Читать книгу Мечты для Эвы. Повесть о том, почему так важно следовать за своими мечтами - Натали Ку - Страница 4

– Алиса, я возвращаюсь, – звоню любимой подруге.

– Эва, что-то случилось? – в трубке раздается ее встревоженный голос.

– Мне просто приснился старый кошмар.

– И поэтому ты возвращаешься?

– Да, я должна попытаться избавиться от него.

– Обратишься к психологу наконец?

– Ты же сама психолог, вот мне и поможешь.

– Психологи не могут консультировать своих подруг.

– Меня не надо консультировать, мы с тобой откроем агентство.

В трубке тишина.

– Алиса, ты меня слышишь?

– Эва, какое агентство?

– Агентство по исполнению желаний. Сегодня ночью, когда из-за кошмара не смогла уже больше заснуть, я долго думала и поняла, что этот ужасный сон будет преследовать меня всю жизнь. Единственный выход – осуществить мечты семерых людей.

– Или обратиться к психологу. Я уверена, что сон снится тебе неспроста. Если бы я не была твоей подругой…

– Алиса, мне надо попытаться решить все самой. И ты мне поможешь осуществить то, что я задумала. Вот если ничего не выйдет, то будь по-твоему – обращусь к психологу. Договорились?

– У меня есть выбор?

– Ты права, выбора нет. Я уже купила билет и послезавтра буду в Петербурге.

И вот я сижу в самолете и присматриваюсь к своим соседям. Я не успела вовремя зарегистрироваться, и мне досталось место посередине. Может, мне повезет, я сейчас с ними познакомлюсь, а там уже дело техники узнать об их мечтах. Сосед справа – молодой человек достаточно приятной наружности, одет в деловой костюм. Странно, зачем в самолете выглядеть так официально? Слева – мужчина в возрасте, занимает по моим ощущениям слишком много пространства. Разложил вещи везде, даже умудрился свою газету засунуть в карман перед моим креслом. Черт, никогда не знакомилась в самолетах, хотя и летала тысячу раз.

Самолет отрывается от земли, Милан остается внизу. Мне жаль отсюда улетать, городок на озере Маджоре успел стать мне родным. Мне все-таки кажется, что я была там счастлива. Может, моя затея с этими дурацкими мечтами на самом деле тоже дурацкая? Может, правильно обратиться к психологу? Но я чувствую, что кто-то во сне бросает мне вызов, и я не могу не принять его. Я странным образом твердо уверена, что мне непременно надо исполнить чужие мечты – только это поможет мне освободиться от кошмара и стать счастливой.

Как же все-таки познакомиться с соседом справа? Он уткнулся в свой планшет и даже взгляда в мою сторону не бросил. Неужели я так плохо выгляжу? Да, я совсем не накрашена: во время полета так сухо, что постоянно хочется тереть глаза, а с макияжем я не могу себе этого позволить, не могу даже просто смочить лицо мокрой салфеткой. Да, на мне свободный спортивный костюм и волосы собраны в строгий пучок. Но все равно ведь – молодая девушка. Ну, не очень молодая, конечно, мне почти тридцать, но думается, что без макияжа я выгляжу по крайней мере на двадцать пять. Может, что-нибудь уронить ему под кресло? А вдруг упадет не под его кресло?

– Скажите, у вас есть мечта? – неожиданно для самой себя я совершенно без всякого предисловия задаю вопрос, ради которого и хотела познакомиться.

– Что вы сказали?

Мужчина поднимает на меня удивленный взгляд, и я вижу его глаза шоколадного цвета. Приятный цвет. Вспоминаю, что у меня в сумочке где-то завалялась шоколадка. Когда я нервничаю, всегда ем шоколад. И не только шоколад, если честно, но шоколад чаще всего, потому что он всегда у меня под рукой.

– Я спрашиваю про вашу мечту.

Удивление в его глазах грозит перерасти в шок, и я спешу его успокоить:

– Я работаю в журнале, мне поручили статью о мечтах взрослых людей. Совсем не успеваю, так вот решила спросить у вас, чтобы не терять время. Все-таки несколько часов лететь.

– Какой журнал? – вдруг интересуется сосед слева.

– «Психология», – говорю первое, что приходит в голову, но обращаюсь скорее к своему первому собеседнику – ко второму даже не поворачиваюсь.

– А меня не хотите спросить? – мужчина в возрасте продолжает наседать, тогда как мужчина в деловом костюме снова погружается в свой планшет.

