Читать книгу Девчонка с изнанки. Кира Вайори - Наталия Шитова - Страница 6

Классическая ситуация. Из учебника по психологии идиотов. Вот так разругаешься враз со всем миром, набычишься на всех, и только подумаешь: «Вот возьму и помру. Слезами горючими умоетесь. Пожалеете, да поздно будет…», как оно… ты-дымс… а помирать уже и подано. Любит судьба идиотов и всегда прислушивается к их желаниям.

Я, вообще-то, всего лишь послала всех к чёрту. Видимо, судьба плохо меня расслышала. Хотя для человека, которого канал внезапно выкинул в слой, я отделалась удивительно легко. Повезло.

В слой вылетела задняя половина вагона, та, которая с сидением. Вагонетка, кувыркаясь и помахивая разлохмаченными обломками металла на срезах, умудрилась сесть в слой своей неповреждённой частью так, что я не воткнулась в сухой рыхлый песок, а с силой впечаталась пусть в старое, просиженное, но ещё мягкое сидение. Физиономию я всё-таки расквасила, но выжила. Вообще, удивительно, как после стольких приключений у меня ещё нос не набок и мозги не набекрень. Впрочем, на последнем я бы не настаивала, самокритика – вещь полезная.

Когда я открыла глаза, я лежала на сидении вниз лицом, и старая синтетическая обшивка противно пахла кровью. Хотя крови было немного. Что-то вытекло из носа от удара лбом при приземлении. Это было привычное дело. Голова – это моё, как говорится, самое слабое место. Ощупав лицо, я поняла, что кровь на лице уже подсохла.

Оставалось найти воды и умыться. И напиться.

Это обычно в слоях самое сложное. Слои непригодны для жизни. И самые большие проблемы именно с водой. Если она есть, то часто в виде кипятка и пара, как в том самом слое, откуда спасал меня Шокер.

Я села на диванчике и уставилась через разлом в вагонетке на то, что было вокруг.

В первую секунду меня посетила мысль, а точно ли я в слое. Выглядело всё так, будто я всё же долетела до изнанки. Но по неведомой причине вагон не прибыл на базу в скале, а материализовался где-то в стороне, на песчаных дюнах, поросших соснами. Прямо как в курьерских байках про блуждающий вагон, который иногда приносит тебя не туда, куда ты направлялся. Или, как говорили более научно подкованные проводники, всему виной непроизвольное искривление пространства в канале.

Я уже чуть было не поверила, что песчаные холмы и молодые раскидистые сосны – это мой долгожданный дом, и даже почти обрадовалась, когда сообразила, что дома у меня скоро середина января, мороз и снег. Здесь же было жаркое лето.

На всякий случай я проверила телефон. Часто при таких событиях телефоны выходят из строя. Иногда физически ломаются и бьются, если неудачно приложишься карманом при падении, иногда сгорает электронная начинка. Мой работал. Грузился долго, но всё было в порядке. И разумеется, никаких сигналов от операторов. Вздохнув, я выключила телефон. Ничем он мне здесь не поможет, а мощнейший гатрийский аккумулятор хоть и рассчитан на много недель работы без подзарядки, всё равно подсаживается, так что заряд надо экономить.

Значит, всё-таки слой.

Никогда я не бывала в таких слоях, хотя слышала байки, что есть между изнанкой и поверхностью такие места, где физические условия позволяют человеку выжить без особого труда. Нет гейзеров с кипятком или фонтанов с кислотой, нет вечной жары или вечного льда. Вот, например, как тут: сосенки и песочек, как на пляже.

Любоваться соснами – это хорошо, но пора было считать проблемы. Проблем было две.

У меня не было карты. У меня не было воды.

Воды никогда нет, когда она нужна. Но при этом курьеры никогда не летают с водой. Такой вот парадокс. А может, и нет никакого парадокса. Ну, пару литров в пластике можно с собой захватить, больше ведь всё равно не потащишь. А надолго ли хватит этих двух литров?

Но попала я не в гиблое место, а туда, где росли красивые деревца, значит, вода есть, надо только найти.

С картой дело обстояло хуже. Нельзя найти то, чего с собой не прихватил, а тут не выросло.

Карта каналов только называется картой, на самом деле это не совсем та карта, которую привык представлять себе обыватель. Если курьер или проводник отправляется в рейс, он всегда имеет в виду, что возможны всякие неожиданности. Канал зарастёт, или его испортят, или вдруг самому станет плохо, не справишься с собственным полем… Да мало ли может быть причин, по которым люди оказываются в срединных слоях.

Если тебя выносит из вертикального канала, есть шанс вернуться и продолжить путь. Вертикальные каналы – они имеют физические выходы во все слои. Если ноги не переломаны, а голова не пробита, встанешь, отряхнёшься, дойдёшь до ближайшего ущелья или ещё какой дырки на местности, и это будет твоим спасением. Ныряешь и пытаешься закончить своё путешествие. Если опытен, умеешь управлять своим полем и умеешь общаться с полем внутри канала – доберёшься до приёмного блока.

