Читать книгу Я подарю тебе крылья - Наталья Александровна Цикоза - Страница 2

К своему удивлению, Карах проспал до утра ничем не потревоженный. Светило заполняло ярким светом каюту через открытое окно, которое рабы не удосужились закрыть плотными шторами. Но, наверное, это и к лучшему, ему сегодня предстоит нелёгкий разговор с Каримом, и надо узнать, кому принадлежит девчонка… Потянувшись, эдранилец поднялся, расправил и сложил крылья, звякнул колокольчиком что стоял тут же на рабочем столе. Вошёл личный раб, который много лет верой и правдой служил Караху, старый Мул, поклонился. Следом двое молодых рабов занесли ванну и воду, помогли совершить омовение. Конечно, это не тот каменный бассейн в замке Карима, где можно было резвиться с молоденькими рабынями, но всё же. Мысли вновь вернулись к девчонке на верхней палубе. Неужели до сих пор жива? Он уже оделся и заплетал косу, когда грохнула о стену дверь соседней каюты. Поторопился закончить своё занятие и выскочил следом за разгневанным, судя по напряжённой спине, Каримом. Не стал окликать, просто поднялся за ним на верхнюю палубу и в изумлении остановился.

Девчонка и вправду была жива, и даже в сознании. Кутаясь в жёсткую парусину, она сидела, прижавшись спиной к мачте, и исподлобья смотрела на матросов, стоявших перед ней. Те с интересом рассматривали совсем молоденькую рабыню. Эдранильцев она не видела, мужчины находились сбоку и чуть позади её.

Тихо выругавшись, Карим направился к несчастной. Увидев его, рабы низко склонились, прижав раскрытую ладонь правой руки к левой стороне груди – знак покорности и почтения к своему господину. Девчонка резко повернула голову в его направлении, и глаза её расширились, она побледнела, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, попыталась отползти, но тяжёлая парусина, в которую она по-прежнему была завёрнута, не позволила. И рабыня застыла, с ужасом глядя на приближающегося эдранильца.

Я проснулась от жажды, распахнула глаза, увидела рядом кружку, схватила её и осушила в один присест. Попыталась выбраться из укутавшей меня ткани, жёсткой, неприятной и уже порядком нагретой солнцем, собственно, потому мне и было жарко. Услышала, как рядом присвистнули, и обернулась. На меня смотрели сразу с десяток здоровенных небритых мужиков. Странно смотрели, в их глазах любопытство было смешано со страхом, впрочем, и мне они показались страшными. Рядом опустился на колено парень и попытался забрать у меня из рук пустую кружку, которую я так и не выпустила, судорожно прижимая к себе.

– Роф, наверно, надо позвать хозяина, – пробасил один из бородатых мужиков.

Парень кивнул и, легко поднявшись, куда-то убежал, я не решилась выпустить из поля зрения мужиков. Только приподнялась и оперлась спиной о так удачно оказавшуюся здесь мачту. Оказывается, я была на корабле. Немного мутило то ли от голода, то ли от качающегося пола. Но левой рукой я продолжала судорожно прижимать к груди край жёсткой ткани, а правой – кружку. И со страхом ждала, что будет дальше. Единственное, что радовало, – вопреки своим давешним страхам я не ослепла. Но какое это будет иметь значение, если на меня сейчас кинутся эти мужики? Пальцы от напряжения свело судорогой, я решилась вдохнуть, вдох получился рваным. Внезапно мужчины все как один поклонились, зачем-то прижав к груди руку. Я повернула голову и едва не закричала. Ко мне шли двое… огромные, с двумя парами рук, торчащими из-за спины острыми горбами, широкими лицами, и ещё у них были янтарные глаза с вертикальным зрачком, как у кошки. Невольно я втянула голову в плечи, ещё сильнее прижав к себе обе руки, вблизи они казались ещё больше. Почувствовала, как от лица отлила кровь.

Тот, что шёл первым, остановился, чуть прищурился.

– Как ты попала в священный лабиринт? – прогрохотало у меня над головой.

Говорить я не могла, от накатившего ужаса и соображала-то с трудом, только ещё больше сжалась. Громила наклонился, а я поняла, что мир вокруг меня меркнет.

Карим поморщился, когда окончательно побелевшая девчонка вдруг потеряла сознание. Он выпрямился, чуть повернул голову в сторону Караха:

– Что с ней?

– Потеря сознания. Уверен, что от страха, – опускаясь около девчонки на колено, негромко произнёс лекарь.

