Читать книгу Как я стал альпинистом - Наталия Губина - Страница 15

Облачкам перед отплытием я улыбался напрасно. Не оценили они моё добродушие. Взяли и стали поливать нас дождем, да еще и ветер налетел, взбаламутил воду, поднял волны. И без них-то грести было тяжело, а тут мы и вовсе с места не двигались. Вот почему ветер всегда дует не в ту сторону? Гнал бы байдарки к лагерю, а я бы наслаждался качкой. Но нет, у ветра были свои планы, и нам приходилось меряться с ним силой. А они, силы, явно были неравные.

Вот так и крутились на середине озера. Облака давно превратились в мрачные тучи, небо грозило молнией, гром заглушал команды рулевых, да еще и волны стали заплескиваться в байдарки. Так что Данька вычерпывал воду, а мы с Егором пытались направить наше судно хоть к какому-нибудь берегу и не потерять из вида два других экипажа.

Но наша-то группа еще ничего, держалась. Игорь Петрович с девчонками были рядом и отчаянно сражались со стихией. А вот у Святика и близнецов что-то не заладилось: нос их байдарки поворачивал то в одну, то в другую сторону. Валерка посеял весло, и их начало уносить. Игорь Петрович что-то знаками показал Егору, и мы сменили курс, пытаясь подплыть к отстающим. Когда были уже совсем близко, налетел очередной порыв ветра, накренив байдарку вправо. Мы синхронно подались влево, чудом не перевернувшись. Выдохнув, я посмотрел вперед. Байдарка Святика болталась на поверхности кверху дном, а в воде мелькали желтые жилеты. Я, признаться, растерялся, а Егор заорал: «Грести, всем! Быстро!» Мы налегли на весла, уже не обращая внимания ни на синхронность, ни на льющуюся внутрь воду.

Святик, скажу я вам, настоящий герой. Пока мы плыли, он вынырнул и, одной рукой держа за шиворот Валерку, другой перевернул байдарку. Вовку же относило все дальше, и нам пришлось отправляться в погоню. Но хотя ветер у нас был общий, Вовку несло в одну сторону, а нас откидывало в другую.

Наша байдарка поравнялась с байдаркой Игоря Петровича.

– Паша, держи Светкино весло! – отдал он непонятную команду. Я удивился, но в протянутое весло, конечно, вцепился. – Молодчина! Держите их, – сказал Игорь Петрович и спрыгнул в воду.

Удерживать весло было непросто. Байдарки то стучались друг об друга, то разлетались в разные стороны от волны, вклинившейся между ними. Я и сам чуть не вывалился, хорошо Данька за штаны поймал.

Игорь Петрович тем временем ухитрился выловить Вовку и теперь тащил его вместе с веслом к нам, а Егор, Данька и Олька гребли изо всех сил навстречу. Правда, наша странная конструкция не очень-то их слушалась, и байдарки не столько двигались вперед, сколько крутились из стороны в сторону.

Святик и Валерка уже вылезли из воды, но, поскольку весло у них было одно на двоих, подплыть к нам у них не получалось. Зато ветер стал сбавлять обороты, перестали сверкать молнии, и только дождь лил стеной. Игорь Петрович затащил Вовку в свою байдарку прямо на багажное отделение, и мы отправились к Святику.

В общем, закончилось все благополучно. Совершенно мокрые и настолько же счастливые мы причалили к берегу и оказались в уже знакомой деревушке Большое Уклейно. Вытащив байдарки на сушу, мы попадали на землю. Ни разговаривать, ни уж тем более двигаться сил не было.

– Это надо же, в такую погоду на воду пойти. Горожане, ёк-макарёк! – рядом с нами остановился низкорослый мужчина лет пятидесяти. – Еще и без взрослых. Спортсмены-пионеры, ёк-макарёк.

Я глянул на Игоря Петровича, тот смотрел в землю и не шевелился.

– Чего молчите? Вы чьи будете, мальцы?

Я опешил. Что значит чьи? Мамины и папины, чьи же еще?

– Из лагеря мы. Знаете, лагерь тут есть спортивный? – ответил мужчине Святик.

– Знаю, ёк-макарёк. Катаитися тута… Только шум от вас. Чего расселися-то? Дождь идет, ёк-макарёк, пойдем, чаю дам!

Мы все посмотрели на Игоря Петровича, тот пожал плечами и поднялся.

– Возьмите вещи, у кого сухие есть, – спохватился Егор, – надо наших утопленников переодеть.

– Типун тебе на язык! Накличешь! – отчитал его мужчина. – Меня дядя Толя звать.

Дядя Толя привел нас в избу. Я думал, что вот сейчас поставит он на стол самовар и варенье достанет, земляничное. Ну, или там мёд. А потом снимет со стены балалайку или баян, да песню русскую народную сбацает. Но меня ждало разочарование: войдя в дом, дядя Толя включил скучный электрический чайник и телевизор, который сразу же стал рекламировать нам всякие ненужные вещи.

– Вы своим там скажите, – произнес дядя Толя, показывая наверх, – не дело мальцам одним на воду ходить. Присмотр нужон. Вот был тут давеча случай. Димка наш рыбу, значится, пошел ловить. Лодку, ёк-макарёк, мою увёл. И унесло, три дня всей деревней искали.

– Нашли? – спросил Вовка.

– Куды ж он денется, нашли. Отец ему всыпал, три дня стоя ел. Так-то, ёк-макарёк. А вы говорите.

А что мы? Мы и не говорили ничего вовсе. Я ерзал на стуле и все смотрел на Игоря Петровича. Ждал, когда он прояснит ситуацию. Но он невозмутимо пил чай и молчал.

– А почему вы не скажете, что вы большой? – спросил я у него шёпотом.

– Так он мне тогда, как тому Димке, всыплет, – улыбнулся он.

– Это почему?

– Для порядка, – подмигнул Игорь Петрович.

Пока мы пили чай, дождик закончился, и на небе показалось солнышко. Будто и не было никакой бури.

– Ну что, пора! – поднялся Игорь Петрович.

Дядя Толя выглянул в окно.

– Рассеялось, – подтвердил он. – Можно и на воду теперича. Вы, мальцы, захаживайте, если что. А обидит кто, скажите – мол, дяди Толины вы. А про лагерь свой молчите, горожане, ёк-макарёк.

Мы поблагодарили дядю Толю за чай, приют, обещанную защиту и отправились в путь. Я шёл по дороге, завязая в грязи, смотрел на покосившиеся заборы и заброшенные дома. И хотя зрелище это было грустное, перед глазами стоял дядя Толя, и я, ёк-макарёк, улыбался.

– Хороший мужик! – сказал Данька, словно прочитав мои мысли.

– А у вас сегодня второй день рождения. Попадем в лагерь, надо будет отметить, – сказал Игорь Петрович, – давайте заскочим в магазин, вкусного чего-нибудь купим.

– Как это второй? – не понял Вовка.

– А вот так – ты же у нас чуть было не утонул сегодня, правильно? В таких случаях говорят: «второй день рождения».

В магазине из вкусного оказалось печенье и яблочное пюре в трехлитровых банках. Вот с такими трофеями мы и отправились в лагерь.