Читать книгу Гость из прошлого - Наталия Баринова, Наталья Баринова - Страница 4

Разрыв отношений между Кариной и Сашей на курсе обсуждался недолго. Все настолько привыкли к тому, что три года девчонки были не разлей вода, а то вдруг обходят друг друга стороной, обмениваются убийственными взглядами. На лекциях садятся за разные парты, на практических занятиях избегают оказаться рядом. Саша хотя бы словами не бросалась, а Звягинцева не упускала возможности съязвить в адрес бывшей подруги.

– Не поделили паренька, делов-то, – комментировали происшедшее сокурсники.

Все произошло в тот самый вечер, когда Карина с Юрой приехали к Лесковой в гости. Сначала балагурили, смеялись, поглощая приготовленный Сашей ужин. Будинцев нахваливал ее кулинарные способности, подтрунивая над Кариной, которая готовить не любила и не умела. Она считала, что время, проведенное на кухне, складывается в вычеркнутые из жизни годы. Она не собиралась тратить на стряпню столько сил и времени. У нее были амбициозные планы на будущее, выходящие далеко за рамки домашних забот.

– В жизни есть много чего поинтереснее плюшек и борщей, – парировала Звягинцева, совершенно не комплексуя.

Сошлись на том, что во всем важна золотая середина. Потом пили десертное вино, принесенное Юрой, немного захмелели. Решили послушать музыку, но неожиданно Саша предложила посмотреть фотографии, и остаток вечера прошел под комментарии Будинцева по поводу той или иной фотографии. Забавные детские снимки Саши, которых было не так много, вызывали у него особенно бурную реакцию.

– Ты только посмотри, Карина, какая она смешная! – восклицал Юра.

– Ребенок как ребенок, – было очевидно, что такое внимание к хозяйке дома раздражает ее подругу.

Саша кожей чувствовала недовольство со стороны Карины, но ничего не предпринимала. Собственно, она ничего такого и не делала, чтобы завладеть вниманием гостя. Она знала, что это чужой парень, парень ее лучшей подруги. На заигрывания с ним наложено строгое табу. Но, наверное, где-то Александра совершила оплошность, потому что все происшедшее позднее абсолютно вышло из-под контроля.

Значительно сократив время своего дружеского визита, Карина отправилась в прихожую первой.

– Ты идешь? – плохо скрывая досаду, обратилась она к Юре.

– Иду, иду. – Он улыбнулся, дождался, пока Карина выйдет из комнаты, и прошептал Саше на ухо: – Я провожу ее и вернусь.

Она не успела ничего ответить. Он не дал ей возможности возразить, потому что пулей вылетел за Кариной и галантно помог ей надеть дубленку. Быстро оделся сам, еще раз поблагодарил Сашу за гостеприимство.

– Да, подружка, все было замечательно, – в тон ему произнесла Звягинцева, но Саша понимала, что та спешит поскорее оказаться на безопасном расстоянии от нее.

Открыв дверь, Саша проводила гостей, застыла в дверном проеме. Она не чувствовала холода, борясь с желанием позвать подругу и открыть ей глаза на недостойное поведение Будинцева. Лескова невероятно волновалась. Она впервые оказалась в таком неприятном положении, которое усугублялось с каждой минутой. Оставалось надеяться, что Юра чуть-чуть выпил, немного расслабился и в какой-то момент почувствовал себя свободным от каких-либо обязательств. Наверняка морозный воздух отрезвит его. Фантазии уйдут вместе с градусами Он не вернется. Так же быстро, как разволновалась, Саша успокоилась. Ну, конечно, это была мальчишеская бравада. Никто не собирается посягать на ее чистоту. Никто не хочет рассорить ее с лучшей подругой.

Быстро вымыв посуду, Александра убралась на кухне. Выпила остывший кофе и направилась в душ. Она с наслаждением подставила тело горячим струям. Налила на мочалку ароматный гель, тщательно намылилась. Потом сделала воду погорячее и снова шагнула под серебристые дрожащие обжигающие нити. Саша фыркала, закрывала рот, пытаясь не наглотаться воды. Вымыв голову, перекрыла кран с горячей водой и, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать, несколько секунд провела под освежающими струями. После жесткого обтирания, надев мамин махровый халат и обмотав голову полотенцем, Саша вышла из ванны. Ее программа на сегодня близилась к завершению. Осталось втереть в кожу бальзам для тела и лечь спать.

Проходя мимо входной двери, крепче зажала тюбик в ладони. Остановилась. Ее как магнитом тянуло к двери. Не включая в прихожей свет, подкралась и прильнула к дверному глазку: на лестничной площадке стоял Будинцев. Он курил, опершись о перила. Саша выронила бальзам на плетеный коврик у порога. Сердце колотилось так, что, казалось, этот звук слышен там, за дверью. А когда Юра резко повернул голову и посмотрел на дверь, Саша сжалась, замерла, перестала дышать. Теперь все зависело от того, откроет ли она Будинцеву? Наверняка он уже звонил, но Саша была в душе и не слышала.

Не в силах поверить, что его отвергли, Юра не уходил. Он знал, что его внешность, манеры действуют на девушек безотказно. Он привык к этому, а Лескова вела себя так, как будто ей не было никакого дела до его безграничного обаяния. Она была спокойна и даже немного инфантильна. Ему очень хотелось знать, о чем она думает. С Кариной все просто и ясно. Она не пытается быть загадочной, неприступной. Поначалу его это устраивало, а со временем надоело. Каждое свидание похоже на предыдущее. Даже секс какой-то скучный, однообразный. Карина дает понять, что в постели для нее не существует запретов, но каждый раз отказывается доставить ему удовольствие так, как ему хочется. Она кокетничает, переигрывает, пытается скрыть свои комплексы. Ее возможности давно не совпадают с бурной фантазией Юрия, а для Карины предел мечтаний – поза амазонки.

Почему-то с самых первых минут знакомства Будинцев был уверен, что с Сашей у них будет самый бесшабашный яркий секс, воспоминания о котором долго не улягутся в его полной цинизма и безответственности голове. Юра ни на секунду не сомневался, что эта девица нарочно игнорирует его знаки внимания, пропускает мимо ушей комплименты. Это известная тактика, следующим шагом которой будет сдача позиций после кратковременной осады. Юра решил, что ко всему девушка слишком тактична, чтобы открыто демонстрировать свою симпатию. Все-таки он пришел с Кариной, ее подругой. Но эти условности для самого Будинцева ничего не значили, значит, и Саше не стоит заморачиваться. Сегодня одна спутница, завтра другая. Он не собирается связывать себя серьезными отношениями ни с кем. Еще рано. Его кипучая энергия нуждается в выходе. Он должен выплескивать ее, получать новые ощущения. Для чего же еще молодость и здоровье? Не воспользоваться таким даром сполна – преступление!

