Читать книгу Хроники Арреды. Нити Данталли - Натали Московских - Страница 16

Аэлин отогнула ветку и проследовала за Мальстеном вглубь леса.

По наскоро намеченному плану двигаться они решили вдали от основного тракта. Если их начнет преследовать новая группа малагорских кхалагари, в первую очередь они будут изучать дороги и хоженые тропы. Вряд ли это могло надолго сбить их со следа, но небольшое затишье показалось Мальстену и Аэлин ценным.

Примерно через два дня пути лес должен был привести путников в небольшой городок Кона, стоящий на берегу реки Мотт. Там появится возможность выйти на тракт, ведущий во Фрэнлин, близ которого в Сонном лесу Карринга обитала тринтелл. Пройти придется под самым носом союзников Анкорды – почти вдоль границы с Семброй, однако Мальстен надеялся на благосклонность Тарт и молился, чтобы богиня удачи развела его в пути с людьми Рериха VII.

– Я была так шокирована вашим предложением помощи, что не удосужилась спросить, откуда вы знаете тринтелл, – вдруг нарушила тишину Аэлин.

По пути она отмечала, что притский кукольник неплохо ориентируется в лесу. Похоже, в странствиях он гораздо опытнее, чем пытался показать. Двигался он уверенно, старался идти по менее мягкой земле и оставлять как можно меньше следов. Ему не приходилось об этом напоминать. Вдобавок, несмотря на бессонную ночь, в пути от него не прозвучало ни единой жалобы. Это приятно удивляло Аэлин, но и вызывало много вопросов.

– Я знаю ее не то чтобы лично, – отозвался Мальстен, придерживая ветку и ожидая, пока спутница пройдет под ней. – Ее знал один мой друг. Рассказывал о ней еще в годы Войны Королевств. Тогда много всяких историй ходило, знаете ли…

Аэлин внимательно прислушалась к интонациям Мальстена, вновь вспомнив о странных совпадениях и событиях, окутывающих его. Тезка казненного анкордского кукловода, человек с туманной судьбой, познакомившийся с Грэгом Дэвери в каком-то цирке, частично знающий древнемалагорский и подробно рассказывающий о кхалагари. При этом в глаза явно бросалась военная выправка и его техника боя. Можно было сделать вывод, что Мальстен Ормонт служил в армии, а его манера держаться невольно наводила на мысль о знатном происхождении.

– Вы участвовали в этой войне, Мальстен? – спросила Аэлин, поравнявшись с ним. Ей хотелось наблюдать за переменами на его лице, но выражение его осталось прежним.

– Участвовал, – кивнул он. Понимая, что попутчица явно ждет более развернутого ответа, он тяжело вздохнул и сказал: – Служил в армии королевства Нельн, где обучался в военной академии, но в серьезных сражениях мне тогда побывать не довелось.

– А после?

– При всем уважении, леди Аэлин, я не обязан вам отвечать, – хмуро напомнил он. – Поймите правильно, война навевает не самые приятные воспоминания, поэтому попрошу вас не превращать эту беседу в допрос.

Аэлин на миг осеклась: нечто в голосе Мальстена и впрямь заставило ее счесть, что она лезет не в свое дело. Потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями и снова заговорить с ним.

– Мальстен, я спрашиваю не из праздного любопытства, – мягко проговорила она, – я лишь хочу лучше узнать человека, с которым отправляюсь в путь.

– Леди Аэлин, я бы прекрасно понял ваши опасения на мой счет, если б это я пришел к вам в дом с оружием наперевес и угрожал вашим знакомым, но вышло совсем наоборот.

В сравнении с его обычной речью эту тираду он произнес чуть быстрее. Было ясно: сейчас сдержанность давалась ему не так легко, как обычно. Возможно, разозлись он чуть сильнее, начал бы цедить слова сквозь зубы.

Аэлин пристыженно отвела взгляд. Слова Мальстена были справедливы, она понимала это. Тем сложнее было справиться с занывшей в сердце обидой.

– Простите, – сухо сказала она.

Повисло молчание, растянувшееся на несколько долгих минут. Все это время Мальстен вел с самим собой ожесточенный мысленный спор. Душой он страстно хотел открыться перед Аэлин и продолжить разговор. Эта женщина была ему симпатична. И хотя он едва знал ее, отчего-то не сомневался, что встретил бы у нее понимание… будь он человеком. Но он им не был и никогда не сможет быть – именно этот аргумент использовал здравый смысл, и он был прав: стоило держать рот на замке.

Однако пудовая поступь молчания, ставшего слишком осязаемым и буквально шагавшего рядом с Аэлин Дэвери, вскоре начала невыносимо бить по ушам своей безмолвностью. Мальстен поморщился от досады и заговорил:

– Я должен извиниться. Мой ответ был слишком резок, это было неуместно.

