор Станислав Ховрин, на поле бо… в общем… так сказать, боевой задачи… досрочно произвожу курсантов Азерского высшего училища санации, исполняющих обязанности командиров подразделений, в младшие лейтенанты!

Дальнейшая его речь была прервана восторженным ревом луженых глоток, а Виктор, глядя на приятеля во все глаза, мысленно аплодировал ему. Не надо было быть великим мыслителем, чтобы понимать, что эти молодые люди отныне за своего Кординатора порвут горло кому угодно… если, конечно, Рекс допустит это сделать.

– Старшему курсанту Максу Гронксу, принявшему на себя командование училищем после того, как его руководство… э-э… в сложнейших боевых условиях… приближенных, так сказать, и вообще… – Ховрин чуть было не заявил во всеуслышание о дезертирстве офицеров училища, но вовремя спохватился, делать подобные заявления впопыхах было, пожалуй что, и недальновидно, – повторяю, в сложнейших условиях, да, так вот он, минуя чин младшего лейтенанта, производится в лейтенанты.

Переждав новую волну восторженного рева, он продолжал:

– Лейтенант Гронкс, прошу подготовить мне на подпись соответствующие документы… Минутку, лейтенант! Документы вы мне подадите во время марша. Какие у училища средства передвижения?.. Платформы на воздушной подушке?.. Прекрасно. В городе беспорядки. Подрывные элементы, о которых не раз предупреждала Совет госпожа комтесса… жаль, конечно, что Совет вовремя не прислушался, человеческий эгоизм не имеет границ… м-да… Нас дурили! – он широким жестом обвел вокруг себя рукой, как бы объединяя всех присутствующих в одно единое сообщество дуримых и отделяя от тех, злонамеренно и даже злодейски дуривших. – Так вот, мы никогда! Мы всегда на стороне закона и законной власти, освященной вековыми традициями! Подрывные элементы, пользуясь, так сказать благоприятным моментом – как то: отсутствием сил санации, и все такое, подняли вооруженный… м-м… грабеж. Наша с вами задача беспорядки пресечь и поддерживать в Городе порядок вплоть до передачи власти в нем представителям… м-м… законной власти. Объявляю во всеуслышание и твердо, так сказать, клянусь, что все курсанты, отличившиеся во время принуждения подрывных элементов к… м-м… порядку, будут награждены, в том числе и досрочным производством в чин. Как, судари мои, господа младшие лейтенанты, вы, во главе с лейтенантом Гронксом, сможете справиться с поставленной задачей?

– С полпинка! – радостно заорали новоиспеченные офицеры. – Нас учили! Да мы этих козлов – в иглы!.. в огнеметы!.. Да мы их – как клопов по стенкам!

На платформу одним прыжком взлетел новоиспеченный лейтенант Гронкс. Подсунувшись к уху Ховрина, он прогрохотал оглушительным – прямо как в телетаксерном сериале – шепотом:

– На связи в моем коммуникаторе седьмой уровень. Требуют самого главного.

– Слушаю! – рявкнул Ховрин в подсунутый коммуникатор с чуть ли не полковничьими интонациями в голосе. Однако коммуникатор ответил ему поистине генеральским рыком.

– Какого черта?! – ревели динамики хриплым героическим баритоном. – Я вас спрашиваю, какого черта вы все там делаете?! Вы что там яйца высиживаете? Цыплят надеетесь вывести? Из ваших яиц цыплята не вылупятся! Их вообще следовало бы давно оторвать к неблагозвучной матери! Какого черта вы еще не в Городе? Кто вы такой?.. вы не коммодор Корн, где коммодор, черт побери?!

– Я координатор Ховрин. С кем имею честь?..

На том конце связи поперхнулись и явственно выматерились.

