Читать книгу Город изгнанников - Наталья Беглова - Страница 6

В четверг утром, поставив сумку, в которой сидела притихшая Типи, на пол машины, около переднего сиденья, Арина отправилась на работу. Когда она подъезжала к воротам ООН, у нее уже было готово объяснение для охранников, в обязанности которых входила проверка машин, въезжающих на территорию штаб-квартиры Женевского отделения. Щенок заболел, и она должна отвезти его к ветеринару через пару часов. Не оставлять же больную собаку одну дома, тем более что живет она далеко? Но ничего объяснять не пришлось. От группы охранников, стоящих, как всегда, около будки при въезде, отделился один и подошел к машине. Она остановилась, открыла окно машины, достала из сумки пропуск и предъявила его. Страж порядка внимательно посмотрел на него, затем взглянул на номер машины и на специальный пропуск на машину, наклеенный на стекле, важно кивнул и нажал на пульт, открывающий шлагбаум. Арина с Типи в сумке благополучно проехала к себе на виллу.

Первым делом Арина набрала номер телефона Сильвии и, узнав, что Батлер у себя, попросилась к нему на прием, а затем позвонила Жанне Вуалье и, объяснив ей ситуацию, попросила посидеть с Типи. Жанна тут же прибежала.

– Боже, что за прелесть! – Она вытащила Типи из сумки. – Вы идите, я посижу с ней.

– Только вы тут не шумите, а то скоро вся комиссия сбежится.

– Не бойтесь, я тихонечко. И вообще, мы лучше пойдем с Типочкой погуляем.

Подхватив щенка, Жанна ушла. Арина направилась в кабинет Батлера. Сначала она рассказала главе комиссии о своем плане проведения семинара. Поделилась впечатлениями об английских специалистах, которые согласились провести занятия. Попросила его также присутствовать хотя бы в первый день. Когда они все обсудили, Батлер вопросительно посмотрел на Арину: было ясно, что разговор окончен, она должна поблагодарить его за внимание, встать и уйти. Но Арина продолжала сидеть в кресле.

– Махавир, – не очень решительно начала она.

– Я вас слушаю, Арина.

– Как вы относитесь к собакам?

– Я не понял, как я отношусь к кому?

– К собакам, – повторила Арина. – Я не знаю, как в Австралии относятся к собакам. Возможно, вы их не очень жалуете?

– С чего это вы решили? – Махавир смотрел на нее с недоумением.

Арина поколебалась несколько минут, но потом все-таки продолжила.

– Вот если бы я хотела привести сюда страуса или, допустим, кенгуру, я бы знала, что вы не отнесетесь к этому отрицательно. Не правда ли?

– Страуса? Кенгуру? Вы о чем? – Батлер совершенно опешил.

– Ну как же? По территории ООН гуляют павлины. Осенью пасутся овцы.

– Да, – растерянно подтвердил Батлер. – У ООН есть договоренность с одной фермой, и осенью они привозят сюда пастись овец… Вот в этом году привезут семьдесят голов. Знаете ли, это очень экологично. Не надо газонокосилок, к тому же овцы удобряют почву. Но кенгуру и страусов я что-то не видел. Но если бы они здесь появились, я бы, естественно, не стал возражать. Так в чем же дело?

– Видите ли, Махавир, – голос Арины зазвучал вкрадчиво, – у меня недавно появился маленький щенок, и его не с кем оставлять дома. Дочка учится в Америке, муж работает целый день… Вот я и хотела…

– Так вы собираетесь привозить на работу щенка?! – Батлер не дал Арине договорить. – Нет, это невозможно.

– А когда я сейчас сюда шла, то видела двух овчарок.

– Это совсем другое дело. Сюда привозят сторожевых овчарок, их здесь дрессируют. Других собак я здесь никогда не видел. Это запрещено. Не так давно собака покусала павлина. Скандал был на всю Женеву. Вы, наверное, знаете, павлины в парке ООН находятся не случайно.

