Читать книгу Постепенное приближение. Хроники четвёртой власти - Наталья Богатырёва - Страница 8

Какое счастье! Сегодня ещё один – послепраздничный – выходной! Минувшая надсадная неделя, закончившаяся шальной ночью, кажется, выпила из Ларисы все жизненные соки. Поток новых эротических ощущений, наложившись на стресс из-за сорванной публикации и на лихорадочную подготовку материала взамен «слетевшего» Крота, превратили обычно энергичную Лебедеву в безвольную амёбу. Она еле доплелась к себе от Ниловой. Не осталось ни радости, ни горечи, только непомерная усталость. Прострация, пустая прострация. Ей бы сейчас не пить, не есть, не подходить к телефону, не думать, не шевелиться…

Впрочем, к обеду её деятельный мозг всё-таки растормошил вялое тело. Наверное, помогло солнышко, широко заглянувшее в окна: на дворе стоял яркий, совсем весенний денёк. В распахнутую форточку ветер приносил озон и запах нагретой талой воды. Она встала, сварила кофе. Любезный слегка горчащий аромат дальней горячей земли, сдобренный корицей и имбирём, пролил в душу немного позитива. Хорошо, что она не теряет вкуса к удовольствиям, даже самым небольшим.

Способность радоваться любым проявлениями жизни была её счастливой чертой. Она всё ещё по-детски жадно вбирала подарки бытия, любовалась остротой граней существования. Её приводили если не в восторг, то уж обязательно в приподнятое состояние духа элегантные одежда и обувь, хорошая музыка, краски природы и живописи, грация животных, очарование лесных пейзажей, выразительность женских лиц. Бог в мелочах, и она повсюду старалась отыскать этого своего радостного Бога…

О-о, женщины! – вздрогнула она, вспомнив минувшую ночь. Теперь нечего и сомневаться: она неравно дышит не только к мужчинам, но и к женщинам. Стыд-то какой… Впрочем, Аллочкины совершенства могут переполошить и натуры куда менее заводные, чем её! На что уж видавший виды Стас – и тот не устоял. Хотя он-то понятно – мужик всё же.

Теперь, сокрушалась Лариса, она убедилась, что её отношение к подруге не похоже на чисто приятельское; это что-то совсем другое. Не зря она внутренне робела от мыслей о Ниловой, подозревая в этом что-то запретное, нездоровое. И всем существом тянулась к ней, далеко в глубинах сознания (или подсознания) желая чего-то подобного тому, что произошло нынче. До сих пор ни один мужчина не распалял её чувственности так, как эта ночная фурия. Не зря же Стас под потолок взвился, поняв, что его Алла жаждет остаться наедине с дамой. Видимо, и прежде у неё случались интимы с подругами. А бой-френд, похоже, ревнует. Боится, что Нилова даст ему отставку и совсем «пойдёт по бабам»? Алка как-то уже прозрачно намекала, что Нагорнов теряет форму, а это для её темперамента невыносимо.

Ладно, Нилова со своим хахалем сами как-нибудь разберутся. А её-то, Ларису, почему и к мужчинам тянуть не перестаёт? Взять того же Сашу Депова. Ведь взволновал же он её, сильно взволновал. Но Алла – сильнее…Господи, как с таким постыдным, с таким сладким грехом жить дальше?

Или не совсем грехом?.. Она читала, что древние цивилизации – японцы, к примеру, – считали вполне естественным любые проявления сексуальности. У них и мужеложество, и лесбийская любовь не являлись недопустимыми, а, наоборот, вполне нормальными сторонами человеческой натуры. Люби кого хочешь, хоть утку! Люби как хочешь и сколько хочешь, лишь бы это вело к гармонии твоей души и не мешало другим. Многие иные верования тоже поощряли подобное отношение к тому, что теперь грубо именуется сексом, как, впрочем, и полигамию. Значит, если Бог дал женщине способность принимать ласку, любовь, страсть и от мужчины, и от своей сестры, значит, есть в этом какой-то тайный особый смысл? Любовь, она ведь на то и любовь, чтобы приносить человеку счастье. Так важно ли, из какого источника это счастье черпать?