Пыл юноши поубавился, когда в ответ на протяжный звонок заветная дверь так и не открылась. Будинцев растерялся. Он представил свое выражение лица и быстро отвернулся от равнодушного дверного глазка-шпиона. Поверить в то, что ему отказали, было трудно, но и после еще одного более требовательного нажатия на кнопку звонка его не пригласили войти. Тогда он автоматически достал сигарету и закурил. Таким способом он дал себе и Саше эти несколько минут на раздумывания. Истлеет сигарета, и он пойдет на последний автобус. Время близилось к полуночи.

Будинцев не мог предположить, что на самом деле произошло стечение обстоятельств: когда, предвкушая очередную победу, он звонил Саше, та принимала душ. А потом в какой-то момент в ней проснулась провидица. Ноги сами понесли ее к двери. Еще не глядя в глазок, она знала, что увидит Юру. Трудно сказать, кто оказался в более трудном положении: Будинцев с мыслями о неожиданном фиаско или Шура, борющаяся с муками совести. Надо сказать, раздумывали оба недолго. Когда Саша все-таки сделала выбор в пользу Карины, она осторожно на цыпочках стала удаляться от двери, но старая половица предательски скрипнула, и сразу раздался требовательный звонок. Саша быстро размотала полотенце, тряхнула влажными волосами и решительно распахнула дверь.

– Привет! – он улыбался, как ни в чем не бывало.

– Привет, – без энтузиазма ответила Лескова.

– Ты решила, что я пошутил?

– Вроде того.

– Так ты меня пригласишь войти?

– Даже не знаю, – Саша покраснела. Чтобы скрыть волнение, наклонилась и подняла с пола тюбик с бальзамом. – Я только что из душа.

– Вижу, – Будинцев осмелел. – Ты такая домашняя в этом халате.

– Мамин.

– К тому же у тебя волосы влажные, простудишься. – Перестав улыбаться, он призывно смотрел на Сашу. Он знал, что этот взгляд обычно заставляет дрогнуть самых неприступных. – Ты хочешь простудиться? Я, конечно, возьмусь тебя лечить, но, может быть, не будем рисковать?

Саша молча отступила в сторону, давая Будинцеву пройти. Остальное происходило словно во сне. Она утонула в его горячем шепоте, сопротивляться мягкому, но настойчивому натиску не было сил. Мысли о предательстве по отношению к лучшей подруге, моральный аспект, доводы рассудка – все это вытеснило бесшабашное желание преступить запретную черту. Чувствуя ее настроение, Будинцев торжествовал: он снова доказал, что сила его обаяния способна сломить любое сопротивление.

Они так и не уснули. То, что для Юры было лишь еще одной ступенью к самоутверждению, для Саши стало первым серьезным опытом близкого общения с мужчиной. Наверное, все произошло вовремя и без осложнений – в эту ночь в Шуре проснулась женщина.

– Ты такая обольстительная, – Будинцев смотрел на нее при неярком свете ночника, и в его глазах застыло непритворное изумление. – Как ты умудрилась столько времени хранить такое богатство?

– Ты о моей девственности? – Саша сладко потянулась. Одеяло соскользнуло, обнажая упругую грудь. – Так получилось.

– Нонсенс. В медицинском институте такое невозможно. Тебя должны были соблазнить еще в первых числах сентября три года назад.

– Соблазняли.

– Но ты ждала встречи с единственным и неповторимым?

– Я не была готова.

– А сегодня была? – Он поцеловал ее в напряженный сосок.

– Будинцев, к чему эти вопросы? – Она взяла его лицо в свои ладони.

– Мне было очень хорошо с тобой.

– Взаимно.

– И все?

– Чего ты хочешь? – удивилась Саша.

– Горячего изъявления благодарности! Я открыл тебе мир наслаждений!

– Нахал! – она щелкнула его по носу. – Это ты должен петь мне дифирамбы, клясться в вечной любви и верности, потому что я подарила тебе себя чистую и непорочную. Итак…

– У тебя устарелые взгляды на отношения между мужчиной и женщиной.

– Да? А кто такие мужчины и женщины? В чем отличие? – Саша вдруг настроилась побузить.

Для себя она давно решила, что разница между полами огромна, непреодолима. Она укладывается не только в рамки воспитания и культуры. Каждый вкладывает в такие привычные слова «женщина», «мужчина» что-то связанное с собственным мироощущением. Абстрактные понятия, из-за принятия или непринятия которых возникает столько споров, непростых ситуаций. Это две планеты, движущиеся по разным орбитам. Периодически происходит парад – объекты или выстраиваются в одну линию, или пересекаются. Самый непростой вариант – столкновение со взрывом. Обычно это болезненное, разрушительное расставание с бонусом в виде разочарований.

– Ты что, Шура? – Будинцев не был настроен на философский лад. Он немного отдохнул и был готов продолжить сексуальный марафон. – Зачем так углубляться?

– Потому что в этом все дело, в непонимании разницы. Ее бесспорного существования.

– Стоп. Неужели сейчас в половине третьего стоит об этом? Давай займемся любовью, и ты увидишь разницу. Еще один урок, не возражаешь?

Саша прижалась к нему, закрыла глаза. Она была готова снова и снова получать неведомое ранее наслаждение. Хотелось остановить время. Ночь, кажущаяся бесконечной, была похожа на горячий животворящий источник, дарящий удовольствие и вечное счастье. Ласки, нежность, слова любви, бесстыдство, отчаянная смелость в попытках доставить друг другу удовольствие – магический калейдоскоп сладострастия.

Под утро Саше стало ясно, что счастье ее очень условное, украденное, и первое, что готовит ей наступающий день, – неприятный разговор с Кариной.

– Ты не переживай, мы никому ничего не расскажем, – вглядываясь в циферблат будильника, сказал Юра. Он читал ее мысли или, хуже, уже не раз был в такой ситуации.

– Не скажем?.. Это лучшее, что ты мог предложить.

– У тебя есть другое мнение?

– Я не хочу врать.

– Никто тебя и не заставляет, – Будинцев завел будильник на половину восьмого. Выключил ночник. – Достаточно промолчать. Давай пару часов поспим.

– Зачем ты все это затеял? – Саша села. В темноте она разглядела четкий профиль Юры. Подложив руки под голову, Будинцев вздернул подбородок. Создавалось впечатление, что юноша невероятно горд собой даже теперь, когда собрался спать.

– Шура, не усложняй. Все так хорошо, нам хорошо.

– Нам троим? – усмехнулась Саша.

– Очень смешно. Оставь Карину в покое.

– Если она так дорога тебе, зачем ты вернулся?

– Я был уверен, что ты хотела этого. – Будинцев зевнул. – Ложись, солнце. Нужно передремать. У меня завтра, то есть сегодня, безумный день. Спи.

– Хорошо.

Саша юркнула под одеяло. Отвернувшись к стене, свернулась калачиком. Благо просторный диван и двойное одеяло позволяли сделать это. Но Юра прижался к ней, поцеловал в шею. От этого прикосновения она снова почувствовала прилив желания, разозлилась на себя.

– Оставь меня. Я больше не хочу, – сдавленным голосом произнесла Александра.