– Разумеется, поняла, что ждёт её и её хозяина… Не важно. Странно, что она выжила. Ладно, я должен увидеть клеймо хозяина, – он мотнул головой, подзывая двух рабов.

Полюбовался тем, как из груды парусины выпутывают хрупкое тело с довольно привлекательными формами. Задержал взгляд на небольших, но очень аппетитных грудях с розовым ореолом вокруг сосков. И вздрогнул, услышав растерянное:

– Лан Карим, у неё нет клейма и… эсани… его тоже нет.

– Как это может быть? – Карим сам опустился на колено, смотря на абсолютно свободное от каких-либо меток плечо, осмотрел другое, там тоже ничего не было. В раздражении вытащил девчонку из кокона парусины полностью и, держа её верхними руками, нижними даже провёл по плечам, стремясь убедиться, что действительно ничего нет. Осмотрел её полностью и перевёл недоумевающий взгляд на друга. Повторил: – Как это может быть?

– Странно, действительно странно, – вымолвил до сих пор молчавший Карах, – во время шторма к острову невозможно подойти, а он кончился всего три дня назад. И мы сразу же высадились там. Когда её могли привести?

В этот момент девушка дёрнулась в руках Карима, пытаясь высвободиться, разумеется, безуспешно. Он перевёл взгляд на неё:

– Как ты попала на остров? – спросил уже тише.

– Не знаю, – еле слышно прошептала она, с ужасом глядя на эдранильца, – я очнулась уже там, в коридоре.

Мужчина нахмурился и наконец отпустил мои запястья. Прикрывшись левой рукой, как могла, я отползла подальше, помогая себе свободной рукой. Безотчётный страх овладел всем моим существом, знала, что бояться глупо. Вон, стоят же мужики и парень тот, что был рядом, и все удивлённо смотрят на меня, не на этих чудовищ, а на меня. Но тело трясло, и с этим я ничего не могла поделать. Чувствовала, как от лица вновь отливает краска.

– Успокойся и наконец просвети меня, что во мне такого страшного, что ты смотришь на меня как на чудовище какое? – почти спокойно спросило… чудовище.

– У вас руки, – просипела непослушными губами.

– Да, – уже с явным раздражением произнёс… он, – у меня две пары рук, одна пара ног и ещё есть крылья! – Он развернул большие чёрные кожистые крылья, которые я вначале приняла за горб. – А как, по-твоему, должен выглядеть эдранилец?

– Не знаю, – прошептала, чувствуя, что снова куда-то проваливаюсь.

– Эй, – Меня тихонько похлопали по щекам. – Не надо терять сознание. Ты что, не видела представителей нашей расы?

Я отрицательно помотала головой, всё ещё со страхом глядя в его глаза. И вдруг заметила, что он меня тоже осматривает, да ещё и с явным мужским интересом. А ещё я поняла, что совершенно раздета. Жар бросился в лицо, я резко подскочила на ноги, ещё не зная, что буду делать. Но, видимо, хождения по лабиринту не прошли бесследно – голова закружилась, и я поняла, что падаю. Мне не дали упасть.

– Отнеси в мою каюту. Пусть помоется и поест, будет ещё время разобраться, –пророкотало над головой, и меня сгрузили на другие руки, больше похожие на человеческие.

Я повернула голову и увидела того самого парня. Похоже, в этой компании он был самый молодой. Попыталась высвободиться, но он укоризненно покачал головой:

– Мне не трудно, лания, а вы слишком слабы, чтобы самой о себе позаботиться.

Я сжалась в комочек, с ужасом думая, что будет дальше. Наверное, парень почувствовал моё напряжение, его губ коснулась грустная улыбка:

– Вам незачем бояться меня.

Он уже заносил меня в большую каюту, усадил на внушительных размеров кровать. Проследил, как я сжалась, прикрывая грудь руками. В коридоре послышались шаги, и в каюту протиснулись двое мужчин: один с большой ванной, другой с двумя вёдрами воды. Молча всё поставили и ушли, так же не проронив ни слова. Парень вылил воду в ванну, извлёк из стенного шкафа несколько пузырьков разного цвета и обернулся ко мне.

– Я сама, – просипела, со страхом глядя на него.

Он молча сделал шаг назад и, демонстративно сложив руки, поглядел на меня.

– А отвернуться можешь?

– Если отвернусь, а вы вновь начнёте падать, я могу не успеть подхватить вас. Я не такой быстрый, как лан Карим.

