Читать книгу Сартр - Натали Монин - Страница 7

Первый период характеризуется желанием найти некий третий путь, лежащий где-то между правыми и левыми убеждениями. Он осуждает советские преступления на страницах «Новых времен», прекрасно осведомлен о репрессиях и бесчинствах режима, но в отличие от Мерло-Понти, который уйдет из журнала в 1950 году, полагает, что их еще недостаточно для того, чтобы ставить под сомнение коммунистическую идею как таковую – идею юридического, экономического и культурного равенства людей в рамках общества, способного привести в равновесие свои собственные интересы и интересы составляющих это общество индивидов. По сути, в этом заключается основополагающая проблема политики, позволяющая разграничить две великие идеологии – левую, отдающую предпочтение обществу (которому индивиды должны приносить себя в жертву), и правую, продвигающую интересы индивидов (а поскольку о равенстве в таком обществе надо забыть, предполагающую, что сильные подчиняют всех остальных своим интересам). Сартр-индивидуалист, каким он позиционирует себя в работе «Бытие и ничто», никак не вписывается в политическую модель, забывающую об индивиде в пользу общества – вот что разделяет его с коммунистами в чисто философском плане.

Об этом говорится уже в его презентации журнала «Новые времена»: правые считают, что человеку присуща некая метафизическая природа, не имеющая никакого отношения к условиям материального существования, в которых он мыслит и живет. Эту идеологию ведет вперед аналитический дух, на фоне чего размышлять об идее группы становится невозможно: она воспринимается как куча песка, в котором каждая песчинка обладает собственной индивидуальностью и связана с другими лишь чисто внешними отношениями. В противоположность им коммунисты, да и левые в целом полагают, что человек всецело зависит от этих условий материального существования, лишающих его последних крупиц свободы. В этом смысле Сартра нельзя назвать ни правым, ни левым, ведь в соответствии с его философскими воззрениями человек не наделен ни универсальной и метафизической человеческой природой, ни безусловной свободой, да и сказать, что его всецело определяет общество тоже нельзя: он не что иное, как «центр непримиримой неопределенности».

Хотя человек конечно же без общества ничто, само оно существует отнюдь не потому, что отдельные индивиды создают его, рушат, а потом воссоздают заново. Что касается истории, то это история не обществ и не отдельных индивидов, это история индивида в обществе, и общность следует считать не суммой интересов составляющих его индивидов (как предлагают правые) или некоей структурой, напрочь игнорирующей интересы этих индивидов (за что ратуют левые), но уникальным местом, где формируются и находят свое выражение индивидуальности. Подобный подход, рассматривающий общество и индивида как одно целое, вновь обнаруживается в работе «Проблемы метода», написанной в 1957 году для одного польского журнала и опубликованной во Франции в 1958 году.