Читать книгу Проект 2.0 - Наталия Михайловна Федюшина - Страница 4

«Ты – это задача. Ни одного ученика кругом»

Франц Кафка

«― Она начинает подозревать всех. Это хорошо.

― Думаете, они ей поверят?

― Не знаю, но надеюсь на это»

Под ногами была снова выжженная земля. На этот раз никакой бабочки. Ничего живого на расстоянии сотни миль. Сухость во рту казалась реальной, как и привкус пепла на обветренных губах. Руки дрожали, а мысли путались. Я не знала реально ли то, что сейчас вижу. Мозг отказывался верить, но чувства… Они ощущали каждое дуновение ветра и твердую поверхность под босыми ногами. Это было невероятно и пугающе одновременно. Черная пустыня была мертвой, как память в пустой голове. Обрывки воспоминаний напоминали собой пепел, который словно снежинки витал перед лицом. Я была наедине с собой. Становилось страшно от того, что может зародиться в мыслях. Какие тайны скрывались за пеленой амнезии? Что могло произойти в прошлом?

Впереди показалась деревянная хижина, словно мираж посреди черной пустыни. Ноги сами понесли меня к ней. Стены хижины обгорели, но при этом не утратили своей прочности. Я осмотрелась. Поблизости никого не было. Только полуразвалившаяся хижина, от вида которой становилось не по себе. Будто сотни игл впивались под кожу при каждом шаге в сторону развалюхи.

Войди внутрь.

Голос в голове был абсолютно спокоен. Я мялась на границе, долго не решаясь принять приглашение. Секунды показались вечностью прежде, чем рука коснулась двери. Она была не заперта. В горле застрял нервный комок. Тело будто онемело.

Заходи. Не бойся.

Голос настойчиво подталкивал внутрь хижины. Я сделала глубокий вдох и переступила порог. В комнате было темно. Пройдя вглубь, я услышала сзади щелчок. Дверь за спиной резко захлопнулась. Я оказалась в ловушке.

Комната погрузилась во мрак. Она затягивала словно мазут, не позволяя сделать вздох. Секунда. Две… Минута. Легкие начинали гореть от недостатка кислорода. Вдруг яркий свет ослепил, когда я открыла глаза. Комната стала обычной. Я больше не задыхалась и посмотрела вокруг. Внимание привлек красный диван и стены черного цвета. Сочетание таких цветов было невероятно глупым для комнаты, но сейчас волновало не это. Тело бил озноб лишь от одной мысли ― в комнате был кто-то еще. Я чувствовала это каждой клеточкой озябшей от холода кожи.

– Кто здесь?

Вопрос услышало лишь собственное эхо, которое словно призрак разлетелось по комнате на маленькие прозрачные лоскутки. Наступила тишина. Она нарушалась лишь чьим-то прерывистым дыханием.

– Хватит играть со мной!

Ответа не было и на этот раз. Вместо него на стене появилась картина. Сначала это был всего лишь черный квадрат, но через секунду изображение начало проявляться, словно старый фотоснимок.

– Черт возьми! ― выругалась я, когда увидела на картине белый маяк, возвышающийся на скалистом обрыве. ― И что все это значит?!

Вопрос улетел в пустоту, которая ответила звоном крыльев бабочки. Насекомое пролетело прямо перед лицом, рассыпая алую пыльцу на ладони. Вдруг запах апельсинов обжег ноздри. Он был очень резким. Горло обожгло. Апельсиновый аромат наполнил комнату, и заставил бабочку исчезнуть. Как только она испарилась, хижину закрутило в водовороте, и сон прервался.

– Доброе утро. Доктор ждет вас, ― сказал знакомый женский голос.

Глаза открылись. Медсестра со штрих-кодом на затылке возвышалась надо мной, стоя у изголовья кровати. Запах апельсинов и правда витал по палате. Его источником была именно она.

– Разве такие резкие запахи допустимы в психиатрической лечебнице? ― спросила я, когда приподнялась и аккуратно села.

– О чем вы?

– Не важно. Почему ко мне больше не приходит Маргарет?

