Читать книгу Поющее сердце - Наталья Калашникова - Страница 3

Следующее воскресение было дождливым, преисполненным уныния и тоски, Фернандо лежал в своей комнате, ощущая у себя в душе всё горе мира. Он никуда не сможет выйти из этой комнаты, ведь в доме находятся его кузены, а им на глаза лучше не показываться. Фернандо вообще сейчас никого не хотел видеть.

«Акулья хижина», по сути, вмещала в себя два семейства, не считая одного патриарха и некоего «малолетнего иждивенца». У основателя семьи, Фабиана Мартинеса, было трое детей. Младшая, уже упомянутая Сильвия Мартинес, произвела на свет вне брака Фернандо, жившего теперь в «Акульей хижине» на положении бастарда. Средняя дочь Фабиана, Соледад, отличалась более трезвой головой. Она окончила университет по специальности «бизнес и коммерция» и теперь стала настоящей офисной акулой, безжалостной и властной, метившей на пост генерального директора местной корпорации. Её короткий брак с островным военачальником, Марком Манго, быстро распался – два медведя в одной берлоге просто-напросто не ужились. От этого брака у Соледад осталась дочь, Марсия Манго.

Старший сын Фабиана, Рикардо Мартинес, был его гордостью и наследником. Ничем особенным Рикардо не занимался – если не считать того, что скупил почти все общественные заведения Тринити и теперь стриг капусту тоннами – проще говоря, еженедельно собирал с этих заведений кучу денег и жил припеваючи. У него была жена Маргарет, в девичестве Ян – местный учёный-океанолог, и двое сыновей, те самые Адриан и Хосе.

Едва попав в «Акулью хижину», Фернандо понял, что лучше всего – держаться подальше от тёти и дяди с их семьями. Дядя Рикардо, широкоплечий, усатый, был вспыльчивым, неуравновешенным, и любил покомандовать. Тётю Соледад природа наградила лошадиным лицом, кроличьими зубами и характером непревзойдённой склочницы. Их детишки во всём подражали своим родителям, поэтому Фернандо их так старательно избегал. Всё детство он провёл в гостевом флигеле, в своей маленькой комнатке, где его вырастили приходящие няни. В соседнем флигеле его ровестники-кузены отмечали свои детские дни рождения, вся семья пышно праздновала Хэллоуин или Новый год, но Фернандо никогда не присутствовал ни на одном из этих торжеств.

Уже несколько часов парень бездумно смотрел в потолок, когда дверь в его комнату вдруг резко распахнулась, и его уединение было бесцеремонно нарушено его сестрицей Марсией.

– Приве-ет! – ехидно пропела она, заваливаясь на небольшое кресло. Тощая, угловатая, с лошадиным лицом своей матери, Марсия не обладала ни красотой, ни обаянием – зато одевалась всегда броско и вызывающе.

– Стучаться не учили? – хмуро бросил Фернандо.

– Мне стучаться к себе домой? – ухмыльнулась Марсия.

– Это моя комната.

– Здесь нет ничего твоего! – откровенный вызов, брошенный в лицо, – здесь всё МОЁ!

Как можно невозмутимей Фернандо поднялся с кровати и подошёл к двоюродной сестре вплотную.

– Ошибаешься. Весь этот дом принадлежит дедушке, и если твоя мама с ним поссорится, вы вдвоём окажетесь на улице. Тебе, как и мне, ничего здесь не принадлежит, поэтому изволь стучать, когда заходишь в чужую комнату!

С этими словами Фернандо схватил визжащую, брыкающуюся сестрицу и вытолкнул её за дверь… которая тут же снова с грохотом распахнулась, и разъярённая Марсия разразилась нецензурной бранью.

Фернандо спокойно за ней наблюдал.

– Что хотела? – спросил он наконец.

Поток ругательств застыл, словно налетев на стену. Марсия не знала, что ей делать – продолжать злиться на двоюродного брата, или собраться с мыслями и изложить цель своего визита. Наконец, возобладало последнее.

– Тебя хочет видеть дедушка. Ждёт в гостиной! – хмуро бросила она, выходя из комнаты.

Фернандо усмехнулся. После сегодняшнего Марсия, конечно, вряд ли начнёт к нему стучаться, но эту битву он выиграл.