Это было одним из условий, выдвинутых Ревийо – человеком, завещавшим территорию, где находилось здание ООН, городу. По парку, как и при жизни владельца, должны были разгуливать павлины. Это требование доставляет много хлопот служащим, отвечающим за содержание птиц. По территории ездят машины – случалось, что водитель не сразу замечал павлина, не делающего разницы из тротуара и шоссе. Довольно долго по парку ковылял, вызывая сочувственные взгляды, одноногий павлин, которому лихой водитель переехал лапу. В холодные годы, когда температура падает ниже нуля, павлины болеют и умирают. Приходится подкупать новых. Последние годы в окрестностях Женевы развелось много лис. Как уже имела возможность убедиться Арина, несколько лис поселились в парке ООН, и павлины стали для них легкой добычей. В общем, в расходах на содержание ООН пришлось завести статью на уход за павлинами.

– Жаль, – вздохнула Арина. – В таком случае, боюсь, я не смогу дольше оставаться в комиссии.

– Надеюсь, вы не собираетесь меня шантажировать? – Батлер с неодобрением посмотрел в ее сторону.

– Нет, какой же это шантаж? Я действительно в безвыходном положении, и если невозможно привозить собаку сюда, я с большим сожалением, но вынуждена просить вас позвонить в кадры и предупредить, что не надо готовить контракт. Так мне сейчас написать заявление об уходе? Я не знаю, какой у вас порядок.

– Арина, как зовут вашу собаку?

– Типи, это девочка.

– Это большая собака? – Батлер задумался.

– Нет, что вы, Махавир, совсем маленькая. Это ризеншнауцер. По-французски их называют карликовый шнауцер.

– Даже не знаю, что делать. – Батлер выглядел по-настоящему озабоченным. – Не хотелось бы нарушать существующие правила.

Батлер явно колебался между желанием сохранить нужного сотрудника и боязнью пойти вразрез с инструкцией.

– И как долго вы думаете возить щенка на работу?

– Совсем немного. Через две недели приезжает дочь на каникулы, тогда я смогу оставлять собаку дома.

– Нет, две недели – это слишком…

– Хорошо, я постараюсь найти другое решение как можно скорее.

– Знаете, – решился Батлер, – давайте сделаем так: этого разговора между нами не было. Вы привозите своего щенка сюда, но делаете это тихо, не привлекая внимания охраны на воротах. Если вам это удается, тем лучше. Если нет, скажете, что не знали о запрете на собак на территории. Смотрите, главное, не нарвитесь на охрану. И когда уходите в другое здание из кабинета, запирайте щенка на ключ, а то еще не хватало, чтобы у нас собаки по зданию разгуливали. В общем, вы мне ничего не говорили, а я вам ничего не разрешал. Классическое решение бюрократа, не правда ли? Кстати, на следующей неделе будет коктейль по поводу окончания совета. Вы получили приглашение? Я просил Сильвию вам его передать.

– Да, спасибо.

– Приходите обязательно с мужем. Я хочу узнать, удается ли ему иногда в чем-то с вами не соглашаться? И если да, то каким образом? Пусть поделится секретом!

Батлер рассмеялся, а Арина, изобразив улыбку – надо же, в конце концов, сделать вид, что оценила шутку человека, который только что пошел тебе навстречу, – вышла из кабинета и почти вприпрыжку побежала искать Жанну и собаку.

– Ну что? – Жанна сидела на траве под деревом, а рядом наслаждалась солнышком Типи.

– Сказал, категорически велено собак на территорию не пускать. Вроде бы павлина покусали.

– Правда, но он сам виноват.

– Это как же?

– А так… Тут одна женщина привезла двух собак, чтобы в обед к ветеринару свозить. У нее парочка была: он и она. Собаки безобиднейшие – я хозяйку хорошо знаю. Так вот. Они сидели в машине, она специально оставила окно открытым. А тут павлин заявился и давай свой хвост веером разворачивать. Как раз перед машиной. И так повернется, и этак. Кобель и приревновал, решил, что этот павлин его подругу соблазняет. Протиснулся каким-то образом в окно и кинулся на павлина. Павлин от него улепетывает, а пес ему перья отщипывает. Полхвоста – как не бывало. Народ эту сцену наблюдал, рассказали.

