Читать книгу Лилофея – невеста водяного царя - Натали Альбертовна Якобсон - Страница 8

Она спит? Ей сниться волшебный сон? Нефритовый мост под ее ногами переброшен не через реку или пруд, он протянулся через все море. Откуда взяться такому длинному мосту? Разве только его построили волшебные существа из морских вод. Ощущение такое, что они до сих пор звенят под водой своими молоточками, забивая основы моста. Так вот, что такое Морская Радуга! Это мост из нефрита с балюстрадой из ракушек, по которому пешком можно перейти на другую сторону огромного моря. Интересно, идти придется несколько дней? И что если в дневное время мост исчезает? Лилофея видела его только по ночам. Ракушки на балюстраде живые. Они движутся. Откуда-то доноситься тихое пение:

– Почему ты не пришла раньше, принцесса? Ведь я тебя звал! Я жду здесь тебя каждую ночь! Морская Радуга построена с помощью магии для тебя одной.

Голос музыкой разливается над морем. Нефритовая поверхность под ногами начинает скользить, как лед. С моста так легко упасть. Перила, свитые в форме русалочек, тритонов и медуз – единственное предохранение от падения прямо в море. Такое ощущение, что мост за ночь выстроил какой-то сказочный великан, которому все море по колено.

Какой-то золотой экипаж катит по мосту, источая дивное сияние. Он подъезжает и вдруг оказывается, что размером он не выше ее колен. И это вовсе не карета, а какое-то существо с жабрами из золота. Оно поднимается с карачек и вдруг становиться с нее ростом.

– Прости, я не привык ходить по земле, – говорит оно. – Плавать намного удобнее. Ты поймешь, когда сама испытаешь.

У него трезубец в руках, а во лбу растут крупные жемчужины. Золотые и коралловые жабры сверкают. С ним рядом приятно и страшно!

Лилофея проснулась, а коралловый гребень в форме трезубца уже лежал на туалетном столике. Еще один подарок неизвестно от кого и невесть кем доставленный. Она уже к ним привыкла. Хотя нет! Теперь она знает, от кого они. От водяного царя!

Раньше ее голова разрывалась от вопросов и домыслов: «откуда подарки? Если б кто-то их приносил, то слуги бы его заметили и начали бы чесать языками, пока сплетни не дошли бы до царедворца, а там и до самого короля. Разве только кто-то, договорившийся с прислугой, приносит их тайком, когда она не видит. Но павлин бы заметил и тут же обличил посыльного. А вдруг он с ним в сговоре? Может приносить вещи и сам. Ведь если подумать, то подарки стали появляться во дворце одновременно с появлением самого павлина».

Больше мучатся домыслами не приходилось. Теперь все было предельно ясно. От кого дары она уже не сомневалась. А вот насчет сна не была уверена. Что это за сон, который ярче, чем реальность? В голове все еще гудело от скрежетания золотых жабров по мосту, к этому примешивался другой звук – скрип клетки, где держали морское существо.

– Урун! – Лилофея произнесла его имя вслух, как будто это могло дать ему шанс выбраться из темницы и прийти на ее зов. Ощущение было такое, будто тварь из моря стоит рядом и смотрит на нее своими хитрыми глазами. Даже на ковре виден мокрый след. Но Урун не может быть здесь. Если б он нашел способ сбежать из казематов, то в замке давно бы уже подняли тревогу.

Вчера Моррин наотрез отказался рассказать что-либо про Уруна. Например, откуда он его знает и что у них за отношения? Но Лилофея догадалась и сама. Наверняка, Моррин уже встречал его во время своих плаваний и, похоже, он заключил с существами из моря какую-то сделку. Его не стоило за это осуждать. Моряку, попавшему в шторм, даже пакт, предложенный дьяволом, покажется милостью судьбы. Все лучше, чем погибнуть в волнах. Почему же Моррин стыдиться того, что пошел на вынужденную уступку морскому народу? Урун как раз и был морским дьяволом. Только он попросил с Моррина не незримую душу, а что-то более весомое. Любопытно что?

Она ломала голову, а Урун как будто присутствовал рядом, шептал ей на ухо, распространял по спальне вонь морских водорослей и соленой воды.

– Спустись ко мне! Давай поговорим еще! – звучал его зов в голове.

Лилофея схватила зеркальце, подаренное водяным. Если оно способно показывать морское дно, то сможет показать и Уруна. Оно услышало ее, еще до того, как она высказала вслух пожелание. Вместо нимф на коралловых рифах, в зеркале вдруг появились решетки и цепи. Зеркало, как глаз шпиона, заглянуло в темницу. Урун уже успел добраться до одного из стражников и теперь пожирал его останки. Другие охранники пытались травить существо в клетке огнем, но оно только хохотало и напевало что-то на незнакомом Лилофее языке. Песенка была похожа на издевку, а еще на зов, обращенный к тем, кто живет на дне моря. Лилофея чувствовала, как вибрирует зеркальце вместе с тем, что выплывает из глубин.

Нужно остановить Уруна. Но как? Моррин сказал, что не поведет ее больше в темницу, потому что это слишком опасно. И вообще он сделал ошибку, что отвел ее туда в первый раз.

Сенешаль, насидевшийся в клетке, притих и уже не пел. Второй министр смилостивился и разрешил иногда выпускать павлина из клетки, но удерживать его на золотой цепочке, колечко от которой крепилось к лапе птицы. Он почему-то боялся, что говорящий павлин может куда-то улететь из Оквилании. А вдруг он шпион, способный разболтать кому-то секреты государства, которые подслушал, пока свободно летал над окнами? Вот как опасно болтать, не закрывая клюв, под носом у родовитых чиновников. Никогда не знаешь, как они отреагируют даже на птичью болтовню.

– В следующий раз меня запрягут в королевскую колесницу, – шумно жаловался Сенешаль, пока Лилофея наматывала цепочку от кольца на его лапке себе на запястье.

– Ты сам доболтался! Нужно было хоть иногда держать язык за зубами… то есть за клювом. Даже не знаю, есть зубы у птиц? По-моему у тебя только клюв и как бы в следующий раз на него не закрепили колечко.

– Твоему кавалеру сейчас не до меня. Твари из моря куда большая напасть, чем говорящий павлин.