Насторожило другое: дедушка крайне редко спускался в гостиную…

По небольшой террасе, соединявшей две части дома, Фернандо перешёл в главный флигель. Из гостиной доносились крайне подозрительные звуки тяжёлого рока и подросткового гогота. На присутствие дедушки не похоже. Так и есть – открыв дверь, Фернандо увидел в гостиной своих кузенов и ещё с полдесятка тинейджеров, приглашённых невесть откуда.

– Ха-ха, вот он, придурок, который живёт в нашем доме! – орал старший из кузенов, Адриан, тыкая пальцем в вошедшего Фернандо. Гостиная взорвалась хохотом.

Фернандо устало облокотился о косяк. Пусть горланят, что хотят – ему до лампочки.

– Где дедушка? – спросил он наконец.

– Какой ещё дедушка?

– Марсия сказала, что дедушка хочет видеть меня и ждёт в гостиной, – устало пояснил Фернандо.

– Ты, и правда, дебил! – в полном восторге воскликнул Адриан, – мы тебя выманили сюда, чтобы поржать – правда, парни?

Гостиная снова огласилась громоподобным ржанием – по-другому и не скажешь. Фернандо развернулся, чтобы уйти с достоинством, но младший его кузен, Хосе, и ещё несколько парней мигом загородили ему проход к двери.

– Э нет, мы только начали! – крикнул Адриан, доставая какой-то листок, – слушайте, что пишет этот кретин!

Развернув смятый листок, Адриан громко зачитал:

«Дебора, любовь,

Мы встретимся вновь,

И ты будешь моей

До конца дней…»

Фернандо похолодел. Вчера вечером, придя домой в расстроенных чувствах, он даже не посмотрел, всё ли в порядке в его комнате – а эти гады, оказывается, шарились в его вещах, да ещё и стащили одно из стихотворений! Мигом пронеслись в голове мысли – СПОКОЙНО! ТВОЯ ЯРОСТЬ – КАК РАЗ ТО, ЧТО ИМ НАДО! Выхватить листок и разорвать! Да, только так можно спасти его стихотворение (и Дебору!) от дальнейшего надругательства! Стихотворение он потом восстановит.

Лицо Адриана застыло в недоумении, когда Фернандо порвал листок и швырнул мелкие обрывки кузену в лицо.

– Что дальше? – спокойно спросил Фернандо, – заканчивайте свои дурацкие шутки, мне пора идти.

– Да ты кто вообще такой?! – ярость Адриана была столь сильной, словно это его стихотворение Фернандо сейчас порвал, а не своё собственное, – ты кто такой вообще?!

«Ты кто такой вообще?» – пожалуй, самый тупой зачин для драки, но что ещё ожидать от соответствующего уровня интеллекта? С десяток подростков, не сговариваясь, атаковали несчастную парию, стоявшую посреди гостиной.

– Эй, что здесь происходит?! – в гостиной прогремел зычный голос дяди Рикардо. Дюжий мужик, накачанный в спортзале, настоящий мачо Рикардо Мартинес мигом расшвырял дерущихся, каким-то чудом извлекая из самых низов побитого Фернандо.

– Ты что здесь делаешь, щенок? – в ярости шипел он, швыряя племянника на пол, – говорил я тебе, чтобы ты в этот флигель носа не казал?!

Фернандо спокойно поднялся, отряхиваясь. Он уже знал, что ответить дяде, чтобы окончательно его разозлить.

– Спасибо вам, дядя Рикардо, что спасли меня от этих придурков, – лучезарно улыбнулся он, с наслаждением подмечая, как от бешенства задёргались дядюшкины усы.

И Фернандо торжествующе вышел, наблюдая, как его дядя готов взорваться, как бессильно бесятся на заднем плане его необузданные кузены, как тётушка Соледад в возмущении стоит в коридоре, не зная, что сказать.

Всю жизнь его родная семейка пыталась сломить, унизить его, всё в этом доме – и многочисленные запреты, и всеобщая враждебность – затевалось для данной цели. Увидеть его расстроенным, обозлённым, задетым – вот, что они хотят. Так не бывать этому! Фернандо мастерски выучился игнорировать все их нападки, держать себя в руках и – да, иметь о себе собственное мнение, не зависимое от их «лестных» определений. Меньше всего Фернандо хотел походить на сироту – жалкую, забитую и несчастную. Это значило бы, что его «любимая» семейка добилась, чего хотела – сломить его, сделать из него жертву. Нет, он должен гордо нести себя в этом мире: он ничем не хуже остальных, наоборот – даже лучше!

