Читать книгу Мамами не рождаются - Наталья Бухтиярова - Страница 8

Наши дети неповторимы. У каждой мамы свой особенный ребенок. И если у нее двое, трое, четверо или пятеро детей, то каждый из них все равно единственный в своем роде. И даже близнецы для своей мамы разные, она видит особенности каждого и никогда их не спутает. Но это знают мамы, и не всегда об этом догадываются их дети.

Дети переживают, что мама не видит их достижений, что она чаще целует младшего брата или сестру, что мама больше хвалит соседских детей. Они волнуются, что их любят недостаточно крепко.

А еще очень часто дети мечтают о братике или сестричке. Они хотят иметь друга для игр, им нужен сверстник рядом, единомышленник. Конечно, на самом деле дети не догадываются о тех проблемах, которые обязательно возникнут, если их желание станет явью. Они не подозревают, что сначала маленькие братики и сестрички ничего не умеют и ни с кем не играют, что мамы будут заняты именно этими вечно плачущими младенцами и будут практически всегда говорить: «Не сейчас. Поиграй один. Мне некогда…». Зато это знают мамы.

Когда сын был маленьким, он мечтал о брате. Мечтал всей душой и ежедневно правдоподобно рассказывал всем истории про него. В мечтах брата звали Кирюшкой. И вот этот Кирюшка вместе с Лёником ел кашу, смотрел мультики, ходил гулять, играл. В общем, что он только ни делал, по словам моего сына. Он придумывал истории и очень убедительно их рассказывал. В то время я водила детей на массаж. Лёник заходил в кабинет к одному врачу, Надя заходила в другой кабинет к другому врачу, а я оставалась в больничном коридоре ждать их. Когда десятый сеанс закончился, и я забирала медицинскую карту сына у его массажиста, врач сказал мне:

– У вас хороший мальчик. Разговорчивый. И вообще у вас очень дружная семья. Не так часто сейчас бывает, когда трое детей в одной семье.

– Трое? – переспросила я.

– Ну да. У Лёни же есть брат Кирилл и сестра.

Я не стала опровергать фантазии сына, да и с ним потом не говорила на эту тему. Я с двумя-то детьми ничего не успевала, у меня не было физических сил родить и воспитать третьего. И потом я прекрасно знала, что появись у нас Кирюшка, сын стал бы к нему ревновать. А я только-только справилась с ревностью Надьки и хотела передышки.

Пусть фантазирует, решила я, раз ему так хочется. И сын фантазировал. А однажды дофантазировал до очень интересных выводов. Тогда ему было лет пять.

Был летний выходной день, и мы его успешно прогуляли. Дети набегались, напрыгались и захотели есть. Недолго думая, мы все пошли в «Макдональдс», потому что дети всегда там едят. Их папа купил всем чизбургеры, картошечку-фри и молочные коктейли. Лёник традиционно вытащил из своего чизбургера соленый огурец и стал жевать булку с котлетой без него. Он жевал активно и вдруг замер. Я проследила за его взглядом – за столиком напротив сидели мужчина с двумя мальчиками-близнецами, и было этим мальчикам около пяти лет. Лёник смотрел долго и внимательно, потом, ничего не сказав, продолжил есть свою булку. Вечером же, когда все уже собирались спать, он подошел ко мне и тихо сказал:

– Ты его потеряла?

– Кого потеряла? – спросила я, пытаясь вспомнить, что я могла забыть.

– Ну его. Еще одного мальчика.

– Какого мальчика? – удивилась я, ничего не понимая.

– Такого же, как я, – тихо ответил сын.

– Лёник, я ничего не понимаю. Я не теряла мальчиков.

– Я сам видел. Всем дают по два, – упрямо сказал он.

И тут я вспомнила его застывший взгляд на близнецах и поняла – сын подумал, что и у него был брат-близнец, а я такая Маша-растеряша его потеряла. Первые минуты я не знала, что сказать, как оправдаться в несовершенном преступлении. С одной стороны, это было смешно, далеко не каждый до такого додумается, с другой – в голосе, словах сына слышалась трагедия.

– Сынок, милый, честно-честно у меня был сразу только один ты, – сказала я как можно искреннее.

– Нет, – вздохнул сын, – я видел, всем дают по два одинаковых, а ты потеряла.

Это обвинение – самое серьезное обвинение для мамы в мире. Ведь редко мамы теряют мальчиков и не помнят об этом. Я долго убеждала сына, что он один, что один мальчик в семье бывает чаще, чем два одинаковых. Но желание иметь брата и запомнившийся образ близнецов не отпускали его. Всем дают по два одинаковых – в это так хотелось верить. И я тогда чувствовала, насколько сильно он хотел этого брата, и я даже ощущала свою вину в том, что этого брата у него не было.

Нет, у нас так и не появился в семье второй мальчик. Но я старалась сделать так, чтобы сестра и брат стали друзьями на всю жизнь, чтобы никогда не завидовали друг дугу и не ревновали. И это получилось, потому что мамы могут все, когда очень хотят. Для нас нет невозможного, если это касается наших детей. Проблема лишь в том, чтобы это было на самом деле нужно детям.