– Господин второй министр Болдуин не мой кавалер.

– Рассказывай!

– Я серьезно. Он вечно занят государственными делами.

– И наблюдением за тобой.

– Ну, – она пожала плечами, – я тоже государственное дело. Я ведь королевская дочь.

– Кстати, единственная. С таким приданым, как у тебя, сразу ясно, почему этот Болдуин от тебя глаз не отводит. Уломать совет министров, отдать тебя за него замуж, и вся Оквилания у него в кармане. Страна озер, фонтанов, банановых рощ, кокосовых пальм, тропических лесов – райский куш для министра Болдуина. Да еще и красавица в придачу.

– Ты говоришь так, как будто сам был бы не прочь на мне жениться, – отшутилась она.

– Конечно! – радостно замахал крыльями Сенешаль. – Если я буду твоим мужем, то стану королем Оквилании, и мне не придется сидеть на цепи. Скажи, что сейчас ты на полном серьезе сделала мне предложение!

Лилофея промолчала. Зачем его расстраивать? Бедняга и так насиделся в клетке.

– Я буду носить корону, которую изготовят лучшие ювелиры Оквилании по размеру моей головы, – размечтался павлин, – буду порхать над троном, пока ты на нем сидишь и правишь, и давать тебе мудрые советы. Со мной тебе и министры станут не нужны. Если ты заметила, то моя голова крошечная, но столько умных мыслей, как в ней не уместилось бы и во всех библиотеках мира.

– Кстати, а как ты узнал о вторжении морген, то есть морских жителей, во дворец? – прервала она его радужные мечты.

– Увидел в твоем зеркальце.

– То есть оно, как всевидящий глаз, наблюдает за всем кругом?

– Нет, только за теми объектами, которые выползли из глубин. Оно всюду их видит. Как и подводное царство.

– То есть если я захочу, чтобы оно показало мне огненных драконов из Тиории, то этого оно не исполнит.

– Почему же нет? Если они будут дышать огнем на волны или вступят в контакт с морскими жителями, то ты их увидишь.

– А в любом другом случае нет?

– Зеркало показывает лишь те уголки мира, куда вторглось море. Например, если водяной царь придет с предложением к королю любого государства, то будешь видеть весь тронный зал лишь до тех пор, пока от морского посланника по окончанию разговора не останется лишь мокрая лужа на полу.

Занятно! У нее есть всевидящее зеркальце с ограниченными ресурсами. Но это лучше, чем ничего.

– Значит, ты – окно в подводный мир, – обратилась Лилофея напрямую к зеркальцу. – Покажи-ка мне Морскую Радугу!

И оно показало! Нефритовый мост возник в зеркальце, а ощущение было таким, будто она очутилась прямо на нем. Даже скользкий нефрит под ногами был таким реальным. И вдруг он превратился во что-то другое. По какой поверхности она ступает? Мост то из кораллов и жемчужин. То из красного золота. То из костей мертвых рыб, в которых застряла живая русалка. Лилофея попыталась ее освободить, а та вдруг накинулась на нее.

– Мы соперницы, – прошипела она. Это была Нереида, и видение оборвалось.

Все из-за того, что Сенешаль больно клюнул ее в плечо.

– Очнись! – верещал он.

– Ты не сказал мне, что это зеркальце способно не только показывать, но и переносить куда-то.

– Не тебя саму, лишь твое сознание. И это опасно! Ты можешь заглядеться на подводный мир и уже не очнуться. Будешь ходить всюду с зеркальцем в руках, как сомнамбула, и ничего не соображать.

Печальная перспектива. Сознание, действительно, будто затягивало в зеркальце. Лилофея поспешно его отложила.

Чем пялиться в него, лучше поискать возможность еще раз встретиться с Уруном? На этот раз это будет сложно. Придется применить всю свою изобретательность. Ей очень хотелось остаться и побеседовать с ним наедине без присутствия рядом настороженных стражников. Возможно, тогда он раскроет ей какие-то тайны, о которых не смеет заикнуться при свидетелях. Но как к нему попасть без помощи Моррина. Отец точно не разрешит навестить чудовище в клетке. Разве только кто-то из придворных шутки ради поможет.

На крытых галереях замка, по-прежнему, пылали ряды факелов. Приезжим гостям днем такое зрелище казалось довольно странным. Только коренные жители Оквилании понимали, в чем дело.

По галерее с видом на море лениво прогуливалась одна из придворных дам в роскошном зеленом наряде. Бедняжка обмахивалась веером, полностью игнорируя пажа, который шел за ней еще и с опахалом. Леди Моралла вечно страдала от жары.

Лилофея направилась к ней, сжимая цепочку, вынуждающую Сенешаля не отставать от нее. Такое приспособление и впрямь навевало мысль, что она обручена с павлином, и ей некуда от него деться. Не цепочка, а обручальная цепь! Но леди Моралла не заметила в этом ничего странного.

– Тут, как в печи, – пожаловалась она.

– Что-то я давно тебя не видела, – Лилофея остановилась рядом с ней.

– Разумеется, – Моралла усиленней замахала веером, создавая целый ветерок. – Ты ни на кого не смотришь кроме своего павлина. Кстати, правдивы ли слухи, что он говорящий?

– Ну… – Лилофея лишь потянула за цепочку, за которой вынужден был лететь Сенешаль. Обычно он упрямо молчал в присутствии свидетелей, но сейчас вдруг крякнул что-то о том, что прекрасная леди Моралла должна держаться как можно дальше от огня.

– Дамам с кожей прозрачной, как у водяниц, близость пламени противопоказана, – проворковал он явно где-то заученную льстивую фразу.

– Спасибо, дружок. Я сама это знаю, – благосклонно ответила она.

– Подойдете чуть ближе к огню, и ваша кожа запузырится, покроется сыпью, – продолжал верещать Сенешаль.

– Он хоть понимает, что говорит? – на этот раз Моралла обратилась уже к Лилофее.

– Вряд ли, – отмахнулась принцесса. Ей вдруг почудилось, что из-под зеленого шлейфа Мораллы высовывается мокрый хвост с раздвоенным плавником. Видение длилось мгновение, пока леди Моралла не одернула шлейф.