Арина рассмеялась, представив эту сцену.

– Смешно-то смешно, а история эта шуму наделала, вот, значит, и запретили теперь собак привозить. Так что же Батлер?

– Сказал, возите, на свой страх и риск. А я знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

– И то уже хорошо. – Жанна поднялась и отряхнула юбку. – Только как быть с охраной? Не засекли бы!

– Сегодня даже не заметили. Авось и дальше пронесет.

– Помните, Саша рассказывала, как она не с теми номерами неделю ездила – и ничего. Думаю, все будет в порядке. Ну ладно, я побежала. Но если вам надо отлучиться, вы звоните, я Типочку заберу.

Так и началась служебная жизнь Типы в ООН. В кабинете Арина постелила в углу плед, и Типи спокойненько улеглась там.

До обеда все было спокойно. Типи дремала в углу, а Арина занималась своими делами, но после обеда позвонил Кондратович и, к ее удивлению, предложил выпить кофе. Арина не хотела отказываться: она надеялась, что Батлер все-таки убедил Кондратовича дать ей доступ к личным делам сотрудников. Они договорились встретиться в баре «Серпан», находившемся в новом здании ООН, в пяти минутах ходьбы от виллы Пелуз. Побоявшись оставить Типи без присмотра, Арина поднялась к Сильвии – ассистентке Батлера и, объяснив ей ситуацию, попросила прислушиваться: если щенок начнет скулить, немедленно позвонить ей на мобильный телефон.

Придя в бар раньше Кондратовича, Арина села за свободный столик. Оглядевшись, она подумала, что, возможно, странное название «Серпан» – «Змея» в переводе с французского – не столь уж неуместно. Бар, находившийся в полукруглой пристройке к основному зданию, имел неопределенную форму. К тому же с третьего этажа к центру зала спускалась, извиваясь, лестница, добавлявшая неправильных форм к уже имеющимся. Но ассоциации со змеей на этом и заканчивались. В баре «Серпан» не было ничего зловещего и мрачного. Наоборот, он был залит светом. С наружной стороны он был ограничен полукруглой стеклянной стеной. Эта стена выходила на парк ООН, за которым просматривалось озеро, левый берег и горная цепь.

Поскольку красивых видов на озеро Арина уже насмотрелась, ее больше заинтересовала находившаяся перед самым окном странная скульптура. Арина никак не могла понять, что она изображает: мускулистый мужской торс заканчивался какими-то непонятными предметами геометрической формы – шарами, квадратами. В руке мужчина держал предмет, напоминавший молот. А на голове у него было надето нечто вроде защитных очков, которые используют рабочие в сталелитейных цехах. Очки были сдвинуты на лоб. «Сталевар», – определила Арина для себя название скульптуры. – «Наверняка наш скульптор».

– Рассматриваете скульптуры. И как вам наш кентавр?

Арина не заметила подошедшего к ней Кондратовича.

– Ах, так это кентавр? Я думала, это либо кузнец с молотом, либо сталевар. У него на голове что-то.

– Как ни называй, а уродец. Безногий, да еще обрезанный. Это наш Эрнст Неизвестный забавляется. Вернее, ваш.

– Он теперь не наш, не ваш, а американский. А потом, в этом что-то есть. Мощь передана здорово, движение, динамизм.

– Да, не одной вам он нравится, – подтвердил Кондратович.

– А кому еще?

– Что вы будете пить? – вместо ответа спросил Кондратович.

– Кофе, пожалуйста.

Через несколько минут Кондратович принес два кофе и сел напротив нее.

– Не знаю, как к вам обращаться, – мадам, госпожа или, как у нас в комиссии, на американский манер, миссис Родионова.

Арине показалось, что сегодня в его поведении с ней что-то изменилось. Вчера, когда она пришла к нему в кабинет, ее встретил начальственного вида человек, разговаривавший весьма покровительственным тоном. Сегодня же в его манерах появилось нечто заискивающее, и Арина никак не могла понять, чем это вызвано.

– Давайте уж по-русски, Арина Родионовна.