В чём-то он был прав, поэтому я поднялась, но тут же покачнулась и поняла, что помощь мне действительно необходима. Парень уверенно подхватил меня и с лёгкостью усадил в горячую воду. Принялся взбивать пену, вливая тонкой струйкой жидкость из одного из пузырьков. Я наблюдала за ним, по-прежнему прикрывая руками грудь, воды было маловато, чтобы погрузиться в неё полностью.

Дверь открылась, и в каюту вошли её хозяин и мужчина с ещё двумя вёдрами воды. Чудовище – как он там себя назвал, эдранилец? – мазнув взглядом, проследило, как мужчина вылил воду из одного ведра, оставив второе, вышел. Уселось на единственный стул в этой каюте и задумчиво взглянуло на меня. Парень меж тем деловито намылил мне волосы и принялся массировать длинными пальцами кожу головы. Будь это женщина я бы, наверное, расслабилась, получая удовольствие. Однако сейчас я зажмурилась, ещё больше напрягаясь, сжимаясь. А ещё на меня смотрел этот…

– Роф, сходи на кухню, принеси лёгкий бульон и укрепляющий отвар для лании. Да, и найди лана Караха, думаю, нашу гостью надо осмотреть.

– Но я не закончил, лан.

– Смыть пену с головы я помогу, а что касается всего остального, думаю, ей не помешает подольше посидеть в воде.

Я слышала, как за юношей закрылась дверь, и поняла, что не дышу.

– Ты не знаешь, как попала в лабиринт, но хоть имя своё ты знаешь? – Мою голову вновь начали массировать, но уже другие пальцы, жёсткие.

– Я слышала шёпот, меня называли Талиша. Не знаю кто, там было слишком темно, – прошептала.

– Хорошо. Ты боишься эдранильцев, потому что мы не похожи на вас, но почему ты боишься Рофа? Он очень хороший парень и мог бы помогать тебе.

– Но он мужчина…

– Талиша, к сожалению, он никогда не сможет стать мужчиной. Врождённое уродство, оно скрывается под одеждой, но никогда не позволит обрести этому мальчику мужское счастье.

Я вскинула голову и неосмотрительно открыла глаза – и тут же пожалела о своём порыве, мыльная пена, попав в глаза, ужасно щипала. Однако в следующее мгновение на мою голову обрушился поток воды.

– У меня на корабле нет женщин, но есть Роф, – продолжил говорить Карим спокойным голосом, – он способен заменить тебе подругу и помощницу. А помощь тебе необходима. Роф хоть и раб, но очень внимательный и понятливый, мне не хотелось бы, чтобы ты его обижала своим страхом и недоверием.

– Он раб? – протёрла я глаза, чтобы взглянуть на мужчину.

– Как и все люди, покинувшие койи и живущие рядом с эдранильцами. – Он вновь нахмурился, вглядываясь в меня. – И мне было бы любопытно узнать, почему на тебе нет даже эсани.

– Что это? – спросила я и прикусила язык, потому что эдранилец помрачнел ещё больше.

В этот момент вернулся Роф, он быстро окинул взглядом нашу композицию: я, судорожно прижимающая к груди руки, и хмурый мужчина, нижняя пара рук которого сложена на груди, а верхняя опирается на край ванной. Парень поклонился, прошёл к столу и поставил на него поднос, накрытый крышкой.

– Талиша, все вопросы можешь задавать Рофу. – Мужчина встал, встряхнул мокрые руки и, не оборачиваясь, вышел.

– Значит, вас, лания, зовут Талиша? – парень чуть улыбнулся.

– Похоже на то, – я чуть поёжилась, вода в ванной остыла, и мне захотелось быстрее покинуть её.

Парень смекнул, в чём дело, и принялся намыливать мочалку:

– Вам надо согреться, лания, давайте я быстро вас помою.

Спорить не стала, позволила помочь подняться: слабость не позволила стоять без посторонней помощи. Но парень, в отличие от меня, и не думал смущаться, он быстро и чётко выполнял все действия. Вымыл меня, только недовольно качая головой, натыкаясь на всё новые синяки и ссадины. Облил тёплой водой и, обернув огромным полотенцем как маленькую, подхватил на руки. Перенёс на кровать и удивлённо посмотрел на меня, когда я вдруг покраснела от осознания того, что нахожусь в кровати того огромного монстра, которого все называют Каримом. Хотя, ну какой он монстр, вон даже парня отослал, чтобы рассказать мне о нём. И голову мне мыл очень аккуратно, наверное, боялся напугать.

– Лания Талиша, сейчас придёт лан Карах, он друг нашего господина и хороший лекарь. Не пугайтесь его, он тоже эдранилец.