Наградой ему была бессильная злоба его родичей, не сумевших его подавить.

Дождь за окном не только не перестал, но и, похоже, усилился; тем не менее, сидеть дома было уже выше всяких сил. Захватив с собой свою извечную гитару, Фернандо вышел на дорогу и подозвал такси. Куда ехать? Да хоть куда – хотя бы в «Оранжерею», там можно посидеть и не промокнуть.

«Оранжерея» была маленькой кафешкой под навесом среди извечных кокосовых пальм. Резные деревянные колонны с изображением какого-то грозного древнего бога придавали ей экзотический островной колорит. Фернандо занял один столик с краю, не зная, чем заняться дальше. Телевизор на стене тихо бормотал, вещая спортивные новости, из колонок рядом лилась ритмичная музыка в стиле «латино», бармен за стойкой слегка звенел стаканами. В такое время – среди дня, да ещё в дождь, посетителей почти не было. Скука.

– Налейте мне что-нибудь, – как можно невозмутимее произнёс Фернандо, присаживаясь за барную стойку. Бармен внимательно оглядел парня с головы до ног.

– Вы уже достигли совершеннолетия, молодой человек? – сурово спросил он.

– Да, конечно! – Феранадо не сводил с бармена кристально честных глаз.

– Документы! – мастер напитков был неумолим.

Твою Ламу, вот же зануда! Горько вздохнув, Феранадо поплёлся обратно к своему столику, утешившись стаканчиком лимонада.

Его мысли всё крутились вокруг двух сестёр-мулаток. Фернандо знал, что в глубине души он мечтает встретить тут одну из них… но кого именно? Дебору или Дени? И не было ли это одинаково бессмысленно? Ведь Дениза наверняка лишь поздоровается с улыбкой, а Дебора просто-напросто пошлёт его куда подальше. И всё-таки… На миг Фернандо даже подумал – а не съездить ли к ним домой? – но тут же отверг эту мысль, неожиданно живо представив себе, как Дебора со второго этажа сбрасывает ему на голову горшок с цветком или выливает ведро воды. Нет, этого ему однозначно не хотелось.

Преследуемые дождём, в «Оранжерею» вбежали несколько человек и тут же направились к барной стойке. С завистью глядя, как бармен подаёт им бокалы с коктейлями, Фернандо вдруг подумал – а почему бы ему не сыграть? Гитара у него с собой, посетители в «Оранжерее» появились, так что слушатели найдутся. Фернандо частенько играл на гитаре прямо на улице, перед прохожими, или в парке, или в кафе, за что ему иногда перепадали неплохие деньжата.

Оглядев кафе, Фернандо занял стратегически выгодную позицию у входа – так, чтобы его было одинаково хорошо слышно и здесь, и на улице, дабы прохожие, заслышав музыку, тоже заспешили бы сюда. Сняв гитару, парень, как всегда, на миг задумался… а затем заиграл первое, что пришло в голову.

Это была печальная, мелодичная песня о любви, одна из первых выученных им композиций. Посетители начали с интересом оборачиваться в его сторону. Перебирая струны, Фернандо всё думал, есть ли вообще тема более неисчерпаемая в искусстве, чем любовь? Мыслями он был далеко – на высоком солнечном утёсе, вместе с Деборой, прижимавшейся губами к его губам…

Раздались одобрительные хлопки, несколько монеток полетело в раскрытый у ног чёрный гитарный чехол. Ещё чуть подумав и решив, что протяжные композиции, пожалуй, быстро наскучат слушателям, Фернандо заиграл виртуозную фламенко.