Если инцидент происходит в горизонтальном канале, то никакого возврата тем же путём быть не может. В горизонтальный канал из слоя не проникнуть, ни поперёк, ни как-нибудь иначе. Потому что горизонтальный канал – это такая штука, которой в слоях нет. Горизонтальный канал – он пронизывает все слои, но лежит в другом измерении. Из пункта А в пункт Б в вагонетке, сидя на диванчике – это пожалуйста. Если же выносит на пол дороги, то про горизонтальный канал можно забыть. И тогда остаётся искать ближайший вертикальный, с физическим выходом, то есть, выражаясь на примитивном курьерском жаргоне, с дыркой.

Вековой опыт гатрийцев и их наёмников с изнанки дал собрал много информации том, где вблизи горизонтальных маршрутов пролегают вертикальные каналы. Давно составлены инструкции для всех оживлённых и популярных каналов, иногда с визуальными схемами, в особо исследованных местах даже с раскладкой по слоям. Штатные курьеры и наёмники обычно получают в свой телефон полный атлас действующих эвакуационных каналов. А так как телефоны ломаются, то инструкциями и контрактами предусмотрено, что курьер обязан проявить инициативу и потребовать карту на визуальном носителе. Обычно это бумага или плёнка, которую всегда выдадут на отправляющей базе. Некоторым гениям достаточно взглянуть и держать в голове.

У меня в голове тоже кое-что задержалось. Да и в телефоне что-то осталось. Но не эвакуационная схема тайного канала беглецов. Почему я пять дней каталась туда-сюда в грязном канале и не подумала о том, как буду выбираться, если что? А есть такая степень дурости, горе от ума называется. Я ж лучший проводник, ё! Уверена в себе до такой степени, что возможность неудачи или ошибки отметается. Сама виновата. Надо было у Лиса взять местную карту. А теперь где я тут буду наугад искать нужную дырку в земле? Подвох в том, что каждый канал – дырка, но не каждая дырка – канал. Так прыгнешь в обычную пропасть – и привет давно усопшим предкам.

Но делать было нечего. Никаких вариантов, кроме того, чтобы начать увлекательную игру «найди то, не знаю, что», не было.

Я оставила в разбитой вагонетке свою куртку, потому что вокруг было натуральное лето, и пошла наугад через сосновое редколесье.

Где-то через часок пути пейзаж вокруг начал меняться. Кроме песка и сосен, стали появляться покрытые травой пятачки, густой кустарник и лиственные породы деревьев. Очень сложно было поверить, что это не Карельский перешеек, где всего этого в достатке.

Мне было жарко. Не думалось ни о чём, кроме воды. Наверняка, здесь были нормальные природные водоёмы, мне просто очень не повезло, что я тащилась через лес наугад, а мне даже канавы с водой не попалось по дороге.

И тут метрах в ста перед собой я увидела серую каменную стену и частокол ровных тонких труб. Свернув в кустарник, я осторожно приблизилась и, обходя свою находку кругом, стала внимательно её рассматривать.

Сооружение было не то хлевом, не то сараем. Стены метра три в высоту, никак не ниже, выложены из грубо обработанного камня. Крыша закидана сеном. Дверной проём без двери, и видно, что внутри тоже гора какой-то травы. Перед входом утоптана площадка размером примерно пять на пять метров, огороженная высоким забором из сетки, натянутой между тонкими металлическими трубами. Ячейки сетки были размером с крупный абрикос.

Прямо посреди площадки спиной ко мне сидел человек в безобразно замызганных джинсах неизвестного науке цвета. Никакой рубашки на нём не было, и по его сложению я бы сказала, что это должен быть молодой парень. Его давно не мытые тёмно-русые волосы свисали на плечи волнистыми прядями, выгоревшими на кончиках добела.

Я приблизилась к решётке вплотную и вежливо кашлянула. Парень не пошевелился.

– Эй!.. Хай!..

Парнишка не отреагировал ни на «эй», ни на «хай». Так и продолжал сидеть, поджав одну ногу и согнув в колене другую.

Я похлопала по сетке. Она издала не то чтобы сильно мелодичный, но всё-таки перезвон. Парень даже не повернулся.

– Молодой человек!

Ноль реакции.

Я подобрала небольшую сухую шишку и попробовала метнуть её. Шишка отскочила от сетки. Я снова подобрала её и бросила опять, но уже по-другому, подкинув так, чтобы она перелетела сетку сверху. Шишка упала в полуметре от парня, брызнул в стороны песок. Парнишка не обернулся. Я взяла ещё одну, покрупнее, и сделала то же самое. Шишка перелетела сетку и ударила парня между лопаток.

Он сначала сжался, потом резко метнулся вперёд и развернулся в мою сторону, не выпрямляясь.