– Спокойной ночи, – легко согласился Юра. Он не убрал руку, продолжая обнимать Сашу, но буквально через пару минут она услышала его глубокое, ровное дыхание. А она уснуть так и не смогла. Сна не было. Стоило только представить, что через несколько часов предстоит встреча с Кариной, как в мыслях начинался полный хаос.

Утром Будинцев сонно потянулся, открыл глаза и наткнулся на пристальный взгляд Саши. Она лежала рядом на боку, подперев голову рукой.

– Привет, ты что, не спала?

– Угадал.

– От тебя приятно пахнет мятой.

– Я только что приняла душ. – Саша повернулась на спину, положила руку под голову.

– Последую твоему примеру и почищу зубы. Во рту пакостно.

– Валяй.

– И как же ты намерена прожить наступающий день? – Юра быстро поднялся, потянулся за футболкой.

– А ты?

– Я собираюсь провести его максимально интересно, а если ты сейчас приготовишь мне горячий кофе, то поможешь осуществлению моих планов. – Юра вел себя так, как будто он был в этом доме не первый раз. Он уверенно проследовал в ванную, бросив на ходу: – С утра я пью очень крепкий кофе с ложечкой сахара.

– Хорошо, выпьем кофе. – Саша поднялась, надела халат. – Могу предложить яичницу, тосты.

– Спасибо, нет.

– Дело твое.

Пока Юра приводил себя в порядок, Саша варила в джезве ароматный кофе. Она только что смолола зерна и с удовольствием вдыхала неповторимый густой запах.

– Как хорошо! – Юра вошел в кухню, плюхнулся на стул. Он уже оделся, выглядел свежим, как будто не было бессонной ночи. – Что ты так смотришь?

– Удивляюсь твоей свежести.

– Я сам себя обожаю за способность быстро восстанавливаться, – самодовольно заявил Будинцев. Откинув со лба прядь волос, очаровательно улыбнулся. – Угощай, хозяюшка, время не ждет.

– Прошу. – Саша налила кофе в его чашку, свою порцию оставила в джезве. Сев напротив, поставила локти на стол, оперлась подбородком о скрещенные пальцы.

– А ты?

– Я потом.

Юра сделал глоток, закрыл глаза, причмокнул.

– Очень вкусно. Необычное послевкусие.

– Я варю кофе по своему рецепту. Это мое ноу-хау – никому не раскрываю.

– Здорово получается. – Будинцев протянул руку с раскрытой ладонью. Саша вложила в нее свою и пошевелила пальцами. – Что?

– Мне грустно. Стоит только представить встречу с Кариной.

– Ты все усложняешь. – Юра отхлебнул кофе. – Проблемы всегда у тех, кто влюблен, а нас это не касается. Мы просто доставляем друг другу удовольствие.

– Знаешь, а ты мне понравился с первого взгляда.

– Это было вчера?

– Нет, я приметила тебя много раньше, – призналась Лескова. – Ты похож на Антонова.

– Слушай, остановись, не то ты все испортишь. Меня уже достали этим сравнением. Это он на меня похож, слышишь? – грубовато ответил Юра. – И пою я лучше.

– Не сомневаюсь.

– Я вообще во всем лучший.

– Хорошо, хорошо, допивай кофе. Мне тоже нужно привести себя в порядок.

Саша поднялась, но пройти мимо Будинцева не смогла. Он остановил ее, преградив ногой проход к двери. Отойдя на шаг назад, Александра удивленно пожала плечами.

– Ты дуешься, Шура?

– Ты о чем?

– Я помню твой выпад насчет похищенной монстром невинности. – Будинцев допил кофе, встал из-за стола. Прижав Сашу спиной к стене, взял ее за подбородок, приподнял. – Я сделал тебе неоценимый подарок. Теперь ты стала полноправным членом общества. Никаких комплексов, никаких недоделок. Со спортивным клубом «Динамо» покончено раз и навсегда.

– Хамить изволите? – Саша уже мечтала скорее избавиться от гостя.

– И в мыслях не было.

– Ладно, Юра, я выйду из кухни. А ты не опаздываешь?

– Ты перестаешь быть радушной хозяйкой. – Будинцев отошел в сторону, давая Саше пройти.

– Кредит радушия исчерпался.

– Ну не злись. Тебе это не идет. Такая роскошная женщина должна улыбаться. – Юра поднял указательный палец. – Ты только послушай: женщина!

– Хватит. – Саша вышла из кухни и заперлась в ванной.

– Я ничего не скажу Карине, – осторожно постучав, громко сказал Будинцев. Он был уверен, что его услышали, но ответа дожидаться не стал.

– Я сама ей все расскажу, – прошептала Лескова, регулируя напор душа.

Она так и поступила. Дождалась окончания занятий. Раньше не получалось. На паре не до того, а в перерывах между занятиями у Саши язык не поворачивался.

– Слушай, ты сегодня какая-то заторможенная, – заметила Звягинцева. Этим она помогла Саше начать. – Что-то случилось?

– Случилось.

– Я могу тебе помочь?

– Ты мне? – Лескова покачала головой. Придержав перед подругой входную дверь, Саша набрала в легкие как можно больше воздуха. Она собралась все сказать на одном дыхании и уложилась за то время, пока они спускались по ступенькам институтского крыльца. Это были самые непростые мгновения в ее жизни.

– Ну ты и гадина! – зло произнесла Карина. – Гадина!

Она побежала прочь, а Саша бросилась догонять ее. На скользком тротуаре обе то и дело спотыкались, едва удерживаясь от падения.

– Прости меня, Карина, прости!

– Отстань!

– Нам нужно поговорить!

– Да пошла ты! – запыхавшись, Звягинцева остановилась на пешеходном переходе. Красный свет помог Саше догнать ее. Повернувшись, Карина угрожающе выбросила вперед руку. – Не приближайся ко мне!

– Карина, я сожалею. Ну прости.

– Видеть тебя больше не хочу!

– В конце концов, теперь ты знаешь, что ему нельзя доверять.

– Может, мне тебе еще спасибо сказать?!

– Кариша, пожалуйста. Я не знаю, не знаю, почему позволила ему войти, – оправдывалась Лескова.

– Не знаешь? – в голосе Карины звенел металл. Как будто она хотела пронзать каждым словом. – Ты просто засиделась в девках. Корчила из себя святошу и переспала с первым, кто предложил.

– Неправда! Все было не так!

– Не так? – Карина натужно засмеялась. – Ты не открыла для меня Америку. Юра – еще тот бабник, но я верила, что ты никогда, слышишь, никогда не попадешься на его удочку. Ты же знала, что я с ним! Я с ним, понимаешь?!

Так паршиво Саша чувствовала себя, когда в детстве дети дразнили ее сиротой. Всякий раз, когда ей напоминали, что у нее нет отца, а мать занимается только собой, хотелось драться, кусаться, бить прямо в лицо. Сколько усилий ушло на то, чтобы сдерживаться. Сейчас столь же сильным было желание схватить подругу за плечи, с силой сжать и, понимая, что причиняешь боль, не отпускать, пока та не простит.

