Читать книгу Опекун - Наталья Бочка - Страница 6
Часть 2. Знакомство
Глава 2
ОглавлениеМного лет назад
От тюремного режима оставил перекличку по выходным и выход за территорию. Но только с разрешения дежурного воспитателя исключительно ученикам старших классов.
Не выпускать нельзя, взбунтуются. У них эти гулянки, как медом намазаны. Понимаю, сам был молодым. Я и теперь не старый. Тридцать шесть – это ещё как бы молодость. Иногда чувствую себя древним, умудренным опытом стариком. Столько всего на мне висело раньше, а сейчас ещё больше повисло.
Но тогда я делал для выполнения чужих приказов и работал на удовлетворение чужих амбиций, теперь работаю над своими собственными. Хочу воздвигнуть внутри приюта идеальный мир счастливых людей.
Сироты – не такие, как остальные дети. С изменённым восприятием окружающего. Без опоры. Без значимой привязанности. Без любви. Главной, основополагающей, направляющей родительской любви. Этого я не могу им дать. Да и не хочу. Но остальное дам сполна. Всё, что могу, и даже больше.
Смотрят, как волчата. Во взглядах этих детей нет свободы, нет ласки. Они насторожены. Не доверяют. Ждут подвоха, и не понимают, что его не будет.
Я пришел, чтобы защитить. Дать им многое. Накормить, одеть, поставить новую современную мебель, компьютеры, телевизоры. Дать им столько еды, чтобы они не побирались под магазинам по выходным. Чтобы наелись. Дать им такую одежду, чтобы они не чувствовали себя одинаковыми. Джинсы, футболки, кроссовки, сапоги. Что захотят.
Хочу дать им всё. Всё.
Единственное, чего не могу дать, так это любви. Плечо подставлю, руку подам, по голове поглажу, но не отсыплю и не отмеряю любви.
Самому не хватает. Сам не люблю. Как можно отдать что-то, чего нет у самого? Где это взять?
Смешно. Жена моя любит меня, как собака хозяина. Жмется. В глаза заглядывает . Не понимаю, что ей от меня нужно. Хотя нет, понимаю. Она хочет, чтобы я её любил, а я не могу этого дать, не получается. Не могу выдавить любовь, как ни стараюсь. Только исполняю потребности. И всё. Она привыкла, и я привык.
Мы оба в замкнутом кругу. Она не хочет от меня уходить, потому что любит, а я не могу уйти, потому что от её отца зависит вся моя деятельность.
А деятельность для меня главнее всего. Не любовь, а работа. В неё все силы. Именно этим, я, если и не счастлив, то удовлетворён вполне. Власть небольшая, но ощутимая.
А любовь? И без неё нормально. Живут же люди без любви. Вон, сироты живут, и я проживу.
––
Иногда присутствую на перекличках. Говорю что-то. Слушают внимательно. Наблюдаю.
В субботу на перекличке в просторном вестибюле ученики классов построились в линейку. Довольные, галдят, рассказывают друг другу, кто где был.
Старшая воспитатель зачитывает фамилии.
– Сазонова!
– Я!
– Горчук!
– Я!
– Маркин!
– Я!
Осматриваю всех спокойным взглядом хозяина.
Вдруг раздается грохот на лестнице. Стучит. Вернее, кто-то бежит. Каблуки стучат.
Все притихли и от этого шум стал значительнее. Слышно, та, что на каблуках, прямо-таки бежит по коридору. Заулыбались, загыгыкали, видно знают кто такая. Не думаю, чтобы так быстро бежала бы какая-то из учителей. Грохот такой, как будто ей на время дистанцию на каблуках нужно бежать.
Ученица. Точно.
Дверь открывается, является она. Красная, запыхалась. Волосы растрепались. Лицо хорошенькое. Юбочка только-только задницу прикрывает. Ноги, ничего такие и каблуки… где они такие каблуки достают.
Девчонка встала, уловила всеобщее внимание, улыбнулась, а на щеках появились ямочки. Улыбка светлая, даже я бы сказал, лучистая.
Все засмеялись. Красавица встала у двери, сначала в нерешительности, а потом к своим одноклассникам направилась.
Старшая снова продолжила фамилии называть.
Но я не сдержался:
– Подождите, – остановил зачитывание списка, – пусть королева пройдет, не будем ей мешать.
Дети загоготали. Девица остановилась, глянула возмущённо, улыбка пропала с её лица. Гордо обернулась, посмотрела на меня прямо нахально… и чего я совсем не ожидал, повернулась и пошла обратно, на выход.
– А ну, стоять! – голос у меня такой, что невозможно не расслышать.
Девчонка не останавливается, идёт.
Резкость у меня в крови. Ненавижу ослушание. Ещё и перед людьми. Порву любого, фигурально выражаясь. Не терплю нахальных.
– Стоять, я сказал!
Идёт дальше.
И тогда я буквально в три прыжка нагнал её, схватил за руку и остановил.
– На место пошла.
Закипаю быстро. До явной агрессии стараюсь не доходить. Останавливаюсь всегда вовремя. Наверняка в такие моменты кажусь монстром.
Но сегодня меня не боялись. Девица фыркнула, демонстративно скинула одну туфлю, потом вторую, взяла их в руки и гордо, с лицом непокоренной героини, пошла туда, куда я её подтолкнул.
Все смеются, им смешно. Я, преодолевая яростное возбуждение, затихаю. Всё ещё находясь в недоумении от такого обезоруживающего нахальства.
Ничего себе. Деловая, однако. Но красивая.
С того дня девицу эту я заприметил. Каждый раз, когда мы встречаемся на территории, она возмущённо поджимает губы, демонстративно отворачивается. Или даже разворачивается и уходит.
Понятно, я у неё теперь – враг номер один. Как будто я её не на перекличку вернул, а забрал что-то или прилюдно унизил.
Не знаю, что у неё в её голове. Напридумывала что-то, теперь злится.