Читать книгу Брак под прикрытием. Фиктивное счастье - Наталия Журавликова - Страница 4

Зайдя в просторную прихожую, Рудольф присвистнул.

– Отличный домик, правда, любимая?

– Да, я о таком как раз мечтала!

Я сложила руки на груди и изобразила восторг. Впрочем, это было несложно. С порога и правда мне все очень понравилось.

Спектакль мы играли для троих слуг, которые дисциплинированно выстроились перед нами. Наш провожатый уже попрощался и уехал готовиться к Новогодью.

– Рады приветствовать господ Метлер, – церемонно поклонился нам старший из всей процессии. Пожилой мужчина с белыми волосами, собранными в хвост. Черты лица его были удивительно благородными. Большие спокойные серые глаза, ровный тонкий нос с легкой горбинкой, тонкие губы в рамочке усов и окладистой бороды. Тоже белых.

В левом ухе – увесистая серебряная серьга, весьма меня удивившая. Присмотревшись, я увидела, что на ней изображено что-то вроде герба. Крылатый мужчина с копьем держит что-то в руке.

И то же самое – на приколотых к платьям двух остальных служанок жетонам.

Одежда на всех была форменная, в фиолетовых тонах. Передники на женщинах розоватого цвета.

– Меня зовут Эдвин, – представился слуга, – я управляющий домом Лимвер, в котором вы проведете, я уверен, прекраснейший год. Один из лучших в вашей жизни. Это моя супруга Женн и наша дочь Олив.

Я беглым взлядом оценила помощниц. У Олив лицо равнодушное, как бы она не старалась улыбаться. На вид ей лет восемнадцать, не больше. А под радушием Женн явно виделось мне недовольство. Не рада она новым хозяевам.

– Кроме нас, в поместье еще имеется повар и два его помощника. За парком ухаживает садовник.

– Штат, конечно, маловат, – вздохнул Рудольф.

– Всех остальных рассчитали, когда скончался Грег Лимвер, – вежливо ответил Эдвин, – последний хозяин этого поместья. Если вы захотите нанять новых слуг, это уже будет за ваш счет. В программу содержания дипломатов входим только мы.

– Благодарю, – кивнул мой муж, – можете показать нам покои. Наши вещи привезут к вечеру. И хотелось бы обсудить праздничный ужин.

– Праздничный? – удивилась я.

– Конечно, милая! Сегодня же канун Новогодья! Завтра мы обязательно отправимся праздновать в город, но сегодня у нас с тобой тихий семейный ужин.

Наша спальня оказалась на втором этаже. Рядом – отведенная мне комната, с большой гардеробной. Кабинет мужа был на третьем этаже.

Закрыв за нами дверь, Рудольф запрыгнул на огромную кровать и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

Я выпендриваться не стала, но легла на социальной дистанции.

– А теперь растолкуй мне, что такое было у вас в посольстве, – потребовала я, – почему этот ледяной обалдуй меня чуть ли не облапал. И как вообще дипломат может стреляться на дуэли? Разве у тебя нет статуса неприкосновенности?

– Чего? – скривился Рудольф. – Какой еще неприкосновенности? Я непорочная дева или мужчина в расцвете сил?

– Но ведь тебя могут убить! – воскликнула я.

– Будешь скучать по мне, крошка? – Рудольф игриво подмигнул.

– Да сто лет бы тебя не видеть! – раздраженно бросила я. – Но что будет с твоей дипломатической миссией, если ты окочуришься?

– С миссией все хорошо будет, – Рудольф зевнул, – у нас много желающих сюда поехать. А тебя отправят на родину. В Пинартес, разумеется. Где ты будешь скорбеть по мне десять лет. А потом сможешь выйти замуж. Пусть уже и не так удачно.

– Вот бестолочь, – в сердцах выругалась я.

– Дорит, – Рудольф сел в кровати, – запомни, в Изодии нельзя позволить себе быть рохлей. Если бы я спокойно смотрел, как этот ледяной дракон тебя обхаживает, это значило бы, что я готов сдать не только собственные позиции. Но и легко пропущу решение, которое ущемляет права моей собственной страны! А ведь сейчас я – ее лицо.

– Скажи мне, лицо, какие у тебя вообще тут задачи, кроме того чтобы с драконами драться?

Известие, кем является громила Хонвер, меня напугало. Дракон, значит. Они тут существуют и довольно нагло себя ведут.

– Ну… Задач очень много. Например, я сижу в своем кабинете и рассматриваю заявки от жителей Пинартеса, которые мне пересылают. И выношу решение, отклонить их сразу или передать дальше для оформления гостевого проживания. А если у этих людей уже на месте возникают проблемы, они тоже приходят ко мне. Кроме того, я бываю на советах, когда решаются вопросы взаимодействия между нашими странами. Комментирую новости, поступающие из моего государства. Помогаю решить вопросы, которые порой всплывают между гостями из разных королевств. Если мой соотечественник затронет интересы другого приезжего и наоборот. И это только часть моих обязанностей, Дорит. Твой муж – серьезный и уважаемый человек.