Наверное, показалось! Должно быть, у нее солнечный удар. Лилофея приложила руку ко лбу. А Сенешаль у нее над головой усиленно замахал крыльями. Цепочка с кольцом для лапки – была хитрым изобретением. Она не давала улететь ему далеко, но оказалась достаточно длинной, чтобы он мог взмыть под самый потолок. Так они с Сенешалем никогда не расстанутся.

– Ты будто с ним помолвлена, – пошутила Моралла и лучезарно улыбнулась. Зубы у нее были красивыми, мелкими и ровными. Ну, прямо как жемчужины! И кожа на лице такая тонкая и прозрачная, что, кажется, сквозь нее просвечивают вены. А еще у нее скулы чуть приподняты и изогнуты, прямо как бугорки на мордах морских жителей. Но ей это шло. Моралла была рыжей, зеленоглазой, статной и чем-то напоминала морскую фею.

Ну, вот. Теперь она всех будет сравнивать с морскими жителями. Лилофея поймала себя на мысли, что ее тянет назад к Уруну и тем странным существам, которые приходят из глубин и которые так опасны, что от них лучше бежать без оглядки.

– Кстати, ты не видела в сумерках необычного корабля в виде русалки или необычный мост над морем, скажем, из нефрита? – спросила Лилофея.

– А ты шутница!

– Я серьезно!

– Нет, я ничего такого не видела. По вечерам я музицирую и обращаю внимание только на свою арфу. Она будто оживает, когда я касаюсь ее струн. Как-нибудь послушаешь мою музыку?

– Да, непременно, – машинально кивнула Лилофея. На самом деле все ее внимание было приковано к морю.

– Тебе не стоит так заглядываться на волны, – предостерегла Моралла. – А то вдруг кто-то утянет тебя на дно.

– Ты про тех тварей, что приползают к берегам из пены морской и нападают на людей?

– О каких тварях ты говоришь? – Моралла изумленно захлопала кукольными ресницами. – Уж не о крабах ли, раках, скорпионах, медузах и прочих милых существах, которые сами сюда ползут, чтобы на кухне из них приготовили ужин для всего королевского двора.

Милых существах? Она шутит или говорит с сарказмом? Как можно называть крабов или скорпионов милыми существами? И почему она ничего не знает об опасных лазутчиках из моря? Или просто притворяется, что ничего не знает? Факелы, расставленные днем на парапетах, ее ничуть не удивляют, как и большой костер, разложенный охраной у пустынного берега. Значит, она должна что-то знать. Зачем же притворяться неосведомленной? Она ведь не актриса из плавучего театра, а изысканная леди. Ей не к лицу притворство.

Кстати, если задуматься о плавучих театрах, которые нередко причаливали к берегам столицы, чтобы дать представление. Не мог ли корабль в виде деревянной русалки быть таким театром? Если да, то почему никто с него не сошел на берег, чтобы созвать публику на вечерний спектакль. Обычно такие спектакли давали вечером на большом канале в столице или на озере у королевского двора. И чаще всего плавучие театры располагались в больших гондолах или барках. Целый корабль-театр это что-то новое.

– Я видела необычный корабль, – призналась Лилофея Моралле. Почему-то ее потянуло на откровенность с придворной дамой, будто Моралла обладала умением молча вытягивать из собеседника признания.

– Правда? – Моралла сделала изумленный выдох. Страусовое перо с крупным изумрудом слегка качнулось от ветерка в ее волосах. – Чем он был необычен? На мой взгляд все корабли абсолютно одинаковы. Разве только размеры и резные фигуры на носу у каждого разные.

– Тот корабль, о котором я говорю, был сделан очень искусными мастерами. Они сумели обтесать дерево так, что весь корабль выглядит, как большая деревянная русалка. Нос корабля это ее голова с волнистыми волосами, бока – это ее чешуйчатый хвост. А мачты вздымаются над всем этим, как наросты из спины. Поразительно, правда?

– И тебе все это приснилось?

– Нет, я видела на самом деле.

– Ни за что не поверю.

– Думаю, этот корабль мог причалить в порту.

– Будь оно так, слухи о нем разнесли бы уже по всему государству. Корабль, копирующий фигуру русалки! Такое не каждый день увидишь!

Моралла сочла ее выдумщицей. Как неприятно! Лилофея на миг прикусила язык.

– Ты веришь в русалок? – все-таки после паузы спросила она.

Моралла вдруг испугалась. С чего бы это? Даже веер дрогнул в ее руке.

– Что за басни?

Почему ей так неприятно? Обычно так ведут себя люди, которые видели что-то такое, о чем дали клятву никому не говорить. Она и вправду видела что-то такое, о чем не хочет поведать?

– Не бывает никаких русалок! Не верь в это! – обеспокоилась леди Моралла. – Кто бы тебе о них не говорил, он врет! Не стоит верить всему, что услышишь.

– А если увижу своими глазами…

Разговор окончить им так и не удалось, потому что к ним уже направлялась Морисса с Изменником на плече.

– Ваше высочество! – в присутствии свидетельницы она решила сделать чинный реверанс. – Вас срочно вызывают к гостям.

– А это не может подождать? – Лилофеи почему-то не хотелось идти.

– Его величество сказал, что никак не может.

– Ну, хорошо, – уходя с Мориссой, Лилофея все же обернулась еще раз на леди Мораллу и снова ей почудилось, что у той из-под платья вылезают и тянуться по полу морские плавники и щупальца. Принцесса даже ущипнула себя. И паж у Мораллы какой-то странный с зеленоватой кожей, как будто приболел. От какой болезни цвет лица становиться в тон водорослям и жабам?

– Неприлично так пялиться на придворных, – шепнула ей Морисса. Сама она чтила этикет во всех случаях, кроме тех, когда они оставались с принцессой наедине.

– Танцевать с пиратами еще неприличнее, – так же шепотом парировала Лилофея.

– Ну, на меня то никто не обратил внимание, а вот леди Моралла сейчас прожжет тебя подозрительным взглядом, а еще хуже начнет о тебе сплетничать. Ты сегодня явно не в себе, может, дело во всех этих жемчугах на тебе. От них веет холодом.

– Странно, почему Изменник не попытался перепрыгнуть с твоего плеча на опахало леди Мораллы.