– Кстати, – поглядывая на красный сигнал светофора, Звягинцева нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, – ты не думай, что я его брошу. Он мой! А ты – дело другое. Ты – просто очередной зачет в его книге легких побед. Даже не знаю, какой у тебя номер… Зря ты так быстро сдалась. Это ведь неинтересно больше. Он ко мне вернется, а я приму. Но ты для меня больше не существуешь.

– Карина, ты же себя унижаешь этим…

– Не тебе судить. Кстати, действительно, придется сказать тебе «спасибо». У меня месячные – не могу помочь парню расслабиться. Есть, конечно, один способ, но это под особое настроение. Так что, спасибо, что облегчила юноше жизнь, а то у него за два-три дня воздержания сперма бьет в голову! Все… тебе в другую сторону.

На зеленый сигнал светофора Карина поспешила перейти дорогу. Шла стремительной пружинящей походкой. Саша смотрела ей вслед, не чувствуя мороза, усилившегося ветра. Может, на самом деле не стоило ничего говорить? Чего она добилась? Выставила себя на посмешище, и только. Карина поступает глупо, но она влюблена, что с нее взять, а Будинцев… Этот фрукт еще не одной девчонке разобьет сердце. В этот момент Саша ненавидела его. Ну и тип. Почему у таких наглецов красивые грустные глаза. Хочется им верить, сделать все, чтобы в них заискрилось счастье.

Неожиданно для самой себя Саша заплакала. Ехать домой в таком настроении не хотелось. Поблизости была крытая остановка, на негнущихся ногах Саша направилась туда. Стоило только представить, что придется провести еще не один вечер в одиночестве, без привычных разговоров по телефону с Кариной, как слезы начинали лить в три ручья.

– Ну, ничего себе! – Сквозь пелену Саша увидела двух юношей, преградивших ей путь. Они пребывали в прекрасном расположении духа. Объяснить им, что ей сейчас не до знакомств, не представлялось возможным. Один из парней достал носовой платок, протянул его Лесковой. – Держи, он чистый.

– Не надо, – всхлипнула Саша, – эти предательские сопли вечно мешают. – Уберите, у меня свой есть.

– Бери, говорят! Приведи себя в порядок! – Лескова взяла платок, громко высморкалась. Парни переглянулись. – Уж да… трудный случай. Придется исправлять ситуацию. Будем действовать решительно, но мягко.

Интонация, с которой говорил юноша, заставила Сашу вслушиваться в сказанное. Она высморкалась, вытерла нос. Смяла платок в ладони, вытерла ребром ладони слезы со щек. Присмотревшись к юношам, Лескова поняла, что лица ей знакомы. Она точно видела их и не один раз.

– Вы тоже медики? – поправляя шапку, чтобы как-то занять руки, спросила Саша.

– Точно. Пятый курс, а вы, прекрасная Несмеяна? – невысокого роста рыжий юноша очаровательно улыбался. – На каком курсе учатся такие плаксы?

Несмотря на усиливающийся мороз, он был без головного убора. Песочного цвета довольно длинный тулуп был небрежно расстегнут. Саша подумала, что он с чужого плеча, словно великоват, но парню это даже идет. Некрасивый, но очень обаятельный, он поймал оценивающий взгляд Саши. Живчик, который в любом положении не станет унывать, – так охарактеризовала его Лескова. Значит, и ей он может помочь справиться с хандрой.

– Разве можно так обижать девушку, – вперед вышел его товарищ. Высокий, худощавый, с бегающими глазками, он вызвал у Саши противоречивые чувства. Пожалуй, он ей не понравился. Трудно было назвать причину. Что-то на тонком уровне. – Похоже, ей и без нас досталось. Нужно выяснить, кто или что ее так огорчило, а потом помочь.

– Я вас не знаю, – глухо произнесла Саша. Сама того не осознавая, она подсказала юношам дальнейший план действий.

– Жаловаться незнакомцам – верх легкомыслия! Мы все исправим. – Очаровательно улыбнулся тот, что в тулупе. – Для начала познакомимся?

– Познакомимся, – обреченно буркнула Саша.

– Гриша, – он театрально запахнул тулуп, раскланялся и сделал шаг в сторону, предоставляя очередь другу.

– Слава, – протянул руку, осторожно пожал в ответ на неуверенное рукопожатие Александры.

– Саша.

– Красивое имя… С таким именем плакать на морозе. Нет, эту трагическую случайность мы тоже исправим. Можем предложить вам более веселое продолжение дня. Правда, Григорий?

– Легко! – подхватил Гриша.

– Интересно? – Саша вздрогнула: мороз все-таки, да и порывы ветра никак не согревали.

– Мы живем в общежитии. Три остановки отсюда. Троллейбусом, разумеется, – продолжал Слава. – Поедем вместе с нами. Веселую программу гарантируем!

– Не знаю. Это не совсем удобно.

– Это абсолютно удобно, потому что… – Слава не успел договорить.

– Пожалуй, я откажусь.

Саше не нравилась перспектива поездки в общагу. Приезжая в гости к подругам, она никогда не чувствовала себя там уютно. Ей казалось, что все вокруг помешаны на сексе. Шутки или серьезные разговоры – все они сводились к теме оргазмов или фригидности, абортов или родов, близости по любви или по расчету. В этой связи Саша быстро сказала себе, что сегодня у нее был секс по любви, но по большому счету не с тем мужчиной, с которым можно поддерживать долгие серьезные отношения, – и ничего страшного и непоправимого. Саша прислушалась к ощущениям: легче от этой выстроенной логической цепочки не стало.

Может, нужно поступать так, как Будинцев? Спать с теми, с кем хочется, не обращая внимания на разговоры, осуждение, никаких долгосрочных планов. Просто для того, чтобы получать удовольствие и избегать разочарований. Мужчинам легче. Как бы то ни было, они всегда могут просто уйти, а женщина в этот момент остается со своей нежелательной или долгожданной беременностью. Поэтому у него есть возможность начать все сначала, а у нее снова проблема выбора и морали. Здесь уже другие категории и степень ответственности. Кстати, она сегодня совсем забыла об осторожности и согласилась на открытую близость. Воспоминания о безумной ночи вогнали Сашу в краску, но юноши приняли вспыхнувший в сумерках румянец на свой счет.

– Ты только посмотри! – изумленно воскликнул Гриша, запахивая полы тулупа. – Она краснеет, как школьница после первого поцелуя.

– Оказывается, есть еще красавицы, которые умеют вызывать румянец, – подхватил Слава. – Не пробовали открыть контору по обучению? Уверяю, к вам обратятся не только представительницы слабого пола.

Его слишком пухлые для юноши губы жили своей жизнью, нервно дрожали. Лескова, не отрываясь, следила, как Слава прошелся по ним кончиком языка. Это было настолько сексуально, что у Саши потянуло низ живота. Усмехнувшись, она крепче сжала в руке сумку с конспектами, халатом, объемной косметичкой, бросила в сторону урны смятый носовой платок.