Собственно, мне без разницы. Во сне же не говорилось, чьи мечты я должна исполнить. Приятных молодых мужчин или неприятных немолодых. Мне должно быть без разницы. Конечно, я охотнее исполняла бы мечты первых, нежели вторых, но выбирать не приходится.

– У вас есть мечта? – наконец поворачиваюсь я к соседу слева.

– Меня Виктор Павлович зовут.

– Эвелина, – пытаюсь улыбнуться я.

– Эвелина, вы живете в Санкт-Петербурге?

– Так какая же у вас мечта?

– Долгая история. Тут важно самое начало, чтобы вы поняли. Поэтому я и спрашиваю, где вы живете?

Мне кажется, что идея начать расспрашивать о мечтах соседей в самолете была не самой удачной. Дальше я продолжаю удивлять саму себя. Я поворачиваюсь к соседу справа и шепчу ему на ухо:

– Спасайте!

Он отрывается от планшета и с изумлением смотрит на меня.

– Скажите, все психологи такие?

– Какие?

– Такие, как вы.

– Понятия не имею, я знакома только с одним психологом.

– У вас в журнале работает только один психолог? – снова удивляется он.

– В каком журнале? – Я уже забывала про свою легенду.

– В вашем журнале «Психология», – он пытается сдержать улыбку.

– Не знаю, я – внештатный сотрудник.

– Эвелина, вы меня совсем не слушаете, а ведь на основе истории моей жизни может получиться замечательный материал для вашей статьи, – сосед слева снова жаждет моего внимания.

– Так у вас есть мечта? – я решаю быть невежливой, игнорируя соседа слева и обращаясь к соседу справа.

– А вы считаете, что она у каждого должна быть? Вот у вас она есть?

– Мне на первый вопрос отвечать или на второй?

– Можете вообще не отвечать.

– А зачем тогда вы их задаете?

– Девушка, мне работать надо. Извините, – он почти грубо обрывает наш разговор, опять утыкаясь в свой планшет.

Мне становится так плохо, что хочется плакать. Я всегда была очень чувствительной и остро реагировала на грубость в свой адрес. Хотя мамино воспитание, по идее, должно было сделать меня толстокожей, но вот почему-то не сделало, скорее наоборот. Правда, какое мне дело до этого человека? Через пару часов я и не вспомню о его существовании. Стоит ли расстраиваться? С соседом слева у меня тоже нет никакого желания общаться. Я закрываю глаза и притворяюсь, что сплю. Через час приносят еду, я не открываю глаз, хотя в животе урчит. От запахов приходится постоянно сглатывать слюну. Мне хочется исчезнуть, как и всегда, когда я чем-то расстроена. Но как я могу исчезнуть, когда охота есть? Открываю глаза, но обещаю себе больше ни с кем не разговаривать. После обеда уткнусь в журнал и буду делать вид, что ни на кого до этого даже не смотрела.

Наконец мы приземляемся. В Питере солнечно. Радуюсь, что сейчас поздняя весна. Летний Питер я еще могу переносить, но без солнца просто чахну, поэтому и живу в Италии. Из самолета выхожу быстро, ни с кем не прощаясь, спешу на паспортный контроль, не хочется стоять в очереди. Но очередь все-таки есть.

– Я мечтаю отдохнуть.

Вздрагиваю от неожиданности. Молодой человек из самолета говорит мне это в самое ухо и, не дожидаясь моей реакции, устремляется пройти без очереди паспортный контроль. Не могу же я сказать, что как раз эту его мечту я могла бы помочь ему исполнить. Слишком двусмысленно получается. Что тогда он будет думать о психологах? Хотя какое мне дело до психологов? Я ведь художник…

– Куда направляемся? – спрашивает меня Алиса, когда мы выезжаем со стоянки Пулково.

– К родителям, – вздыхаю я. – Возьму у них ключи от бабушкиной квартиры.

– Они знают, что ты прилетела?

– Нет, я последнее время мало с ними общалась, и ты знаешь, как мама относится к моим начинаниям.

– Что ты им скажешь?

– Скажу, что решила летом порисовать в Питере. Буду ездить в пригороды. Отец меня в любом случае поддержит. А мама… Надеюсь очень редко попадаться ей на глаза.

– Что ты реально думаешь делать?

– Исполнять мечты других. Мне надо найти семь человек. Помогу исполнить им их мечты, а потом вернусь в Стрезу.