Арина сама не знала почему, но человек, сидевший напротив, очень ее раздражал. Это бывало довольно редко, и в таких ситуациях в ней просыпалось обычно дремавшее в ней чувство юмора.

– А вас и вправду по батюшке Родионовна кличут?

Кондратовича ничуть не удивило ее отчество, и Арине стало неловко за свою шутку. Она уже хотела извиниться, но тут он сам понял, в чем дело.

– Нет, я же смотрел ваше дело. Вашего отца Владимиром звали. Вы шутите.

– Давайте лучше без отчеств. – Арина постаралась подавить раздражение, которое вызывал у нее Кондратович. – Можно я буду вас Геннадием называть, а вы меня Ариной. Если мне не изменяет память, мы с вами вчера об этом уже договаривались.

– Да, конечно, вы правы, договаривались, – вслед за ней повторил Кондратович.

Кондратович помялся еще несколько минут, никак не приступая к разговору.

– Ваш муж, если я не ошибаюсь, в Красном Кресте работает? – вдруг спросил он.

– Да, а вы что, с ним знакомы?

– Нет, просто вчера, когда я ваши документы оформлял, анкету прочитал, вот и увидел, что он занимает там ответственный пост. Это многое объясняет.

– Что именно? – Арине все больше не нравился оборот, который принял разговор.

– Я двадцать лет проработал в ООН, последние пять – в кадрах. ООН – бюрократическая организация, каких еще поискать надо. Любой выход на работу здесь оформляется месяцами. А вы раз – и тута. За несколько дней все обделали. – Говоря это, Кондратович улыбался, но при этом смотрел не на Арину, а куда-то в сторону.

– Вы прекрасно знаете, что я вышла сюда лишь на несколько месяцев, и столь быстрое оформление было вызвано, как я понимаю, необходимостью оказать помощь сотрудникам комиссии, оказавшимся в сложной психологической ситуации.

– Скорая психологическая помощь, – опять хихикнул Кондратович.

– Вы вчера уже острили по этому поводу, – обрезала его Арина. – Геннадий, мне не совсем понятна ваша реакция. Возможно, вы считаете, что глава комиссии Махавир Батлер специально придумал несуществующие проблемы, чтобы нанять на работу жену своего приятеля. По существу, вы обвиняете Батлера в том, что он в скрытой форме дал моему мужу взятку? Не так ли?

– Что вы, что вы, бог с вами! – как-то очень по-стариковски запричитал Геннадий и даже оглянулся на соседние столики – не мог ли кто услышать ее слова. – Как вы могли такое подумать?

– А что я должна была подумать?

– Поверьте мне, – Кондратович проникновенно посмотрел на Арину, – я считаю своим долгом помочь соотечественнице.

– Бывшей, – прервала его Арина.

– Вчера бывшей, а потом – кто знает? Все течет, все изменяется, как сказал кто-то из великих. Сегодня я вам помогу, а завтра, возможно, руку помощи протянете мне вы. Дни нашей комиссии, как вам уже известно, сочтены… Дела в комиссии весьма серьезные, вот-вот начнутся боевые действия.

– Между кем и кем?

– Я могу быть уверен, что сказанное мною останется между нами?

– Раз вы задали этот вопрос, я полагаю, вы уже знаете на него ответ. – Арина не отвела глаз под испытующим взглядом Геннадия.

Кондратович рассказал Арине то, о чем она уже узнала от Волоченкова или догадалась сама. О серьезных противоречиях между заместителями Батлера – Чоудхури и Гилмором и об интригах начальника юридического отдела Кун Сяолиня, мечтающего занять место одного из них. Он не стал прямо упоминать анонимки, но сказал: есть слухи об утечке информации, и исходят они из окружения Кун Сяолиня.

– И кого же, по-вашему, имеют в виду люди Кун Сяолиня? Кого они обвиняют?

– Я думаю, Сергея Волоченкова. Вы, наверное, знаете, что он работает в непосредственном подчинении у Гилмора. Его доверенное лицо.

– А не Салема Атвана?

