Читать книгу «Шизофрения» - Наталия Вико - Страница 14

Глава первая

Оглавление

* * *

Водяная пыль, прыснувшая с неба на лобовое стекло машины, напомнила о скором окончании «бабьего лета». Стеклоочистители призадумались на секунду, но все же нехотя сделали свою работу. Порыв ветра полоснул по макушкам деревьев вдоль дороги, срывая разноцветное убранство и закручивая листья в феерическом прощальном танце. Заходящее солнце, с трудом прорвав одиноким лучом дождливую черноту горизонта, бросило беглый взгляд на серый город и снова спряталось, словно ужаснувшись увиденному. Радиопередача прервалась сообщением о пробках на дорогах, которое напоминало сводку из района боевых действий.

«Потери узнаем вечером», – подумала Александра и перестроилась правее, чтобы пропустить прилепившуюся сзади «девятку», водитель которой явно искал повод попасть в новостной блок о дорожных происшествиях.

Когда она подъехала к дому, черный Кузин «мерседес» уже стоял на площадке возле участка. Она вышла из машины, чтобы открыть ворота. Водитель, степенный Петр Петрович, оторвавшись от телевизионного экрана на передней панели, приспустив стекло, с достоинством кивнул и проинформировал о том, что Алексей Викторович пошел в дом, потому что уже минут пятнадцать как приехал. Это было похоже на упрек. Отношение Петра Петровича к ней было неровным и колебалось в зависимости от ее отношений с Кузей в диапазоне от уважительно-подобострастного до осуждающе-недоуменного. В последнее время он, судя по всему, занял выжидательную позицию, решив просто наблюдать, хотя его взгляд по-прежнему говорил: «И чего ты, девка, выкобениваешься? Другая б с закрытыми глазами за такого жениха выскочила».

– Резину скоро надо будет на зимнюю менять, – помогая открыть ворота, не преминул наставительно напомнить Петр Петрович, с тем превосходством в голосе, которое слышится у всех пожилых и многоопытных водителей по отношению к женщинам, не способным отличить аккумулятор от генератора.

– Посоветуйте потом, Петр Петрович, какая лучше, «Гудиер», «Мишлен» или «Пирелли»? – небрежно бросила Александра названия, усвоенные из рекламы, и снова села за руль, чтобы загнать машину в гараж. – Ворота закроете? – попросила Петра Петровича, который, погрузившись в размышления над тайнами качества шинной продукции, молча кивнул…

…Кузя, удобно расположившись на диване перед телевизором, что-то жевал.

– Добрый вечер, Сашенька! – радостно пробасил он и поднялся навстречу, раскинув руки.

– Алексей Викторович! Вы когда соизволите мне ключ от дома отдать? – Александра увернулась от объятий. – Может, я с любовником приехала, а тут ты сидишь.

– Ага. Ключ отдам, – пообещал он. – На таможню тоже с любовником поедешь? – все же бросил обеспокоенный взгляд ей за плечо. – А где ж любовник-то? – спросил подозрительно.

– Отстань! В багажнике – в пакете! – отмахнулась Александра, решительно направляясь к холодильнику. – Мне не до шуток, когда я голодная. Когда я голодная – убить могу!

– Голодная? – удивленно переспросил Кузя.

– Так спрашиваешь, будто обед приготовил, – она печально осмотрела содержимое холодильника и, повертев в руках упаковку со сметаной, украшенную молодецкой надписью «Подружись с Изидой новой, будешь сытым и здоровым!», возмущенно воскликнула:

– А где мой сыр?

– Ты имеешь в виду такую ма-аленькую сухую корочку? – смущенно спросил Кузя, отводя глаза в сторону.

Она кивнула.

– Грустную такую, скукоженную? – на всякий случай уточнил он.

Александра подозрительно прищурилась и кивнула еще раз.

– Я, Сашенька, понимаешь ли, ее съел. Чтоб не мучилась. Переживешь?

– Всю?! – голосом, который шел из самой глубины измученного очередной диетой желудка, воскликнула она, гневно глядя на Кузю, который старательно изображая смущение, съежился и вжался в спинку дивана.

– Это, между прочим, был мой обед! – сообщила Александра трагическим голосом. – Твердый сорт сыра с пониженной жирностью.

– Бедная моя, опять на диете, – фальшиво посочувствовал он.

– Теперь уже пощусь, – ехидно уточнила она. – По твоей милости, между прочим.

Вероломный пожиратель сыров виновато потупился.

– Не переживай, Сашенька. Там в уголке холодильника в фольге полкусочка еще осталось. И вот вино еще есть, – указал на открытую бутылку. – А я тебя после таможни в рестора-а-анчик хотел сводить, – пряча змеиную усмешку, голосом демона-искусителя протянул он. – Очень, кстати, прилично готовят. Особенно – рыбу. Речную форель. Как в рекламе.

Александра, бросив на него негодующий взгляд, снова открыла дверцу холодильника, извлекла из фольги остатки сыра и с наслаждением принялась грызть низкокалорийный продукт, запивая красным вином – второй и последней составной частью диеты.