– Мне пора, извините. – Закинув сумку на плечо, Александра решительно зашагала, но юноши не собирались так просто сдаваться.

– Вы нас не так поняли! – Гриша догнал ее первым, снова преградил путь. – Ничего плохого. Выпьем по бокалу вина с шоколадкой, а там, глядишь, настроение у вас улучшится, потанцуем. Не отказывайтесь. И знайте: тот, кто заставил вас плакать, очень скоро пожалеет об этом.

Саша пристально посмотрела на него: говорит наобум или знает о ком? Серо-зеленые глаза юноши стали серьезными. В них уже не плясали огоньки безудержного веселья.

– Сегодня я испорчу любую компанию, – вздохнула Александра.

– Не переживайте. Поверьте, вам будет еще грустнее, если сейчас вы не поедете с нами, – Слава закусил нижнюю губу, в мольбе сложил ладони перед грудью. – Соглашайтесь, Шурочка.

От этого ласкового «Шурочка» Лескова вдруг растаяла. Вот как бывает. Молча кивнув, она позволила Грише взять свою сумку. Юноши предложили ей взять их под руку. Всю дорогу они развлекали ее, пытаясь расшевелить и заставить забыть о своих проблемах. Поездка в полупустом троллейбусе, несколько минут ходьбы до здания общежития – Саше казалось, все это происходит не с ней. Весь сегодняшний долгий день не вписывался в ее обычное спокойное, размеренное существование.

В общежитии Слава отвлек вахтершу, а Гриша схватил Сашу за руку и потащил мимо пропускника на третий этаж. Она едва поспевала за ним, быстро ступая по старым ступенькам, несколько раз споткнулась, чудом не растянувшись. Но каждый раз сильные руки вовремя подхватывали ее.

– Прошу… – Гриша открыл дверь и галантно пропустил девушку вперед. Он помог ей снять дубленку, шапку. Отвернулся, пока гостья приводила в порядок прическу, а когда Александра в ожидании замерла, добавил: – Заходите.

Маленькая комната была разделена тканевой шторкой на две части. Первая – прихожая с двумя старыми шкафчиками и вешалкой. Вторая служила спальней, гостиной, столовой и местом для занятий. Это Саша поняла, когда по приглашению Гриши прошла за шторку.

– А вот и я! – в комнату, запыхавшись, вбежал Слава.

Лицо его раскраснелось, выглядел он очень мило. Располагающая внешность, открытый взгляд, открытая улыбка. Сейчас Саша почувствовала к нему большую симпатию, чем к резковатому, нагловатому Грише. Тем более, что без своего безразмерного тулупа он выглядел совсем непрезентабельно: невысокий, щуплый, сутулый. При искусственном освещении его волосы выглядели еще ярче, а то, что Гриша беспрерывно щурился, говорило о том, что парень дружит с очками. Только вот вел он себя гораздо свободнее своего товарища.

Саша села на край кровати, наблюдая за царящей суетой. В комнате было три кровати, две из них стояли в два яруса и были аккуратно застелены.

– Сколько вас здесь? – спросила Лескова.

– Мы с недавних пор живем вдвоем. Одна кровать пустует. Это наша небольшая привилегия, заработанная годами непосильной учебы. Так сказать, на финишной прямой. – Гриша улыбнулся и вздохнул. – Пришлось попотеть, конечно. Комендант еще та дама…

Переведя взгляд на часы, Лескова разволновалась: она поступила крайне опрометчиво. Домой она попадет нескоро. Правда, мамы нет, отчитываться не перед кем, но все же. Такое непростительное легкомыслие. Что о ней подумают эти двое? Горячие взгляды новых знакомых только подтверждали ее догадку. А парни оказались хорошими психологами. Учитывая состояние Саши, они немного надавили, немного пошутили, и рыбка попалась в умело расставленные сети.

– Сейчас я поставлю воду, чтоб нагревалась. – Слава взял два чайника.

– Не обопьемся чаю? – нервно засмеялась Лескова.

– Чаю? – переглянулись юноши. Гриша задернул шторку, отделяя себя и Сашу от суетившегося в прихожей соседа по комнате. – Можно и чаю, только потом.

На маленьком пошатывающемся от любого прикосновения столике появилась бутылка белого вина, плитка «Аленки», мандарины. Гриша откупорил бутылку, разлил по чашкам вино, быстро разломил шоколад на квадратики и по-хозяйски огляделся:

– Кажется, все? – он вопросительно посмотрел на Сашу. От такого взгляда той стало не по себе. Поднявшись, она подошла к столу.

– Вы что, без меня собрались начинать? – Из-за шторки вынырнул Слава. С явным удовольствием взял протянутую другом чашку. Хищно поиграв ноздрями, он обвел взглядом присутствующих. – За знакомство?

– За нашу встречу! – подхватил Гриша. В его серо-зеленых глазах плясали дьяволята. Наблюдая, как Саша быстро выпила вино, он усмехнулся, отпил пару глотков и поставил свою чашку на стол. Взял кусочек шоколада и протянул его гостье. – Угощайтесь. Или уже можно на «ты»?

– Выпьем на брудершафт и перейдем, – предложил Слава. Пока его товарищ не сводил глаз с Лесковой, он снова наполнил чашку гостьи. Согнув руку в локте, игриво кивнул: – Со мной первым.

– Стоп! Я буду ревновать, – нарочито обиженно заявил Гриша. – Мы поступим иначе. Одну минуточку.

Он принес еще одну чашку, налил в нее вина и протянул Саше. Согнув руку в локте, он молча предложил взять под руку и его. Шура улыбалась, ощущая напряжение, исходящее от обоих. Понимая, что дала повод надеяться на недетское продолжение вечера, она решила пустить все на самотек. Сначала она выпила из чашки, что была в правой руке, и поцеловалась с Гришей. Потом – из левой, и поцеловалась со Славой. Его красивые губы оказались очень нежными, а упругий язык требовательно вошел внутрь и приятно вибрировал. Свободной рукой Слава придерживал Сашу за затылок. Тем самым он полностью контролировал ситуацию. Поцелуй длился столько, сколько хотелось ему.

– Ну-ну, ребята, так нечестно! – обиделся Гриша.

– Мешаешь! – грозно произнес Слава, отпуская Сашу.

– А как честно? – ощущая, как приятное тепло разливается по телу, спросила она. Вино раскрепостило, согрело. После брудершафта все происходящее стало еще проще, еще прозрачнее.

Гриша поставил свою чашку на стол, взял кусочек шоколада и протянул его Саше. Она улыбнулась и послушно открыла рот. Любимый вкус разливался по языку. Девушка на мгновение закрыла глаза от удовольствия. Легкий дурман от вина, сладость шоколада и возбужденное дыхание двух юношей. Ситуация окончательно прояснилась после того, как Слава тоже отломил кусочек от плитки и поднес его ко рту Саши. Она улыбнулась и приняла угощение. Фактически она ответила «да» обоим.

