Читать книгу Голый космос - Натали Синегорская - Страница 6

по кораблю проходит женя

то напоказ то неглиже

не зря слова не любит саныч

на «же»

– Ты извини, Витек, что с лунамаркетом так вышло. Вернее, не вышло. Но ты сам все понимаешь. И как тебя угораздило с этой розовой девицей связаться? А ты еще говоришь.

Виктор ничего не говорил, понимая, что остался практически без одежды. Можно, конечно, завернуться в простыню на то время, пока его костюм-хамелеон находится в стирке. Но как в таком виде передвигаться по кораблю? Особенно зная, что в соседней каюте симпатичная девушка.

– Не отчаивайся, Витек, – приободрил его Сан Саныч, – подберем что-нибудь из моего. Но это после. Сейчас дам ЦУ, пару часиков вздремну до кольца, потом подготовимся к прыжку и уже затем займемся хозяйственными хлопотами.

Из капитанского Виктор не хотел ничего, почему-то представляя на себе засаленный комбез, короткий и широкий. Интересно, есть ли у Павлентия лишняя борцовка?

Сан Саныч сидел в кресле возле пульта. По нажатию кнопки перед экипажем развернулся зет-экран, на котором зеленой пунктирной линией нарисовался маршрут «Маршевого».

– Смотри сюда, – сказал капитан, – мы сейчас вот здесь, проходим Марс. Возле кольца Сатурна начинаем разгоняться. Тут пойдут небольшие перегрузки, ну, ты в курсе. Как разгонимся до трех «же» – прыжок, и мы уже примерно вот здесь. Садимся на Труляля, сдаем груз и змеекотского потомка, тут разгоняемся, снова прыжок. Следующая остановка – гладиленова Окоемовка. Там набираем камушков и прыгаем в сторону матушки-Земли. Можно, конечно, завернуть еще на пару планет, есть у меня на примете условно пригодные для курортов. Но это как пёр пойдет. К тому же с нашими пассажирами… Лучше их высадить и потом вернуться. Вопросы есть?

Виктор недоуменно смотрел на карту. У него сразу же возникло несколько вопросов, и он не знал, с которого начать, чтобы не навлечь гнев капитана. Наконец решился, кашлянул и спросил:

– Сан Саныч. Насколько я знаю, прыжковые двигатели устанавливаются лишь на пассажирских лайнерах класса люкс, к которым наш корабль явно не относится. Но если на «Маршевом» и стоит такой двигатель, то большой мощностью он не обладает, и до Труляля нам потребуется как минимум пять-шесть прыжков, а не один. Где же промежуточные станции?

– Их нет, – просто ответил капитан. – Как нет и прыжкового двигателя.

– То есть как? – опешил Виктор. – Вы только что говорили…

– Все верно. Говорил. Но ты же, Витек, Мурашку заканчивал, так? А, значит, должен понимать, что кроме древнего прыжкового двигателя существует еще несколько способов быстрого преодоления пространства. Во-первых, гипертоннель. Да-да, согласен, его сначала надо проложить, а это дело трудное, долгое и дорогое. Поэтому и действует он лишь на ближайших планетах, где сообщение бурное. Иначе его строительство не окупится, и гипертоннель вылетит сам в себя. Значит, его отметаем сразу. Во-вторых, преобразование материи. Ну, этот способ очень опасен, хотя и максимально быстр. Сколько исковерканных до неузнаваемости кораблей вышло в конечную точку после преобразования – не сосчитать. На один удачный прыжок приходится примерно три неудачных, ведь так? Поэтому мы про него тоже забудем. И что же нам остается? Нам остается способ, при котором и пассажиры целы, и двигатели сыты. Наиболее экономичный, наименее опасный из всех имеющихся. Я говорю о…

– Этого не может быть, – выдохнул Виктор. – Неужели Петля Гаврилова?

– Почему не может? – капитан, кажется, слегка обиделся. – Она самая.

Он встал, подошел к одной из стеновых панелей. Коснулся ладонью. Панель бесшумно и плавно отъехала в сторону. За ней оказался блок управления Петлей – небольшой контейнер с сенсорным управлением. Виктор видел такой блок в Мурашке, но сам с ним не работал. Такое чудо, как Петля Гаврилова, было очень дорогим устройством, и курсантам запрещали ее не только трогать, но даже близко подходить не велели. Изготовляли Петлю в строго засекреченных лабораториях по нескольку месяцев, устанавливалась она исключительно на правительственные звездолеты, да еще на корабли сверхсекретных служб. Ни тем, ни другим «Маршевый» однозначно не являлся.