– Она в отпуске, ― ответила медсестра и достала из кармана знакомый шнурок. ― Не думала, что по ней кто-то будет скучать.

– Почему? Разве с Маргарет что-то случилось?

Медсестра не спешила отвечать. Ее лицо явно давало понять, что девушка сболтнула лишнего и сильно об этом жалела. Мой вопрос стал для нее неожиданностью. Большие глаза метались в разные стороны. Она явно нервничала, но старалась держать себя в руках. Голос дрогнул, когда медсестра снова заговорила.

– Нам нужно торопиться. Доктор не любит ждать, ― сказала она и повела к двери.

Как бы я не хотела, но не смогла придать ее поведению должного внимания. В этот момент все мысли были заняты маяком и бабочкой. Они снова ворвались в жизнь и переплелись с реальностью. В нашем обществе безумием считали все, что не входило в социальные рамки, которые казались мне слишком тесными, чтобы туда вообще кто-нибудь входил. Тот, кто их придумал, хотел создать идеальные параметры человека. В свою очередь эволюция сочла такие попытки глупыми, заставляя каждый раз великие умы отходить от нормы и идти своим путем. Проблема была только в том, что мой разум не был даже на малую долю великим. Он просто был болен.

Я думала так. Хотела так думать. Теория заключалась в том, что у меня разновидность простуды, но она поразила не тело, а голову. Эта болезнь не опасна, и ее можно вылечить всего за пару недель. Думать так было гораздо приятнее, но галлюцинации намного хуже насморка. Когда грань между реальностью и вымыслом стираются, ты начинаешь бояться не только себя, а и того, что можешь навредить кому-либо еще. Особенно тем, кто искренне старается тебе помочь. Эта мысль пугала и радовала одновременно. Ведь, если за тебя еще кто-то борется, значит, война не проиграна и победу будешь праздновать не в одиночестве. Не это ли самый прекрасный стимул для больного?

– Пошевеливайся, ― сказала медсестра, когда я замешкалась в коридоре из-за раздумий.

Вдруг ноги подкосились, и медсестра еле успела протянуть руки, чтобы не дать мне рухнуть на пол. Глаза отказывались верить в то, что видят. Мужчина в белом халате вез по коридору каталку, на которой лежало тело, скрытое под белой простыней. Это был труп. Я знала наверняка. Тело не подавало никаких признаков жизни. Каталку развернули прямо передо мной, и женская рука вывалилась из-под ткани. Она казалась белой, словно нарисована мелом. Рука безжизненно повисла, когда мужчина покатил каталку к выходу. Его лица видно не было. Все внимание было приковано к девушке. Я оглянулась, но никто из людей ничего не сказал, когда труп вывезли на улицу через главные двери.

– Вы видели это?

– Видела что? ― переспросила медсестра и посмотрела с подозрением.

Она была абсолютно серьезной, словно никакого трупа сейчас перед нами не провозили. Я не знала чему верить. Мне виделось то, чего не должно было быть или кто-то заставлял верить в то, чего на самом деле нет.

– Вас стоит как можно скорее показать доктору, ― сказала медсестра.

Она подтолкнула под спину и повела к двери с иероглифом. Как и в прошлый раз, белое полотно засветилась зеленым светом и разъехалась в стороны, впуская нас внутрь. Доктор ждал меня. Он сидел на диване и разглядывал планшет, на котором светилось моё имя.

– Садитесь, ― предложил он. ― А вы, Мойра, можете идти.

В коридоре я видела труп и в это время рядом стояла девушка чьё имя такое же, как и у греческой богини судьбы. Для кого-то это могло показаться мелочью, но для меня каждая зацепка была значением огромного алгоритма, который словно компьютерная программа подводила к чему-то очень важному.

Я натыкалась на подсказки, словно на грибы в осеннем лесу. Они были всегда на видном месте, но в то же время скрыты от посторонних глаз. Чтобы их увидеть, стоило только один разок посмотреть под другим углом. Самым страшным было то, что в этих поисках можно было найти что-то ужасное. Лес кишит не только грибами, но и трупами. Об этом никогда не стоит забывать.

– Что-то случилось? ― спросил доктор. ― У вас такой вид, словно вы видели свою смерть.

