Читать книгу Опекун - Наталья Бочка - Страница 3

Кроме глобальных перемен, которые поглощают старое и приносят в нашу жизнь новое, было ещё одно обстоятельство с беспощадной неизбежностью заполонившее детские умы воспитанников приюта.

Директор.

Перемены важны, но человек, принёсший их, оказался фигурой более важной, чем сами эти перемены.

Всего за месяц в каждом сердце зародилось чувство, от которого мы все вдруг стали мыслить по-иному. Каждый знал, чтобы ни случилось, за его спиной всегда, при любых обстоятельствах, окажется человек так быстро и так безапелляционно ворвавшийся в наши сердца.

Повальная любовь к директору – это даже не то слово. Всеобщее обожание – тоже не так. Это какое-то наполнение атмосферы, без которой уже невозможно существовать.

Он заполнил собой всё. Все ниши, вопросы без ответов, пространство, и умы.

Теперь мы вздрагиваем не от страха, а от его голоса, который то тут, то там звучит на территории приюта.

Если кричит – творится справедливость. Смеётся – радуются все. Приказывает – нужно выполнять.

Мальчишки души в нем не чают, потому что после обеда он гоняет с ними в футбол. Серьезно гоняет, с силой, мощью, требованием противостояния, воспитанием борьбы. Называет их хиляками, девчонками, хлюпиками, только для того, чтобы они с яростной, неимоверной силой врезались в него в игре, и выбивали мяч из-под его ног.

Младшие любят его за то, что он всегда говорит хорошее, одобряет несмелые начинания, гладит по голове и заступается.

Ну, а девчонки-старшеклассницы просто его любят. Потому что его невозможно не любить. В нём было всё. Красивое лицо, мощная спортивная фигура. И характер – властный, требовательный и справедливый.

Он носится по стадиону, как ураган. И когда, разъяренный игрой, останавливается, оттягивает край мокрой футболки, вытирает лицо, а потом бросает взгляд на многочисленных зрителей, собравшихся посмотреть на его жесткую игру, каждая из старшеклассниц, сидящих на трибуне, замирает в надежде поймать хоть немного его заинтересованный взгляд.

Тёмные волосы, упрямое лицо, пронизывающий орлиный взгляд, заставляющий застыть на месте и хвататься за него как можно дольше. Каждая из нас ждёт этого взгляда, о нём мечтает. И получив, потом, после, вспоминает и радуется, и рассказывает другим, что директор посмотрел именно на неё.

По вечерам мы часто спорим, на кого дольше и чаще он смотрит, на кого обращает внимание. Мы все под влиянием его гипнотической силы, ревниво и осторожно оберегаем каждое такое воспоминание. Про некоторые даже не рассказываем подругам, чтобы не спугнуть удачу и не сглазить то внимание, которое оказал директор.

Каждая из нас думает о себе. И каждая мечтает о нём.

Потому что о нём нельзя не мечтать. Просто нельзя.

В одно и то же время Раиф Валерьевич Османов получил в свою неразделимую власть все наши девичьи сердца.

-–

В нашем приюте я – самая красивая.

Нет, серьёзно. Красивее меня здесь нет никого. Все это знают и я это знаю.

Чего только стоят две ямочки на моих щеках, сама любуюсь ими, пока никто не видит. Волосы густые от мамы. Фигура, конечно, не идеальная, но, по крайней мере, я не толстая и не слишком худосочная. Вообще не люблю таких.

Тесно здесь с моей красотой. Она заставляет всё время беспокоиться о том, как ей распорядиться, как пользоваться, но не всегда это получается.

План такой: закончу, выйду за порог приюта и сразу, вот прям сразу, буду искать себе богатого мужа. Как я это буду делать, пока не знаю, не решила ещё. Но то, что это будет главная цель, решила точно.

Потому что красота должна принести мне удачу там, в большом мире, когда выйду. Надеюсь, что так и будет. Я бы хотела выйти замуж и нигде не работать, чтобы дома сидеть. Это бы мне больше всего понравилось.

Любовь к директору – это, конечно, хорошо, но все мы понимаем её нереальность. Он женат, а жена его, по слухам, какая-то важная шишка, так что рассчитывать на то, что он полюбит кого-то из нас, бессмысленно и смешно. Он же не дурак.