– Спасибо, лан Роф, – тихо ответила я.

– Лания, рабов не называют лан, это для свободных, а у нас только имя.

– Хорошо, я запомню. Скажи, а о чём говорил лан Карим, что-то о каком-то эсани, это что?

Парень улыбнулся, закатал довольно широкий рукав, обнажая верхнюю часть плеча, на которой красовалась причудливая вязь символов. Я подалась вперёд, пытаясь рассмотреть, но, к сожалению, знаки мне были не знакомы. Под тремя строчками символов находилось ромбовидное клеймо с каким-то странным рисунком внутри.

– И что это значит? – Подняла я глаза на лицо парня.

– Это, – он присел рядом со мной на кровать и указал на верхнюю строчку символов, – название койя, в котором я родился, это дата моего рождения, – его палец прошёлся по средней строке, – а это имя моего рода и моё имя, – указал на третью строку, – но обычно никто не использует имя полностью, только личное. А это, – он коснулся клейма, мне даже показалось, с какой-то гордостью, – клеймо моего хозяина.

– Понятно, – растерянно пробормотала я, снова опускаясь на подушки. От слабости кружилась голова.

Дверь отворилась, и в каюту вошли двое эдранильцев. Невольно я снова сжалась, неосознанно стягивая на себе полотенце. Всё-таки они были большими, каюта моментально стала тесной от их массивных тел. Но Роф невозмутимо поклонился вошедшим и занялся тем, что, зачерпнув воду из ванны, понёс выносить вёдра, полные мыльной воды. Мужчины воззрились на меня, наверное, опять увидели страх в моих глазах, а я поняла, что неосознанно пытаюсь отползти к изголовью кровати. Тот, что был чуть ниже Карима, печально качнул головой и присел на край кровати.

– Лания, вас зовут Талиша? – Проследил, как я согласно кивнула. – Очень странно, что вы никогда не видели эдранилов, ведь это наш мир… – он запнулся, зрачки его глаз стали расширяться, а через несколько секунд он медленно повернулся к Кариму. – Друг, тебе это ничего не напоминает? Её странное появление на острове, отсутствие эсани и то, что она никогда не видела представителей нашей расы?

Я перевела вопросительный взгляд на Карима, заметила, как и его зрачки тоже расширяются, наверное, это должно было означать удивление. Он присел на другой край кровати, глядя на меня. Я непонимающе переводила взгляд с одного эдранильца на другого и чувствовала, как каюта всё быстрее начинает кружиться.

– Свободная женщина… – прошептал Карим.

Каюта перевернулась, а я почувствовала, как меня легонько бьют по щекам. Опять потеряла сознание, и когда только успела? Увидев, что я пришла в себя, Карах потянул за край полотенца, но я снова вцепилась в него как в единственную защиту.

– Девочка, – тихо проговорил мужчина, – я лекарь, а ты слишком часто теряешь сознание. Позволь осмотреть тебя, – верхними руками он без усилий отвёл мои руки, а нижними принялся распутывать полотенце.

Я сжала губы, разумеется, у меня не было сил сопротивляться этому мужчине. Хорошо, он лекарь, но второй-то тут что делает, и, заливаясь краской, я перевела взгляд на Карима.

– Карим, выйди, пожалуйста, иначе я не смогу нормально осмотреть ланию, – на минуту остановившись, так и не лишив меня полотенца, спокойно проговорил эдранилец.

– Но… – растерялся громила.

– Ты смущаешь её, разве не видишь?

Сглотнув, Карим прошёлся по мне взглядом и вышел. Однако тут же появился Роф, он уже управился с ванной и теперь остановился, с сочувствием глядя на меня.

– Попросить Рофа тоже выйти? – спросил Карах.

Я мотнула головой, в присутствии парня мне было даже спокойнее. На лице эдранильца появилась улыбка.

– Хорошо, а теперь попытайтесь расслабиться. – Мои руки отпустили, и это, как ни странно, помогло.

Я закрыла глаза, заставляя тело расслабиться, чтобы лекарь смог осмотреть меня.

Карим стоял в коридоре у двери своей каюты и пытался осознать то, что только что произошло. Рабыня не могла сама появиться в лабиринте, нет, не рабыня, свободная женщина – лания. Маленькая хрупкая лания. Его лания? Он просил у светлоокой богини Марании благословения, и вот это маленькое чумазое чудо, едва не умершее от его, Карима, вида, и есть благословение? Мотнул головой, не может быть. Впрочем, испившие слёзы богини не выживают… Он беззвучно приоткрыл дверь. В его направлении повернулись двое – Карах и мальчишка. Девушка лежала с закрытыми глазами, совсем бледная, кусала нижнюю губу. Карах неодобрительно качнул головой, но комментировать не стал, продолжая прощупывать живот пациентки.