Он даже не представлял, насколько был близок к истине. Я попыталась не выдавать свои безумные предположение и просто спросила:

– В этой клинике кто-нибудь умирал?

– Конечно, ― ответил он, словно я спросила: «любите ли вы чай?»

– И как часто это происходило?

– Не понимаю, почему вас это должно интересовать?

Голос доктора был совершенно ровным, но нотки беспокойства выдавали его мысли. Он опасался вопросов или того, что можно с помощью них узнать. Я была словно собака, которая напала на след. Его всеми силами пытались скрыть, но мне удавалось усердно докапываться до сути.

– Кора, у вас были видения?

– Нет.

– А головные боли?

– Тоже нет, ― соврала я и посмотрела вперед, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Глаза просто смотрели на стену. Я пыталась не думать ни о чем кроме белых панелей, еще одного небольшого столика и… Холодный пот нарисовал волну от верхней точки лба до самой брови. Я будто увидела призрака, из-за которого тело начало содрогаться в истерике.

– Что с вами? Подождите. Я принесу вам воды.

Доктор встал с дивана и направился к своему столу. На нем стоял графин с водой, который был почти полный. Доктор положил планшет рядом и поспешил обратно ко мне.

– Вот держите, ― предложил он стакан с прозрачной жидкостью и маленькую таблетку белого цвета.

– Мне казалось, что здесь лекарства дают в другом виде, ― сказала я, перед тем как проглотила ее.

– Аспирин привычен именно в таком. Меня больше интересует, что же с вами произошло?

Хотелось уточнить: почему против тревоги предлагают препарат, который и с головной болью редко справляется? Это могла быть очередная проверка. Я решила промолчать, как и том, что мне страшно смотреть на противоположную стену. Перед глазами висела та самая картина, которая напоминала о хижине посреди черной пустыни, выжженной дотла. Белый маяк на краю скалистой пропасти было последним, что я ожидала увидеть в кабинете доктора. Это могло означать только одно ― видения не выдумка и не сумасшествие. Но в таком случае, что происходит на самом деле? С картиной точно было что-то не так, и я должна была выяснить что именно.

– Вы ничего не хотите рассказать? ― спросил доктор.

Его взгляд старался проникнуть в самую глубь мыслей. Он читал меня словно открытую книгу, буквы которой все время менялись местами. Ему было интересно сложить их в слова, но попытки доктора терпели неудачу, и наша игра продолжалась. Это меня невероятно радовало.

– Черт их побрал! Неужели опять?! ― воскликнул доктор, когда вдруг потух свет.

Он посмотрел в окно. За стеклом светило яркое солнце, и погода была чудесной, чего нельзя было сказать об атмосфере в кабинете. Доктор подошел к столу и достал из верхнего ящика ключ. «Так вот как они открывают двери, если здание обесточено», ― подумала я.

– Сиди здесь и никуда не уходи, ― сказал доктор и направился к двери.

Планшет с моим именем так и остался на столе, когда мужчина отодвинул панель, за которой скрывался механический замок. Когда дверь открылась, из коридора послышались крики пациентов, которых снова выводили из палат. Доктор поспешил к ним, и я не стала терять ни секунды.

Руки были перетянуты шнурком, но ноги все-таки свободны. Они понесли меня прямиком к картине. Я осмотрела ее раму, но ничего не нашла. Сердце колотилось, словно собиралось выпрыгнуть из груди. В кабинет могли зайти в любой момент, но мне нужны были ответы. Я сняла картину со стены, которая держалась на липкой ленте. Руки дрожали, и голова снова начала болеть.

Разбей ее.

Голос вернулся неожиданно. Я вздрогнула, и картина со свистом полетела на пол. Звук разбитого стекла пронесся по комнате и мог привлечь не только моё внимание. Необходимо было спешить. Я опустилась на колени и начала искать подсказку. Пальцы неаккуратно перекладывали стекло, пока на одном из них не проступили капельки крови. Порез был не глубоким, и я не обратила на него внимания. Нужна была только подсказка, и удача, наконец, повернулась лицом.