И потом, пусть докажут ей, что в интиме мужчина лучше, чем его прекрасная половина. Тоньше, нежнее, терпеливее, ласковее… Куда там! Немногочисленные Ларисины кавалеры, начиная с Сашкиного отца, были достаточно незатейливыми грубоватыми торопыжками, не помышлявшими (или не знавшими!) о том, как превратить секс в упоительное наслаждение и для дамы, неторопливо пройти путь к высоте сексуальных ощущений вместе с женщиной. Скорее-скорее натешить себя любимого, а ей оставить дежурное враньё про то, что «было хорошо». По-настоящему хорошо ей почти никогда не бывало, а говорить об этом с толстокожими мужчинами не имело смысла.

А с Аллой было не просто хорошо – волшебно. Алла, как истинная женщина, прекрасно знала, что и как следует делать, чтобы довести обоих до стонов и рыданий. Столь страстного, томительного и болезненного экстаза Лариса ещё не испытывала. Быть может, именно это хотел показать женщине Отец небесный, чтобы, пройдя би-фобию, она больше узнала и об интимной стороне любви, и о самой себе?..

В каком-то журнале о семье и сексе, – из тех, что с перестройкой и гласностью появилось огромное множество, Лариса вычитала об известных западных женщинах-бисексуалках. Голливудская дива Анжелина Джоли; одна из жён Джонни Деппа; популярная певица Кэти Перри; дочь Майкла Джексона Пэрис… Что ни знаменитость, то непременно «дамский» роман. Однако судя по тому, что большинство из них бахвалилось своей нетрадиционностью в громких интервью, романы эти были (если были!) скорее рекламного характера. Известные личности просто отдавали дань моде на сексуальную свободу, культивируя по молодости отношения с подружками. Экспериментировали, так сказать. Но увлечение дам дамами представлялось в этой газетёнке делом чуть ли не обыденным. Однако в итоге мало героинь публикации так и остались приверженцами однополой любви. Чаще, повзрослев и встретив на пути приличного мужчину, эти раскрепощённые особы забывали о прежнем баловстве, заводили обычные, иногда даже многодетные семьи, и становились горячими верными супругами. Куда только девались их би-фобии!

Но это на супертолерантном Западе. А она-то пустилась во все тяжкие здесь, в строгой православной России! Может, она просто запуталась, просто тоже не встретила ещё такого мужичка, что раскочегарил бы давно зовущее сердце и заставил забыть Аллочкины фокусы?

Ага, запуталась маленькая сорокалетняя девчушка! Совсем заплутала наша жена, пусть и бывшая; с дороги сбилась мамаша сына-школьника…

Вопросов больше, чем ответов…

***

Отдав дань сокрушениям по поводу обнаруженной в себе бисексуальности, Лариса, наконец, отцепилась от чертовки Ниловой и переключилась на совершенно иной предмет. Её вниманием снова завладело странное семейство, так подставившее с отложенной публикацией. Из каких насмерть бьющих булыжников, из какого зелёного ила сплавляются личности, подобные Валерию Кротову? И откуда черпают мерзкие силы такие вот Змеи-горынычи, что дотла палят даже правильный чистый дух своих несчастных Еленушек?

Настырные мысли заставили Ларису отыскать среди бумаг расшифровку исповеди Елены Николаевны. Всё банально начиналось с изгаженного взрослыми детства. Время, когда формируется личность, Кротов по недоброй воле матери вынужден был провести в интернате.

Что может вырасти из посеянной боли и обиды? – размышляла Лариса, снова и снова вчитываясь в откровения своей респондентки. В душе даже поднималась волна сочувствия к маленькому Валерику, злобному, но всё же жалкому существу. Да-а, судьбы всех лишённых нормальной семьи детей похожи: вырастают из них зверёныши. Может, не столько вина Кротова, сколько беда, что стал он на скользкий путь? В состоянии был он, ребёнок, противиться выпавшему ему образу воспитания? Защищался и приспосабливался, как мог. А мог-то до тошноты мерзко…

…Она расспрашивала Кротову, как получилось, что два таких разных по внутренней сути человека создали семью, обзавелись аж четырьмя детьми. Лариса Николаевна грустно отвечала, что всему виной была её вера в возможность сделать Валерия другим. Блин, вот ещё одна строительница сказочных замков! Сама себе их нарисовала, сама и начала кирпичи ворочать!

