Читать книгу Мой Александр Сергеевич. Дневник мамы из прошлого тысячелетия - Наталья Анатольевна Баева - Страница 3

17 сентября 1992 года. Первый отзыв о моём сынишке от врача:

– Парень – придраться не к чему!

Да и показатели безупречны. Вес – 3,300, рост – 53 сантиметра, грудь – 34, оценка по АПГАР – 9. Почему не все 10? Слегка не доношен, весь в белой шёрстке. К месяцу, говорят, шёрстка исчезнет.

Ровно три волоска на голове, и все чёрные, три ресничины, и все длинные, голубые глаза, широкие белые брови, огромная пухлая верхняя губища, а ножки – по 5 сантиметров. Сама мерила.

С таким человеком можно не церемониться – и я сразу же отменила для него чепчик и тугое пеленание. И кормить стала голеньким, и класть на животик. Вот тут – то Алексашка и преподнёс первый сюрприз: весь напрягся, задрожал – и приподнял голову! В первые же сутки! Моя тактика приносила скорые и ощутимые плоды.

На шестой день, уже дома (в Гатчине, конечно), я решилась, дрожа от страха, «запустить его механизм сопротивляемости болезням» – выкупать в холодной воде. 9 градусов. Налила в ванночку – и трижды окунула туда дитё. С головой. Кричал, бедняга, густым басом, еле успокоился в тёплой водичке.

***

В тот же день, 22 сентября, впервые остановил свои плавающие глаза – на красной авторучке. Я тут же подвесила ему красный шарик – погремушку на козырёк коляски. Нет, шарик его пока не интересует, если и реагирует, то только на звук. А следить за движущимся предметом – морковкой в моей руке, стал только в 1 месяц – 17 октября.

***

Днём Саня обычно лежит на диване в ползунках, а чтобы не заскучал, подвешиваем над ним погремушку – гирлянду. Разглядывать. Вдруг слышу из соседней комнаты – гирлянда гремит! Прибегаю, смотрю – Санька её пинает – делает ногами «велосипед». Да ещё издаёт какие – то довольные звуки! Это было 7 ноября – неполные два месяца.

***

К двум месяцам уже хорошо держал голову и гулил отчётливо. А вот с обучением плаванию ничего не получилось – не по нашей вине. В 1 месяц и 10 дней Саня научился отталкиваться ногами от края ванны, в неполные три месяца – уже целенаправленно двигал ногами, садился в воде, и даже ел, а потом счастье кончилось, горячую воду у нас стали периодически отключать, пришлось вместо большой ванны опять довольствоваться детской.

Тогда же, в два с половиной месяца, Саня попытался ползать – потянулся за ярким мячиком, и прополз по дивану примерно 30 сантиметров. Это оказалось так трудно, что взять мячик уже не хватило силёнок.

На следующий день, 30 декабря, встал, держась за мои пальцы. Взгляд, как будто, ещё ничего не выражает, но – нравится. Очень уж довольно урчит. Оказывается, так ему можно поднять настроение, если захнычет. Дашь два пальца – уцепится, сядет, а то и встанет – и успокоится.

В три с половиной месяца пошёл – переступает по дивану, вцепившись в мои пальцы. Тогда же и уверенно пополз – от одного края дивана до другого.

Забавно вслушиваться в его лепет: «О, хось-по-ди…» Верующий, что ли?

***

Нам повезло. Сказочно. Мой отчим, Артур Осипович, остался в Воркуте ещё на несколько лет – зарабатывать максимальную пенсию и прочие северные блага. В квартире, которой они владеют пополам с бабой Зоей, сейчас один Олег – и он готов перебраться в Гатчину. Живи, молодая семья. Узнав об этом, Серёжа… испугался. А его матушка – ещё больше:

– Там же такой ремонт нужен… И вообще…

И больше о свободной квартире не вспоминали. И мне напоминать не хотелось – отец моего ребёнка свой выбор сделал.

***

К устным и телефонным всплескам свекрови прибавились эпистолярные. Письмо за письмом. «Ты у нас лето жила, как на даче, а за дачу люди деньги платят»!

Ответила: «У вас осталось моё обручальное кольцо – возьмите в уплату за дачу». Взяла.

***

На свой первый Новый год Саня был наряжен Гномушкой: красный колпачок с колокольчиком, красный платок на шее, красные сапожки – перчики.

Пушистую ёлочку с игрушками рассматривал так внимательно, что её пожалели выбрасывать. Стояла полтора месяца, и дала зелёные побеги. А было Санюшке три с половиной месяца.