Увидев меня, он вытаращил глаза и замер, всё так же сгорбившись.

– Привет! – сказала я со вздохом. – Не бойся, я тебя не съем. Не дотянусь.

Он не поменял ни позы, ни выражения лица. Тогда я повторила ту же фразу по-гатрийски. Парень прищурился.

– Ты гатриец?

Он смешно наклонил голову набок. Ну прямо озадаченный щенок.

Он оказался босоногим, сильно загорелым, поджарым и, несмотря на свой неопрятный вид, симпатичным. Внимательные светлые глаза и тёмные брови, редкая и неровная кучерявистая бородка и усы. На вид этому маугли можно было дать лет восемнадцать.

И только сейчас, когда он развернулся, мне стали видны ещё два обстоятельства.

Его левое запястье и правую лодыжку опоясывали браслеты-кандалы, соединённые прочной на вид цепью, позволяющей сидеть, но, вероятно, недостаточно длинной, чтобы стоять и ходить, выпрямившись в полный рост. А правой кисти у него не было вовсе. Культя правой руки примерно посередине предплечья была обёрнута чем-то вроде мешковины, а ткань закреплена жгутом, свитым из сухой травы.

– Ты здесь живёшь? Или тебя здесь держат силой?

Он поджал губы и резко развернулся, сел ко мне боком. На рёбрах с правой стороны были заметны старые синяки.

Я постучала ладонью по сетке. Парень не повернулся. Я отошла правее, туда, где он точно должен был заметить мои движения и снова постучала по сетке. Он посмотрел на меня, мрачно хмурясь.

– Ты не знаешь, где тут можно найти воду? Пить хочу, умираю просто.

Он опять наклонил голову. «А не врёшь?» – говорил его взгляд.

– Ну если нет воды, так и скажи, – вздохнула я. – Дальше пойду искать.

Я повернулась и пошла прочь. С одной стороны парня явно кто-то удерживает в плену. А с другой, он как-то не пытался поискать моей помощи, а сломать забор у меня всё равно не получится.

За моей спиной раздался звон сетки. Я обернулась. Парень стоял у забора, стучал по сетке и смотрел на меня.

– Что?

Он призывно махнул рукой.

Я вернулась к забору.

Парень, согнувшись, чтобы цепь давала возможность идти, быстро поковылял в сарай. Через полминуты он показался снова, держа большую блестящую металлическую кружку. Подойдя ко мне, он поставил кружку на землю и протянул к решётке ладонь, сложенную лодочкой.

– Не поняла.

Он ткнул указательным пальцем в мою ладонь, а потом снова показал лодочку.

Наконец, до меня дошло. А как ещё можно «передать» воду через сетку? Только попытаться налить в ладошку, резко наклоняя кружку.

Я подставила руку. Парень плеснул мне воды.

Он плескал так долго, пока в кружке не кончилась вода. Я пила маленькими глотками из пригоршни. Много просто пролилось мимо, ещё я намочила свитер, и кроссовки, но кое-что мне и внутрь попало. Последними порциями я попробовала умыться.

– Спасибо!

Он пожал плечами и ушёл в сарай, видимо, понёс кружку на место. И действительно, он вернулся и снова подошёл к забору, вцепился левой рукой в ячейки сетки.

– Как тебя зовут?

И опять этот недоверчивый прищур.

– А я – Кира. Я из Йери. Летела в канале и провалилась в слой. Ты знаешь, как это бывает?

Он слушал внимательно, но никак не реагировал.

– Мне нужно вернуться домой. Через вертикальный канал, конечно же. Но у меня нет карты. Ты не знаешь, кто может мне помочь?

Он внезапно отпрянул, резко оттолкнувшись от сетки, повернулся и захромал, согнувшись, в свой сарай. Я ещё некоторое время постояла, думала, что он выйдет, но парень больше не появлялся. Чем-то мои невинные вопросы его напугали.

Я решила идти дальше. Если я нашла этот странный загон с пленником, значит, я ещё много чего интересного смогу отыскать на своём пути, и может быть даже кого-то, кто не станет шарахаться от моих вопросов и сможет помочь мне дельным советом.

Но недалеко успела я отойти, когда со стороны сарая раздались голоса, крики и металлический лязг.

Обратно я пробиралась по кустам со всей возможной предосторожностью. Очень не хотелось угодить в один загон с тем беднягой. Подобравшись поближе, я попыталась разглядеть, что там происходит.

У пленника было два посетителя, мужчина и женщина, одетые в лёгкую форму цвета хаки без опознавательных знаков. Таких любителей стиля милитари везде хватает, и на поверхности тоже, правда, форма у гвардейцев серая или фиолетовая, но не хаки. Женщина была худой, бесцветной, с короткой стрижкой и мальчишескими чертами, хотя лет ей было уж точно за сорок, как есть старушенция. Мужчина, наоборот, молодой, крепкий, налитой качок.