– Ведь сначала, когда он ещё учился, был совсем другим человеком, совсем – причитала Елена, и нынче, похоже, веря, что так было на самом деле.

Весь интернат от его происков стонал, а она, вишь, какого-то другого Валерика перед собой лицезрела! Но так или иначе, а в розовый период жениховства он её мечтаний не развеивал. Хочешь замуж? – пожалуй, дорогая, к венцу. Хочешь большую семью? – рожай, милая, сколь угодно. Только помалкивал, что это будет не их, а только ЕЁ семья, она одна будет за неё отвечать: растить, юные мозги вправлять, даже содержать. А он – увольте: он благодетельствовать свиноматкам (так и звал свою суженную в последние годы!) не подписывался. У него другие мечты и планы, его ждут грандиозные дела.

Лариса отложила листы, подошла к окну полюбоваться золотыми лучиками, ласкающими остатки сугробов во дворе. Стар и млад высыпали на улицы, дорожки заполонили мамы с колясками и каталками, стайки молодняка кучковались с запретным пивом на лавочках, споря с благообразными возрастными парами за место под солнцем. Мир впитывал свет пробуждающейся жизни. А она ковыряется тут в гнилой биографии какого-то пакостника! Ларисе вдруг так захотелось бросить всё и выскочить на улицу, подставить лицо свету, вдохнуть весеннего ещё холодного воздуха… И чтобы ни Аллы, ни Крота, ни Триша с его нудностью. Расправить крылья и взмыть над жизнью!

Ага, только где их продают, эти спасительные крылья?.. Сиди уж…

Лариса вздохнула, вернулась к столу и снова углубилась в бумаги.

…Время больших дел для Валерия Андреевича действительно пришло, и достаточно быстро: для одних перестройка закрывала даже самые узенькие жизненные тропочки, перед другими распахивала океанских масштабов просторы. Но ни удачливость в коммерции, ни способность входить в доверие к самым высоким властвующим коронам не выковали у Крота, этой злобной интернатовской крысы, повадок большого хозяина жизни.

– Знаете, Лариса, а ведь Кротов мой по натуре своей так и остался нечистым на руку мелким жуликом. Денег и власти полно, а его всё на воровство тянет. Однажды, когда вторая дочка была совсем крохой, пошли они за арбузами. Один арбуз на весы поставили, а ещё два он велел дочке незаметно откатить в сторону. Кое-как доволокли свой улов, и всю дорогу он хвалили девочку, что та не сплоховала, не растерялась, украла, урвала чужое. У самого денег куры не клюют, а не красть не может. Весь он в этом эпизоде. Девчонки постоянно слышали его хвастовство нечестными сделками и обманами лохов, рассказы о богатой жизни, ради которой все средства хороши. Я им – о добрых зайчиках, а он – об удалых хищных волках.

Лариса, выросшая в дружной единодушной семье, с трудом могла представить, в каком вечном раздрае жили девочки Кротовы. Она понимала, что за несколько коротких часов их общения Елена Николаевна не рассказала и десятой доли того, что там творилось. И этот малый осколок огромной трагедии ей пришлось втискивать в несколько десятков газетных строк. Неблагодарное дело – мерять строками живую человеческую жизнь. Вернее, жизни. Неблагодарный журналистский труд…

***

После праздника рабочее утро было пустым, особо срочных дел не предвиделось. Лариса решила заняться родственниками парней «из бочек». Если что-нибудь нароет, поедет к ним на встречу прямо из дома. Так и объяснила секретарше Триша Ниночке, отвечающей за рабочий табель сотрудников «Обоза».

Для начала снова взялась за Лёху Вершкова: может, за последние дни в их ведомстве появились новые данные по двойному убийству?. Но Лёхин телефон не ответил, зато залился её собственный. На проводе была всё та же Ниночка, верещавшая несвойственным ей благим матом:

– Лебедева, твою дивизию, шуруй быстро в редакцию! Тут автоматчики какие-то к нам ворвались, на главного стволы наставили, тебя требуют! У Триша сердце схватило, Лизетта ржёт как оглашенная, дурдом, твою дивизию! Чего ты опять накосячила?

– А что говорят-то?