– А… вы уже в курсе этих разговоров, – несколько разочарованно протянул Кондратович. – Есть и такое мнение. Но кто такой Салем Атван? Он занимается техническими деталями, к серьезным вопросам его не подпускают. А вот Волоченков имеет дело с серьезной информацией. Так что ему есть, что сливать. Вы поймите, я в это не верю, но так говорят. И еще Гилмора сюда пристегивают. Мол, это он за Волоченковым стоит.

– И почему же Батлер не пресечет эти слухи категорическим образом?

– Есть две причины. Во-первых, Батлер лишь недавно возглавил комиссию, он чувствует себя здесь не очень уверенно. Вторая причина та, что Гилмор сейчас очень уязвим для критики, и Батлер опасается его открыто поддерживать.

Арина по-прежнему никак не реагировала, и Геннадий, помявшись, продолжил:

– Питер Гилмор встречается с ассистенткой Батлера – Сильвией – не только в служебных целях. Мне очень неприятно об этом говорить, но это секрет Полишинеля.

– Если об этом все знают, то я не вижу, почему вы так боитесь мне об этом говорить. – Арина решила, что она должна наконец показать, что ее интересует сказанное Геннадием. – Значит, у Питера Гилмора роман с Сильвией Кочинос? Вы это хотели сказать?

– Да, вы меня правильно поняли.

– И раз он, по вашим словам, уязвим, ясно, что он женат.

– Его жена американка. Она адвокат, живет и работает в Вашингтоне, должна вскоре приехать сюда. К тому же она ожидает ребенка. Так что Гилмору вскоре предстоят горячие денечки.

Кондратович выдержал многозначительную паузу.

– Геннадий, последний вопрос: как насчет списка людей, которые подлежат сокращению? Помните, я вчера вас об этом просила, – воспользовалась Арина его молчанием.

– Арина, я не могу этого сделать. И не потому, что не хочу. Просто никаких списков нет. Списки – это фикция. Они не существуют. Решает начальство: надо произвести сокращения в каком-то отделе, решают, кого уволить – передают мне эту информацию, и я готовлю документы. Каждое увольнение согласовывается по мере, так сказать, поступления.

– А как получилось, что уволили Сергея Волоченкова?

– Вы и об этом знаете. Это решение лично Батлера. И оно подтверждает то, что я вам уже сказал: Батлер боится открыто поддерживать Гилмора и идет на поводу у Кун Сяолиня. Гилмор хотел уволить Салема Атвана, а Кун Сяолинь его защищал. Увольнение Волоченкова наносит удар по Гилмору – ведь Сергей самый сильный работник в этом отделе.

– И Батлер этого не понимает?

– Понимает, но у Волоченкова тоже рыльце в пушку. У него роман с одной из сотрудниц комиссии. Некоей Жанной Вуалье.

– Вас послушать, так Кун Сяолинь просто борец за моральные ценности!

– Да нет, все гораздо проще. Кун Сяолинь знает мужа Жанны Вуалье. Вот и хочет убрать ее любовничка с глаз подальше. И ему тоже на руку ослабление позиций Гилмора. Так же как и Чоудхури. Вот уж кто скорее будет ратовать за моральные ценности. У него очень трогательные отношения с женой. Прекрасная пара! И он также поддержал увольнение Волоченкова. А вы говорите: дайте списки! Никаких списков нет. Каждое увольнение – это борьба, интриги, страсти!

Кондратович ухмыльнулся, и Арине стало неприятно продолжать разговор.

– Спасибо вам за кофе и за разговор. К сожалению, мне надо идти.

Кондратович вскочил с кресла.

– Да, да, конечно. Спасибо вам за компанию. Надеюсь не в последний раз. Если что, звоните и заходите. Буду рад помочь. Да, кстати, вам надо зайти в основные кадры ООН, они располагаются в старом здании, подъезд номер пять. Вот, я записал здесь фамилию человека, который курирует комиссию. Мадам Оноре. Надо подписать контракт и получить удостоверение сотрудника ООН – carte de légitimation. Мадам Оноре ждет вас в два часа. Вы по-французски говорите? Ну и прекрасно, – добавил он, получив утвердительный ответ. – У вас время есть. Советую пройтись по зданию, осуществить, так сказать, рекогносцировку на местности. Если хотите, готов послужить гидом.

