Читать книгу Я подарю тебе крылья - Наталья Александровна Цикоза - Страница 3

Удивительно вкусный бульон наполнил желудок. Роф покачал головой, сказав, что можно бы и с гренками его поесть, но пока не стоит. Как только раны перестало печь, а организм получил долгожданное питание, глаза начали слипаться. Пришлось, правда, выпить горьковатую настойку, что оставил лекарь, но её вкус не шёл ни в какое сравнение с той гадостью, что мне пришлось испробовать в лабиринте, когда я буквально умирала от жажды. В сон провалилась, как в пушистое, мягкое облако. Сновидений не было.

Проснулась как от толчка, распахнула глаза и не удержала звук, вылетевший из горла вместе с рваным вдохом. Глаза эдранильца, голова которого покоилась на соседней подушке, распахнулись, а узкий вертикальный зрачок расширился. За его спиной из кресла поднялся Роф. Почему-то последнее сразу успокоило.

– Простите, – сдавленно просипела, осознавая, что вокруг темно, наверное, ночь. Постаралась отодвинуться подальше от огромного мужчины. Пусть сейчас он лежал поверх одеяла и в штанах. Но рельеф мышц на его груди, массивные плечи, не прикрытые тканью одежды, внушали трепет, – не хотела вас разбудить, – произнесла ещё тише и вновь отодвинулась.

Его огромная рука потянулась ко мне, я сделала попытку отодвинуться ещё, но тут же была перехвачена другой. Сдержала крик ужаса, чувствуя, как от лица вновь отливает кровь.

– Ещё одно движение – и ты упадёшь с кровати, – совершенно спокойно произнёс Карим, аккуратно подтягивая меня к себе. – Почему ты так боишься?

Я не нашлась что сказать, только умоляюще посмотрела на парня, по-прежнему стоявшего за спиной мужчины.

– Роф, – позвал тот, не оборачиваясь, – принеси лании успокаивающего отвара.

Парень поклонился и вышел, а моё тело начала сотрясать крупная дрожь.

– Так не пойдёт. – Эдранилец наконец убрал свои руки и сел на кровати. – Талиша, это корабль, здесь нет отдельных кают, рассчитанных на пассажиров. Если только тебя не устроит место в трюме, раз уж я так пугаю. Вот только не пойму, чем заслужил это. – Мне показалось, в голосе звучала обида.

– Простите, – вновь прошептала, – конечно, это ваша каюта, а я…

Что говорить дальше, я не знала и теперь сидела, закусив губу. Возможно, и правда стоило попроситься в трюм, тогда не придётся делить с ним кровать. Глаза мужчины прищурились, он как будто прочёл мои мысли:

– Ты действительно предпочтёшь сидеть в холодном, сыром трюме?

Вскинула на него удивлённые глаза.

– Нет, я не читаю твои мысли, просто у тебя очень живая мимика, – невесело усмехнулся Карим.

– Зачем вы возитесь со мной? – спросила я, наконец совладав с собой.

– То есть? – Брови мужчины взметнулись вверх.

– Мужчины здесь нужны для управления кораблём, Роф – он слуга, а я… То, что я думаю… – недоговорила, опустила лицо, пряча пылающие жаром щёки.

– А если и так? – Прищурился мужчина.

Я метнула на него быстрый взгляд и сжалась, сделав попытку обхватить себя руками. Это движение мужчина пресёк, перехватив мои запястья и не давая стереть крем с рук.

– Неужели решила, что я возьму тебя силой?

– Да вам и силу применять не придётся, – прошептала совсем осипшим голосом.

– Давай договоримся, ты называешь меня на «ты». – Он проследил, как в открывшуюся дверь вошёл Роф с кружкой, из которой повеяло ароматом каких-то трав. – Сейчас ты выпьешь отвара, постараешься успокоиться и поспишь. А завтра я расскажу всё, что тебя интересует.