– Ты такая красивая… – сдавленным голосом произнес Гриша. Его глаза горели желанием.

Похоже, Сашино образование в области секса продвигалось семимильными шагами. Тщетно она пыталась найти доводы против того, что неуклонно наступало. В конце концов, Саша уверила саму себя, что все зависит от нее. Если она скажет «нет» – все закончится натянутыми шутками, чаепитием и выбросом жребия по поводу того, кто проводит девушку в темный зимний вечер. Но самым необъяснимым было то, что Александра собиралась идти до конца.

Утром она уже не могла вспомнить, как все началось. Просто в один момент она поняла, что время невинных поцелуев закончилось. На узкой кровати с каркасом из скрипучей панцирной сетки Саша принимала самые нецеломудренные ласки двух возбужденных юношей. Кажется, они устроили соревнования друг с другом. Решили определить, кто из них более горячий, страстный, неутомимый любовник. Не обремененные моральными принципами, они получали удовольствие от отвечающей на их прикосновения Саши.

Казалось, время остановилось. Александра потеряла счет оргазмам. Это было безумие, в котором всем было наплевать на то, в каком состоянии они встретят утро. Первым сдался Слава. Он ретировался на соседнюю кровать и, отвернувшись к стене, что-то бормотал, а потом уснул. Сексуальный марафон Гриши продолжался. Каждый раз он шептал Саше о том, как ему хорошо, и интересовался, хочет ли она продолжения. Она отвечала согласием, и он с новыми силами, как будто не было этих нескольких часов безумства, принимался ласкать ее с жадностью мужчины, надолго лишенного женского тела.

Сильные руки Гриши поддерживали ее за ягодицы. Его красивый торс напряженно реагировал на каждое движение, лицо то и дело искажала гримаса подступающего взрыва удовольствий. Он боролся с эмоциями, чтобы, следуя своим принципам, сначала удовлетворить партнершу. Оргазм снова накрыл обоих горячей волной. Бесстыдные стоны не мешали глубокому сну Славы.

– О господи! – громко выдохнула Саша, без сил прильнув к влажному телу Гриши. Длинные волосы рассыпались у него на груди. Он осторожно собрал их, открывая красивый изгиб шеи. – Ты когда-нибудь устаешь?

– Да, кажется, сейчас… Ты умотала меня, девочка, – признался Гриша. Приподняв ее голову, подтянул к себе и крепко, властно поцеловал в губы. – Ты сладкая и нежная.

– Я знаю, – Саша осторожно встала, бросила взгляд на усыпанный использованными презервативами пол. – Неплохой урожай.

– Знатно поработали, – усмехнулся Гриша. Откинувшись на спину, он закрыл глаза. – Мыться пойдешь?

– Конечно, только где?

– За шторкой тазик и два чайника с горячей водой. Думаю, она еще не успела окончательно остыть.

– Это та, что была для чая? – усмехнулась Саша, собирая волосы под резинку в низкий хвост.

– Ага, но обычно до чая не доходит, – сказал Гриша и осекся. Он понял – сболтнул лишнее. Пытаясь исправить впечатление от сказанного, поспешил добавить: – Ты не переживай. Мы очень редко так отрываемся. Вот полотенце, возьми.

– Чье оно?

– Ничье, чистое. А ты что подумала?

– А я ничего и не думаю, – Саша перебросила полотенце на плечо, собрала свои вещи, в беспорядке разбросанные по комнате.

Она почувствовала пустоту и бессмысленность происшедшего. Неужели это не сон? Еще вчера она была целомудренной девицей, мечтавшей о чистой и светлой любви, а сегодня она спокойно принимала участие в сексе на троих. Кажется, Будинцев откупорил ее, как бутылку шампанского, которое хранили в очень теплом помещении. Пробка вылетела, открывая путь безудержной сладкой пене. Пока не выплеснется, не остановится. Единственный положительный момент всей этой истории – воспоминания о Юре отошли на второй план. Влюбленности как не бывало. Жалкая копия Антонова ее больше не интересовала.

– Зачем тебе вещи? – зевая, спросил Гриша. – Ты сейчас никуда не поедешь. У нас три кровати, как видишь. Устроишься, а утром мы тебя выведем.

Саша представила, какими взглядами будут провожать ее студенты. Им даже задумываться не нужно – на ее лице с этого момента написано «шлюха». Озвучивать эту убийственную мысль она не стала. В конце концов, ее никто ни к чему не принуждал. Молча сложив все вещи на стул, Александра зашла за шторку, аккуратно задернула ее за собой. Едва теплой водой Лескова словно смывала свой поступок, уговаривала себя, что не раскаивается, но продолжения не хочет. Оказывается, от целомудрия до разврата, как от любви до ненависти, – один шаг, одна ночь.

Вернувшись к Грише, Лескова в первое мгновение не могла поднять на него взгляд. Мельком посмотрела на спинку стула, на которой висел прозрачный полиэтиленовый кулек с «урожаем» из использованных презервативов. Лицо Саши запылало. Заметив это, юноша сонно улыбнулся, унес кулек куда-то за ширму.

– Ложись, отдыхай. – Гриша указал на кровать, где они только что занимались сексом. Она была перестелена, словно никто не прикасался к подушке, не сминал простыню. Откуда-то взялось пуховое стеганое одеяло. – Я устроюсь этажом выше, не возражаешь?

– Хорошо.

– Вот и славно. Правда, я бы поел… – В отличие от мирно сопящего Славы Гриша был голоден. – Слушай, может, перекусим? Я подам тебе хавку в постель.

– Давай. – Саша поняла, что тоже проголодалась. – Только в кровать не нужно. Давай помогу.

– Нет. Ты – гостья. Я – хозяин, я суечусь, а ты забирайся под одеяло, что-то прохладно.

Гриша налил в литровую банку воду, опустил в нее кипятильник. Вскоре от него вверх стали подниматься крохотные пузырьки. Развлекая Сашу байками из жизни общежития, Гриша ловко орудовал ножом: быстро сделал бутерброды с колбасой, достал из холодильника соленый огурчик. Его аромат быстро смешался с аппетитным запахом колбасы. Саша сглотнула слюну – как же она проголодалась. Гриша достал небольшой поднос, поставил на него тарелку с бутербродами, чашку с крепким чаем.

– Вчера Славка получил посылку от родителей. Так что пока шикуем! Сырокопченая колбаска и финики – мечта. – Гриша подошел с подносом к Саше. – Давай, садись, приятного аппетита.

– Спасибо. – Сашу разморило под теплым одеялом. Но все-таки больше хотелось есть, чем спать.

– Будешь вспоминать в старости, как я приносил тебе еду в постель. Хочу, чтобы все твои кавалеры тебя баловали.

– Не надо сейчас о кавалерах, – жуя, попросила Саша.

