Читать книгу Тайна клуба Чикли - Наталья Алексеевна Шунина - Страница 3

Глава, в которой прилетает ещё один дротик в спину Шора, вестником чего является Саша, который изо всех сил пытается разгадать загадку про площадь Разгуляй и найти Алису, саму себя толкнувшую в лапы насильника.

Чёрное лицо старца Борото сощурилось. Докшит брызнул слюной, его свирепые ноздри вздулись, как большие красные пузыри, а зубы ощерились. Свалившийся на пол орех угадил на пьедестал бронзового монголоида. Проскрипела деревянная Уллаун – одна из тех, в которых коряки определёнными тёмными вечерами являются в гости. Самой блёклой – цвета иссохших трав – была маска племени куакаука-уак, но только она вызывала странное ощущение – среднее между щекоткой и паникой. Что-то было в нитях, которыми перетянули её глаза.

Таштыкская маска, добытая вместе с церемониальным зонтиком, была испещрена татуировками. Китайская маска ржала. Мексиканские наголовники шуршали и дыбились, звереподобные маски умели рычать. Лоснились миниатюрные и в натуральную величину маскоиды. Бразильская маска из кожи, позвонков анаконды, костей боа, челюстей пираньи, чешуи арапаймы, волокнов пальмы, как всегда, метила в самого слабого.

В тот вечер феерия масок, этих личин трансформации и смерти, особенно угнетала лица членов клуба: они сидели в ряд, наконец-то на каких-то пять минут замолчав, и действительно более походили на маскоиды, чем на людей… Как будто стремление развешенных тут масок к одушевлению за чужой счёт, а также игровая утопия профессора слились и осуществились: всё поменялось местами. И члены клуба тоже чувствовали, что поменялось, но факты, факты – это шокирующее заявление Казанцева, которое передал Саша – их обязывали отбросить все ощущения, изгнать маску с лица и начать жить, как обычно. Как все вменяемые граждане нашей страны.

«Всё? значит, Казанцев прав?!» – этот вопрос висел в воздухе, словно облако зарина в Токийском метро – шокирующе и, что того хуже, неоднозначно. Как будто в следующую минуту могли явиться специалисты из Женевы, Гааги, Леонидовки, Камбарки и заявить прямо противоположное. Точно один смысл увядал, на его месте расцветал другой, третий, и ни одного истинного, ибо даже смена их – партия некой игры.

У каждого члена клуба новость вызвала свою реакцию, ибо и дороги, которыми они пришли к чиклианству разнились: одних привело в клуб религиозное чувство, других – конспирологическое пристрастие, в третьих – искал выплеска творческий потенциал, четвёртые – прятались от невезухи, пятые – от бытовухи, наконец, шестые явились вестниками всеобщей компьютеризации, седьмые – мистификации…Тридцать два члена клуба – тридцать два пути.

Женщину в чёрно-белом комбинезоне, которая завоёвывала расположения к себе не столько красотой и тактом, сколько стилем и прямотой, в клуб привёл либерализм и некоторое запоздалое бунтарство, которое в её годы уже невозможно было удовлетворить так, как, например, в пятнадцать лет – сигаретами, алкоголем, дискотекой. Искушённый ум требовал утончённого бунта. Помимо прочего, Лидия (так её звали) была увлечена самим Шором, впрочем, не ответившим ей взаимностью и не ответившим никому.

Не раз Лидия пыталась прикинуть, сколько уходит на клуб в месяц, учитывая, что для нужд членов (а также, в большей степени, для будущих адептов чиклианства) велось издание брошюр, книг, монографий, толковников, календарей, осуществлялась подписка на несколько журналов. Была написана и издана – пожалуй, это было крупнейшее событие в истории клуба, вострубившее окончательное утверждение термина – одно это вылетело в триста восемьдесят тысяч, «Энциклопедия чиклианства» в коленкоровом переплёте, с золотым тиснением на корешке и крышке, с гравированной виньеткой с овитым лианами, утопающим в зелени храмом тикутаки на титульном листе и виньетками в конце каждого из отделов, с посвящением Шора, в двадцати экземплярах. Помимо этого, кофеварка, чай, сахар, салфетки, мыло, электроэнергия, вода… Но о его доходах она не знала.