– И впрямь странно, неужели он становиться верным? – Морисса потрепала питомца по загривку, от чего он довольно заурчал.

– По-моему ему чем-то не понравилась сама Моралла.

– С чего бы это?

– Тебе не кажется, что она не совсем такая, как все?

– Что ты имеешь в виду?

– Даже не знаю… ее походка, ее слова, и с платьем у нее что-то не так.

– Правда, а я и не заметила. У тебя точно не жар?

– Точно, – не говорить же про плавники под платьем. Ей точно показалось, ведь Моралла шла, а не плыла. Или все это влияние жемчуга? В голове стояло эха шума прибоя, с тех пор как она нацепила на себя сразу столько морских украшений.

– Кстати, о деле: из Султанита только что прибыли твоя дядя – местный король, и твоя кузина Орнелла.

– Вот оно что! Они ждут в тронном зале.

– Нет, принцессе Орнелле нездоровиться. Все из-за долгого морского плавания. У нее начались дурные сны, тоска, паника. Как там сказал, королевский лекарь, только что ее посетивший? – Морисса нахмурилась, припоминая. – А вот, она страдает глубокой депрессий. И ей нужно, чтобы ты ее развлекла.

– Никогда не слышала о такой болезни.

– Вероятно, потому, что в Оквилании от нее до сих пор никто не страдал.

– По всей видимости, ее завезла сюда Орнелла.

– Любопытно, что она привезла еще. Я слышала, в Султаните добывают прелестные полудрагоценные камни. Мне бы хоть браслет из таких, хоть брошку… Все драгоценности моей матери отец давно проиграл или пропил.

Морисса явно била на жалость.

– Ладно, если мне преподнесут что-то в дар, я отдам тебе, – великодушно пообещала Лилофея. Ей совсем не хотелось общаться с капризницей-кузиной, но видимо придется. Во время своего последнего визита в Оквиланию несколько лет тому назад, Орнелла вела себя так, будто она единственная королева островного государства, а все остальные здесь ее слуги.

Оказалось, что на этот раз Орнелла привезла с собой кое-кого необычного. Темнокожая чужестранка, на которую взирали с восхищением, приехала с принцессой Султанита на правах служанки. Но наряжена она была, как наложница из гарема. Все на ней звенело и мерцало. Выходит, и впрямь есть женщины с черной кожей! Где они только рождаются? Кругом все белокожие, а тут вдруг видишь тонкий девичий стан цвета темного шоколада. Служанка Орнеллы носила расшитые бисером шаровары и узкий лиф с блестками. Ее черный живот оставался полностью открытым, а в нем поблескивали медные колечки, вставленные прямо в кожу. Лилофея не могла отвести от нее глаз.

– Ее зовут Харизи, – шепнула Морисса, остановившаяся у входа в апартаменты, отведенные Орнелле. – Она проводит тебя к своей госпоже. А я пойду, потанцую еще с пиратами, только никому об этом ни слова. Но по дороге мне придется отнести твоего павлина назад в клетку. Второй министр запретил являться с ним к заморской принцессе. Мало ли, вдруг Сенешаль чего-то сболтнет о государственных тайнах Оквилании. Только я ни разу не слышала, чтобы он говорил. Не попугай ведь, все-таки. В общем, ты к принцессе, а я к пиратам.

Лилофея благосклонно ей кивнула и передала цепочку павлина. Пусть идет, куда хочет. Когда на пороге покоев Орнеллы стоит такое диво, не хочется ни на что отвлекаться. Харизи напоминала принцессу ночи, родившуюся с черной кожей и черными курчавыми волосами. В ноздри у нее были вставлены такие же колечки, как и в пупок, но ее красоты это ничуть не портило. На лбу сверкал обруч с крупным гранатом. Прозрачная вуаль от него спускалась до пояса. Кушак с янтарем удачно контрастировал с темной кожей.

До сих пор Лилофея видела только смуглых и темнокожих мальчиков, которых привозили в Оквиланию из-за моря и использовали, как пажей. Они понимали все приказы, но вечно молчали сами, как если бы были немыми. Кстати, они еще и не росли, а на всю жизнь оставались видом и ростом с ребенка, поэтому при дворе к ним относились, как к диковинным обезьянкам, не способным принять участие в разговоре. Харизи в отличие от них была взрослой, к тому же умела и говорить, и даже лучезарно улыбаться. Ослепительно-белые зубы поразительно контрастировали с черной кожей.

– Ты, наверное, тоже принцесса какой-то экзотической страны.

– Принцесса? – Харизи рассмеялась. – О нет, я всего лишь прислужница принцессы. Ее рабыня, если точнее.

– Рабыня? – Лилофее это не понравилась. Такое гордое существо и вдруг в рабстве у кого-то. В Оквилании рабов не было, а Харизи больше напоминала особу благородных кровей. От нее веяло мускусом, цукатами и какими-то восточными благовониями.

– Я готовлю духи для госпожи, – извинилась она, заметив, что гостья принюхивается.

– А я? Меня здесь ждут. Я местная принцесса, Лилофея.

– Я вижу! Та самая кузина, которая больше всего любит платья голубых оттенков. Орнелла говорила о тебе, но не сказала, что ты так хороша собой. Я полагала, ты исключительно модница и капризуля, которая вбила себе в голову, что кроме нарядов голубого цвета, ей ничего не идет. Но ты другая.

Для Орнеллы было не накладно приписать кому-то другому все вздорные черты собственного характера, но насчет любви к голубым оттенкам она не соврала. Вернее, морским оттенкам, как их теперь называла принцесса.

Харизи вдруг заметила что-то и потянулась, чтобы прикоснуться к Лилофее.

– Ты из них! – определила она. – Из морген.

– Нет.

– Отсюда твоя любовь к голубым оттенкам. И от тебя веет свежестью морского бриза, как от большинства морген. Это так приятно.

Наверное, ее сбили с толку, украшения, подаренные водяным. От них, наверняка, веяло морем. Лилофея навешала на себя столько жемчужных браслетов и бус, что они выглядели, как доспехи поверх корсажа. Она сама не знала, зачем навешала на себя столько побрякушек. Просто в жемчуге она вдруг начала чувствовать себя уютнее, чем без него. Даже серьги у нее теперь были жемчужными, и тиара тоже с длинными жемчужными подвесками, запутавшимися в волосах. Второй министр Болдуин сегодня утром посмотрел на нее с осуждением, но вслух замечаний не сделал.