– У вас-то она откуда? – не выдержал Виктор, лишь через мгновение осознав, КАК прозвучал вопрос. Будто Сан Саныч инор какой, а Петлю украл у президента.

– Извините, – пробормотал Виктор. – Я не подумал…

– Извиняться будешь перед Жэ, когда по ошибке не в ту каюту залетишь, – буркнул Сан Саныч. – А мы с тобой не институтки, а косморазведчики, ясно? Я спрашиваю, ясно?

– Ясно.

Товарищ Полищук, отодвинутый на задний план бурными событиями последних часов, возник перед Виктором и укоризненно покачал головой. Сказал – ну очевидно же, откуда. И Виктор стал мучительно вспоминать, что ему известно о Петле, кроме того, что ее открытие ознаменовало новый качественный скачок в освоении космоса, что прыжок теперь – и не прыжок вовсе, а так, прогулка по летнему саду, приятная и безболезненная. Что действие Петли основывается на сжатии пространства, как бы захвата его петлей и стягивании, после чего кораблю лишь остается спокойно преодолеть то, что стянулось, а потом ослабить натяжение, но все это опять же не напрягаясь и не суетясь. Больше ничего не вспоминалось, и это было очень обидно. Если товарищ Полищук сказал – значит, и правда, все настолько очевидно, что на поверхности лежит. Что же это, что?

– Петля досталась мне совершенно легальным способом, – сказал Сан Саныч. – Как ты сам понимаешь, купить я ее не мог; нет в обозримой части Вселенной ни одной конторы, торгующей Петлями, даже подержанными. Однако и не украл. Тем не менее, Витек. Я буду тебе очень признателен, ежели о факте нахождения на «Маршевом» Петли ты забудешь как можно скорее.

Панель плавно задвинулась.

– Есть забыть, – прошептал Виктор.

Конечно, по большому-то счету, каждый, кто хоть раз летал на корабле с Петлей, во время прыжка тотчас же поймет, что здесь имеет место она и ничего кроме нее. Однако Виктор сомневался, что геолог Гладилин, экспедитор Женя Ищенко и «потомок» Павлентий когда-либо приближались к Петле ближе, чем на парсек. Пассажиров вообще не должно волновать, каким способом их доставят в нужную точку пространства. Главное – чтобы доставили.

Все остальные вопросы тут же вылетели из головы, и Виктор уже с трудом дослушал объяснения капитана о сенсорно-голосовом управлении Борисом Кондратьевичем. А потом они вводили образцы голоса Виктора в бортовой компьютер и снимали с Виктора отпечатки ладони, чтобы в случае чего – хотя ничего такого случиться не может, я сказал, не может, и точка – но все-таки, чтобы в случае чего управление полностью взял на себя Виктор. Он все делал машинально, автоматически, потому что никак не мог отойти от потрясения. Петля – и совсем рядом! Более того, через несколько часов он на своей шкуре испытает ее действие. Восторг, восторг!

Да, не так прост этот Сан Саныч, грубоватый увалень в засаленном комбинезоне, капитан ядовито-зеленой посудины со странным названием «Маршевый». Надо же, Петля! Виктор был уверен почему-то, что это не последнее чудесное открытие, ждущее его в полете.

– Пойду сосну часок, – сказал Сан Саныч. – А ты, Витек, покажи потомку роботов и начинай осваивать автоповара.

Они вышли из рубки, закрыли ее, и капитан шагнул к своей каюте, но тут в коридор выпорхнула Е.А.Ищенко, все в том же коротеньком сарафанчике, от вида которого у Виктора снова перехватило дыхание.

– Душ на вашем коры… корабле есть? – спросила девушка.

– Конечно, есть, – спокойно, даже ласково ответил Сан Саныч. – Да вот только женский день в ём не предусмотрен. Но так и быть, выделю один денек в неделю. Скажем… э-э-э… вторник.

Сегодня была среда.

– Вот оно как, – сказала Женя, усердно пряча усмешку. – Но ведь я могу сходить в душ после вас. В конце концов, вы же не все вместе моетесь.