Странно, но его речь успокоила. Он отпустил запястья, внимательно наблюдая за мной. С помощью Рофа я послушно выпила отвар и благодарно улыбнулась парню. Повинуясь его рукам, опустила голову на подушку.

– Спи, маленькая лания, – эдранилец тоже опустил голову на подушку, не отрывая от меня напряжённого взгляда, – я бы не хотел, чтобы ты боялась меня.

Несколько минут мы так и смотрели друг другу в глаза, потом мои закрылись, и я вновь уплыла в сон.

Карим вздохнул, с трудом отводя взгляд от миловидного лица девушки, начавшей тихонько посапывать. Перевернулся на спину, поправив крылья.

– Роф, – позвал еле слышно.

– Да, господин, – ответил парень так же тихо из большого кресла, которое принесли из кают-компании специально для девушки и в котором рабу было позволено спать, раз уж тут негде поставить для него кровать.

– Думаешь, она сможет не бояться меня?

– Думаю, господин, вам не стоит опасаться этого. Лания Талиша, она просто ещё не освоилась в нашем мире.

– Постой, – Карим приподнялся на локте, глядя прямо на парня, – с чего ты взял, что она из другого мира? – Не то что бы он сам не сделал подобные выводы, да и слова друга подтверждали такую догадку, но мальчишка…

– Лания не похожа на наших женщин, – Роф замялся, – отсутствие эсани, кожа… Вы обратили внимание, какая она тонкая у неё? От излишне грубого прикосновения у неё образуются синяки…

Карим повернулся к девушке. Действительно, он отметил те следы, что оставил сам, когда рассматривал её тело в поисках эсани ещё там, на верхней палубе. Великая богиня, как же хрупко это создание! Он вспомнил высокую полногрудую Шуарин с золотистой, загорелой кожей, его любимую рабыню, что сейчас дожидается его в родовом замке. Безотказную, податливую, готовую выполнить любое желание своего господина. Её всегда полные желания карие глаза, как же они не похожи на те глаза, что смотрели на него несколько минут назад, – серые, изучающие… Стоп, а ведь действительно сейчас, прежде чем закрыться, глаза девушки изучали его, и в них не было страха, быть может настороженность, но не страх. Пожалуй, парень прав, и прав Карах, её надо приручить как горного бурнуза, аккуратно, не торопясь. Улыбка растянула губы мужчины, она будет его, ведь не зря же светлоокая Марания преподнесла ему такой подарок.

Карим проснулся от того, что девчонка вновь пыталась сползти с кровати. Ну что опять? Однако едва он взглянул на неё, увидел не страх, а полные слёз виноватые глаза. Виноватые? Она кусала губы и без помощи рук пыталась слезть на пол, глупенькая. Каким-то своим чутьём он понял, в чём дело.

– Что, отвара было слишком много? – улыбнулся он.

Девушка вновь закусила губу и виновато кивнула. Он и сам бы помог ей сходить в туалет, но пылающие щёки лании подсказали, что лучше позволить это сделать мальчишке. Перед ним, конечно, она тоже стесняется, но вовсе не так, как перед эдранильцем. Он поднялся, повернулся к окну, потягиваясь и расправляя крылья, и с удовольствием почувствовал, как девушка рассматривает его, затаив дыхание. Одевать рубашку не стал, шепнул вошедшему Рофу о проблеме Талиши и пошёл на палубу абсолютно счастливым от осознания, что страх его лании постепенно уходит, заменяясь любопытством.

Ох, как же мне было стыдно, ужасно стыдно, казалось, что вот прямо сейчас я самым натуральным образом сгорю от этого самого стыда. Но Роф ободряюще улыбнулся, вытащил из-под кровати сосуд, вероятно используемый как ночной горшок, и, аккуратно придерживая, помог сесть на него. Я не знала, куда девать глаза, особенно, когда, после того как я сделала свои дела, парень принялся подмывать меня. Боги этого мира! Меня подмывал парень… ну а что я хотела, вчера он точно так же невозмутимо мыл моё тело, как будто делал привычную работу…

– Роф, – позвала я, едва оказалась снова в кровати под лёгкой простынёй, – ты уже ухаживал подобным образом за женщинами? Прости, что задаю такой вопрос, но ты делаешь всё так, как будто… – я замялась, подбирая слова.