Он взял быстрый темп. Его пальцы бегали по струнам, словно песчаные гекконы, но сам Фернандо был невозмутимо-беззаботен – он легко держал такой темп. Он соревновался, играя эту вещь по очереди с Деборой… и выиграл! Дебора запнулась, а он нет! Как он тогда торжествовал! Дебора… Чёрт, не отвлекаться! Здесь надо поддать жару, а здесь сыграть сложную фигуру…

Посетители заметно оживились. Всё больше монеток падало в его раскрытый чехол, всё больше возгласов одобрения звучало, и всё больше посетителей заходило по ступенькам с улицы в кафе! Закончив фламенко, Фернандо заиграл страстное танго – такое же нервное и непостоянное, как и их отношения с Деборой… Композиции сменяли одна другую, монетки сыпались… и вдруг, глянув правее, Фернандо чуть не запнулся, обомлев. Среди прочих слушателей стояла ОНА – Дениза Соул! Пальцы, только что летавшие по струнам, вмиг вспотели, а потом и вовсе перестали слушаться. Нет никаких сомнений, что эта высокая темнокожая девушка – именно она! Улыбаясь, она слушала и хлопала ему. Нет, играй, играй как можно лучше! Ты должен её впечатлить!

С новой силой ударив по струнам, Фернандо доиграл коду с особой экспрессией, почти с отчаянием, а затем эффектно скинул гитару с плеч и поклонился. «Оранжерея» огласилась бурными аплодисментами, монетки дождём забарабанили по днищу чехла. Уфф, красивый вышел финал! Играть дольше Фернандо бы уже не смог…

Поняв, что представление окончено, посетители начали разбредаться по кафе – кто к бару, кто – танцевать у стереосистемы. Фернандо молча выгребал из чехла заработанную мелочь, укладывая туда гитару и стараясь не смотреть на девушку справа от него. И всё-таки его сердце замерло, когда она плавно подошла к нему почти вплотную.

– Привет, – Дени сама протягивала ему руку! Забыв про всё на свете, Фернандо робко пожал её ладонь.

– П-привет! – выдавил он, наконец, предательски краснея. Глаза Дени улыбались.

– Это ведь ты вчера был на дне рождении Бакари? – сказала она.

– Да.

– Дениза, можно Дени.

– Э-э… Фернандо!

Чёрт, у него совсем крыша едет, раз он даже своё собственное имя не может произнести как следует!

– Ты здорово играешь, – Дени продолжала смотреть на него в упор, отчего парень чувствовал, что совсем теряется.

– С-спасибо… – вот же Лама, он ведь никогда не страдал заиканием!

– А ты здорово поёшь! – неожиданно для себя самого выпалил Фернандо, – ой, то есть, вы…

– Да ладно, давай на «ты»! – Дени дружески коснулась его плеча, отчего в желудке у Фернандо всполошился целый рой бабочек.

– Нет, правда! – продолжал он, увлечённо жестикулируя, – я когда вас… тебя вчера слушал, я просто улетел! Вообще! Такой голос!.. Как бы я тоже хотел так петь! – закончил Фернандо монолог столь неожиданным для самого себя признанием.

– Так же, как я? – Дени рассмеялась, – ну, нет, так же у тебя бы не получилось – ты ведь не девушка, правда?

Фернандо рассмеялся, а затем вдруг замер, услышав:

– Но ты мог бы лучше.

– Что? – Фернандо был искренне удивлён, – а откуда вы… ты знаешь? Ты разве слышала меня?

– Я ещё не слышала, как ты поёшь, но я слышу, как ты говоришь, – вполне серьёзно ответила Дени, – у тебя очень густой и глубокий тембр голоса. Я бы с удовольствием послушала твоё пение и, возможно, даже научила бы тебя кое-чему, я ведь занималась вокалом.

Фернандо растерянно оглянулся – они так и стояли посреди кафе. Дени быстро поняла его смущение.

– Тут в двух шагах есть пляж. Пойдём туда – там обычно никого нет, – сказала она.

Они быстро вышли из «Оранжереи». Дождь перестал, теперь везде царила прохлада и свежесть, а прорези облаков уже окрасились пурпуром заката. Фернандо украдкой поглядывал на Дени. Сегодня она была одета в облегающие бежевые джинсы, кремовый ажурный топ и шлёпанцы на босу ногу – похоже, Дени питала слабость к жемчужным оттенкам, так же, как Дебора – к сочетанию чёрного с кислотными цветами. И сегодня Дени казалась гораздо ниже, почти одного роста с Фернандо – значит, вчера на ней были каблуки, невидимые под длинным платьем. В этом наряде она выглядела проще, не так ослепительно, и всё равно – сногсшибательно, у Фернандо слегка кружилась голова, словно рядом с ним по песку плыла сама богиня, притворившаяся обычной девушкой. И – да, её длинные волосы снова были собраны в высокую причёску, а в ушах поблёскивали серёжки, правда, сегодня не бриллианты, а жемчужины.