– А как жа, милая! – воскликнул капитан, округлив глаза. – Тут тебе не рейсовый лайнер, водопады ниагарские не предусмотрены. Мы воду экономим. Так что потерпи недельку. А ежели невтерпеж, милости просим к нам в компанию, мы ввечеру соберемся и двинемся все вместе. Да, кстати. Вода для помывки у нас не родниковая, а отработанная. Из системы охлаждения двигателя. Это я к чему. Чтобы потом возмущения не возникло: чего, мол, на моей нежной коже разводы мазутные после процедур образовались, да почему меня ни с того ни с сего одолели цимер головной, знобуха да мерехлюндия. Ферштеен, нихьт?

Девушка изучающе оглядела засаленный комбинезон:

– Вы женоненавистник?

– Я женонавистник! – с жаром заявил капитан. – Женолюб, дамский угодник, носитель на руках. Но все это – дома. А на борту женщин нет и быть не может. Есть экипаж, есть пассажиры. Закон космоса суров, но это закон.

– Подозреваю, что вы боитесь, – в глазах девушки сверкали лукавые искорки.

– Боюсь, – подтвердил Сан Саныч и скрылся в своей каюте.

– Интересно, только чего… – задумчиво сказала девушка.

Виктор развел руками.

– А вы не боитесь, – обратилась к нему Женя. – Не боитесь, что капитан и вас за борт выкинет? И бровью не поведет.

– Поведу, – донеслось из-за двери.

– Да перестаньте, – ответил Виктор, понизив голос. – Я ненамного дольше вашего знаком с Сан Санычем, точнее, даже меньше, я ведь после вас прибыл. Но, насколько сумел его узнать, он мировой мужик. Своеобразный, это верно.

– Очень своеобразный, – кивнула девушка. – Конечно, я знала, что опасности никакой. Меня довольно быстро подобрал рейсовый катер. Но…

– Извините… – промямлил Виктор.

– Не извиняйся! – загрохотал капитан из каюты.

– Правильно делает, что извиняется, – послышался голос Гладилина. – Хоть один порядочный человек нашелся.

– Даже здесь у стен есть уши, – вздохнула Женя.

– У переборок, – поправил Виктор.

– Что у вас тут такое? Сбор по форме номер один, общий?

Из своей каюты, позевывая, высунулся Павлентий.

– Почти, – кивнул Виктор.

– Сообщите, какая форма, я облачусь, – заявил потомок.

– Надень чего не жалко, попадешь в точку, – ответил старпом. – Ты мне как раз нужен, давай до трюма прогуляемся, обозначу фронт работ.

В трюме было темно и холодно. Виктор несколько секунд соображал, где включается освещение. Потом глаза привыкли к темноте – как у любого хорошо тренированного косморазведчика, адаптация у Виктора происходила быстро – и он заметил возле двери слабо светящуюся панель. Хлопнул по ней ладонью. Яркий свет залил помещение.

Павлентий присвистнул:

– Не ожидал в подобной посудине такого трюма.

– Какого – такого?

– Ну, такого, – парень обвел рукой корабельное хранилище. – Большого.

Виктор кивнул, трюмы на «Астральных скитальцах» выглядят, как правило, поскромнее. Но «Маршевый» действительно являлся исключением, причем сразу по нескольким параметрам. Например, из-за наличия Петли, позволяющей не только быстро преодолеть, но и экономить пространство за счет отсутствия прыжкового двигателя. Освободившееся место капитан отвел под трюм.

Старпом с уважением поглядел на Павлентияю Парень оказался не только наблюдательным, но и разбирающимся в астролетах.

– Так ты и раньше на подобных кораблях бывал? – не удержался Виктор.

– Да постоянно летаю. Чаще всего автостопом. Иногда заключаю договор, как с вами.

– А что так? Беленьких не хватает?

Павлентий, все еще с любопытством осматривающий, как сказал бы Сан Саныч, «чрево», медленно двигался вдоль ящиков:

– Почему не хватает? Хватает. Просто неинтересно на пассажирских летать. Скучно. А на разведчиках и грузовиках всегда что-то новенькое. Жаль, на военном ни разу лететь не довелось.

– Почему?

– Не пускают. Разве что добровольцем наняться. Но пока это не входит в мои планы.

– Просто так путешествуешь, для души? Или все-таки из мельмотов?

Виктор знал о существовании молодежного течения, называемого «Мельмотизм» по фамилии героя старинного романа. Мельмоты стремились облететь как можно больше планет «голого космоса» (или, как выразился Эдик, «космоса ню»), любыми способами пробираясь на грузовики и разведчики, причем чем изощреннее способ, тем ценнее путешествие. Дальше путешественнику надлежало рассказать о странствии на специально выделенном для этого канале и заработать максимальную репутацию. Раз в год спонсоры вручали лучшему мельмоту ценный приз. Заранее было неизвестно, чем осчастливят очередного путешественника – это мог быть и памятный вымел, и скафандр, и межпланетный катер. Но скитальцы боролись не столько за приз, сколько за звание победителя и репутацию.