Парень вновь улыбнулся, только сейчас как-то печально:

– Приходилось. Господин, наверное, уже рассказал вам о моём уродстве, женщины не воспринимают меня как мужчину. Лания, вам не надо стесняться, на корабле нет рабынь, но не думаю, что, если бы они были, кто-то из них лучше меня ухаживал бы за вами.

На секунду мне почудились в голосе парня обидные нотки, и я поспешила оправдаться:

– Прости, Роф, ты действительно всё делаешь замечательно, но мне всё равно ужасно стыдно, ничего не могу с этим поделать.

– Вы привыкнете, лания Талиша. – Парень поклонился. – Кроме того, скоро ваши руки заживут и часть того, что я делаю, вы сможете делать сами.

– Да уж. По крайней мере в туалет смогу ходить сама, – я усмехнулась и почувствовала, как парень расслабился. Надо же, оказывается ему было не всё равно как я отношусь к тому, кто за мной ухаживает. – Роф, – тихо позвала, когда он отвернулся, чтобы вылить содержимое ночного горшка в окно, выходящее прямо в море, – а я могу попросить тебя не кланяться мне?

– Я привык, но если лании не нравится, то конечно. – Он задумчиво посмотрел на меня. – Лания Талиша, а вы так ничего и не вспомнили о своём мире?

– Нет, – я качнула головой, потом усмехнулась, – я не очень вписываюсь в ваш мир, да?

Парень сел на край кровати, глядя мне в глаза:

– Вы как дикий цветок, пересаженный в клумбу. И земля подходит, и света достаточно, но захотите ли вы расцвести?

Секунду или две я сидела поражённая таким сравнением.

– Да ты поэт, Роф, – качнула головой, – думаешь, всё зависит только от меня?

– От вас в первую очередь. Великая богиня-мать не приводит кого бы то ни было в наш мир просто так, она будет присматривать за вами раз уж вы здесь. Но как жить, решать всё равно только вам.

– А лан Карим, он, наверное, считает, что ваша богиня привела меня для него и я должна… – я судорожно втянула воздух и почувствовала, как щёки вновь запылали.

– Думаете, это не так? – Парень внимательно посмотрел на меня. – Но как случилось, что именно он нашёл вас в лабиринте, где вы никак не могли оказаться?

– Не знаю, – я опустила глаза, рассматривая ладони.

– Вы боитесь его?

– Нет, – неожиданно быстро ответила и сама себе поразилась, – только когда впервые увидела, – добавила еле слышно.

Но Карим услышал, он уже несколько минут стоял в коридоре и слушал разговор своего раба и лании. Парень довольно умён и наблюдателен. Он и раньше это знал, и не иначе светлоокая Марания направила его к этой маленькой девушке, чтобы поговорить, объяснить, успокоить.

– Роф, – снова услышал тихий, такой нежный голос Талиши. – Мне неловко, но есть у тебя какая-нибудь одежда, а то я не знаю, как в глаза лану смотреть.

– Конечно, лания Талиша. Ещё вчера я принёс лучшее, что у меня было, но не решился вам предложить. – Слышно было, как парень прошёл по каюте, открыл и закрыл шкаф. – Это всё велико вам…

– Ничего, – тихонько засмеялась девушка, – думаю, рубашка лана Карима мне вообще будет ниже колен.

– Болван, – беззвучно прошептал эдранилец, – мог бы и сам догадаться, что девушке нечего надеть, – он толкнул дверь, проходя внутрь.