– А ты единственный посол Пинартеса?

– Нет, есть еще один, он занимается экономическими и торговыми контактами между Изодией и Пинартесом.

– Всего двое! Это и правда очень ответственно, – восхитилась я.

– А ты думала! – подбоченился Рудольф.

– Вот объясни мне, ответственный мой, – прищурилась я, – этот милашка-генерал говорил, что не прочь расчистить место рядом со мной. Что он имел в виду? Смешанные браки тут запрещены, как я поняла. И если он тебя переселит в мир иной, мне в Пинартес ехать придется. Верно?

– Ты правда считаешь Амвера милашкой? – совершенно нелогично ответил мне вопросом на вопрос Руди.

– О, да, очень видный мужчина, – мстительно процедила я, – в моем вкусе.

– Для любителей замороженного мяса вполне сгодится, – пророкотал Руди. У него не получилось сказать это весело и беззаботно.

– По местным законам не приветствуются браки с иностранцами. Их тут соглашаются регистрировать только в одном случае – если женщина местная и забеременела. Поэтому от нас всех требуют наличия собственной супруги. Но если речь идет о мужчинах, он вполне себе может взять вторую жену из приезжих. Ну как жену… скорее, любовницу. У нее не будет прав как у гражданки Изодии. И если она понесет, то вместе с ребенком отправится жить за пределы столицы. В кварталы победнее. Когда этот отпрыск вырастет, там и останется. Чтобы навестить Изенплао, ему нужно выписать разрешение. На родину матери ему тоже путь закрыт для постоянного жительства. Ведь он несет в себе драгоценную частицу священных вод Изодии.

– Законы конечно просто фееричные, – скривилась я, – и как тут выжить?

– Не портить отношения со мной, в первую очередь, – хищно ухмыльнулся Рудольф, – и молиться, чтобы я на дуэли не погиб.

Среди товаров, которые щедрый и снисходительный муж для меня накупил, было нечто, для меня особенно ценное.

Ежедневник. В дорогом кожаном переплете, с желтовато-коричневатыми страницами чуть светлее оберточной бумаги, нелинованными и без дат и прочих облегчителей ведения жизненного плана.

Но его роскошный вид для меня не имел определяющего значения, главное – в него можно вписывать названия, имена. Кратко конспектировать важную информацию. Я думала, пишут тут пером и чернилами. Но меня ожидал приятный сюрприз. Магическая ручка, которая здесь так и называлась: “писарь”. С наш земной карандаш в длину, с острым зубцом в нижней части, как у нашей перьевой ручки, но сделанного из какого-то камня. Ставишь писарь на бумагу под наклоном, думаешь, о чем собираешься писать и двигаешь по листу. Появляются буквы, которые потом не размазываются и не стираются. Если помарка вкралась в текст, придется воспользоваться местным ластиком, тоже магическим. Он тут называется “палачик”. Мило и понятно. Белый камушек, которым нужно провести по лишнему слову. Важная деталь: “палачик” работает, только если с момента написания нетленки прошло не более часа.

Книжечку для записей мне доставили в поместье вместе с остальными вещами, довольно быстро. Мы с Руди только успели обойти весь дом, поахать и согласовать меню с поваром.

Рудольф меня предупредил, что прислугу оплачивает посольство, и, скорее всего, это суровое семейство будет держать там же еженедельный доклад, о том, как протекает наша жизнь в этих роскошных стенах. И ладим ли мы с Рудольфом, или готовы выйти охотиться на благородных жителей Озер.

Я сидела на нашем брачном ложе, записывая свои впечатления от первых дней в Изодии, радуясь, какие ровные выходят строчки, когда Рудольф возмущенно воскликнул:

– Дорит! Ты даже не думаешь готовиться к праздничному ужину?

– А он правда очень праздничный? – не поверила я своим ушам. – Разве мы не вдвоем с тобой отмечаем Новогодье? Или как тут у вас Новый год называется.

– Новогодье, верно, – кивнул муженек, – но я успел разослать весточки в посольство. И уверен, с десяток любопытных к нам сюда нагрянет.

– С десяток? – я ужаснулась.

– Тут принято в Новогодье садиться в экипаж и объезжать знакомых, – поведал Руди, – и нигде больше часа не задерживаться.

– Погоди, – не поняла я, – если все катаются по гостям, как они вообще пересекаются?

– Вопрос хороший, но совершенно идиотский, – с одобрением сказал Рудольф, – для этого и нужны пригласительные. Там указываешь время, в которое сам планируешь выкатиться. И когда собираешься быть дома. Обычно это двухчасовой промежуток. Всего-то сто пятьдесят восемь минут побыть радушными хозяевами.