– Ну и где и как ты будешь искать этих людей?

– Не знаю. Может, в интернете дать объявление?

– Как ты думаешь, кто откликнется?

– Не знаю, я же еще не пробовала.

– Сумасшедшие. Это я тебе обещаю.

– Как тогда? Может, на сайте знакомств поискать?

– Эва, ты меня пугаешь.

– Я пошутила.

Хотя мне самой эта идея показалась достаточно привлекательной. Можно убить сразу двух зайцев.

– Может, тебе попробовать исполнить мечты знакомых людей?

– Не сработает. Во сне говорится, что должны быть незнакомые люди.

– Как ты думаешь, сколько на это уйдет времени?

– Не знаю. Я ведь никогда ничем подобным не занималась. Сначала их нужно найти. С одной стороны, это кажется очень простым, ведь все же мечтают. Разве нет? – Я заметила на лице Алисы скептический взгляд.

– Точно меньше, чем ты думаешь.

– Да, я уже успела заметить. Два моих соседа в самолете не сумели внятно ответить, о чем мечтают.

– Что?! Ты начала приставать к людям уже в самолете?

– Спокойно. Я ни к кому не приставала. Только немного. Никто не пострадал.

– Эва, ты поосторожнее, иначе можешь влипнуть в историю. Мне кажется, нам нужна помощь Вероники.

– Честно говоря, я боюсь, что она меня засмеет или сочтет сумасшедшей.

– Не переживай, я буду свидетельствовать в твою пользу.

Алиса высаживает меня около подъезда родителей, и мы договариваемся встретиться с ней сегодняшним вечером.

Дверь мне долго не открывают. Странно, в воскресное утро родители обычно бывают дома. Да, я никого не предупредила о приезде. О чем я только думала? Свои ключи я никогда не беру, если уезжаю надолго. Я уже собираюсь звонить маме по телефону, как дверь вдруг открывается.

– Ты? – спрашивает мама, но такое ощущение, что она ничуть не удивлена. – Зря приехала. Уже ничего не исправишь и ничему не поможешь.

– Ты как-то странно говоришь? Что-то случилось?

Ее слова меня не на шутку тревожат. Я всегда знала маму как очень активную, властную и сильную женщину. Я даже частенько ее побаивалась, поэтому многого не рассказывала. Сначала сообщала папе, потом ей. Сейчас я смотрю на нее и не узнаю. Передо мной как будто другой человек. Она словно постарела лет на десять, а ведь виделись мы с ней всего пару месяцев назад. Да, внешне она почти безупречна. Длинные светлые волосы уложены как всегда идеально. Лицо гладкое, без единой морщинки. Легкий макияж. Но вот взгляд… Немного растерянный – так смотрят люди, потерявшие свои очки. И круги под глазами… Как будто мама забыла снять маску. Или, наоборот, надеть? Устала? Заработалась? Или заболела?

– Твой отец разве тебе ничего не сообщил?

– Что он мне должен был сообщить?

– Вы же всегда с ним заодно. Только не говори, что ничего не знаешь, я не перенесу еще одной лжи!

– Мама, ты о чем?

– Эвелина! Не строй из себя дурочку! – наконец-то слышатся привычные мамины интонации.

– Мама, объясни, пожалуйста, что случилось. Я ничего не понимаю.

– Зачем ты тогда приехала?

– Я решила лето провести здесь. У меня появились идеи новых пейзажей.

– Твои очередные бредовые идеи. Не боишься?

– Чего?

– Что можешь в свою Италию больше не вернуться!

– Почему?

– Сомневаюсь, что в нынешней ситуации отец будет давать тебе деньги в прежнем объеме.

– Что-то случилось с его компанией?

– Нет, с компанией все в порядке, насколько я знаю. Процветает.

– Что-то случилось с папой?

– Да, актриса из тебя всегда была никудышная, играть ты не умеешь.

– Мама, я не играю! Почему нельзя сказать прямо?

– Вижу, что не играешь.

– Так что с папой?

– Он влюбился, – говорит мама, словно выплевывая ненавистные слова.

– Что?! – я оказываюсь к этому совершенно не готова.

– И ушел от меня. Нас даже уже развели официально.

– Почему мне никто не сказал?

– Наверное, потому, что ты уже давно совершеннолетняя.

– И что теперь делать?

– Тебе? Договариваться о финансировании, потому что в скором времени может появиться еще один наследник.