Охнула, спрятавшись за рубахой Рофа, которую он придерживал так, чтобы я могла в неё влезть, не испачкав кремом, когда дверь распахнулась и на пороге появилась массивная фигура Карима, закрывая дверной проём. Щёки уже почти привычно зарделись, глаза невольно зажмурились. Роф быстро натянул на меня одежду и, обернувшись, поклонился хозяину. Это я не могла видеть, но явственно представляла. Почувствовала, как щеки коснулась шершавая ладонь и подняла веки. Он стоял, чуть склонившись надо мной, а тёмный янтарь радужки рассекал чуть увеличенный зрачок. Его ладонь застыла на щеке, и мне показалось, он не дышал, всматриваясь в моё лицо. Неосознанно я подняла руку, желая коснуться его, и тут же запястье мягко обхватили. Взгляд мужчины переместился на мою ладонь, другая рука тоже оказалась в плену.

– Аккуратно, маленькая лания, потерпи хотя бы ещё один день, – тихо произнёс он чуть хрипловатым голосом.

А я всё не могу оторвать взгляд от его лица, замечая жёсткую складку на лбу, плотно сомкнутые губы, острые скулы на загорелом лице. Виски, лишённые волос, и свисающую с плеча косу длиной ниже лопаток. Он вновь поднимает глаза и, не отпуская моих запястий, верхними конечностями обхватывает моё лицо. Приближается ещё ближе, я уже чувствую его дыхание. Быстро облизываю внезапно пересохшие губы и наблюдаю, как зрачок мужчины стремительно заполняет всю радужку. Лёгкое касание его губ вызывает покалывание в месте прикосновения и рваный вдох. Отпускает. Сердце колотится, дышать тяжело, губы снова пересохли. Что со мной?

– Больше не боишься? – Шёпот прямо в губы.

– Нет, – шепчу как во сне.

Улыбается. Как интересно, на таком суровом лице, н6а щеках, появились ямочки. Улыбаюсь в ответ. Он выпрямляется и идёт к креслу, стоявшему возле окна. А я всё ещё не отрываю от него взгляда. Дверь в каюту открывается. Ещё находясь в подобии транса, поворачиваю голову. Странно, когда Роф успел уйти за завтраком? Нагруженный подносом с горой тарелок, парень улыбкой встречает мой удивлённый и растерянный взгляд.

Рабочий стол быстро сервируется, чашки заполняются ароматным отваром, на тарелки выкладывается что-то печёное, рядом оказываются пиалы со всевозможными джемами. Повинуясь жесту господина, Роф с поклоном покидает каюту. Я, подхваченная сильными руками, оказываюсь в удобном кресле. Смотрю на мужчину, что садится напротив.

– Позволь мне тоже поухаживать за тобой. – Почему-то голос снова с хрипотцой, а зрачок чуть расширен.

Отламывает пальцами кусочек нежнейшей лепёшки, макает её в одну из пиал и протягивает к моим губам. Слышу, как он задерживает дыхание, а когда я губами невольно касаюсь его пальцев, зрачок вновь заполняет всю радужку. Я так и не смогла проглотить этот кусочек. Не знаю, что увидел эдранилец в моих глазах, но он вдруг резко встал, шумно выдохнул и бросив тихое:

– Пожалуй, и правда лучше будет, если тебя покормит Роф. – На мгновение прикрывает глаза, потом резко поднимается и уходит.

Я по-прежнему сижу, не шевелясь, ничего не видя. Что происходит со мной? Сквозь гулкие удары собственного сердца улавливаю звук открывающейся двери. Моего плеча осторожно касаются – вздрагиваю и наконец фокусирую взгляд на встревоженном лице Рофа. Всё вокруг оживает, я понимаю, что сижу в кресле у накрытого стола, а во рту что-то очень вкусное, пережёвываю и глотаю, чтобы задать единственный вопрос, застрявший в голове.

– Роф, что происходит?