Поэтому каждая из нас дополнительно мечтает о парне, который должен встретится на пути и без памяти влюбиться. Хочется, чтобы был настоящий парень, влюблённый в меня по уши. Ну, и чтобы я его любила.

А пока я здесь. Выйти за забор заведения мы имеем право только в субботу и в воскресенье и то вернуться до пяти вечера. Таковы правила: их никто никогда не нарушает.

Был один случай, когда одна девчонка не вернулась вовремя, так её искали с полицией и собакам. Ну, это нам так сказали. А когда она вернулась в восемь, об этом ещё долго не умолкали разговоры. Чего только на неё не говорили.

На самом деле, она встречается с парнем, там, в городе. И мы все ей страшно завидуем. Особенно я завидую. Быть красавицей, причём первой, и не иметь парня – это как-то ненормально. Поэтому очень стараемся исправить эту оплошность, всякий раз, как выпадает выходной, обязательно идём гулять с Оксанкой или с Юлькой.

Ходим везде, бродим, а если увидим парней, стараемся понравиться. Только когда парни узнают, что мы приютские, знакомиться не хотят. Или хотят, но сразу требуют одного. Считают, что если из приюта, то на всё согласна. Таких мы посылаем.

Но любви-то хочется. С кем-то встречаться, гулять. Целоваться. Просто нужно не говорить парням, что с приюта. Некоторые так делают, скрывают, на свой страх и риск. Ведь если парень узнает, что девчонка с приюта, сразу бросит. Уже были случаи.

Светка с городским парнем встречается и не говорит ему откуда она. Так он её до пятиэтажки проводит, а она в подъезд зайдёт, типа как домой, а потом, когда он уходит, она выскочит и в приют возвращается.

Пару раз к нам приставали пацаны, но всё какие-то, не как нам нравятся. А те, которые нравятся, почему-то не пристают. Как бы мы не старались. Не везёт. Когда выходные пролетают, а я снова без парня, обидно как-то становится.

В приюте у нас выбирать не из кого, одни чудики и коротышки. Пара нормальных есть в моём классе – Димка и Андрей, так они себе девушек нашли помладше. Но и они – ни один, ни второй не в моём вкусе.

Так и живём – от выходных до выходных. А в пятницу собираем, у кого есть какие шмотки модные, ходим по комнатам, выпрашиваем. Чтобы в субботу одеться получше, накрасится поярче, и идти гулять. Парня искать.

Но однажды, неожиданно, парень у меня всё-таки появился…

-–

Случилось это, когда мы с Юлькой, разочарованные и уставшие, возвращались с гулянки в приют самым коротким путём. Через стройку, что ведётся за забором возле нашего приюта. Чтобы не обходить со стороны ворот целый круг, многие ходят через стройку. Даже учителя на работу и с работы так ходят.

Эта стройка работает почти круглосуточно, там всегда есть рабочие.

Идём мы, значит, доходим до глубокой канавы. Когда шли туда, её ещё не было, а обратно идём, уже разрыли. Ни мостика, ни дощечки, – ничего. Конечно, никто же не думает, что тут люди ходят. Какой там ещё мостик. Значит, как ни крути, нужно прыгать.

– Давай, ты первая, а я за тобой, – смалодушничала я, в надежде посмотреть, как подруга преодолеет это препятствие.

Она сделала шаг назад, разогналась и прыгнула, да так ловко и легко на ту сторону перелетела. Ну, и я тоже ведь спортсменка. Раз Юлька прыгнула – и я смогу. Разбегаюсь, прыгаю. И что-то в процессе полёта вдруг засомневалась, допрыгну ли? Сделала движение руками, которое затормозило мой полёт. Даже остановило его. И я благополучно полетела в эту довольно глубокую яму. Не ударилась, но попала в какую-то мягкую грязь и сразу вся моя одежда и тем более обувь оказались запачканными в этой грязи.

– Ох ты, чёрт, мамочки, – стою я, в возмущении смотрю на всё это безобразие.

На штаны, которые взяла у Катьки, и на Наташкины кроссовки. Но ещё сильнее испачкалась джинсовая куртка с вышивкой бисером.

Юлька смотрит сверху, и явно не хочет протягивать мне руку, чтобы тоже не вымазаться.

– Ты такая грязная, – говорит брезгливо, – сейчас поищу какую-то верёвку, чтобы тебя вытянуть.