– Многих пленяет море, – загадочно произнесла Харизи, потрогав одну из жемчужных подвесок у щеки Лилофеи, – но мне кажется, что ты сама пришла из него.

– Ты ошибаешься! Я родилась здесь. На суше.

Но черные ноздри Харизи уже подозрительно раздулись, улавливая какой-то аромат.

– На тебе запах одного из подводных полководцев. Ты точно из морген, раз общалась с ним.

Так вот в чем дело! Урун! Когда она разговаривала с ним, он ее касался. На ее коже осталась зеленая слизь от его когтей. По всей видимости, Хиризи обладала каким-то особым обонянием и могла различать запах склизких морских жителей даже на тех, кого они недавно коснулись.

– Значит, ты обладаешь способностью спускаться под воду и наблюдать своими глазами все чудеса морского дна. Как я тебе завидую! Говорят, там еще прекраснее, чем в сказке. Многие называют подводное царство морским раем. Но там еще и опасно. Однако мне бы так хотелось взглянуть на все это хоть мельком.

– Но я там не была, – возразила Лилофея. Разве только во сне, но о своих снах она Харизи рассказывать не стала. Зачем рисовать себя сумасшедшей в глазах служанок? Те, кто сами не видят такие сны, ни за что не поверят в то, что сказочная подводная страна может присниться кому-то другому.

Харизи смутилась от уверенности в голосе принцессы.

– Тогда где ты разговаривала с вожаком подводных стай?

– С тем жутким существом, – Лилофея не решилась назвать Уруна по имени. – Его держат здесь, в казематах замка, очень глубоко под землей.

Харизи даже вздрогнула.

– Невероятно! – только и пролепетала она, при чем в ее тоне было больше осуждения, чем удивления. Такое ощущение, что она хотела на самом деле сказать: «Как только люди посмели? Неужели они не понимают, какую беду зовут на свои головы?»

От Харизи теперь буквально разило неприязнью ко всем и всему здесь, поэтому Лилофея попыталась перевести тему на что-то более безобидное.

– Так ты, правда, грезишь о чудесах морского государства: плавучих экипажах, запряженные крупными улитками, садах с голубыми и синими фруктами, рыбах с множеством голов и хвостов. Я знаю один способ всю эту фантазию увидеть в картинках…

Она мялась, не зная, насколько можно доверять Харизи. Сказать ли ей о зеркальце, которое видит морген и их государство под водой? Хотя что стоит даже показать это зеркальце Харизи и исполнить ее мечту? Лилофея уже хотела это предложить, но из будуара вдруг донесся капризный голос кузины Орнеллы. Похоже, она уже успела отдохнуть и теперь приводила себя в порядок перед туалетным столиком с поворотным зеркалом. Раздавался звон серебряных украшений. В Султаните в основном добывали не золото, а серебро. Даже в качестве официальных даров Оквилании гости каждый раз привозили с собой исключительно изделия из серебра: блюда, кувшины, пиалы, медали с тонкой чеканкой и целые сундуки серебряных украшений.

– Осторожно, серебро обжигает морген, – зачем-то предупредила Харизи и вцепилась в руку принцессы.

– Говорю же тебе, я не из морген, – Лилофея вырвала у нее руку и прошла в будуар к Орнелле. Недоверчивый взгляд Харизи ее провожал.

В будуаре было светло и роскошно. Все было выдержано в нежных голубых тонах. Лилофея даже пожалела, что это не ее покои.

– В Оквилании все спят до полудня? – вновь раздался недовольный голосок Орнеллы. Она сидела и прихорашивалась перед круглым зеркалом в медной раме. При этом сама она выглядела сонной и изможденной. Под глазами залегли темные круги, которые она старательно пыталась запудрить. И сами глаза у нее странно покраснели, как будто она всю ночь в дороге проплакала на потеху экипажу корабля. Лилофея представляла, как дразнили ее за спиной матросы. Капризная неженка! Такая и недели в море не выдержит! Благо путь по морю от Султанита при попутном ветре занимал всего три дня. И то Орнелла вся вымоталась. Стала напоминать живые мощи в роскошном кружевном пеньюаре. Должно быть, она начала страдать морской болезнью. Лилофея помнила, что прежде с ней такого не случалось. Хотя, когда последний раз она приезжала сюда с визитом? Несколько лет тому назад! Тогда обе принцессы; и Орнелла, и Лилофея еще были пятнадцатилетними подростками. Теперь они стали взрослыми девушками. За прошедшие годы каждая могла измениться. А изменения, как известно, могут быть, как к лучшему, так и к худшему.

– Я думала, ты нанесешь мне визит намного раньше. Почему ты, как положено этикетом, не встречала меня со свитой у причала? И что это за чудной мост был раскинут над ночным морем? Он что, правда, из нефрита?

– Так ты его тоже видела? – Лилофея обрадовалась. Хоть один человек может подтвердить, что ей не привиделось.

– Только сейчас, днем, я его уже не вижу.

– Ничего удивительно, ведь твои окна выходят не на море, а во внутренние сады дворца. Внизу только пальмы и цветники.

– Верно, – Орнелла даже не удосужилась выглянуть в окно. – Но я имела в виду не то, что не вижу его за окнами, а то, что в утреннем тумане, когда мы подплывали к берегу, его уже не было видно вообще. Странный мост, кстати, рядом с ним раздавались какие-то голоса, как если бы целый хор пел в воде. Неужели султан из Этара решил выстроить такой длинный мост, чтобы каждый раз не плавать к тебе на корабле, а ходить пешком. Или ему так надоело, что его здесь отшивают, что он поведет по этому мосту свои войска. Говорят, они так многочисленны, что не уместятся на одних лишь кораблях даже самого большого флота.

Лилофею не удивило, что Орнелла уже знает о неудачном сватовстве султана. Послы и купцы приезжают одинаково часто во все прибрежные государства. Кто-то непременно донесет все сплетни. Не говоря уже о таких вездесущих каперах, как Моррин.