Парень хмурится, продолжая вглядываться моё лицо. До меня доходит, что вопрос не понят.

– Я странно себя чувствую, и лан Карим, он… ушёл. – От осознания последнего почему-то горло сжимается.

– Лания Талиша, вы очень бледны. Давайте я покормлю вас и позову лана Караха.

При слове «покормлю» глаза опускаются на лепёшку, а перед внутренним взором длинные пальцы, отламывающие кусочек от неё, слишком маленький, чтобы я избежала касания этих самых пальцев губами. Но Роф взял вилку и ею отломил следующий кусочек, макнул его в очередную пиалу и предложил мне. Я с трудом выдохнула, унимая сердцебиение, и принялась за завтрак, отгоняя ненужные сейчас мысли.

Пришедший Карах осматривает меня, прощупывает пульс, кивает своим мыслям. Что-то объясняет, кажется, я киваю, отвечаю невпопад. В мыслях вновь всплывают янтарные глаза со стремительно расширяющимся зрачком. Он хмурится, поворачивается к Рофу, даёт ему какие-то инструкции и склянку с зелёной жидкостью. Моих губ касается кружка, пахнущая зельем, я послушно делаю несколько глотков. Роф что-то говорит, а я по-прежнему не могу избавиться от вспышками возникающих в мозгу картинок: вот он смотрит на меня здоровенный, страшный, и глаза его горят янтарём, как будто перечёркнутым посередине совсем узким зрачком, там, на палубе, а я не в состоянии пошевелиться от ужаса. Вот эти же глаза смотрят на меня, но зрачок уже чуть расширен, и я по-прежнему боюсь, но уже чувствую его беспокойство за меня. Его широкая спина с распахнутыми крыльями… Наверное, в этот момент страх к мужчине окончательно уступил место интересу. А сегодня…

В растерянности опустила глаза на ладони, которыми занимался Роф, пока я находилась в лабиринте своих мыслей. Он уже снял слой мази вместе с коркой, под которой нарастала тонкая розовая кожица, чем-то промыл и вновь принялся мазать ладони.

– Как быстро они зажили! Может, уже не стоит мазать? – улыбнулась я парню.

– Лан Карах говорил, что надо потерпеть до завтра. Но вы не услышали, потому что витали где-то далеко отсюда. – Парень вернул мне улыбку, и плечи его расслабленно опустились. – Лания Талиша, не пугайте нас больше так… Лан Карим сделал что-то, что вас насторожило? – спросил спустя пару секунд.

– Скорее, меня напугала моя реакция на него, – задумчиво ответила я и вдруг зевнула.

– Вы выпили успокаивающего зелья. Поспите, лания. – Мне помогли лечь, и мои глаза послушно закрылись.

– Роф, Карим совсем не поел, – проговорила я, проваливаясь в объятья Морфея.