– Да ничего не говорят! Последним номером у Триша перед носом машут и орут, чтобы Лебедева выходила! Или, если добром не выйдет, наручники наденут!

– Ладно, успокойся! Для наручников меня ещё отыскать надо. Скажи им, что уже еду.

Наскоро приведя себя в божеский вид, Лариса выскочила из дома и подалась в сторону «Вечернего обозрения». Вчерашний яркий радостный денёк снова сменила серая хмарь, портя ландшафт и настроение. Хорошо хоть нет дождя, за последние недели до одури измотавшего город. Общественный транспорт, ещё не вошедший после праздников в привычный ритм, ходил плохо, пришлось в ожидании нужного автобуса топтаться на остановке. Когда Лариса вбежала в кабинет главного, никаких автоматчиков уже не было, в воздухе висел запах сердечных капель и неминуемой грозы.

– Ты, Лебедева, меня совсем со свету сжить хочешь? – слабым голосом, но зловеще прошелестел Триш. – Опять из-за тебя у нас дым коромыслом!

– Борис Ильич, извините, но я ничего не понимаю. Какие автоматчики, чего они у нас забыли?

– Ты издеваешься что ли? Из-за твоего последнего материала заявились! Ты на ОБЭП полкана спустила? Спустила. Их начальник и велел своим бойцам доставить тебя в отдел для разборок.

Несмотря на злость Триша и перепуганный вид встретившихся ей в коридорах коллег, Ларисе стало смешно, и она невольно прыснула. Доставить в ОБЭП журналиста! Ну, айда!

– А сейчас эти автоматчики где?

– У меня под столом твою персону дожидаются! Ушли. До вечера, что ли, им тут торчать? Вот записку оставили, к кому следует явиться – Триш протянул Ларисе скомканную бумажку с незнакомой фамилией. – Майор Васильев, ждёт.

– Майор так майор. Посмотрим, что за птица. Пошла я.

– Куда?

– Так к Васильеву этому – спросить, на каком таком основании его опездолы чуть со света не сжили почтенного редактора.

– Лебедева, если ты опять там чего накуролесишь, я сам, без автомата, тебя голыми руками… – неслось по редакционным коридорам вслед весело удаляющейся Ларисе.

***

Впрочем, при подходе к зданию отдела по борьбе с экономическими преступлениями на смену веселью подступило беспокойство. Что на уме у этих звероватых борцов? Могут ведь и в каталажку засунуть – до выяснения каких-нибудь придуманных обстоятельств. У нынешних силовиков за этим дело не станет – Лариса не раз читала в криминальных сводках о неприкрытом самоуправстве разных государевых служб. Ну да волков бояться – в лес не ходить. Вариантов-то у неё нет, этот майор, коли решил с ней повидаться, от своего вряд ли отступит.

На счастье Ларисе не пришлось долго сидеть под дверями майорского кабинета: начальник городского ОБЭП оказался на месте. Им оказался приятной наружности невысокий мужчина примерно одного с Лебедевой возраста. На первый взгляд он не походил на грозу теневых бизнесменов и фальшивомонетчиков. Или гроза?

При виде интересной молодой дамы с гривой волос цвета меди он несколько смутился, подставил стул и предложил чаю.

– Мне уже доложили, что бойцы мои малость невежливо себя вели. Извините и передайте, пожалуйста, извинения вашему руководству – сказал он негромко, сверля Ларису глубоко посаженными холодными чёрными глазами. Пожалуй, гроза…

– Принимается, господин майор. Хотя нашего Триша и на самом деле едва кондратий не хватил… Так зачем я вам понадобилась?

– Во-первых, я не господин; для вас, Лариса Петровна, – Евгений Сергеевич, можно даже Евгений. Во-вторых, ещё раз приношу извинения, бойцы наши обхождению с прессой не обучены. А видеть вас хотел, как автора последней публикации о взломе банковской системы.