– Так мне и надо, – пожала плечами Аэлин. Она продолжала смотреть под ноги и не желала поднимать взгляд на Мальстена. На губах появилась печальная улыбка. – Я с детства была слишком любопытной. Отец говорил, что это не доведет меня до добра.

Мальстен понял, что задел ее крепче, чем думал, и удивился тому, насколько сильно ему это не понравилось. Желание восстановить дружественный дух беседы начало становиться почти лихорадочным.

– С моей стороны было глупо забывать, что ваш род занятий не позволяет вам доверять незнакомцам, – он беззащитно улыбнулся. – Должен отметить, что доверие к незнакомцам – не самое нужное качество.

Охотница молчала, но улыбка ее перестала быть такой печальной. Мальстен продолжил с воодушевлением:

– Я также понимаю, что моя помощь, сколь бы чистосердечной она ни выглядела, кажется вам, по меньшей мере, странной, учитывая то, какие ассоциации вызывает у вас одно лишь мое имя. – Он передернул плечами. – Да, я многого о себе не рассказываю, потому что тоже не доверяю незнакомцам и не привык распространяться о своем прошлом первому встречному. Думаю, вы должны это понять.

– Понимаю, – кивнула Аэлин. Теперь ей хотелось посмотреть на Мальстена, но она сдерживала это желание, понимая, что в своих попытках наладить контакт он может поделиться хоть какими-то подробностями своей жизни. Аэлин догадывалась, что вряд ли в ближайшее время найдется более легкий способ разговорить его.

– Но спешу вас заверить: я не желаю зла ни вам, ни вашему отцу. Когда вы сказали, что после нашего разговора записей в его дневнике не появилось, я почувствовал свою ответственность за это. Война привила мне эту ответственность за людей, понимаете? Я ничего не могу поделать с ней. Грэг Дэвери, – Мальстен замялся и понадеялся, что Аэлин этого не заметила, – показался мне хорошим человеком. И вы показались. А я – все на той же войне – привык доверять своей интуиции. Каждый из нас тогда участвовал в каких-то боевых действиях, прямо или косвенно. Годы войны были тяжелыми для всех, посему я не расспрашиваю вас о дэ’Вере. И прошу от вас того же. Если вас не затруднит.

Мальстен замолчал и перевел дух. Аэлин была впечатлена: впервые при ней он заговорил сбивчиво, а его волнение проявилось вовне.

– Хорошо, – смягчилась она, собираясь продолжить разговор, но вдруг резко замерла, вслушиваясь в звуки леса.

– В чем дело? – Мальстен невольно заговорил шепотом.

Аэлин приложила палец к губам и продолжила прислушиваться. Вскоре шум услышал и Мальстен: к ним приближались конники.

Кивком головы Аэлин указала на небольшое углубление в земле, находящееся чуть правее, у корней толстого векового дерева. Мальстен, стараясь перепрыгивать с коряги на корягу, поспешил за Аэлин в укрытие. Затаившись, они всмотрелись в чащу, стараясь разглядеть, кого привел сюда бог-проказник Крипп.

Вскоре в поле зрения появились трое всадников на серых кобылах. Мужчины, все, как один, были облачены в ярко-красные кожаные доспехи. Такую форму носили разъездные жрецы Красного Культа – так называемые боевые группы.

Один из всадников скинул капюшон и дал своим спутникам знак остановиться.

– Иммар, осмотрись! Земля еще влажная после ливня, следы должны быть хорошо заметны! – скомандовал он звучным голосом.

Высокий широкоплечий жрец спешился и откинул капюшон, обнажив почти лысую голову и круглое, грубо отесанное лицо. За спиной его виднелся лук. Вслед за ним спешился и второй всадник. Его возраст трудно было определить на глаз – он относился к той категории людей, которым можно было на вид дать и тридцать, и пятьдесят лет. Длинные редкие светлые волосы ниспадали на лицо, но это нисколько мешало ему ориентироваться в пространстве. Он припал к земле, приподнял горсть и принюхался к ней, как охотничья собака.

Аэлин замерла, задержав дыхание. Она понимала, кто эти люди, и не имела никакого желания попадаться им на глаза. Жрецы Красного Культа – особенно боевые группы – слыли жестокими фанатиками. Несмотря на в чем-то схожую работу по уничтожению иных существ, Аэлин испытывала к Культу стойкую неприязнь.

В голове поселился навязчивый вопрос: что этим людям здесь понадобилось? Рассеявшиеся в Прите подозрения насчет связи Мальстена с анкордским кукловодом всколыхнулись снова. Вот только что это за связь, если он – человек? Аэлин ведь видела цвет его крови… Пособник данталли? Родственник казненного демона?