– Как скажешь… – Гриша быстро расправился с бутербродами, еще подрезал себе соленый огурец. – Обожаю соленое. Славкина мама – просто волшебница.

– Повезло.

– А твоя хорошо готовит?

– О маме тоже не хочу сейчас говорить. – Саша поставила на поднос пустую чашку.

– Одни запреты. – Гриша встал из-за стола, подошел к кровати за подносом.

– Спасибо.

– На здоровье, милая. – Слава захрапел. – Это он во сне пожелал нам спокойной ночи.

– А может, ароматы колбасы растревожили?

– Может быть. Теперь можно и поспать, – поглаживая живот, заявил Гриша.

– Где у вас туалет?

– По коридору налево.

– Ложись, а я сейчас вернусь.

Пришлось одеться. Осторожно открыв дверь, Саша выглянула и, убедившись, что в коридоре никого, вышла из комнаты. Из-за некоторых дверей доносился приглушенный шум: смех, голоса, негромкая музыка. Лескова мечтала только о том, чтобы ни с кем не встретиться. Ей повезло. Обратно она почти бежала. Впорхнув в комнату, прижалась спиной к двери. Борясь со сбившимся дыханием, замерла. Тазика с водой не было. Ничто не напоминало о том, что здесь происходило меньше часа назад.

– Ты что там, уснула? – Гриша выглянул, отодвинув шторку.

– Я домой хочу, – чуть не плача, сказала Шура.

– Не будь ребенком. Сейчас я не смогу тебя незаметно вывести из общежития.

– Домой… – Саша осела, закрыв лицо руками.

– Ну что такое? Запоздалое раскаяние? Перестань.

Гриша подошел, присел рядом. Саша тихо всхлипывала. Сквозь пальцы текли слезы. Выглядела она жалко. Гриша погладил ее по голове, попытался оторвать руки от лица.

– Успокойся, все нормально. Что тебя так растащило? Все ведь было так хорошо. Тебе кто-то что-то сказал? – Саша отрицательно замотала головой. – Тогда хватит реветь. Давай спать. Утро вечера мудренее.

– Я не такая, – взлохматив волосы, Лескова с негодованием посмотрела в его серо-зеленые спокойные глаза.

– Никто не спорит. Все в порядке.

– Какой там!

– Не кричи! Славку разбудишь.

– Если он не проснулся от наших «охов» и «ахов», не проснется и сейчас! – зло выпалила Саша.

– Чего ты добиваешься?

– Не знаю.

– Хочешь, я тебя на руках отнесу в кровать?

– Хочу.

– Что не сделаешь ради улыбки женщины, – вздохнул Гриша и легко подхватил Сашу на руки. Она удивленно подняла брови, обвила его шею руками. Невысокий, крепкий, он нес ее, как пушинку. Осторожно опустил на кровать. – Раздеться помочь?

– Я сама.

– Я даже подглядывать не буду, – усмехнулся Гриша и в мгновение ока запрыгнул на свою кровать, укрылся. – Спи и выбрось глупости из головы.

Воспользоваться практичным советом Саша не смогла. Она лежала без сна, прислушиваясь к каждому шороху. Глядя на занавешенное старенькой шторкой окно, думала о том, что сегодняшний день – безумие, о котором она будет помнить всегда, всю свою жизнь. Она не простит себе этого. Что на нее нашло, в самом деле? Но ничего не исправить. Теперь она будет делать вид, что у нее все в порядке. Если излучать уверенность, никому не придет в голову обвинять ее в неразборчивости. Прежде всего, это касается двух ее новых знакомых. Они должны понять, что такие оргии для нее – явление исключительное. Жаль, что нервы сдали. Не нужно было пускать слезу перед этим великим сексуальным магнатом. Лучше дать понять, что их знакомство окончилось так же неожиданно, как и началось. Это первое и последнее утро, которое они встречают вместе.

– Доброе утро, красавица! – Слава проснулся, когда за окном еще хозяйничали предрассветные сумерки. Несколько минут он наблюдал за Сашей, а когда понял, что она точно не спит, спросил: – Что, не спится на новом месте?

– На новом месте приснись жених невесте, – ответила Лескова, потирая лоб. – Главное, крепко уснуть, что мне, к сожалению, не удалось. Чувствую себя разбитой.

– А я спал как младенец.

– Слушай, младенец, отвернись, я хочу одеться, – попросила Саша. Она понимала, как бессмысленно звучит ее просьба в свете событий минувшей ночи. Вчера они приблизились друг к другу на небезопасное расстояние, но сегодня ей хотелось, чтобы между ними сохранялась какая-то, пусть иллюзорная, дистанция.

Кровать пронзительно скрипнула. Саша быстро одевалась, поглядывая на отвернувшегося к стене Славу, на спящего Гришу. Именно его пробуждение беспокоило ее более всего. Стоило представить его искрящиеся насмешливые глаза, как по телу пробегали мурашки. Саша хотела, чтобы Слава помог ей незаметно миновать проходную, и больше никогда не возвращаться сюда, никогда не встречаться с обоими, особенно с Гришей. Но он вдруг проснулся, открыл глаза и, улыбаясь, произнес:

– Доброе утро всем.

– Доброе, – не поворачиваясь, ответил Слава.

– Привет, – буркнула Саша.

– Ты что это, дружище, повернулся к нам задницей? – поинтересовался Гриша.

– Дама переодевается.

– Это я попросила. – Лескова заколола волосы, поправила высокий ворот свитера.

– Глупо, но имеешь право, – перестав улыбаться, Гриша проворно вскочил с кровати, прикрыл одеялом измятую подушку, простыню. Он стоял перед Сашей в одних плавках, а она, к своему ужасу, уставилась на их внушительный рельеф. Не обращая внимания на столь откровенный взгляд, юноша потянулся, зевнул. – Сейчас будем завтракать. Саша, ты не откажешься от яичницы и гренок?

– Откажусь. Мне пора, мальчики. – Она постаралась произнести это спокойно и чуть устало. Они должны услышать в ее голосе желание поскорее покончить со всем этим, но ни малейшего намека на раскаяние.

– Зачем так спешить? Сегодня воскресенье, ты забыла? – Гриша недовольно поморщился.

– Мне нужно домой.

– Мамка ругать будет, – констатировал Слава. – Надо было вчера позвонить ей хотя бы.

– Не надо меня учить, что я должна делать, – раздраженно ответила Саша.

– Ты сама кого хочешь научишь. – Гриша несмело коснулся ее волос, заправил выбившуюся прядь за ухо. – Мне кажется, тебе никуда не нужно спешить. Ты просто хочешь поскорее уйти отсюда. Я прав?

Саша опустила глаза и молчала. Стыд нахлынул на нее сбивающей с ног волной. Почувствовав слабость в коленях, она села на краешек кровати. Гриша присел рядом, дождался, пока Лескова смогла встретиться с ним взглядом.

– Так я прав?

– Да, – прошептала Саша. Закрыв глаза, она запрокинула голову и нервно засмеялась. – Здесь слишком сильный запах спермы. Это меня смущает.