– Ты серьёзно? Давай руку, – почти требую.

– Я не хочу испачкаться, посмотри как там всё мерзко.

– Ну, ты даёшь, я значит должна здесь стоять, пока ты что-то поищешь? – возмущённо нахмурилась я, аж голову на бок скосила от изумления.

– Оля, не обижайся, у меня шмотки не мои и я не хочу их стирать от грязи.

– Ладно, давай, – я обиженно кивнула.

Понимаю её, потому что мне точно придётся всё это стирать и не факт что отстирается.

– Эй, вы что тут делаете! – услышала я, когда Юлька пошла что-то искать.

– Юлька, ты где? – выкрикнула я из ямы.

В следующее мгновение, на краю, появился парень в рабочей одежде и оранжевой каске, как у строителей.

– Какого ты туда полезла? – сердито сказал он.

– Я не полезла, а хотела перепрыгнуть, – говорю раздраженно, но получается не очень. Это же парень.

– Зачем, тебе что, делать нечего?

– Мы возвращались в приют, – указала я в сторону приюта. – Туда шли, этой ямы ещё не было, а обратно – уже есть.

– Ну, конечно, есть, тут трубы будут прокладывать, – говорит и уже улыбается.

Наверное, я кажусь ему глупой. Но, скорее, от того, что увидел, какая я симпатичная. Я улыбнулась для пущей верности, показала ямочки на щеках.

– Но мы-то не знали. Помогите мне, пожалуйста, – говорю, уже начиная рисоваться.

Парень немедленно клюнул на мою улыбку и сказал:

– Сейчас лестницу принесу. Стой там, не рыпайся.

– Хорошо, – довольно сказала я и отметила, а парень-то ничего такой, симпатичный.

Тут вернулась Юлька и грустно проныла:

– Тут нет никаких верёвок.

– Сейчас мне помогут, – радостно ответила я, и показала в сторону.

Юлька повернулась, но видно никого не увидела и недоумённо пожала плечами.

– Там строитель, он мне поможет, – пояснила я.

Минут через пять парень снова показался на краю ямы и опустил лестницу, по ней я взобралась наверх.

– Теперь придётся вещи стирать, – сказал он, осматривая меня с ног до головы.

– Да ничего, постираю. Спасибо вам, – протянула я ему грязную руку, потом вспомнила, что она грязная, – ой, извините.

– Так вы из приюта? – спросил он, глядя мне в лицо и как будто не желая прощаться.

– Ага, – я весело кивнула, чего уже скрывать, – а по выходным нам разрешают погулять.

Это я так специально сказала, как будто предупредила. Если вдруг захочет со мной погулять. А он сразу и говорит:

– А можно и мне с вами погулять в следующий выходной.

Удивлённая такой неожиданной и скорой удаче, я даже забыла, что стою перед ним в грязной одежде. Провела грязными пальцами по щеке, откидывая волосы и парень снова улыбнулся, а я улыбнулась ему.

– Можно, – сказала, как можно спокойнее, чтобы он не заметил моей оглушительной радости.

Такой парень предлагает мне погулять – это просто невероятно.

– Тогда, в субботу, я буду ждать тебя здесь.

– Тут же яма.

– В субботу её уже не будет.

– Ну, хорошо.

Я даже забыла про Юльку, которая стоит неподалеку и возмущённо вздыхает, подгоняя меня. Мне было всё равно. Под впечатлением этой неожиданной и такой удачной встречи.

– Ладно, мне пора работать, – сказал он.

Я встрепенулась, пожалела немного, что это не я первая напомнила, что нужно прощаться, и всё, что могла, это ещё раз улыбнуться своей очень обаятельной улыбкой.

– До свидания, – сказала я, повернулась и пошла.

– До свидания, – сказал он.

Пару раз я обернулась, а он всё стоит и сосредоточенно смотрит нам вслед .

А когда мы отошли на хорошее расстояние, и я снова обернулась, его уже не было.

– Мамочки мои, – не веря в такое счастье, процедила я сквозь зубы, – кажется, у меня свидание в субботу.

– Везёт тебе, – Юлька явно не довольна.

Жалеет, что это не она его встретила, а я.

Но мне всё равно на её чувства, главное то, что у меня теперь будет парень.

Мой парень. Личный. У меня.

И пошел отсчёт дней, часов и минут.

Как дожить до субботы?