– Тебе не стоит слушать так много сплетен, – деловито сказала она, и тут же поймала себя на подражании: разве не то же его самое говорила ей Моралла о русалках? Не верь сплетням! Так начинают утверждать все, кто знают, что сплетни правдивы.

Орнелла лишь что-то пренебрежительно хмыкнула.

– Надеюсь, султан не нападет в тот момент, пока мы гостим здесь. Я не хочу отправиться в его гарем. Говорят, там девушка становиться абсолютно бесправной. Меня это не устраивает ни за какие драгоценности Этара. Кстати, я привезла тебе подарок.

Она достала из шкатулки гарнитур изящных серебряных украшений. Все они были с эмблемой Султанита и переплетенными инициалами Орнеллы и Лилофеи.

– В знак вечной дружбы, – пояснила Орнелла. – Так пожелал отец.

Сама бы она точно не додумалась. Орнелла относилась к тому типу девушек, которые любят и ценят лишь самих себя. Одним словом она была эгоисткой. Но довольно привлекательной. У нее были роскошные каштановые локоны, очень нежная кожа, девичье лицо лишь немного портил орлиный нос. Из-за него принцесса выглядела еще более напыщенной и высокомерной, чем была на самом деле.

– Спасибо! Я тронута, что ты обо мне не забыла, – Лилофея помнила, что следует проявлять вежливость, хоть Орнелле благодарность и не нужна. Она буквально кинула в руки Лилофеи свой щедрый подарок. Серебряный гарнитур оказался довольно тяжелым, но Лилофея ахнула не от этого. Подаренное серебро обожгло ей пальцы. Надо же! Она оглянулась, ища глазами Харизи, но темнокожая рабыня уже успела скользнуть за ширму в соседнем помещении.

Может попросить у Орнеллы один из ее ларчиков или шкатулок, но ведь они тоже все из серебра. Лилофея достала из рукава ажурный платочек и завязала гарнитур в него. Так он хотя бы не жег пальцы. Орнелла, заметив это в зеркале, в которое долго смотрелась, лишь хмыкнула. Ну и манеры у Оквиланцев, красноречиво говорил ее вздох.

– Я думала, ты развлечешь меня игрой на арфе или хотя бы позовешь фрейлин, которые будут петь и музицировать.

Ах, вот зачем, ее пригласили к кузине. Сама Лилофея и не догадалась бы.

– Ты давно не прибывала к нашему двору из Султанита. Здесь теперь другие обычаи. Но я знаю одну леди, которая любит играть на арфе. Могу вас друг другу представить.

– В Султаните теперь тоже все по-другому, – печально вздохнула Орнелла. – С тех пор, как отец завоевал тот небольшой остров, как же он назывался… – она стала хмурить густые брови, но так и не припомнила. – В общем, население на том острове, было чернокожим. Теперь Султанит полон слуг и рабов с другим цветом кожи, чем у нас. Иногда, кажется, что от них в стране стало черно. По ночам они собираются у костров и колдуют. На них приходиться искать управу. Но моя Харизи другая. Она послушная. Поэтому все мы приехали отдохнуть к вам. Но у вас тут тоже что-то не в порядке. Я обратила внимание на костры на песке у моря, и на ряды факелов, которые пылают днями напролет. Это неспроста!

Какая она наблюдательная!

– Все в порядке, – вслух успокоила ее Лилофея.

– То есть все под контролем, если точнее сказать.

Как она проницательна! Неужели уже успела переговорить со вторым министром? Или кто-то еще оказался не в меру болтлив? Орнелла была либо очень хорошо осведомлена о событиях за границей своей родины, либо умела делать точные выводы из всего, чтобы замечала вокруг.

Кто бы не принимал меры безопасности в твоей стране, – продолжила она, – скажи им, что море может выйти из-под контроля в любую секунду. Хотя если верить некоторым, то со стихией не сладишь. Точнее с теми, кто обитают в ней.

– Ты о чем? – Лилофея ощутила, как мурашки ползут по коже.

– На наш корабль напали эти твари из глубин, – Орнелла отвернулась от зеркала и уставилась прямо на Лилофею. Ее терпение и светская учтивость кончились. – Одна тварь меня поранила своим жабром, оно острое, как железо, посмотри, – кузина содрала кружевное бурно с груди, показывая на жуткую трещину в коже полную слизи. – Мне еще повезло. Оно напоролось на щипы серебряной цепи у меня на груди и поранилось само, а вот моих телохранителей утянули на дно. Мы едва отбились. Это была подводная засада. Она ждала нас у самых берегов Оквилании. В паре лиг от берега. Нас чуть не утопили, подговорив морских уродов выждать, пока корабль зайдет в узкий пролив, и наброситься на нас. Это нарочно! Вы хотите войны! Все знают, что твой отец заключил с ними договор.

– Какой договор? Я ничего о таком не знаю.

– Это было давно. Еще до того, как на землю ступила твоя мать.

Что за выражение? Ступила на землю. Как будто впервые в жизни. Наверное, Орнелла, имела в виду, что та сошла сюда с корабля. Но уточнить не удалось. Капризная кузина больше не хотела с ней разговаривать. Неловко вышло, что пришлось закончить свой первый разговор с ней за много лет на скандальной ноте. Но ничего не поделаешь. С капризницами, неженками и высокомерными особами всегда сложно общаться.

Лилофеи было стыдно, что она не знает точно, из какого королевства ее мать. Зная придворный этикет сватовства, она, наверняка, должна быть принцессой из какого-то богатого чужеземного государства, которая привезла в Оквиланию хорошее приданое и обещание поддержи от ее отца или братьев-королей в случае войны. Только вот мать умерла сразу после рождения Лилофеи и при дворе о ней не говорили, как будто кроме отца у принцессы никого и не было. Таким образом вся родословная принцессы сводилась к правителям Оквилании. Но ведь должны же где-то быть зарисовки фамильного древа, где расписан весь королевский род. Там должно быть помечено, царевнами каких стран были невесты до того, как заключить союз с королями Оквилании.