Они пришли на пляж, и Фернандо положил гитару на песок, нерешительно глядя на Дени.

– Ну же, спой что-нибудь! – сказала девушка. Парень оглянулся. На пляже было пустынно и свежо, кричали чайки, слегка шумели под вечерним бризом волны, а пальмовая роща полностью скрывала от них город. Дени смотрела выжидающе. Силясь справиться с проклятым волнением, Фернандо несколько раз прочистил горло. Он никогда особо не пел в полный голос – так, напевал иногда, гораздо чаще парень проявлял свою музыкальность посредством гитары. Но Дени ждала, и Фернандо запел.

Едва начав, Фернандо понял, что сфальшивил чуть ли не на первой ноте, и вообще его голос дрожал, мелодия «плавала» – позор, да и только! Впрочем, Фернандо нашёл в себе мужество допеть куплет.

– Ну-у, это не твой голос! – как он и ожидал, Дени была разочарована, – ты поёшь неправильно, совершенно неправильно! Смотри сюда! – девушка резко выпрямилась, положив кулаки на рёбра – главное в пении – это дыхание. Я беру дыхание в живот. Потрогай мой живот!

– Что?! – пока Фернандо поражался смелости этого предложения, Дени схватила его ладонь и приложила к своему животу, который, кстати сказать, был твёрдым, как доска.

– Мышцами живота, а точнее – диафрагмой я выталкиваю воздух, и это даёт голосу силу, – продолжала объяснять Дени и вдруг выдала голосовой позыв такой мощности, что чайки в небе испуганно засуетились.

– Круто! – восхищённо выдохнул Фернандо.

– Ты тоже можешь так. Давай, попробуй!

И начался урок. Дени набросилась на него, словно спортивный тренер:

– Рот открывай шире! Звук посылай прямо к верхним зубам и обязательно улыбайся – если не будешь улыбаться, твоё пение превратится в хныканье. Держи осанку, но будь раскован, свободен. Запомни, твоё тело – это твой инструмент, он должен звучать с головы до пят.

Она заставляла его петь различные упражнения, то и дело хлопала по спине, выправляя осанку, тыкала его пальцем в живот, следя, чтобы тот был твёрдым. Фернандо чуть с ума не сходил от её прикосновений, изнемогая под грудой её требований, однако парень был поражён, когда обнаружил, что его голос вдруг действительно зазвучал иначе – ярче, сильнее, свободнее! Как будто откуда-то из глубин его существа вдруг прорезалось нечто новое, о чём он и не подозревал. Фернандо с трудом сдерживал рвущуюся наружу улыбку. Дени, похоже, тоже была довольна.

– Теперь чувствуешь, на что ты способен? – улыбнулась она, – у тебя есть природный дар. Кого угодно можно научить правильной технике пения, но далеко не у каждого голос зазвучит красиво. Моя сестра Дебора, к примеру, тоже хочет петь, и она знает, как делать это правильно, но у неё никогда не будет такого яркого голоса, потому что ей от природы не хватает тембра. У тебя же прекрасный тембр.

Дебора… Фернандо вдруг ощутил острое угрызение совести – словно это он повинен в том, что у его девушки нет голоса.

– Спасибо вам… тебе… – неловко сказал, наконец, Фернандо. Как он жалел, что этот волшебный вечер подходил к концу!

– Не за что, – Дени снова ослепительно улыбнулась, – очень надеюсь, что помогла тебе раскрыться. Да, чуть самое главное не забыла! Запомни – пение рождается не в горле, и не в лёгких, а в сердце. Вспомни что-нибудь самое прекрасное или пронзительное, что есть у тебя в жизни, и когда твоё сердце переполнится – пой! Вот тогда ты и услышишь свой истинный голос!

– Можно я попробую! – тут же откликнулся Фернандо… и прежде, чем Дени успела что-либо ответить, прежде, чем он сам успел сообразить, что он делает, он схватил её за руку. Вот оно – самое прекрасное, что он видит в своей жизни – Дениза Соул, Шайни Шелл! Восторг наполнил его сердце…

…и Фернандо запел. Он запел первое, что пришло в голову – какую-то дурацкую песенку о любви и тех, что без конца крутят по радио – но КАК он запел! ТАК он не пел ещё никогда в жизни. Его голос лился, словно полноводная река, звенел, летел, парил над миром, легко и полно выражая всё, что он ощущал…

Когда он закончил, на пляже повисла восхищённая тишина – казалось, даже волны слегка притихли, заворожённые. Дени не спускала с него восхищённых глаз – она, похоже, сама не ожидала подобного результата.