А то! ОБЭП фигурировал у неё только в связи с этой темой. И поделом! Ну, получили от банка задание «во что бы то ни стало» и «любыми средствами» найти гениального взломщика. Ну, быстрёхонько вычислили толкового мальчишку-хакера из соседнего городишки, легко разгадавшего мудрёную защиту банковской информации. Молодцы! Если, конечно, докажете, что взломщик именно он, да ещё и установите, каким именно макаром этот гений поживился сокровищами кредитного учреждения. Но зачем при этом обращаться с хлипким студентом, как с матёрым уголовником?! Для чего при доставке в наш город мучить сопляка в холодном тамбуре поезда и лупить до сотрясения по его золотым мозгам?! Между прочим, когда она разбиралась с этой темой, в службе безопасности банка намекнули, что подобную голову не прочь бы пристроить к себе в штат. А мордовороты Васильева – хрясь да хрясь по такой головушке. Хотя после сегодняшнего визита ОБЭПовцев в редакцию стоит ли удивляться компетенции его оперативных кадров!

Лариса решила идти в наступление:

– А вы, Евгений, считаете, что ваши люди правильно, достойно и, главное, законно поступили с этим парнем?

– Если бы правильно и законно, то мы разговаривали бы с вами, Лариса, в суде, а не за чашкой чая. Кстати, ещё чаю?

– Благодарю, нет. В том-то и дело, что есть за вами грешок, на который я и указала.

– Но вы же понимаете, что при задержании могут быть…э… непредвиденные обстоятельства?

– Про обстоятельства – безусловно ясно. Жестокости и безнаказанности понять не в силах.

Васильев опять долго, почти гипнотизирующе, посмотрел в глаза Ларисе. Она собрала всё своё присутствие духа, чтобы не отвести взгляда. Удав, как есть удав! Не дай Господь попасть такому на обед.

Потом, переключив внимание на свою чашку, майор сказал:

– Вообще-то я хотел видеть вас не только по этому поводу. Мои друзья рекомендовали Лебедеву, как серьёзного журналиста, с которым можно иметь дело …э… по нашей тематике.

Интересно бы знать, какие это друзья начальника ТАКОГО отдела дают ей подобные характеристики? Послушали бы они Триша на последнем разносе! – подумала Лариса. А вслух прошептала что-то о лестной неожиданности.

– Если конкретно, то хотелось бы работать с вами по освещению некоторых материалов нашего отдела – уточнил Васильев.

– С пиаром туговато, Евгений Сергеевич?

Васильев притушил свои сверлящие зенки:

– Можно и так сказать. Нынешние верха требуют от силовиков открытости перед народом. Гласность, знаете ли… Но сами мы не мастера статейки писать, да и некогда – других дел невпроворот. А пресс-секретарь мне по штату не положен. Вот и…

Лариса чуть не подпрыгнула на стуле. Виданное ли дело, чтобы милицейские, всю жизнь разговаривавшие с её братом журналистом через губу, вдруг сами стали топтать дорожки к СМИ? Ай да Васильев, ай да молодец! И большой, наверное, сукин сын…

– Я так понимаю, что вы готовы делиться своими материалами? А взамен? Хотите публиковать их при обязательном считывании с вами?

– Примерно так… Ведь у вас это легко получается. Как мне рассказывали, в отличие от многих других газетчиков вы попусту не встаёте в позу и не кричите о святом праве журналиста на собственное мнение, а просто стараетесь профессионально, то есть без ошибок и ляпов, готовить свои публикации. Но ляпов избежать, как вы уже убедились, можно лишь, сотрудничая с поставщиком информации. Я прав?

– Вы правы – предпочитаю обходиться без ляпов. – Но если со стороны ОБЭП будут косяки, подобные делу хакера, я тоже обязана буду сглаживать их?

– Ну, если не сглаживать, то хотя бы предупреждать о готовящемся ушате…

– А если у меня возникнут вопросы по вашей тематике, вы тоже готовы дать консультации?

Васильев вдруг улыбнулся:

– Я вижу, вы умеете брать быка за рога… Видите ли, Лариса, времена пришли такие, что народ скорее поверит в ангельское нутро закоренелого ворюги, чем в тяжесть работы внутренних органов, его поймавших. Не в чести ныне внутренние органы, мало поддержки в обществе. Вот я и надеюсь, что вы и ваша газета поможете поддержать наш накренившийся имидж. По крайней мере, будете непредвзяты по отношению к нашему отделу.

– Ладно, считайте – договорились! – уже без ёрничания сказала Лариса. Начнёт работу, а там видно будет, что считывать с удавом, а что нет. – Так какие откровения вы готовы предоставить мне сегодня?