– Ты жалеешь о чем-то?

– Я вам не мешаю? – вспылил Слава. Он уже успел одеться и все это время недовольно наблюдал за диалогом.

– Пойди и набери воды, – не глядя на него, ответил Гриша.

– Не нужно его выпроваживать. Мне нужно, чтобы кто-то из вас, наконец, помог мне уйти отсюда.

– Слава! – Гриша многозначительно посмотрел на товарища. Тот быстро исчез, прихватив с собой чайник. Оставшись один на один с Александрой, он неторопливо надел футболку. – Что ты бесишься?

– Я чувствую себя последней шлюхой, – дрожащим голосом произнесла Лескова. Она снова поправляла ворот свитера. Создавалось впечатление, что он сдавливает ее шею, мешает дышать.

– Ну, не вешай себе награды. Ни первой и ни последней. – Саша рванулась к двери. Гриша успел схватить ее за руку, с силой сжал запястье. – Прости, шутка не принимается.

– Иди ты!

– Да что с тобой? Все было так хорошо. Ничего особенного не произошло.

– Вчера мне тоже так казалось. Только все это грязно и пошло. Мне было тошно, и вы это прекрасно видели.

– Согласен. Нам тоже было скучно, но мы прекрасно провели время.

– Да мне вспомнить страшно! – Саша закрыла лицо дрожащими руками. Покачала головой.

– Каждая нормальная женщина мечтает о чем-то подобном, только никогда в этом не признается. Вы все морочите себе голову какими-то нравственными принципами, ограничивая себя надуманными нормами морали. Отсюда все беды! Дыши полной грудью и не морочь себе голову!

– Спасибо за совет. Я хочу поскорее убраться отсюда.

– Ты захочешь вернуться.

– Никогда!

– Это уже совсем по-детски, – усмехнулся Гриша.

– А вот и я! – вернулся Слава. – Все выяснили? Можно провожать? Я готов.

– Сейчас вдвоем проводим. Я отвлеку Майю Алексеевну, а вы действуйте по обстоятельствам. – Гриша надел спортивные брюки, свитер, тапочки. Потом помог Саше надеть дубленку.

– Готова?

– Гринь, а может, все-таки по чаю? – несмело поинтересовался Слава.

– Это у дамы спрашивай. Я всегда готов, пожалуйста. Ты как, Шура?

– Я? – Повесив на плечо сумочку, Лескова вопросительно уставилась на обоих. Она переводила взгляд с коренастого, мускулистого Григория на его высокого, тощего товарища. Нет, она не может здесь оставаться и минуты. – Я хочу домой.

Без лишних слов Гриша предложил ей взять его под руку. Выйдя из комнаты, они то и дело встречали проснувшихся студентов, сновавших в полусонном состоянии по коридору, на лестнице. Саша чувствовала, как горячий румянец снова разливается по лицу, шее. Она знала, что ворот свитера скроет багровые пятна. Ей казалось, что каждый, кто случайно встретился на пути, смотрит на нее с предубеждением. Как будто все знали, что происходило ночью в маленькой комнате на третьем этаже.

На проходной Слава заморочил голову дежурной так, что Гриша с Шурой спокойно вышли из общежития. Судя по тому, как четко и отлаженно все прошло, Лескова сделала вывод, что маневр давно отработан. Распространяться на эту тему не стала. События прошедшей ночи вызывали у нее панику. Сейчас, в это морозное воскресное утро, она не могла представить, что согласилась на подобную авантюру.

На углу подождали Славу. Как и вчера вечером, они предложили Саше взять их обоих под руку, но она отмахнулась. Провожатые шли молча, периодически поглядывая на Шуру. Она была темнее тучи. Единственное, о чем мечтала, – поскорее оказаться дома в ванной и забыть о своих новых знакомых. На троллейбусной остановке Саша с нетерпением переминалась с ноги на ногу.

– Спасибо, мальчики. Дальше я сама. Компания мне не нужна, – довольно резко сказала она.

– Может, мы хотим провести тебя до самого порога, – улыбнулся Гриша. – Или хотя бы узнать номер телефона.

– Еще чего! – Его мешковатый тулуп выглядел нелепо, рыжие волосы раздражали Сашу. Она с трудом сдерживалась, чтобы не нагрубить. – Всем спасибо, все свободны.

– Пойдем, Гриня. – Слава выбросил недокуренную сигарету, укоризненно взглянул на Лескову. – Мне два раза говорить не надо, а ты чего ждешь?

– Ладно. Если наше присутствие раздражает даму, мы выполним ее каприз.

– Ради бога, поскорее, – дрожащим от избытка чувств голосом произнесла Саша

Гриша сделал глубокий реверанс, поскользнулся, чуть не упал. Слава поддержал его, за что выслушал поток брани.

– Ну, чего ты материшься? – обиженно сказал он.

– Ничего. – Гриша застегнул верхнюю пуговицу тулупа и зашагал обратно к общежитию. Слава поспешил за ним.

Оглянувшись, они успели увидеть, как Саша садилась в троллейбус. Она остановилась на задней площадке, в самом углу у поручня, несмотря на то, что в салоне было много свободных мест. Троллейбус тронулся. За замерзшим стеклом мелькали неясные силуэты машин, домов, строящегося метро. Саша задумалась, не заметив, как приехала до конечной. Еще немного, и она окажется дома. Хотелось верить, что там она почувствует облегчение, а горячая ванна поможет стереть из памяти воспоминания о легкомысленном поступке.

Дома ее ждала записка, зажатая дверной ручкой: «Приезжал, долго ждал. Ты где ночуешь? Юра». Колени подогнулись. Саша села на ступеньки, не замечая, какие они холодные. Сумочка соскользнула с плеча и упала на лестничную площадку. Обхватив голову руками, Лескова застонала. Ей было плохо настолько, что захотелось вырваться за пределы собственного «я», перестать существовать. Если бы только можно было вернуть все назад. Отмотать, перезаписать, переиначить.

Время шло, а Саша все сидела и думала о том, как легко она попала в капкан собственных запретов. Еще несколько дней назад она бы не поверила, что способна на такое, но что сделано, то сделано. Нужно идти дальше. Подтянув сумку, Саша нашла ключ. Только теперь почувствовала, что замерзла. Не хватало простудиться. Она не любит болеть, потому что у нее это всегда получается масштабно.

Открыв дверь, Саша стащила сапоги, бросила на пол дубленку, шапку. Не находя себе места, бродила из комнаты в коридор, из коридора в кухню. Казалось, Шура вернулась в другую квартиру. Но дело было в том, что изменилась она, изменилась безвозвратно. Есть поступки, совершая которые всю жизнь тащишь груз вины и сожаления. Можно делать вид, что все в порядке, что у тебя нет повода вздрагивать и краснеть, оглядываясь назад. Правда тяжелым бременем лежит на сердце. Оно больше никогда не будет биться легко и радостно. Даже в самые счастливые мгновения их омрачит нечто, известное только ему.