За фотографией маяка находилась записка. Не было времени ее читать. Руки дрожали, когда я сжала обрывок бумаги в кулак и бросилась к столу, на котором до сих пор лежал планшет доктора. На нем была вся история моей болезни. Я пыталась прочитать хоть что-нибудь, но буквы расплывались перед глазами. Удалось выяснить только то, что моё имя ― Кора Вайлет. Проживала я по адресу: город Норингтон, проспект Блубери, дом пять. Родственников не было, но была собака по кличке Бари. Причина, почему нахожусь здесь ― убийство на фоне психического расстройства.

На этой строчке глаза затуманились, и стало тяжело дышать. Ноги подкосились, и я упала на пол. Слезы градом покатились из глаз, когда спина прижалась к ножке стола. Дрожь по телу была невыносимой. Я убила человека и не хотела жить с этой мыслью. Монстр, что проснулся внутри словно праздновал победу. Когда истина раскрылась, ему не хватало только шампанского. Мне же хотелось снова обо всем забыть.

Убийца не способен вылечиться. Жажда крови могла проявить себя в любую секунду и потребовать новую жертву. Узнав свою тайну, я снова сломала себе жизнь. Забыть все ― второго шанса не будет. Теперь придется жить с этой мыслью, пока она не сломает меня окончательно.

– Ты еще здесь. Отлично, ― раздался голос Мойры, которая неожиданно появилась в дверях.

Медсестра бросилась ко мне, но увидела только овощ, который будто лежал под палящими лучами солнца. Девушка оставила изображение птички на руке. К счастью, она не заметила, как пальцы еще крепче сжали записку.

– Нам нужно спешить.

Мойра всеми силами пыталась поднять меня с пола.

– Уже некуда спешить. Я заслужила все это. Амнезия, больница, видения ― все это плата за жизнь, которую отняла.

– Это доктор тебе сказал? Чертов придурок! Нужно выбираться отсюда, Кора! Пока никто не пришел!

Медсестра тянула меня к выходу, когда я резко остановилась. Мысли в голове менялись с невероятной скоростью.

– Куда мы идем?!

– Нет времени объяснять. Позже узнаешь.

– Ну что вы так долго?! ― раздался голос Маркуса, который неожиданно появился на пороге кабинета.

На нем был белый халат. Белая ткань скрывала всю мозаику татуировок.

– Никуда с вами не пойду!

Крик вырвался из груди, пока я пятилась и врезалась спиной в медсестру.

– Кора, хватит глупить! Нам надо бежать! ― крикнул Маркус и посмотрел в коридор, откуда доносились крики. ― Доктор возвращается.

– Нет! Здесь меня вылечат! ― ответила я и бросилась к столу, надеясь потянуть время.

Ноги не слушались. Координация полетела к чертям, и я рухнула на пол. Голова кружилась. Во рту вновь пересохло. Кулаки сжимались до боли, чтобы чувствовать реальность. Некоторые ученые считали, что боль ― единственное чувство, способное выводить из нежеланного сна, но он продолжался и не собирался прекращаться. Все это казалось театральной постановкой, в которой главная роль была моей.

– Кора, у нас нет времени на твои глупые игры, ― сказала медсестра.

Я чувствовала, как она приближается. Пришлось ползти, так как подняться просто не было сил. Вдруг в глазах все потемнело. Чьи-то руки подняли с пола прежде, чем я погрузилась во мрак. После этого память оборвалась. Только вспышки света через белую материю на лице дарили мимолетное ощущение реальности. Рев мотора оглушил, и только когда захлопнули дверь машины, все стало на свои места. Тогда в коридоре привиделся не труп женщины, как предполагалось. Я увидела, как Маркус увозил меня из психиатрической лечебницы. Один монстр похищал другого. Похоже, что мы знали друг друга лучше, чем казалось на первый взгляд.

Не было видно, куда Мойра и Маркус везут меня. Только изредка удавалось слышать их разговора, которые казались полным бредом. Перед тем как отключиться, я услышала одну фразу. Она врезалась в память будто опознавательный столб.

«Нимад следит за нами, и если Иллюзионист не поторопится, то никто отсюда живым не выберется. Абсолютно никто».