***

Как ни старалась Лариса хорохориться, после визита в ОБЭП коленки у неё подрагивали и во рту был неприятный привкус железа – знак расшалившихся нервов. Возвращаться в таком состоянии в редакцию и отвечать на расспросы не хотелось. Поэтому из ближайшего телефона-автомата она отзвонилась Тришу и сказала, что всё в порядке, завтра расскажет. А пока поедет в прокуратуру. Но Лёхин телефон всё так же набрал в рот воды, и она поплелась домой – разбирать папку с бумагами, вручённую ей господином майором. Или вызвонить Сашку и сбегать с ним в кино? Он давно просился в новомодный видеосалон на какой-то крутой американский ужастик. Пожалуй, сначала Сашка, а потом бумаги Васильева…

Но утром следующего дня она пунктуально сидела перед Тришем. За спиной угнездилась привычная компания: Сокольский, Ниткин и Лизетта. Главный долго изучал её безмятежную физиономию, потом спросил, чем этаким радостным закончился поход в ОБЭП, что она так лучерзарна. Как о дельце обычном, Лариса обронила несколько фраз о чае с майором и о папке с несколькими интересными для газеты криминальными сюжетами.

– Васильев очень заинтересован в сотрудничестве с нами.

– Это он так сказал?

– Сказал! Нет, Борис Ильич, он прямо-таки умолял «Вечернее Обозрение» – в моём лице – поработать с ним. Оказывается, именно меня рекомендовали ему для подготовки публикаций по их тематике. Он давно отслеживает нашу работу, и она вызывает у него доверие. Особенно мои публикации. Я вчера уже посмотрела предоставленные материалы, там есть немало стоящего.

Лариса брала реванш за недавний разнос. Она прямо-таки физически слышала, как за спиной отваливается челюсть у Ниткина. Уж кто-кто, а он больше остальных был уверен в очередном фиаско неудачницы Лебедевой. Она представляла, как наполняются смешинками глаза многоопытной Лизетты и застревает в горле кряк Сокольского.

– Прямо-таки вместе с ОБЭПом! Ну, Лариса Петровна, ты и даёшь! С тобой не соскучишься! – пробормотал Триш, уткнув глаза в какой-то листок на столе. – А зачем тогда автоматчиков присылал?

– Кстати, Борис Ильич, майор очень просил передать вам свои извинения. Это была просто шутка, не слишком удавшаяся. А также заверил, что по материалу о взломе банковской системы у него тоже ни-ка-ких претензий не имеется. В общем, грядёт дружба семьями.

– Хорошо, коли так. Но смотри у меня, Лебедева – чтобы не подвела.

Триш по привычке отошёл к окну – невидящим оком глянуть на мир за стеклом. Постояв с минуту, он повернулся к подчинённым:

– Вопросы есть?

Вопросов не было.

Ниткин вылетел пулей, гордо выплыла Лизетта, Сокольский промаячил Ларисе зайти к нему – а она всё продолжала сидеть. Если сейчас не поговорит, более удобного момента может и не быть.

– Ну чего тебе ещё, Лебедева? – недовольно поинтересовался Триш, совестливо пряча глаза: напрасно в последнее время он был так резок с ней…

– Борис Ильич, я опять про материал о Кроте. Ну пожалуйста, подумайте, как без подписи этой треклятой жёнушки пустить его в дело, а? Такая фактура пропадает! – жалостливо заканючила она, будто выпрашивая у скупердяя-мужа новую юбчонку.

Триш набрал воздуха, чтобы разразиться очередным чертыханьем по поводу Ларисиной просьбы. Но тут раздался звонок одного из многочисленных телефонов на его столе. Триш аж руки вытянул по швам, слушая голос на другом конце провода.

Разговор оборвался короткими гудками, главный тяжело плюхнулся в кресло, глянул исподлобья на Ларису:

– Ведьма ты, Лебедева, что ли? Как в воду смотрела! Из прокуратуры звонили – после обеда там срочная пресс-конференция. Да готовь своего Крота быстрее – до завтра всё должно быть у Лизетты. Этот Крот грохнул тех двух парней, что в бочках. Дать материал нам нужно первыми!