Роф улыбнулся. Он был прав, светлоокая Марания не оставляет свою подопечную. Вот и сердце его хозяина растаяло, утонув в серо-голубых глазах этой девушки. И его друг лан Карах почти успокоился, глядя на то, как жёсткий, неприступный глава ветви теряется в присутствии маленькой человеческой женщины. Как в его глазах загорается не привычное уже вожделение, а нечто большее, тёплое и чистое. Роф и сам видел это, когда столкнулся с хозяином в коридоре. Девушка не знает, что происходит с ней, а отважный сильный воин не знает, что происходит с ним. Губы парня снова растянулись в улыбке, вот так рождается любовь. Он вытащил из маленького сундучка, предназначенного для личных вещей раба, тетрадку, уже наполовину исписанную. Его дневник, он завёл его, когда впервые столкнулся с подлостью. Тогда ему некому было излить душу, поделиться горечью и обидой на весь мир, все относились к нему как к недочеловеку. Но разве его вина, что он появился на свет вот такой, с довольно красивым лицом и деформированными половыми органами. Парень потёр грудь, иногда он чувствовал, как что-то давит изнутри, особенно при подобных воспоминаниях. Когда Роф попал в родовой замок Карима, женщины, буквально все подряд, строили ему глазки и обижались, не встретив ответной реакции. А потом первой же ночью любимая рабыня господина – Шуарин – пришла в его комнату, она танцевала для него, а парень лишь безразлично смотрел и ждал, когда женщина наконец удалится. Она ушла оскорблённая до глубины души, а едва рассвело, двое стражников вытащили его прямо из постели и, избивая по дороге, поволокли в подвал, где уже ждал господин. Тот сделал знак стражникам, руки и ноги парня привязали к вбитым в стену кольцам. Никто не сказал ни слова, у него ничего не спрашивали, только его новый хозяин яростно сверкал глазами. Роф тоже молчал, в родном койе его учили, что господин сам должен начать разговор. Старый наставник, тот, который учил детей грамоте, не уставал повторять наставления о верности и преданности к тому, чьё клеймо украшает плечо раба. И Роф ждал, когда ему зададут хотя бы один вопрос. Он вскинул удивлённый взгляд на лана Карима, когда с него принялись срывать одежду. А едва он остался обнажённым, лан Карим приблизился, изучая то место, где должно быть достоинство любого мужчины, и нахмурился.

– Даже так? – Услышал впервые раб голос своего господина.

Повинуясь приказу, Рофа отвязали, позволив надеть то, что осталось от одежды, а через минуту к тем же кольцам была привязана его вчерашняя гостья. Заливаясь слезами, она умоляла пощадить, парню даже стало жаль очень красивую девушку ровно до того момента, как она бросила на него ненавидящий взгляд. Это была её ошибка, хозяин не был глупцом, он заметил этот взгляд и сделал правильные выводы.

– Ты просила, чтобы насильника лишили достоинства? Что ж, твоё желание выполнено. – Парня вновь схватили и показали женщине то, что она не увидела вчера. Теперь в её глазах плескался ужас вперемешку с обречённостью. – Я слишком нежно относился к тебе.

Несколько движений – и брюнетка обнажена, ещё движение – и крик боли. Эдранилец брал её жёстко, не стесняясь присутствующих здесь стражников. А впервые видевший такое Роф был не в силах оторвать ошарашенного взгляда от происходящего. Сколько это длилось, он не помнил. Казалось, пришёл в себя только когда потерявшую сознание красавицу унесли.

– Не жалей её, – устало произнёс лан Карим, разворачиваясь к парню, – сегодня утром она разбудила меня рыданиями и мольбами убить тебя, предварительно оскопив. Она нравилась мне, мягкая, гибкая, и я даже подумывал попросить у неё крылья. Не ожидал, что окажется такой стервой. Но это и к лучшему, я не совершил фатальную для себя ошибку, такие не могут одарить крыльями. Приведи себя в порядок, через час я жду тебя в своих покоях.

Потом был долгий разговор и решение господина сделать Рофа своим секретарём. Понятливость, покладистый характер, умение держать язык за зубами и красивый почерк сыграли парню на руку. Теперь он всегда сопровождал господина, сбылась детская мечта повидать мир.

…Роф снова посмотрел на девушку, закрыл тетрадь, так ничего не написав в ней. Он сделает это позже, ночью, когда все будут спать. А сейчас надо сообщить господину, что маленькая лания обеспокоена тем, что мужчина не позавтракал. Реакция лана Карима не разочаровала, Роф уловил в поведении господина то, что несколько минут назад наблюдал у девушки: растерянность, задумчивость, немного глуповатая улыбка. Поев, господин устроился в кресле, наблюдая за спящей ланией. Убрав со стола, парень отправился, пожалуй, к единственному верному другу лана Карима и поделился наблюдениями. Он подумал, что и его господину может понадобиться успокоительное.

– Роф, твоя забота – девушка, – строго произнёс лекарь, но губы его уже кривились от сдерживаемой улыбки.