– Милая, сколько времени вы ходили по лабиринту?

– Не знаю, долго, – услышал Карим тихий голос, – там совсем темно было. Я, кажется, пару раз засыпала от усталости, есть и пить хотелось, потом только пить.

Она замолчала, а Карим увидел, как она прижала тыльную сторону ладони к глазам, видимо, пытаясь не выпустить наружу слёзы. В груди у него кольнуло. Ладонь была покрыта кровавой коркой. Он вспомнил, как увидел её входящую в центральный зал лабиринта, скользящую руками по стене. Это сколько же она в полной темноте бродила? День? Два? Больше?

– Успокойтесь, лания, сейчас я обработаю ваши раны, и Роф накормит вас, – спокойно произнёс Карах, тоже рассматривая ладони девушки, – а потом вы будете спать, столько, сколько потребуется вашему организму.

– Я не знаю, где я, – всхлипнула девушка и из-под ресниц всё-таки выкатились слезинки.

– Что вы помните до того, как очнулись в лабиринте? – спросил Карах, щедро нанося на ладони девушки желтоватый крем. Она дёрнулась и зашипела от боли, но лекарь не выпустил её рук. – Знаю, что печёт, но потерпите, скоро пройдёт.

– Ничего, – ответила она, с трудом сдерживая стон, – я как будто только родилась, если возможно родиться взрослой, даже имени… – снова всхлипнула.

Он быстро закончил, потом намазал шишку на её лбу и несколько особенно больших ссадин, накрыл простынёй, лишая Карима возможности смотреть на ланию.

– Роф, позаботься, чтобы на ладонях лании постоянно оставался крем, пока не отвалится корочка. Накорми, а потом пусть выпьет вот это зелье и спать, спать, спать.

Парень с почтением поклонился, а девушка неожиданно открыла глаза и увидела замершего в дверях Карима. Её лицо вновь залилось краской смущения, и она потянулась за простыню, чтобы вновь сжать её. Но Карах остановил её руки, укоризненно покачал головой:

– Лания Талиша, вам придётся довериться Рофу. Теперь он ваши руки дня на два, не меньше, смиритесь с этим.

Как бы в подтверждение слов эдранильца Роф наклонился и подтянул простыню к самой шее девушки, ободряюще улыбнувшись при этом. Карах поднялся и, взяв под локоток Карима, увлёк его в свою каюту.

Усадив слабо сопротивляющегося друга за стол, Карах вытащил из стенного шкафа вино, два кубка и тарелку с нарезанным холодным мясом и сыром, присел напротив.

– Я не убил её вчера только потому, что нельзя было позволить эманации смерти выплеснуться там, – хрипло прошептал Карим, глядя сквозь кубок.

– Богиня отозвалась на твои мольбы, – тем же успокаивающим тоном, каким несколько минут назад разговаривал с девушкой, ответил лекарь.

– Я готов был убить её сегодня за то, что она помешала мне и не умерла сама, – как будто не услышав друга, Карим сжал кулаки, устроив их на столе перед собой.

– Богиня услышала тебя, – уже с нажимом повторил друг.

– Я просил благословения на предательство саэра, а получил девчонку, которая до дрожи боится меня. Карах, что мне с ней делать?

– Ты не знаешь, что делают с женщинами? – усмехнулся друг.

– Она не рабыня, и я даже приказать ей не могу быть со мной. Теряет сознание от моего вида и громкого окрика. Смотрит как дикий, загнанный в ловушку бурнуз.

– Ну так приручай, – вздохнул лекарь, – девочка и вправду напугана, истощена, травмирована и ничего не помнит. Может, и хорошо, что у неё отсутствует опыт прежней жизни. А рабыней ты можешь её сделать в любой момент, вот только если бы тебе нужна была рабыня, наверное, богиня и привела бы ещё одну рабыню, а не свободную ланию.

– В голове не укладывается, – Карим уронил голову в ладони верхних конечностей, а нижними потёр плечи, зябко ёжась.

– Выпей, друг, и успокойся. Если девочка оказалась в твоих руках в таком неожиданном месте…

– Пять месяцев в море, – перебил его Карим, он по-прежнему не слышал друга, – Хорошо, мальчишку взял с собой, кажется, она хоть его перестала бояться.