Сто пятьдесят восемь минут. Ага, а я еще радовалась, что время тут понятное. Получается, час здесь длится семьдесят девять минут.

Я быстренько записала эту важную информацию в книжечку.

– Что ж, дорогой, я тебя покину. Пойду себя украшать к приему гостей.

Спрятав книжечку на полку, которая закрывалась на серебряный ключ, я гордо пошла в свою собственную гардеробную. Я о такой в прошлой жизни мечтала.

– А как же помощь знатока стиля? И образчика элегантности? – насмешливо спросил Рудольф.

– Отличная идея, – обернулась я на пороге, – если встретишь такого в этом доме, отправь ко мне, пожалуйста.

– Вот стерва! – услышала я, закрывая за собой дверь.

Впрочем, помощь мне все-таки предоставили. Олив, дочка дворецкого, притопала ко мне с таким каменным лицом, что им можно орехи колоть.

Что ж, надо бы девчонку к себе расположить.

– Сеньорита, – защебетала я, сама не понимая, откуда у меня это обращение выскочило, хотя я даже в Испании не была ни разу. Наверное, сериалов пересмотрела в свое время, – как хорошо, что вы пришли! Я сама не очень в вашей моде пока разобралась. Только вчера прибыла.

Олив опешила, и ее личико приняло выражение килограмма на три полегче.

– Метрис, у нас принято к прислуге на “ты” обращаться, – сказала она растерянно, – и меня Олив звать, а не Сенья-Рита.

– Ой, – смутилась я, – прости, дорогая Олив. У меня так звали подругу. Лучшую. Она была еще и моя компаньонка. А ты так на нее похожа!

Услышав, что я в ней подругу увидела, служанка еще немного смягчилась. Ничего, я подожду пока из тебя лепить можно будет. Я так с подростковым кризисом в восьмом “Б” справлялась. Когда Ежова делала вид, будто меня не замечает, принципиально. Упертая девка, ее на месяц хватило. С этой, думаю, скорее всё получится.

– А что случилось с вашей подругой, вы ее потеряли? – спросила девушка с придыханием.

– Да, – я горестно кивнула, – замуж вышла. У нас на этом вся свобода и заканчивается. Особенно если супруг такой властный, как мне достался.

– Я заметила, – поспешно согласилась Олив, – метрано Рудольф очень себе на уме. Наверное, любит, когда ему все подчиняются!

– Да, крутого нрава мужик, – с жаром подтвердила я, – то есть мужчина. Только и остается, что женской поддержки искать, душу иногда отвести. Только вот где я ее найду, в Изодии-то?

Я вздохнула.

– Вы тут все такие важные, достойные. У великих Озер рожденные и мы вам не чета, иностранцы-то.

Олив совсем уж повеселела и начала общаться со мной вполне по-человечески.

Мы вместе выбрали наряд на сегодняшний вечер.

Мне здешняя мода вполне нравилась. Нет юбок с пышными кринолинами, в которых я бы себя наверняка чувствовала бабой на чайнике. Корсеты имелись, но похожие на наши, современные. А длина юбок могла быть разной… Но увы, только юбок и платьев. Штаны тут только мужчины носили. Так что придется мне распрощаться с привычкой носить джинсы вне школы на веки вечные. Разве что каким-то дивным образом я не найду возможность вернуться в свой мир.

– Дорогая! Долго тебя ждать? – забарабанил в дверь мой благоверный, когда я оглядывала себя в зеркало.

Ярко-красное платье с открытыми плечами ниспадало роскошными шелковыми складками до самого пола. Мои светлые волосы неплохо с ним сочетались.

– Не слишком откровенно, Олив? – спросила я служанку, показывая на свои обнаженные полупрелести.

– В Новогодье так можно! – ответила девушка и заговорщицки мне подмигнула, отворяя дверь Рудольфу.

Муженек окинул меня обычным своим заносчивым взглядом. И лишился дара речи.

Я точно говорю! Он прямо-таки с лица спал.

Вот так тебе, Рудик. Я еще не раз смогу тебя удивить.

Вечер приемов открыло семейство Куприша. Супруга Дональда меня удивила. Статная, видная женщина на голову выше мужа, в наряде, который непостижимым образом напоминал русский сарафан.

Пару сопровождали два ангелочка, пол которых для меня пока оставался загадкой. Интересно, как тут принято сюсюкательно называть детишек? Вряд ли слово “ангелочки” им будет понятно. А понять, мальчики это или девочки, я так сходу не смогла.

Хорошенькие, белокурые, кучерявые близнецы лет четырех от силы, в каких-то праздничных бархатных балахонах. Возможно, это новогодние костюмчики.

