Читать книгу Из рассказов капитана Паба. Червивое яблоко 4 - Наг Стернин - Страница 13

1

В огромном предбаннике служебных апартаментов Коммерческого президент-директора, облюбованных Киллой, были собраны все уцелевшие пассажиры злополучного корабля. Экипаж тоже находился тут, что вызывало, по крайней мере, у некоторых из пассажиров дополнительную нервную реакцию. На долгие томительные часы ожидания люди совершенно различного социального положения – с разных палуб, по меткому замечанию капитана шипа – оказались соединенными вместе к взаимному неудовольствию и неловкости.

Перед столом секретаря – настоящий живой человек, с ума сойти! – раздражённо подпрыгивал и размахивал руками какой-то промышленник, по видимости, может быть, даже и довольно крупненький. Подчеркнуто игнорируя всех присутствующих, он требовал, чтобы его немедленно провели в гостиницу, причем не в какую-нибудь пошлую ячейку, а в номер, и немедленно предоставили в его полное и единоличное распоряжение канал экстренной космической связи.

– Я вас!.. Я вам!.. Вы еще пожалеете, что устроили весь этот к-кавардак! Вы еще пожалеете, что родились на свет! К-какой болван посмел швырять меня с места на место?! К-какой к-кретин превратил звездолет в этот возмутительный мик-ксер?! К-как-кой негодяй навел на к-корабль этих омерзительных нападантов?!

Вульгарные вопли действовали крайне раздражающе на других пассажиров – не всех, упаси боже, только некоторых, изо всех сил позиционирующих себя представителями имперского экономического эксклюзива. И уж ничего странного, сури мои! Как известно, на безрыбье за рыбу сойдет и пережаренная протеиновая котлета, а что приличествует быку, уж никак не по рылу козлу какому-нибудь… Оные раздражанты всячески демонстрировали, что не менее крикливого промышленника скандализованы происшедшим, но стараются держаться в приличествующих рамках, ибо бомонд и элита они тут вам, или кто? И вообще? Хотя, разумеется, приглашение к следователю в первую очередь капитана, то есть представителя класса грязнопузой обслуги, казалось бы, вполне могло настроить и их тоже на праведную гневливость.

Несколько в стороне от остальных представителей социальных верхов, но и на подчеркнуто значительном расстоянии от низших, с видом человека, хорошо знающего свое место в обществе, сидел профессор ПТУ – политехнического университета, правда, не престижного, а с маленькой провинциальной планеты. Выражение лица его отнюдь не было искательным. Скорее, оно было задумчиво и полно достоинства… в меру. При особенно резких пассажах промышленника он бросал на него взгляд – нет-нет, отнюдь не осуждающий или, опять же боже упаси, гневный, а страдальческий. Как уже было сказано, высоколобый сэр хорошо знал свое место. А вот о его ученике, лучшем ученике, так сказать, гордости и надежде, выразиться подобным образом было никак нельзя.

Гордость, самой заметной деталью внешнего облика которой был огромный улыбчивый рот, бегал по приемной что твоя крыса по лабиринту, заглядывая во все углы с бессмысленным любопытством подопытного животного. При особенно заковыристых пассажах промышленника надежда подбегал к нему и с интересом смотрел прямо в рот. Бизнесмен старался изо всех сил игнорировать поведение яйцеголового придурка, но удавалось ему это плохо.

Сам допрос или, если хотите, собеседование, проводилось – видимо для обеспечения сугубой тайны следствия! – не в каком-нибудь кабинете или зале заседаний, а в обставленном с умопомрачительной роскошью и запредельным бархатным гламуром просторном лично президентдиректорском отдых-руме, отделенном от предбанника двойной дверью и постом секретаря.

Капитан злосчастного шипа выглядел не просто усталым, он был измотан до предела человеческих возможностей. Впрочем, полицейский инспектор, сидевший за столом напротив него, выглядел не лучше. Не надо было быть тончайшим знатоком человеческой натуры – а каждый, кому довелось покапитанствовать, поневоле становился психологом – так вот, любому человеку с первого взгляда было видно, что полицейский этот не только не спал, но и не отдыхал толком уже несколько суток.

Однако! – сказал себе капитан. – Нелегок хлеб офицера полиции в нашем веселом мире. Я-то после допроса завалюсь спать, а он еще всего лишь к работе только приступант.

Полицейский, неуверенно поглядел на капитана и, слегка поколебавшись, спросил:

– Может быть, по глоточку виски?.. Для дух перевести?.. Да?.. Устал, признаться, чертовски. Да и Вы, я вижу, свеженький огурчик совсем не напоминаете.

– Джин, – снисходя до вполне простительной в этих обстоятельствах человеческой слабости, согласился капитан. – Джин с тоником, если у Вас найдется.

– Отчего же не найтись? – удивился полицейский. – Это в покоях коммерции директора и главы таможни столичного-то космопорта? Найдется, естественно. А я уж, с Вашего снисходительного согласия, дерну виски. Стаканом. И к черту всяческую содовую. Натурального свекольного вискаря, по-русски, залпом.

Полицейский одним движением ловко забросил виски в рот и с силой потер лицо сразу обеими ладонями. Капитан не без почтительного интереса поглядел на пустой стакан – пойло было явно земным – и перевел глаза на усталое лицо своего визави.