***

Решена маленькая прозаическая проблема – прислушиваясь, приглядываясь, я поняла, что «кхе-кхе» – это просьба. Насчёт высадить. Очень уж мокрые ползунки неприятны…

***

Трудно точно сказать, в какой день взгляд стал смышлёным, но к четырём месяцам Саня смотрел уже не просто осмысленно – жадно! В его коляске укреплён турничок. К перекладине привязано вяленое яблочко – приманка. Саня подтягивается, садится, с удовольствием грызёт, то есть мусолит яблочко.

В 4 месяца и 2 дня повис на моих пальцах. Полный восторг! Стал делать это по многу раз в день, смеясь и раскачиваясь.

Садится сам, и всё увереннее. То держась за борта коляски, то цепляясь за сеточку манежа. В 6 с половиной месяцев догадался садиться, из положения на четвереньках.

И тут же новое открытие – на четвереньках можно ползать быстрее, чем на пузе!

***

Проблема… У меня кончилось молоко. Цены на детское питание просто заоблачны – «свободные – отпущенные». Кое – где ещё сохраняются государственные, но не в Гатчине.

Пришлось ехать на Невский. В центральном магазине нахожу баночки по 7 рублей. Протягиваю рецепт из поликлиники: «Будьте добры»…

– Что-о-о?! Область понаехала? У нас тут городским не хватает!

– Где ваш директор?

– Там! Но она скажет то же самое!

Директор, действительно, сказала то же самое. Выхожу из кабинета, и успеваю сообразить, что продавец – то этого не слышала! Протягиваю рецепт снова:

– Директор разрешила. Будьте любезны.

Надо было видеть, как яростно она покидала мне через прилавок эти семь банок – месячную норму! Я торопливо засовываю их в рюкзак – и тут открывается дверь директорского кабинета…

Ох и рванула я к выходу! Бежала до самого метро.

ЭТО – после десятилетий полного благополучия, и без войны.

***

Лопочет:

– Гое, гое… Ох, гое, гое…

– Какое же у тебя, Санечка, горе?

– Кой-какое-гое-гое, кой-какое гое-гое…

Интересно, «гое» для него, или нет, наш с его папой развод? Для меня это было замечательной неожиданностью – папа сам проявил инициативу. Принёс бланки из ЗАГСа:

– Вот. Давай, разведёмся – и никто никому ничего не должен.

Неприлично мне было радоваться – но скрыть не смогла.

Судья ничего не понимала, всё допытывалась до причины, просила «не спешить», «подумать». Сергей своим красивым, прекрасно поставленным голосом объяснял что – то о безнадёжном несходстве характеров, а я из-за его спины жестикулировала, выразительно гримасничая. Судья поняла мою мимику правильно:

– Что, Наталья Анатольевна? Не расспрашивать, а просто развести? На алименты подадите?

– Да…

Это было первого апреля – в первый тёплый день весны.

***

Письма, письма, письма. «Ты родила никому не нужного ребёнка, чтобы прожить за счёт моего дурака»… Одно и то же в бесчисленных вариациях.

Складываю в папку. Соберётся жениться Санька – пусть поучится на чужих ошибках.

Будь я в этой истории не действующим лицом, а наблюдателем – я бы пожалела его папу…

***

7.5 месяцев. Саньке поставили «манеж» – каркас от раскладушки. Без устали встаёт и садится, держась за бортик. Попробовала командовать: «Сели – встали»! Понял! В ожидании очередной команды оглядывается и приплясывает от нетерпения.

Купила Саньке музыкальную матрёшку-неваляшку. Показываю – а он как задрожит! Буквально затрясся – перепугался звенящего чудища с себя ростом.

Впрочем, уже дня через два с восторгом гонял её по комнате.

***

В 8 месяцев появился первый зуб – и Саня сразу же начал грызть печенье. Не ждёт, пока дадут, а обнаружил коробку с печеньем под диваном – и таскает оттуда.

Первое слово – «баба». Ну а раз первое слово произнесено, здесь кончается история Санюшки-зверюшки, и начинается история Александра Сергеевича, человечка разумного.

Добавлю к предыстории то, что на девятом месяце Саню охватила неудержимая охота к перемене мест – он буквально забегал на четвереньках, хватая всё на своём пути и вставая везде, где хоть за что-нибудь можно уцепиться. Уцепился как-то за ручку холодильника – и пытается открыть. Бабушка нахмурилась:

– Не хапай, не хапай своей гавённой лапой!

Аж зашёлся от смеха:

– Ха-ха-хап! Хап-хап!

Похоже, с юмором всё в порядке.

Лишнюю, по его мнению, одежду если мог снять-снимал, а лишними не считал только трусы на лямках. И не возражал против выставления голеньким на заснеженный балкон (радостно топал по снегу, оставляя «марсианские» следочки), ни против обливания холодной водой. Обольёшь – а он только охнет и глаза выкатит, словно каждый раз удивляется – зачем это? А уж обуть Саню совершенно невозможно. Тут же сбрасывает всё.