– Ты можешь больше, чем я думала! – прошептала она наконец.

– Я люблю вас!

… ??!

Похоже, он окончательно потерял голову – ведь она им восхищалась! Всё ещё держа её за руку, Фернандо принялся осыпать поцелуями её маленькую, изящную ладонь…

Вторая её рука мягко легла ему на голову.

– Фернандо, тебе пора домой.

Такой ласковый, спокойный голос подействовал, словно ведро воды. Чёрт, он спятил, спятил!.. Быстро бросив её руку, словно она была раскалена, Фернандо побежал назад… ну и, конечно же, упал на песок! Быстро вскочив, парень схватил чехол с гитарой и помчался прочь, слыша за собой тонкий, серебристый смех. Боже, какой он дурак!..

Никогда ещё Фернандо не пребывал в столь растрёпанных чувствах. Он повёл себя, как полный идиот!.. и при этом в его жизни только что произошло настоящее чудо. Дени подарила ему голос – раскрыла ему самого себя! До этого вечера Фернандо и не подозревал, что он может красиво петь, а теперь… Всё ещё витая мыслями на том маленьком пляже, парень даже не заметил, как пришёл к «Акульей хижине». Игнорируя музыку и смех, доносившиеся из главного дома, Фернандо свернул к своему флигелю – как всегда тёмному и пустому. Сегодня ничто не сможет испортить ему настроения. Нет, только не сегодня!

Так он думал, пока не открыл дверь своей комнаты. Потому что едва Фернандо зажёг свет, с его губ сорвалось несколько нецензурных выражений.

Вся его комната была перерыта и изгажена. Его одежда, его личные вещи: журналы, тетради стихов, кое-какие книги и ноты валялись на полу – измятые, изорванные, перепачканные грязью с улицы. Все стены были исписаны граффити похабными надписями. Фернандо подошёл к своей кровати и снова выразился – кто-то прошёлся по ней в грязной обуви, предварительно расправив.

Это уже переходит любые границы! Его кузены окончательно распоясались, и при этом Фернандо знал, что бесполезно как-то с этим бороться – они всегда были и останутся безнаказанными. И что же ему теперь молча проглотить оскорбление, навести порядок в этом свинарнике и жить дальше? Ну, уж нет! Жаловаться бессмысленно, да и не нужно ему никакое возмездие. Он просто устал – донельзя устал от этих вечных подлых гадостей, от пренебрежения, от вражды… Зло оглядев испоганенную комнату, Фернандо немного подумал и принял решение.

Он уйдёт! Прямо сейчас соберёт кое-какие вещи и уйдёт в свой домик у песчаной косы. Сил его больше нет жить в этом Акульем гадюшнике – и почему сия светлая мысль не пришла ему в голову раньше?! Заглянув под кровать и обнаружив, что кое-какие его тайники эти болваны всё-таки не тронули (видно, ума не хватило), Фернандо извлёк из-под матраса свой старый спальный мешок. Что ещё ему понадобится? Рыболовные удочки, дождевая куртка, плавки… ах, да, у него ведь школьный бал на этой неделе, значит, ему нужен выходной костюм… который эти свиньи превратили в половую тряпку!!! Снова выругавшись как следует, Фернандо собрал останки своей парадной одежды в мешок – может, удастся спасти хоть что-то.

Его гитара, слава Богу, всегда при нём, так что его скоты-кузены до неё не добрались. Конечно, неплохо бы взять что-нибудь из посуды, но идти на кухню в главный флигель сейчас было бы крайне рискованно.

Выключив свет и глянув в последний раз на освещённый главный флигель, Фернандо тихо спустился вниз и покинул «Акулью хижину» через чёрный вход. Комендантский час (когда полицейские ловят подростков на улице) ещё не начался, так что он, пожалуй, успеет добежать до своего домика.

Прощайте, родственнички! Ни за какие миллионы мира он больше не станет терпеть их противные рожи! Адьё! Теперь он свободен!