Читать книгу Ковид и Акаша: о чем молчат врачи - Наталия Ковалева - Страница 11

Многие современные ученые, касающиеся тех далеких событий, считают своим долгом подчеркнуть, что за 100 лет исследований наука так не выяснила, почему вторая волна пандемии испанки отличалась столь высокой летальностью. Как отмечали Дж. К. Таубенбергер и Д. М. Моренс, «К началу 1990-х годов за 75 лет исследований так и не был получен ответ на самый главный вопрос о пандемии 1918 года: почему она была такой фатальной? Ни один вирус 1918 года не был выделен, но все его очевидные потомки вызывали значительно более легкие заболевания»[63].

Полагают, что первая волна испанского гриппа началась в 1916–1917 годы, во всяком случае, не раньше 1916 года. Она отличалась весьма быстрым и широким распространением, а уровень смертности при ней был лишь немногим выше, чем обычно во время эпидемий гриппа в весеннее время.

Вторая волна испанки началась летом 1918 года и уже к осени охватила весь мир. Грипп распространялся столь же быстро, как и в первую волну, но в отличие от нее, вторая волна отличалась исключительно высокой смертностью. По разным оценкам, грипп унес от 50 до 100 миллионов жизней. Им переболело 500 миллионов человек – почти треть тогдашнего населения Земли. Уровень летальности во вторую волну пандемии составил около 2,5 %. Как отмечают ученые, это примерно в 25 раз больше, чем при любой другой вспышке гриппа.

По оценкам российских исследователей[64], пандемия испанского гриппа имела немало общего с COVID-19. Самым опасным осложнением при испанском гриппе была пневмония, сопровождающаяся удушьем и цианозом, как при цитокиновом шторме у больных коронавирусной инфекцией.

Испанский грипп получил широкое распространение среди американских и европейских военнослужащих – участников первой мировой войны. По воспоминаниям очевидцев в США, из-за цианоза тела заболевших солдат покрывались пятнами цвета красного дерева в таком количестве, что трудно бывало отличить белых американцев от темнокожих.

Болезнь нередко проявлялась в самых разных формах – то желудочно-кишечными симптомами, то нервными расстройствами, то заболеваниями суставов.

Уникальной чертой (а заодно и неразгаданной тайной) испанки было то, что эта болезнь поражала прежде всего людей самого активного возраста – 20–40 лет. Зарубежные ученые предположили, что это объяснялось тем, что, возможно, антигенно подобный испанке штамм гриппа циркулировал в мире до 1889 года. Поэтому люди, родившиеся до 1889 года и пережившие эпидемию гриппа в 1847 году, получили иммунитет, защищавший их от нового штамма А/H1N1, вызвавшего испанку. Однако многие исследователи сочли это предположение необоснованным.

Что же касается главной тайны испанского гриппа – причины его высокой смертности, то здесь мнения ученых разделились. Одни считают, что вирус этого гриппа мутировал в сторону большей вирулентности под влиянием различных факторов, и это вызвало столь высокую летальность при второй волне пандемии. Другие полагают, что основной причиной высокой смертности послужила вторичная бактериальная инфекция дыхательных путей. В частности, на основе статистических данных было установлено, что особенно уязвимыми для испанского гриппа стали больные туберкулезом и инфицированные вирусом малярии.

Люди с ослабленным здоровьем, конечно, имеют ослабленный иммунитет и более восприимчивы к любым инфекциям. Но данное обстоятельство не объясняет, почему именно в 1918–1919 годах предполагаемая вторичная бактериальная инфекция дала столь высокую летальность.

Испанский грипп прошелся и по просторам России. В нашей стране, как и во всем мире, пандемия испанки сопровождалась необъяснимыми явлениями, понять природу которых медицинская наука оказалась не в силах. Современные ученые тоже не могут объяснить ряд фактов, имевших место во время второй волны испанского гриппа в России.

Перечислим вкратце основные из них.

1. В 1918–1919 годы наблюдалось практически одновременное заболевание множеств людей на огромных территориях. Ученые, в частности, отмечают: «Факт того, что в Европе и на Украине, [на] Дону патоген второй – убийственной – волны появился одновременно, требует осмысления с позиции эпидемиологии. «Транспортировка» с помощью коммуникаций военного времени не могла быть быстротечной и массовой»[65].

2. Вспышки болезни отмечались на территориях, находящихся в отдалении от основных очагов эпидемии. В России заболеваемость от испанки в тупиковой Вятской губернии (4 % населения) превышала заболеваемость в столичной Петроградской губернии (0,6 %) и в Московской губернии (1,25 %), являвшейся крупным транспортным узлом[66].

3. Еще одним загадочным явлением стала рекордно высокая смертность среди людей в возрасте от 20 до 40 лет, как и в Европе. Но особенно странным оказалось то, что в 1918–1919 годах в Сибири смертность среди молодых людей (преимущественно среди мужчин) была беспрецедентно высокой и без поражения пандемическим гриппом. «Смертность мужчин возрастной группы 20–24 года составляла 428 % (женщин – 17 %) <…>. Таким образом, не только вирусная инфекция могла давать эффект поражения молодых и физически сильных организмов. Вопрос о причинах этого явления остается открытым»[67], – говорится в цитируемом исследовании.

Интересно отметить, что в России пандемия испанки имела свои особенности. Она не занимала особого положения среди других инфекций, которыми переболело население страны в 1918–1919 годы. В сентябре 1918 года в Курской и Воронежской губерниях несколько месяцев свирепствовала эпидемия азиатской холеры, отличавшаяся крайне высокой смертностью (выше, чем при испанке). Тогда же, то есть осенью 1918 года, чрезвычайно высокую летальность приобрел сыпной тиф, чего не наблюдалось ранее. В мирное время летальность заболевания сыпным тифом составляла 1 %. Во время Первой мировой войны, в полевых условиях, смертность от сыпного тифа выросла до 3–4 %, что превышало смертность от испанки. Но особо тяжелое положение с эпидемией тифа сложилось в Красной армии в 1919 году. Заболеваемость сыпным и возвратным тифом в это время выросла в 10 000 раз, и смертность от этих болезней также увеличилась в десятки раз, порой превышая треть заболевших. Между тем возвратный тиф до 1918 года вообще встречался редко. «Встает вопрос, каков эпидемиологический механизм такого замещения»[68], – резюмируют авторы статьи.

Создается впечатление, что в те годы, метафорически выражаясь, Смерть простерла свою длань над всем миром, и в одних странах люди массово умирали от испанского гриппа, а в других – от сыпного тифа и прочих инфекций. Но почему именно в 1918–1919 годы эти болезни вдруг приобрели столь высокую летальность? Обстоятельства военного времени, безусловно, оказали свое влияние на распространение эпидемий. Но все же вряд ли причину столь высокой смертности в те годы можно объяснить лишь войной…

К тайне испанского гриппа мы еще вернемся. Похоже, что ее, хотя бы отчасти, удалось разгадать американскому ученому Артуру Фёрстенбергу, исследований которого мы коснемся в главе 10.