Читать книгу Какие они, пациенты психушки - Наталья Григорьевна Суркова - Страница 5

Видимо, через эту процедуру проходят все новички, впервые попавшие в психушку. Чтобы знали свое место и ходили по струнке.

Привезли в наше отделение совсем молоденькую девчушку. Хрупкая, испуганная, лет 18. Далеко не буйную. Тихо провели в палату. Минут через 15 крики. Как она, бедная плакала. Я взрослый человек. И через это тоже прошла. Но она-то совсем ребенок.

Мы сидели рядом с той палатой на лавочке. Волосы дыбом. Девчонки комментировали: «Они ее на вязки к кровати привяли. (Вязки – веревки, которые к рукам и ногам привязывают). Даже матрас почему-то убрали. Положили прямо на голые пружины». Я не выдержала, ушла к себе в палату. Но и туда крики доносились.

На второй день к ней пришла мать. Сидела девчушка рядом с ней на лавочке, на лице болячки (о пружины кровати побилась, когда извивалась), слезы утирала. Но что могла сделать ее мама? Кому пожаловаться? Да, привязывали. Бушевала потому что, на санитаров бросалась. Кто свидетели? Психбольные? А кто им поверит?

Кстати, на вязки привязывают не только для острастки. Ни лица, ни имени одной из больных уже и не помню. «Я на вязках сутки пролежала. Но пенсию все равно не отдала. И не отдам». Оказывается, наша «уважаемая» лечащая врач Майя Львовна раз в месяц с больных часть пенсии собирала. Якобы НА ТАБЛЕТКИ. Которые, естественно, должны быть бесплатными.

Бл@дь. Больные, чтобы несчастные копейки сэкономить (одежду купить или обувь) порой в психушку добровольно ложатся, чтобы хотя бы баланды больничной пожрать. Пенсия-то по инвалидности копейки. Майя Львовна, ты этими бабками не подавилась? Господи, может, таких тварей хотя бы на том свете наказывают?

Разговорились как-то с санитаркой. По-моему, с той, что в издевательствах надо мной участвовала. Но я не злопамятна. Когда-то моя дурная башка любому оправдание могла найти. «Может, правда, я чем-то заслужила?». Хотя душить подушками все же не стоило…

Так вот, разговорились мы с санитаркой. Она оправдывалась: «Думаешь, с тех денег, которые мы с больных каждый месяц вытрясаем, нам хоть что-то достается? Все эта (кивает в сторону ординаторской) забирает.

Одна из больных рассказывала: «Мне тут зуб выбили. Он дорогой был. Я за него много денег отдала. Таблетки потому что пить не хотела. Так медсестра мне кружкой железной по зубам шибанула».

Курили как-то на балконе. Мимо проходила пожилая женщина. Плакала навзрыд. Кто-то из наших ее спросил: «Что, бабка, ревешь?». «Сын у меня тут лежит. Он тихий, беззлобный, мухи не обидит. Его санитары избили. Лицо все синее. Сигареты забрали, те, что я ему принесла».

Напротив нашего отделения находилась детская психиатрия. О том, что там могло происходить, мы даже думать боялись.

У одной моей знакомой как-то родной брат в психушке лежал. Кормить пациентов во время свиданий было запрещено. «Нечего тут крошить». Но и передачки больным не доставались. Хотя Светлана приносила брату в больницу продуктов немало.

Рассказывала, что пряники и печенье, прежде чем в пакет засунуть, ломать пыталась в мелкую крошку. Но до ее брата они все равно не доходили. Ведь пряники и печенье можно если не своим деткам, так свиньям скормить. А что больные? Обойдутся. Из блока сигарет до брата доходило пара пачек.

Добил меня рассказ Светланы о том, как она нагоняй от санитарки получила. Знаете, за что? За то, что на свиданье бутылку с лимонадом попыталась открыть, брата напоить. Открывать бутылки запрещено! Ведь открытый лимонад-то теперь домой, своим деткам, не понесешь.