В дворцовой библиотеке, которая располагалась в белых шахматных башнях, должна быть книга с родовым древом королей, естественно исписанная пока лишь наполовину. Лилофея пошла ее искать. Двое темнокожих мальчиков в тюрбанах, которые почему-то не выросли даже за много лет, и карлик-куратор проводили ее к нужному стеллажу. Лилофея протянула руку и нащупала нужный том, но там внутри была не схема родового древа, а перечень самых разных подводных существ. Любопытно! Но не совсем то, что ей надо. Кракены, тритоны, корриганы, дини ши, летающие над водой и манящие рыбаков кинуться с лодки в пучину. И нереиды… Что? Лилофея нахмурилась. Она полагала, что Нереида это женское имя, а оказалось – название водяных существ.

Из окон библиотеки открывался вид на море. Сверху оно казалось холодным и мрачным. А бирюзовые птицы, парившие над водой, совсем не походили на чаек. Одна из них подлетела прямо к окну. Боже, да у нее сплюснутое лицо, как у рыбы. Лилофея выронила книгу и чуть не пришибла ею странное существо, похожее на изумрудного краба, которое неизвестно как проползло во дворец. Сутулое, светящееся и с деформированной головой, оно явно принадлежало к морским чудесам. Как так можно? Повсюду ведь костры и факелы, а эти существа все равно так легко проползают во дворец. Может, и вправду стоит осушить все фонтаны, чтобы у них больше не было лазейки на сушу. Лилофея вообще не понимала, как фонтаны могут стать порталами для морских обитателей.

Она вышла на лоджию. Фонтан на ней временно осушили, но до моря отсюда все равно было рукой подать. А у моря угадывались очертания уже знакомой фигурки.

Нереида сидела на валуне. Восточное одеяние оставляло открытым живот, в который было вживлено затейливое украшение из жемчужин, а юбка переливалась множеством оттенков, как чешуя волшебной рыбы. Хотя что-то такое одеяние не очень похоже на юбку. Больше напоминает дельфиний хвост. Миг и под ним взмахнули плавники, взметая пену и водяные брызги.

– Так ты русалка? – Лилофея была ошеломлена.

– Только сейчас заметила? А ты наивная! Но хорошенькая. Как думаешь, почему завидев чью-то глупую, но миловидную головку, мужчины вдруг забывают о всех мудрых и ловких созданиях вод вроде меня.

– Не знаю! – Лилофея попятилась. Ревность в тоне Нереиды просто обжигала. Невольно на ум пришли рассказы Моррина о том, что морские жители любят топить девушек. Уж не из ревности ли это? Кто променяет земную девушку на существо с плавниками и хвостом? А Нереида явно выглядывала при дворе потенциальных кавалеров. Верхняя часть ее тела еще могла им приглянуться, но вот нижняя…

А кто променяет такого пригожего парня, как Моррин на существо с кораллами в коже, жабрами и перепонками, даже если оно является морским царем? – тут же спросил жестокий голос рассудка.

Лилофея не успела это обдумать. Руки Нереиды с перепонками потянулись к ней, она отшатнулась от них, оступилась, запуталась в собственном шлейфе и чуть не упала с парапета.

– Давай поплаваем! – снова предложила Нереида, только на этот раз ее голос прозвучал уж очень зловеще.

– Зачем?

– Чтобы проверить: выживешь ты под водой или нет? Нырнем поглубже и узнаем!

– Но под водой все люди гибнут.

– А вдруг ты как раз и есть та особенная, о которой все твердят. Я хочу проверить прямо сейчас, чтобы не терзаться больше сомнениями.

Ее яркий переливчатый хвост картинно взмахнул и окатил Лилофею новой волной соленых брызг. И дальше общаясь с Нереидой, она рискует загубить одно из своих лучших платьев. Но повернуться спиной и улизнуть было как-то неудобно. Во-первых, она принцесса и должна вести себя манерно, а во-вторых, вдруг Нереида переползет через парапет, как те твари ночью, схватит ее и изранит своими острыми коготками.

– При первой встрече ты не показалась мне жестокой, – промямлила Лилофея, прикидывая в уме, кого можно срочно зазвать сюда на подмогу. Единственный факел в скобе у парапета каким-то образом оказался потушен. Наверное, Нереида залила его водой.

– А я и не жестокая, просто любопытная, – улыбнулась она, обнажив сразу несколько рядов острых игольчатых зубов. Едва она прикрыла свои пухлые красивые губки, как сложно стало поверить, что у нее во рту не зубы, а иглы.

– Я тоже любопытная, – Лилофею внезапно осенила мысль, что Нереида, если уж она русалка, единственная может разъяснить ей сложившуюся ситуацию. – Мне, признаться, очень хочется знать кое-то, что на земле считают недозволенным. Что-то о подводных тайнах?

– И что же? – Нереида обрадовалась, явно решив, что это завуалированное приглашение утянуть несговорчивую Лилофею за собой в подводное царство, где та просто задохнется и умрет.

Русалка практически попалась на ловкую удочку. Недавно пообщавшаяся с Орнеллой Лилофея сообразила, что иногда нужно хитрить, чтобы добиться своего. Поэтому она начинала загибать пальцы и перечислять сперва все подряд, кроме того, о чем на самом деле хотелось спросить.

– Есть ли какое-то чудесное средство, которое помогает людям дышать под водой?

– Хм, – Нереида нахмурила рельефные брови, повторявшие изгиб двух ракушек. – Вроде есть, но оно не действует долго. Всего несколько минут от силы. Подходит для того, чтобы убедить несговорчивых рыбаков пойти со мной на дно. Едва они поверят, что обрели способность дышать в воде, как горло им перехватывает.

– Но ты ведь наполовину человек! Как же ты дышишь под водой?

– Если заметила, то вторая половина тела, при чем более крупная, чем верхняя, у меня определенно не человеческая, а рыбья.

Чтобы доказать это русалка обрызгала Лилофею очередной мощной волной соленой воды. Брызги долетали даже издалека, хотя Лилофея пятилась от Нереиды.

– То есть одной рыбьей половины тела достаточно, чтобы дышать под водой, даже обладая при этом человеческим носом?

– Человеческим? – Нереида раздула прозрачные ноздри. Нежная кожица на них по текстуре напоминала перепонки, а внутри ноздрей вместо волосков, как у людей, были заметны округлости двух жемчужин. Эти жемчужины прямо растут у нее в носу или вставлены наподобие сережек? У Харизи нос тоже был проколот, но серьги вставлены в проколы с внешней стороны, а не с внутренней.