В надежде что-то прояснить, Аэлин посмотрела на своего спутника, и ее удивление лишь окрепло. Лицо Мальстена сохраняло напускную невозмутимость, однако в его серо-голубых глазах мелькнуло нечто, чего она не видела даже в момент нападения кхалагари в Прите.

Ярость. Холодная, снедающая ярость.

Аэлин едва поборола желание взять Мальстена за плотно сжатую в кулак руку, чтобы уберечь его от глупостей. Видя клубящийся в его глазах гнев, она не могла предугадать, на что он способен.

– Следов я не вижу, – сообщил Иммар, поворачиваясь к первому всаднику. Тот ничего на это не сказал, а обратился ко второму жрецу:

– Ренард?

Светловолосый выпрямился, очистив ладонь от земли.

– Следов может и не быть. – Голос его был похож на низкий утробный шепот мифического чудища, от него по коже пробегал холодок. – Но я чую двоих. Они были здесь.

Лицо первого всадника, чьи темные волосы чуть тронула седина, осветила широкая победная улыбка.

– Прочешем лес. Они не могли уйти далеко.

Жрец по имени Ренард кивнул и одним прыжком забрался в седло. У грузного Иммара на это ушло чуть больше времени. Серая кобыла светловолосого постучала копытом по земле и фыркнула. Первый всадник пришпорил лошадь, и жрецы Культа понеслись прочь.

Прошло несколько минут, прежде чем Аэлин сумела вымолвить хоть слово. Она намеренно сделала шаг прочь от Мальстена и выжидающе уставилась на него. Рука легла на рукоять паранга.

– А вот теперь, полагаю, для допроса самое время.

Мальстен не отвечал, его руки все еще оставались сжатыми в кулаки, а лицо было белее извести.

Аэлин напряглась, как струна. От того, чтобы сразу пустить оружие в ход ее удерживало лишь то, что в Прите она видела цвет крови своего спутника.

– Мальстен? – вновь окликнула она. – Вы ведь знаете, кто это был?

– Красный Культ, передвижная боевая группа. Тот, что отдавал команды – Бенедикт Колер. Один из старших жрецов.

Взгляд Мальстена был устремлен в одну точку, голос звучал хрипло и надтреснуто, словно у древнего старца.

Брови Аэлин недоуменно поползли вверх. Голова шла кругом от услышанного.

– Тот самый Колер? – уточнила она.

– Да, тот самый, что разжег Сто Костров Анкорды.

Это был сухой, отрешенный ответ, но Аэлин расслышала давнюю, застарелую боль, связанную с именем великого палача Арреды. У многих людей это имя вызывало такую реакцию, но в случае притского кукольника тревожных совпадений было слишком много…

– Вы обязаны объясниться, Мальстен. Видят боги, теперь это необходимо.

– Понимаю, – вздохнул он. – Что ж, если кратко, то меня подставили, леди Аэлин.

– Как именно? И причем здесь Красный Культ? Они ведь охотятся только…

– На данталли, – закончил за нее Мальстен, спокойно взглянув ей в глаза. – Да, я знаю, для меня это не новость. Если я скажу, обещайте сначала выслушать, а потом хвататься за оружие. Пожалуйста.

Аэлин нахмурилась, однако руку от паранга все же отвела. В конце концов, при отсутствии красного в своей одежде она вряд ли могла что-то противопоставить настоящему данталли. А ведь черты Колера Мальстен разглядел сразу же, несмотря на цвет одеяния. Данталли этого бы сделать не смог.

– Хорошо, – решилась Аэлин и с вызовом приподняла подбородок. – Я слушаю.

– Анкордский кукловод и я – это действительно одно и то же лицо, – кивнул Мальстен. Глаза Аэлин округлились, рука вновь потянулась к оружию, однако она остановила себя.

– Но вы ведь видите красное…

– Благодарю за ваше благоразумие, – без тени иронии кивнул Мальстен. – Все верно. Вижу. Поэтому и говорю, что меня подставили. Это сложная и запутанная история, леди Аэлин. У меня есть враги, и король Рерих Анкордский в их числе. Я воевал под его началом, и в какой-то момент ему померещилось, что солдаты проявляют ко мне слишком большое расположение. Рерих болезненно относится к собственному авторитету, поэтому посчитал меня угрозой. Решил, что в условиях войны я могу запросто поднять против него бунт. Генерал Эллард Томпс недолюбливал меня и всячески разжигал неприязнь короля. В какой-то момент я окончательно впал в немилость, и меня понадобилось устранить. Но так, чтобы солдаты тоже утратили ко мне доверие. Рерих решил, что Красный Культ станет ему в этом деле отличным союзником.

– Почему? – недоуменно спросила Аэлин.

– У нас с Бенедиктом Колером давние личные счеты. Я – единственный наследник герцогства Хоттмар, которое было захвачено Культом во время войны. Бенедикт Колер и его приспешники – жестокие фанатичные убийцы, готовые на все ради собственных верований, даже когда эти верования переходят все границы разумного. Нежелательных лиц они выставляют пособниками данталли. Такими нежелательными лицами оказались мои родители. Их обвинили в пособничестве.

