Читать книгу Мусса и Гунзари - Наида Ал - Страница 3

Перед отъездом Мусса решил попрощаться со своими учителями. Фарух аль Рашид жил во дворце Сураки, и Мусса пошел в его дальнюю комнату, имевшую выход в сад, где ученый жил в уединении, позволяющем ему беспрепятственно заниматься математикой, астрономией, теологией и проводить различные опыты. Чернокнижником его не называли только из-за его религиозности и знания Корана. Впрочем, Сурака относился к этому снисходительно, лишь бы пожар не устроил, говорил он.

Мусса предупредил через слугу, что хотел бы посетить учителя, и получил ответ, что его с удовольствием будут ждать. Комната Фаруха аль Рашида была пропитана различными восточными благовониями, он любил умащивать бороду, и этот аромат сопровождал его повсюду. У окна стоял диковинный предмет, которым учитель исследовал звезды и планеты, он назывался телескопом. Эту драгоценность за большие деньги Сурака выписал для него из заморских стран. Мусса иногда приходил ясными ночами, чтобы посмотреть на небо и увидеть знаменитые Марс и Венеру и видимые созвездия. Они подолгу говорили с Фарухом о том, что, возможно, эти планеты так же обитаемы, как и Земля, но люди еще не достигли того уровня развития, чтобы уметь летать. Но Фарух верил, что когда-нибудь это станет возможным.

Вот и сейчас Мусса бросил взгляд в сторону направленного в небо телескопа и подошел к учителю, который сидел за письменным столом и красивым каллиграфическим почерком что-то писал на листах бумаги. Рядом были открыты богословские книги не только арабских, но и греческих авторов, поля книг были исписаны пометками учителя. Мусса обычно с удовольствием слушал размышления на различные философские темы, хотя сам пока не способен был поддерживать ученую беседу, чтобы быть своему учителю достойным оппонентом. Фарух аль Рашид рассказывал, что в древности в Греции и Риме существовали такие школы, где ученики могли вести философские дискуссии, оттачивая свою мысль в поисках истины. Особенно он восхищался Ксенофаном, который в полные язычества времена утверждал, что Бог един, и отрицал греческих богов в том виде, как их представляли себе люди. С большим пиететом он рассказывал об учении Платона и Аристотеля, уверяя, что их мысли были озарены Всевышним, но они не достигли вершин знаний, изложенных в Коране. Он втайне мечтал о Пифагорейском союзе, где люди жили бы, объединенные своими идеями математической гармонии мира, только вместо математики он поставил бы во главу угла Коран. Он уверял Муссу, что священная книга мусульман имеет бесчисленное количество слоев понимания. И чем ближе человек постигает божественную истину, тем более сложные ее слои открываются для него. «В ней описано все то, что мы уже открыли о Вселенной и мире, который нас окружает, и все то, что нам пока совершенно недоступно, и эти знания откроются людям через много веков. И люди будут считать, что вот это открытие, которое они постигли, и крылось под этими строками. Но следующие поколения сделают еще открытия и увидят, что и это есть в Коране. Мудрость Корана безгранична. И он открывается тем, у кого есть духовное зрение», – не раз прочувствованно говорил Муссе Фарух аль Рашид. В такие моменты слезы появлялись у него на глазах.

Мусса подошел к учителю и поздоровался с ним:

– ВорчIаме, – сказал он на родном языке. Потом добавил приветствие, какому учил его Фарух. – Ас-саляму алейкум.

– Ваалейкум ассалам, – ответил учитель, оторвавшись от своих занятий. Поднялся и они пожали друг другу руки.

– Как ваши дела? – спросил уважительно Мусса. – Что вы изучаете?

– Это не научная книга, – улыбнулся Фарух аль Рашид. – Сегодня я читаю прекрасную книгу, образец литературного стиля Востока, сборник «Тысяча сказок». Я люблю эту книгу, потому что мое имя очень напоминает одного из главных героев этой книги Харуна-ар-Рашида. Когда я читаю ее, то будто ощущаю дух своей родины, слышу муэддзина, чувствую запах кофе, восточных пряностей, музыки и женских голосов, зовущих отведать самых изысканных яств.

Учитель рассмеялся.

– Видишь, я и говорю после нее совсем другими словами, – сказал он, разглядывая Муссу, несмотря на смех, немного печально.

Мусса опустил глаза.

– Учитель, я отправляюсь на поиски Гунзари, чтобы жениться на ней, – сказал он. – Но вы, наверное, уже знаете.

– Да, – кивнул учитель. – Знаю. Поэтому и читаю эту книгу.

Он опять посмотрел на Муссу.

– Я не давал тебе ее читать, чтобы не будить в тебе этого томления, свойственной этой книге, этой тяги к путешествиям. Твой отец не одобрил бы этого. Но я всегда видел в тебе этот дух. Если бы твоя Гунзари была бы в двух шагах от тебя, пожалуй, ее пришлось бы придумать где-нибудь подальше от тебя, – улыбнулся он, думая о чем-то еще.

Мусса улыбнулся тоже, не слишком понимая, что учитель имеет в виду, но переспрашивать не стал.

– Вместо моего напутствия тебе я дам тебе в дорогу эту книгу, – вернулся из своих мысленных странствий учитель. – Какими бы трудными и безвыходными не оказывались обстоятельства, в которые попадали герои этих сказок, они никогда не опускали руки и всегда находили выход из любых ситуаций. Уверен, это будет тебе поддержкой, в крайнем случае, скоротаешь время приятным образом, – сказал учитель и дал ему в руки красиво и богато оформленную книгу в кожаном резном переплете.

– Наверное, любой другой наставник мусульманин должен был бы дать тебе в напутствие Коран. Но я считаю, что только после этого путешествия ты станешь достаточно готов к тому, чтобы понять хоть малую толику ее мудрости и наставлений.