– Что еще? – Нереида злонравно ухмыльнулась, заметив испуг Лилофеи.

– Ты одна такая необычная под водой или все моргены наполовину люди?

– Я вполне обычная для своих, но русалками под водой являются далеко не все. Есть и другие обитатели вод. Поплыли на них посмотреть!

– А подводные экипажи это сказка или они, правда, существует в морском мире?

– Да! Они там есть? Откуда ты о них, кстати, знаешь? Но их нельзя описать словами. Нужно на них посмотреть, – Нериида ей заговорщически подмигнула. Ее веки оказались синими, как штормовая волна.

– А нефритовый мост над морем, который девушки видят по ночам, это иллюзия, вроде фаты-морганы? – вот Лилофея и подошла к нужной теме, и сердечко у нее застучало сильнее. Ответит ли русалка честно. – Стоит ступить на этот мост и девица утонет?

– Нет, он реален. Просто днем люди его не видят. И виден он не только девушкам. Парней с него тоже легко утянуть на дно.

– Для чего он? – Лилофею это больше всего волновало.

– А вот этого я не знаю. Знает только сам морской царь, но с ним тебе вряд ли удастся поговорить. Он вечно слишком занят. Тиранит то одного земного правителя, то другого. Мы давно его уже почти и не видим.

– Ну, с ним я как раз поговорить смогу, – Лилофея пыталась отряхнуть промокшее платье, но оно сильно потяжелело, впитав влагу. Бежать в нем будет тяжело. Отвлекая Нереиду разговором, она сумела, пятясь, отойти от нее на приличное расстояние. Нужно надеяться, что русалка не умеет ползать по суше так же ловко, как другие жители моря.

– Думаешь, твоя красота, о которой так много болтают, заставит его выйти на берег? Не надейся! – Нереида уже точила коготки о валун. Почему она внезапно так обозлилась?

– А что бывает, когда водяной приглашает девушку на свидание к нефритовому мосту? Стоит ли принять такое приглашение?

– Нефритовый! Бирюзовый! Золотой! Костяной! Коралловый! Мост может становиться всяким. Все зависит от того, как водяной относиться конкретно к тебе. Но я в любом случае советую тебе не ходить.

– Почему?

Нереида вдруг надолго замолчала. Слышно было лишь, как ее рыбий хвост раздосадовано и нервно бьет по волнам.

– Просто не ходи и все, – после долгой паузы выпалила она. – Это дружеский совет!

– Дружеский! Так ты мне-таки подруга, хоть и русалка. Такое возможно?

– Иногда мы можем даже любить смертных, а не только с ними дружить.

– И не утопить их при этом?

– Все зависит от того, насколько хорошо сложатся наши отношения, – не стала врать на этот раз Нереида. – Но признаюсь тебе честно. Из любви со смертными ничего хорошего не выходит. Как ни старайся, а люди стареют, дурнеют, характер у них портиться от болезней или тяжелой работы. Те, кто были юношами вчера, сегодня древние старцы. От нашей любви они стареют еще быстрее, чем заповедано вашей несовершенной человеческой природой. И наши отношения перестают быть равными. Потому что мы, русалки, остаемся такими, какими вы нас видите сейчас, навсегда. Не стареем, не меняемся характером, не знаем, что такое болезни и усталость.

– Мне намекнули, что я отчасти принадлежу к народу морген. Правда, забавно?

– Ну, значит, ты мне как сестра, – усмехнулась Нереида. Только не было понятно серьезно это она или с легким сарказмом.

– Ты же не хочешь меня ранить или утопить? – Лилофея с опаской взглянула на ее когти.

– Что ты? Конечно же, нет. Ты ведь не пойдешь на свидание с водяным к мосту?

Лилофея отрицательно покачала головой.

– Значит, никто тебя и не утопит.

Лилофея поверила ей, даже сделала на прощание реверанс, чтобы Нереида не обиделась, развернулась и помчалась прочь.

– Только запомни, что к мосту ходить нельзя. Морская радуга не для свиданий! – кричала ей вдогонку Нереида.

Ее цепкие пальчики не вцепились в подол убегавшей принцессы, а Лилофеи все казалось, что русалка ползет за ней по песку, затем по дворцовому полу, перебирая руками с перепонками и плавниками так быстро, что становится страшно. Она даже обернулась. Дворцовый пол был мокрым, но влажные следы могли натечь с ее платья. Она сама сейчас после общения с дочерью морских вод промокла, как под дождем. Стоит поверить Нереиде, что она хочет дружить, а не враждовать. Просто у русалок свой этикет. Они, даже подружившись, ведут себя не так, как люди. От этих мыслей тут же пробудилась нежданная совесть. Жители Оквилании воюют с моргенами, страдают от их нападок с прибрежной стороны, а принцесса вдруг нашла общий язык с одной из морских обитательниц. Можно было оправдать себя лишь тем, что Нереида совсем не похожа на тех чудовищ, которые вползали во дворец ночью. Были бы все жители моря такими, и люди могли бы договориться с ними мирно. Наверное, стоит прислушаться к совету Нереиды и не заглядываться больше на таинственный мост. Тем более не нужно ходить на свидание с водяным, ведь для обычной земной девушки, пусть даже принцессы, оно неизбежно закончиться потоплением в воде. Перед риском утонуть равны все звания и титулы. Корона ее не спасет!

Даже корона, подаренная водяным? Лилофея ощутила, как она надавила на лоб при мысли, что не стоит ходить к мосту. Обруч короны впился в кожу, как живой.

В ее покоях уже ждали павлин в клетке и новая записка на раковине. Кстати, раковину уже кто-то разбил или раздавил. Она валялась на полу. Более крупная, чем те, что доставлял водяной обычно. Не беда! Чернила, то есть вода, которую использовали, как чернила на ней растеклась между осколков раковины и сложилась в первоначальные слова, которые должны были быть написанными на ракушке:

– Я давал тебе лишь три дня на раздумья, принцесса. Приходи на свидание к мосту, иначе по истечению третьего дня от нашей первой встречи на балу, там, где сейчас лежит Оквилания, будет плескаться продолжение моря. Хочешь, чтобы я расширил морские границы? Либо ты приходишь на мост над морем, либо море затопит Оквиланию.