– Они признались? – ужаснулась Аэлин. Мальстен поморщился.

– Под пытками и не в таком можно признаться. А Культ умеет получать нужную информацию…

Аэлин прерывисто вздохнула, не оторвав при этом напряженного взгляда от бледного лица собеседника.

– И на это просто закрыли глаза?

Мальстен горько усмехнулся.

– Кто? Король Кардении? Он и ухом не повел, когда прознал об этом зверстве. Просто отдал Хоттмар Красному Культу, его заботили другие стратегически важные дела. Ведь, по сути, у него Хоттмар никто не отбирал, наличие большого отделения Культа в стране сыграло ему только на руку.

– Боги. Мне так жаль, – сочувственно качнула головой Аэлин.

– Да. Мне тоже. – Только теперь из голоса Мальстена начали исчезать призраки былой ярости. Лишь легкая, едва заметная дрожь иногда прорывалась сквозь его слова, напоминая о неотмщенной семье. – Хвала богам, я дезертировал из армии раньше, чем за мной явился Культ. Правда, Колер оказался упрямее и наглее, чем я думал. Он решил не отказываться от затеи и убить если не меня самого, то мое доброе имя. Да и как таковое родовое имя тоже. – Мальстен едко ухмыльнулся. – Он поймал какого-то данталли, имеющего со мной отдаленное внешнее сходство, изуродовал его на пытках до неузнаваемости и казнил как анкордского кукловода в знак «восстановления справедливости». Синяя кровь этого существа доказала всем, что Мальстен Ормонт – командир Кровавой Сотни – был иным существом, демоном-кукольником, поработившим своих солдат, и вся Арреда поверила, что я получил по заслугам. Никто и не задумался о том, что тот кукловод был фальшивкой. Слишком живы были воспоминания о битве при Шорре, слишком большую ярость вызывали данталли, вмешивающиеся в Войну Королевств. Людей интересовало лишь воздаяние, больше ничего.

Аэлин поникла. Ей нечем было его утешить: не выслушай она эту историю от лица Мальстена, ей бы не пришло в голову заподозрить Рериха и Культ в такой грандиозной и вероломной постановке. В голове до сих пор не укладывалось, как можно было разыграть столь жестокий спектакль.

– Сам я был уже далеко к тому моменту и слышал об этом лишь вести, – закончил Мальстен свой рассказ.

– Заявить о лжи Культа вы не могли, – тихо сказала Аэлин. Это не было вопросом.

– А кто бы мне поверил? Меня объявили бы самозванцем и казнили без суда и следствия. За пособничество или за что-нибудь еще. Не думаю, что у Колера не нашлось бы фантазии, чтобы наскоро состряпать повод для новой расправы.

Аэлин погрузилась в задумчивость, взгляд ее потускнел.

– И весь этот ужас… боги, он ведь сто человек сжег! Все ради того, чтобы лишить вас прав на Хоттмар?

– Считаете это недостаточной причиной? – криво ухмыльнулся Мальстен, вживаясь в собственную полуправду. – Открою вам секрет, леди Аэлин, жрецы Культа расправлялись с людьми и за меньшее.

– Как Рерих Анкордский мог согласиться на такое? Сжечь сотню своих воинов! Неужели он настолько боялся бунта?

– Вы бы не так удивлялись, если б знали его лично, – мрачно ответил Мальстен. Здесь он не кривил душой. – Такие монархи, как Рерих, готовы убивать людей тысячами в назидание миллионам. Уверен, Рерих считает, что отделался малой кровью. И, надо признать, этот метод сработал: народ Анкорды спокоен, в их глазах единственный злодей во всей этой истории – только я. – Мальстен тяжело вздохнул. – Я должен был предупредить вас, что связываться со мной опасно. Меня ищут люди Рериха и жрецы Культа, чтобы довести дело до конца. Если хотите, я покажу вам на карте, как найти тринтелл, и покину вас сию же минуту. Я не хочу рисковать вашей жизнью.

Аэлин покачала головой, на раздумье ушла всего пара мгновений.

– Нет. Не хочу, – сказала она. – Со мной тоже опасно: мои преследователи напали на нас прямо у вашего дома. Вас это не отпугнуло, и вы вызвались помочь мне. Кем же я буду, если не отплачу вам тем же?

– Весьма осторожным и предусмотрительным человеком, – с беззащитной улыбкой предположил Мальстен.

– Не моя история, – бойко сказала Аэлин. – Мой конек – импровизация. По крайней мере, сегодня. – Она не удержалась и подмигнула ему, после чего кивком указала в чащу леса. – Идем. Пора двигаться дальше.