В большинстве своем мельмоты были веселыми, покладистыми ребятами и не гнушались самой черной работы. Однако капитаны разведчиков неохотно брали их в рейсы. Далеко не всякому хотелось, чтобы внутренняя жизнь корабля стала достоянием общественности. Другое дело грузовики. Им мельмоты ничуть не мешали, наоборот, выполняли на борту всю черную работу. Да и репортажи, сваянные после полета и выложенные в сеть, служили для грузовиков прекрасной рекламой.

Павлентий посмотрел на Виктора:

– Я не из мельмотов. Честно. Мне деньги нужны, чтобы оборудование для работы купить. Поэтому приходится экономить.

Сидел бы тогда дома и экономил, подумал Виктор. Павлентий, как бы прочитав его мысли, добавил:

– Я бы никуда не дергался, но именно сейчас позарез нужно на Кара-мел. Хотел сперва лететь на пассажирском, но понял, что не успеваю.

– Не успеваешь?

– Угу. Может, слышал, там скоро открывается всепланетный фестиваль рок-музыки.

Виктор не слышал, потому что не интересовался древними музыкальными течениями. Он любил музыку небесных сфер, сверхпопулярный нынче жанр. А парень, похоже, из фанатов. И татуировка соответствующая. У них, рокеров, это обычное дело – располосовать кожу чем жутче, тем лучше. Друг дружку пугают, что ли?

Значит, наличие татуировки объясняется любовью к рок-музыке, а вовсе не родством с древней расой. И, конечно же, обещание починить роботов дано лишь для того, чтобы попасть на корабль. Тем не менее, назвался змеекотом – полезай в трюм!

– Павлентий! – окликнул старпом оторвавшегося от него парня. – Далеко не убредай, вот твои подопечные.

Лже-потомок подошел и склонился над грудой то ли железных, то ли пластмассовых деталей.

– М-да, – сказал он. – Ты уверен, что это когда-то было роботом?

– Я – нет, – ответил Виктор. – Капитан – да.

– Что ж, поверим капитану. Знать бы еще, откуда у него этот… бывший робот.

– Говорит, оплата за груз. Какой-то инор ему вместо денег всучил. Черные капитан не берет, а белых у инора не было.

– Всучил? – Павлентий оторвался от созерцания робототрупа и удивленно воззрился на Виктора. – Да у вашего кэпа не все дома, что ли? Уж лучше черные взять, чем невесть что.

– Я все прекрасно слышу, – раздался откуда-то из-под потолка голос Сан Саныча.

– И это хорошо! – крикнул Павлентий, задрав голову. – А то вдруг мы шпионы. И замышляем против вас диверсию.

– Поговори мне еще, – проворчал кэп. – Витек, вы чем там занимаетесь? Салонные беседы ведете? Отдай этому дармоеду робота, пусть начнет сборку, иначе не успеет.

– Не успеет? – озадаченно спросил Виктор.

– За полчаса разобрать пять мешков фасоли, – хмыкнул Павлентий. – Есть здесь пустая тара?

Тара в виде большой коробки нашлась, и старпом помог переложить в нее детали.

– Ну и мелочь! Как ты в ней разберешься? – спросил Виктор, когда они вышли из трюма. – И вообще, это разве собирается?

– Представь себе, да. В детстве мне попалась в руки книжка. Название у нее… что-то вроде «Агракумалеста, загадки и гипотезы». Ну, знаешь, из серии иллюстрированных, косящих под научно-популярную литературу. Там, конечно, по большей части ерунда, но одна статья довольно любопытная. В ней говорится, будто змеекоты свои изделия собирали как пазлы. Каждая деталька – на определенном месте. Одного робота даже где-то собрали. Если здесь полный набор, вдруг что и получится. Я, видишь ли, с детства люблю всякие головоломки.

– Ну, успеха, – пожелал Виктор потомку. – Смотри голову не сломай.

В коридор высунулась девушка Женя:

– А кормить тут собираются? Между прочим, фирма заплатила за мое трехразовое питание.

– Лучше бы она за смену пола заплатила, – глухо проворчал из-за двери капитан.

Виктор кивнул и поспешил на камбуз разбираться с автоповаром.