– Простите, господин Координатор. На связи Жарко-второй, генерал-майор беретов в отставке. Я вынужденно принял на себя командование силовыми структурами Города, поскольку господа старшие офицеры санации – те, что уцелели при наезде на Гнездо, естественно – изволят находиться черт знает где. То ли разбежались и попрятались, то ли… Слиняли, словом. В городе разгул черни и полный беспредельный бардак, причем, похоже, что блестяще организованный бардак, чтоб меня на атомы разнесло. Все, что здесь происходит, не просто смердит, а воняет, что твой биопий нечищеный гальюн после всеобщей диареи.

– Не понял. Какого черта тогда делает санация? Почему не приняты меры? Биопы, что ли, у вас тоже все разбежались?

– Да нет! Сил у меня не то чтобы достаточно, но… В общем, полагаю, сил бы хватило. Но я с нижними чинами, оставшимися верными присяге, блокирован по периметру седьмого уровня, да так ловко, что мы и носа высунуть не можем. Лифты и эскалаторы выведены из строя, а в шмон – тоннели… простите за жаргон, в магистрали спецреагирования неизвестные сволочи вывели андроидов с лазерными бурами, а какая у них моща вы представляете? Шмаляют вдоль шмон – тоннелей лазерными разрядами почем зря, стоит только там даже крысе нос высунуть. И плевать им, что все тут может к чертовой матери рухнуть вниз и обвалиться аж от самого гидропонного уровня. Вся у меня надежда только на вас. В вашем распоряжении кроме курсантов есть еще какие-нибудь части?

– Откуда?

– Понятно… Что вы намерены предпринять? Может, попробуете все же прорваться сюда, к седьмому, и разблокировать меня? Идет?.. Главное нейтрализовать андроиды, дальше мы сами. Всех мародеров вышвырнем на поверхность за милую душу, опыт есть. Кто у вас командует курсантами?.. ага… понятненько… это вы очень умно додумались произвести их в лейтенанты. И будьте настороже, черт побери, не нравится мне этот мятеж, какой-то он неправильный, это я вам точно говорю. Мятежей я, что ли, не давил? Уж, как-нибудь! Ручаюсь, что вас будет поджидать куча сюрпризов: и баррикады будут, и мины, и ракетами могут шмальнуть, так что за воздухом следите… И вот еще что. Все развилки, проемы, окна, даже все дырки со щелями с любого этажа, что выходят на трассу вашего движения, должны быть взяты на прицел. При малейшей угрозе – шмалять изо всех стволов, и никакой пощады, а если попадет кто невиновный – что делать, сам виноват, не суйся под горячую руку… Вот что, давайте-ка мне сюда этого вашего Гронкса, я буду его инструктировать. Задачи ему поставлю.

Ховрин повернулся к Гронксу.

– Приказываю вам любой ценой и в кратчайшие сроки разблокировать седьмой уровень. Любой ценой, лейтенант, даю вам карт-бланш, в средствах можете не стесняться. Получите инструкции от господина генерал-майора и… это… как его… приступайте выполнять, лейтенант.

Виктор Бюллер глядел на друга с непонятным выражением на физиономии. Истолковав это выражение превратно, Ховрин пожал плечами и с нервным смешком сказал:

– Я профессионал. Хорошие профессионалы могут пригодиться любой власти. Я хочу показать своему однокаш… величеству вице-королю, что не все бывшие противники его тетушки воры, дураки и откровенное дерьмо. Если я хорошо служил прежней власти, должен же он понимать, что я только выполнял приказы. Ему я могу служить не хуже. Как минимум не хуже, потому что кретинских приказов он отдавать не будет. В конце концов, я идеально знаю городское хозяйство.

– Сам я господина комта лично знать чести не имел, но все утверждают, что он еще тот чистоплюй. Хотя, конечно, власть людей меняет. Он, может, и позволил бы тебе показать, какой ты весь из себя белый и пушистый, тем более что сволочизмы в адрес Гнезда за тобой, вроде, не числятся. А вот как насчет Старой Дамы? Для нее Город – бельмо в глазу. Она спит и видит, чтобы… словом, чем хуже в Городе, тем лучше для нее. Так что на ее благодарность не рассчитывай.

Ховрин криво усмехнулся и пожал плечами.

– У меня что, есть другой выход?