Говорят, душевные болезни неизлечимы. Почти неизлечимы. Может быть, еще и из-за такого вот способа лечения?

Врач от Бога в обычной бесплатной больнице

После ужасов первой психушки я ожидала всего. Но только не нормального, человеческого отношения к больным.

Как я уже писала, мне пришлось переехать в другой город. Прежде чем наступила ремиссия, я еще дважды попадала в психушку.

Первый день в новой больнице прошел как обычно. Врачи, медсестры, уколы, таблетки. Спать. На второй день с утра завтрак.

Одна из больных (сложная, довольно крикливая пациентка) начала капризничать. Каша невкусная. По ее мнению, в нее даже масла не положили.

Сижу я за столом и думаю: «Да что ж ты делаешь? Сейчас ведь получишь. И масла, и кашу. Тарелку тебе на голову наденут.»

В столовую вошла медсестра. Спокойно начала опрашивать больных. Понравился ли им завтрак? Есть ли еще у кого жалобы? У меня челюсть отпала. Психи здесь имеют право голоса?

Заметила еще одну «странность». В углу столовой стоял стол. На нем таз с ХЛЕБОМ. То есть в этой психушке никто не голодает? Захотел – подошел, взял кусок хлеба и съел? То есть медперсонал не распихивает по сумкам этот самый хлеб, чтобы унести его домой? Они его больным отдают? Офигеть.

Как выяснилось позже, не все и в этой психушке благополучно. Однажды сидела в очереди на прием к врачу (нужно было оформить инвалидность). Женщина в той очереди плакала: «Никогда больше дочь в эту больницу не положу. Не нужна нам инвалидность. У меня пенсия копейки – но проживем». Обижали ее дочь в этой больнице. Сильно обижали.

Я же просто попала в другое отделение. Заведующим которым был ЧЕЛОВЕК. Человек и Врач с большой буквы. Для него пациенты – дети. Больные детки, за которыми нужен уход.

Вы бы видели, как он входил в отделение. Голову в дверь просунет – вроде бы никого поблизости нет. Пытается побыстрей пройти (пробежать) в свой кабинет. Если не успел – его больные обступают: «Александр Григорьевич, я с ней больше не дружу. Александр Григорьевич, мне скучно.». Он же в центре толпы стоит, улыбается.

О том, что он вообще способен повысить на кого-то голос, услышала лишь однажды. Случайно проходила мимо его кабинета. Ох и досталось тогда медсестре: «Ты понимаешь, что они больны и в этом не виноваты? Еще раз на них рявкнешь – уволю к чертовой бабушке».

Несмотря на низкую зарплату, он умудрился собрать в своем отделении нормальный, вполне адекватный обслуживающий персонал. Медсестер, санитарочек.

Как-то пыталась я у одной из санитарок попросить швабру. Скучно лежать в больнице. Хотела хотя бы пол помыть, развлечься. Да и помочь девчонкам-санитаркам хоть чем-то хотелось. Но она мне заявила: «Ты что! Нельзя больным пол мыть. Никакой тебе швабры. Иди в палату, отдыхай». Оказывается, в этой больнице тебя никто не заставляет работать. Мыть полы и туалеты. Санитарочек тут хватает. И зарплату несуществующих работников никто не забирает себе.

Плюс больным полагаются прогулки на свежем воздухе. Конечно, просто так пациентов на улицу никто не отпустит. Разбредутся. Поэтому ворота предварительно закрываются на замок. Вначале выходят две санитарочки, выводят «деток». Действительно, как в детском садике. Гуляют не меньше часа. Потом таким же строем отправляются обратно в корпус.

Иногда мне кажется, что я и выздоравливать начала потихоньку просто потому что моей башке захотелось вернуться обратно. Из странного потустороннего мира в обычный. Где есть вот такие люди, способные ТАК улыбаться. Как Александр Григорьевич. Как моя подруга, которая буквально за шиворот вытащила меня из моих глюков. Теперь я знаю точно: «Если на свете такие люди есть – значит, стоит жить».