– Сашуль! – Кузя благоразумно решил перевести разговор на другую тему и потому ткнул пальцем в экран телевизора, где парочка ведущих – один средних лет в очках, другой помоложе, нежно переглядываясь и манерничая, беседовали с гостем передачи – субъектом с наглыми глазами, старомодно подкрученными усами, одетым в яркий пиджак в крупную клетку, с красным галстуком-бабочкой и руками в перстнях. Гость небрежно поигрывал курительной трубкой, вероятно, призванной подчеркнуть неординарность его личности и несомненную принадлежность к когорте великих, богемных и общественно-признанных. Закинув ногу на ногу и обнажив волосатую полоску кожи между брюками и краем носков, гость демонстрировал окружающим ботинок с золоченым носочком, который немедленно заворожил телеоператора концептуальностью кадра.

– А вот такой прикид у мужика, это как, по-вашему, называется? – живо поинтересовался Кузя.

– Ну, посмотри сам на этого эпатажника, – Александра проглотила кусочек сыра и сделала глоток вина. – Держит себя вычурно, театрально, перебивает собеседников, беседу переводит в собственный монолог. Типичная истероидная акцентуация, – поставила она диагноз.

– Ой, умна-а-я-я… – заискивающе протянул Кузя.

– Ладно, чего уж там! – примирительно проговорила она, медленно пережевывая сыр, чтобы растянуть удовольствие.

В связи с тем, что отвлекающий маневр удался, пожиратель сыров решил развить успех.

– Скоро на телевидении сексуальные меньшинства станут мажоритариями, – проговорил он глубокомысленно, снова указывая на экран, где сладкая парочка продолжала любезничать друг с другом, почти позабыв о госте программы.

– Только на телевидении? А у вас во власти? – разочарование по поводу сыра, съеденного поклонником, оставило в ее душе слишком глубокий след.

– А что у нас во власти? – Кузя изобразил недоумение.

– Не делай вид, что не знаешь. Сексуальная ориентация легко распознается по жестам, походке и мимике человека. Большинству людей требуется всего одно мгновение, чтобы безошибочно понять, кто именно перед ними в данный момент – гетеро- или гомосексуалист.

– Ну-у, – замялся Кузя, – и у нас встречаются, конечно, представители влиятельной группы с… – он запнулся, подбирая слова, – … с красноречивыми движениями и интонациями.

– Впрочем, – Александра сделала еще глоток вина, – среди мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией есть вполне приличные люди с точки зрения человеческих качеств и приятные в общении по сравнению с волосатыми обезьяноподобными особями, дышащими перегаром и тупостью.

– Ты шутишь?! – удивился Кузя. – Педики – нормальные? Нормальные – это мы! – хлопнул себя ладонью по выпяченной груди. – Мужчины, ведущие здоровый образ жизни, – сказал, явно напрашиваясь на комплимент.

– Не шучу. Не забывай, что человек по природе своей андрогинен – в нем присутствует и мужское и женское начало. Под влиянием многих причин может произойти сдвиг, который…

– Вот именно – сдвиг! – перебил Кузя. – Когда в старом уголовном кодексе была статья, гомики хотя бы этот самый сдвиг не демонстрировали.

– Во всяком случае, – Александра медленно, с видимым наслаждением дожевывала драгоценный продукт, постепенно успокаиваясь, – я знаю несколько чудесных ребят, мой стилист, например, – сказала с вызовом, намекая Кузе, что еще не забыла его дурацкую ревность, – которые отличаются от вас – гетеросексуалов тем, что у них другое восприятие окружающего мира. Они способны любить, жертвовать собой ради любви, чувствовать прекрасное так, как вам и не снилось…

– Ага, чувствовать прекрасное! – передразнил Кузя, неожиданно хлопнув себя по бедру.

– Глупо, – пожала она плечами, – и печально, когда власть с одной стороны запрещает и разгоняет собрания геев и лесбиянок, являющихся полноправными гражданами страны, а с другой, награждает орденами и называет улицы именами лиц нетрадиционной ориентации, которые ей прислуживают. А в СМИ, – ткнула пальцем в экран, – и на эстраде не останавливает навязчивую пропаганду этих специфических отношений и их внешней атрибутики. Заметь – между мужчинами. Лесбиянки – умнее! И скромнее! – сказала не потому, что действительно так думала, а потому, что последние были все-таки женщинами, и женскую солидарность пока никто не отменял.

Остатки сыра были с сожалением отправлены в рот.

– Впрочем, как и все женщины вообще, – она с вызовом посмотрела на поклонника, ожидая услышать возражения, но Кузя почему-то решил не спорить.

– Ладно, – Александра облизнула пальцы, еще хранившие волшебный сырный запах, – пойду переоденусь, и поедем на таможню.

Кузя, расслабившись, откинулся на спинку дивана.

– Ключи от дома положи на стол. Последний раз прошу! – строго сказала она поклоннику.

Тот неожиданно покорно кивнул и с притворным вздохом извлек ключи из кармана.

– Дубликат – тоже, – Александра приостановилась в дверях, но Кузя посмотрел таким невинным взглядом, что она решила не настаивать.

«Шизофрения»

Подняться наверх