Арина вежливо отказалась, сказав, что знает, как пройти в кадры.

– Ах да, вы же здесь когда-то работали. – Кондратович посмотрел на часы. – Как незаметно летит время в компании симпатичных женщин. Увы, мне надо спешить, – и наконец удалился.

Арина подождала, пока он спустится по лестнице на улицу. Она ожидала, что он пойдет налево, к их вилле, но он пошел направо.

«Наверное, в кадры побежал. Небось бегает и докладывает каждый раз, что в комиссии происходит. Надо бы Батлера предупредить, чтобы он с ним поосторожней», – после его ухода Арина вздохнула с облегчением. Она поняла, что идти по душным коридорам здания ей не хочется. Полчаса беседы с Кондратовичем было достаточно для того, чтобы ей захотелось на воздух.

Погода была великолепная, и она решила тоже дойти до нужного подъезда по улице, а заодно еще раз взглянуть на заинтересовавший ее памятник.

В кадрах она заполнила нужные анкеты, а потом получила постоянную карточку сотрудника ООН.

Когда она вышла на улицу, чтобы идти обратно, то увидела на стоянке, в самом конце парка, Кондратовича. Он выходил из машины. «Зачем оставлять машину так далеко от работы? Тем более, около виллы, где он работает, есть стоянка для сотрудников. Может, он любитель прогулок?» Решив, что это именно так, она пошла дальше. Когда она вернулась к вилле Пелуз, то около нее остановилась машина, и из нее вышел Кондратович.

– Все в порядке? В кадрах все сделали? – поинтересовался он.

– Да, спасибо.

– Ну, вот и хорошо. Извините, Арина, я спешу, меня ждет председатель.

И Кондратович пошел по лестнице наверх, туда, где находился кабинет Батлера.

«Странно, почему Кондратович сначала остановился на дальней стоянке, а потом, буквально через десять минут, подъехал сюда? Тем более, если он торопился на встречу?»

Едва она вошла в кабинет, Типи обрадованно вскочила и, завиляв хвостом, бросилась к ней навстречу, радостно тявкая.

– Тихо! Замолчи немедленно! – Арина взяла щенка на руки и, пристроив на коленях, открыла свою электронную почту. Ее поджидало сообщение о том, что ее срочно хочет видеть Батлер. «Зачем это я опять понадобилась? Неужели передумал насчет собаки?» – забеспокоилась Арина. Положила Типи на коврик и второй раз за этот день поднялась наверх.

В приемной Батлера ей пришлось немного подождать. Минут через десять из кабинета начальника комиссии вышел Кондратович, и Сильвия пригласила зайти Арину.

Батлер без всяких предисловий протянул ей конверт – точно такой, как предыдущие два.

– Вот, опять. Только что получил. Предатель, кентавр. Какая-то чушь! Но вот Геннадий считает, что это очень серьезно. Посмотрите.

Открыв коричневый конверт, Арина вынула листок бумаги. Послание было довольно длинным.

“VERY SOON! CENTAURUS WILL HELP TO FIND THE TRAITOR!”[15]

– Кентавр… – Арина осеклась. – Постойте, кентавр… Так это же памятник, я только что его видела. Но как он поможет найти предателя? И очень скоро. Странно все это. Но боюсь, что не чушь. За всем этим что-то стоит.

– Вы так полагаете? – Батлер выглядел озабоченным. – Вы не представляете, как все это некстати. Сейчас в штаб-квартире, в Нью-Йорке решается вопрос о бюджете на следующий год. И вместо того, чтобы серьезно обсуждать его параметры, мне приходится объяснять, что в комиссии все в порядке, никаких утечек нет и не предвидится. Слухи докатились уже до Нью-Йорка! Я вас очень прошу, займитесь этим всерьез. Вся комиссия в курсе. На этот раз анонимку получили не только мои заместители, но и начальник кадров, Кондратович, а также заведующая отделом медицинской помощи, миссис Кирани. Вы уже встречались с ней?