– Мама, я не об этом. – Я пропускаю ее слова о наследнике. Видимо, мой мозг не может обработать новую шокирующую новость, не справившись с предыдущей.

– Дура. На что ты жить будешь? Ты же абсолютно не умеешь зарабатывать себе на жизнь. И мужа у тебя так и нет. При этом привыкла к роскошной жизни. Ты давно разговаривала с отцом?

– Около недели назад.

– И он ничего тебе не сказал? Гад, боится уронить себя в твоих глазах. Он, конечно, хороший, плохая я. От хороших ведь не уходят.

Я вижу в ее глазах боль, но свои слезы она мне показывать не хочет. Честно говоря, я хочу ее утешить, но утешать не умею. Я не знаю, что сказать. В голове все смешалось. С одной стороны, я понимаю, каково ей. Кому приятно, когда тебя бросают? С другой стороны, я понимаю папу. Я-то уехала из дома много лет назад и с тех пор, кроме облегчения, ничего не чувствовала. С мамой жить действительно было непросто.

– Мам, я хочу пока пожить в бабушкиной квартире. Ты не против? – осторожно спрашиваю я.

– Пытаться утешать меня не нужно. Меньше всего утешения мне нужно от тебя. Вы с отцом всегда были заодно.

– Это неправда.

– Правда. Кофе хочешь? Завтрака у меня нет.

– Я не голодна, но устала с дороги. Хочу заехать в квартиру, немного отдохнуть.

– Я бы на твоем месте позвонила отцу и прощупала ситуацию. У меня сейчас лишних денег нет, я планирую открыть еще одну клинику в ближайшее время, так что тебя кормить не стану.

– Мама, я не претендую на твои деньги. Если что, я всегда смогу продать свои картины.

– Кому они нужны? Ты хоть одну продала?

– Пока нет. Но я и не пробовала.

– А ты попробуй, сразу спустишься с небес на землю.

Я ничего не отвечаю. Мама с самого начала не одобряла мои занятия живописью. Она хотела, чтобы я получила серьезную профессию: стала медиком и работала в ее клинике. Я с детства ненавижу больницы, и неважно, какого цвета там стены и халаты у персонала. Больницы есть больницы, даже если называются клиниками. Там операции, процедуры, уколы и так далее. Там почти всегда боль.

Ладно, что-то я отвлеклась, но, когда мама принимается критиковать мои картины, мне всегда в ответ хочется начать критиковать то, чем занимается она. Она создает людям красоту. Мне кажется, что живопись делает людей красивее не снаружи, а изнутри, – а когда человек красив внутри, это не может не отражаться на внешности. Без всяких операций и бешеных денег. Она не любит свою работу, а я люблю то, чем занимаюсь, пусть и не заработала на своем творчестве ни рубля. Пока.

– Эвелина, а ты зачем надела этот мешковатый костюм? Хочешь скрыть, что поправилась? Щеки-то не скроешь.

Я могла бы парировать, что мама хоть и выглядит безупречно, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, однако муж от нее все равно ушел. Но не буду. Тогда мама заведет песню про мою личную жизнь, а личной жизни у меня на данный момент почти нет. Пара свиданий с итальянским булочником из городка, где я живу, не в счет. А вообще, в Италии меня все мужчины считают красивой. Да, я не худышка, но так ведь в Италии с ее пищей богов – пиццей, пастой, мороженым и разнообразной выпечкой – трудно оставаться в форме, особенно если ты предрасположена к полноте. Да, у меня есть пяток, может, десяток лишних килограммов, но зато красивая кожа и длинные светлые волосы. Да, если я не крашусь, то меня трудно назвать яркой, но не уродина, это точно.

– Похоже новые морщинки появились. Ты много бываешь на солнце. И складки обозначились. Еще несколько лет – и колоть будет поздно, нужны будут более радикальные меры, – мама не успокаивается.

– Бабушкины ключи в комоде?

– Ты бы хоть квартиру ее разгребла, там столько барахла, что ступить негде!

Я не отвечаю на мамины выпады. Хотя, может, перепалка со мной отвлекла бы ее от мыслей о разрыве с папой. Нет, не буду жертвовать собой. Я же не виновата, что он от нее ушел. Неужели я чувствую удовлетворение? Мне даже страшно. Мне же должно быть жалко ее. Но мне жалко папу за то, что он так долго терпел ее.

– Я пошла, если что – звони. – Я беру ключи и спешу выскочить из светлой и просторной родительской квартиры, где так тесно и темно.