Возможно, имена прояснят ситуацию.

Но я зря надеялась.

– Милейшая метрис Метлер, – сияя, обратился ко мне Дональд, – крылатого вам Новогодья! Позвольте представить мою супругу, Лурию и наших отпрысков, Идро и Ледро.

Вот и здрасьте, приехали.

– И вам чистейшего Новогодья и ясного Тельба! – непонятно поздравил коллегу Рудольф в ответ. – Ваши дети подросли с тех пор, как мы виделись у вас на ужине!

– Вы тоже это заметили? – засветилась Лурия, до этого смотревшая на меня как будто бы с легкой неприязнью. – Особенно Ледро. У него, знаете ли, даже голосок изменился. А вот малышка Идро стала лучше запоминать мифы Изодии!

Я посмотрела на Руди с благодарностью. Вот так, одним мастерским замечанием он и растопил ледок между нами и помог мне выяснить, что у Купришей детки разнополые.

Эдвин, Женн и Олив уже суетились, предлагая гостям сесть, выпить, откушать.

Малышей усадили за отдельный столик. Гостиную успели нарядить так, что посмотреть любо-дорого.

Новогодним деревом здесь, как я поняла, была туя. В центре зала стояли три таких, украшенных пряниками, не факт, что игрушечными. Все деревца в кадках, большое, среднее и маленькое. Кроме сдобы еще маленькие-маленькие колокольчики, золотые и серебряные, а также бусы, тоже меленькие.

Цвета здешнего Новогодья – золото и серебро, как я поняла.

Настроение у меня вдруг и у самой стало праздничное.

Особенно когда чопорный Эдвин вдруг выпрямился и завертел головой, потирая свою красную, выдубленную ветрами и временем, шею.

Судя по тому, насколько невинным в этот момент сделался вид у близнецов Купришей, они к этому были причастны напрямую.

Эдвин вынул из-за ворота нечто, похожее на абрикосовую косточку. Обвел взглядом юных господ.

Идро и Ледро увлеченно делили между собой пирожное. С серьезными лицами ложечками разрезали корзиночку с белковым кремом. Таким пышным, что его вместо парика можно использовать.

– Чисто ульсики! – смахнул отцовскую слезу Куприш. – Так приятно видеть, что они делятся! Не просто в рот пихают все, что видят!

– У вас чудесные детки, Дональд! И такие сообразительные! – поддакнул Руди так тепло, что я не сомневалась – он тоже видел, как кто-то из них пульнул в дворецкого косточку.

Нет, я ничего против Эдвина не имею. Но под его учтивостью явно виделась мне недоброжелательность. Или снисходительность. Сложно сказать, что из этого я не люблю больше.

Тут послышался дверной колокольчик, и дворецкий с оскорбленной, но по-прежнему церемонной, физиономией, проследовал встречать новых гостей.

Наши гости, Дональд и Лурия, сидели за четырехместным столиком, которых в гостиной стояло целых пять. Мы же с Рудольфом стояли рядышком, чтобы в любой момент отправиться лобызаться с очередными посетителями.

– Кто это, интересно, пожаловал? – прошептала я на ухо мужу.

– Да кто угодно, лишь бы не твой поклонник, ледяной дракон, – беззаботно хохотнул он в ответ.

Тут вернулся дворецкий. Пока что в одиночестве.

– Метрано Рудольф, – слегка поклонился он моему супругу, – прибыл метрано Летвек Мив.

– Кто это? – удивился Руди. – В посольстве я никого с таким именем не знаю.

– Метрано Мив уверяет, что он старый знакомый вашей супруги, метрис Дорит.

– Любовь моя, ты желаешь принимать метрано Мива? – заботливо спросил Рудольф. Вот гад. Знает же, что я понятия не имею, кто это. Может и правда достойный парень. Лучше того, что мне сейчас тут скалится.

– Не уверена, дорогой, – я изобразила на лице тревогу, – ты ведь знаешь, выйдя за тебя, я хотела полностью отбросить свое прошлое и начать жизнь, будто я другой человек!

Я молола, что придется, лихорадочно размышляя, как теперь быть. Получается, Дорит Метлер – реальный человек, не просто имя в документах. Что с ней? Я должна выяснить, чтобы не разделить ее судьбу.

Эдвин продолжал вопросительно смотреть на нас, чуть прогнувшись в пояснице, дабы продемонстрировать свою учтивость.

Но колючие серые глаза не оставляли сомнений, он прощупывает Рудольфа, ждет его реакции.

Если я права, то…

– А знаете, что-то не припомню знакомца с таким именем, – я тряхнула головой, – он точно меня ни с кем не спутал. Милый, у тебя до меня не было другой супруги?

– Что ты, – Рудольф замахал руками, – дважды подобное счастье я бы не пережил.