Читать книгу Седьмая Сефира. Ковен - Наталья Михайловна Коралевских - Страница 10

«Настоящих Мастеров Смерти практически не встречается – мало кто способен справиться с драконовскими методами воспитания в себе истинной Силы. В большинстве случаев, Дар медленно затухает, если его не использовать. И только по – настоящему сильный некромант не может рассчитывать на такую удачу – снова стать обычным человеком, мирно сведя на нет свои необычные способности.

Именно по этой причине, как правило, некроманты так мало живут. Потому что полноценной жизни у них попросту нет. Постоянное, бесконечное и часто бесславное существование…»

Из дневника практикующего некроманта

Деревня неподалеку от Варны, 1873 год

Снег засыпал все дороги, и было непонятно, куда идти дальше. В какую сторону свернуть. Пробитое легкое заставляло через каждые пятнадцать – двадцать шагов останавливаться и судорожно выхаркивать забивающие дыхательные пути сгустки крови. Сил идти дальше уже почти не было. Но он шел. Просто потому, что сдаться казалось куда более ужасным. Просто потому, что ощущал необходимость идти.

Покрытая снегом земля манила и звала. Он бы прилег, набрался Силы, попросил помочь… Но он совершил грех, его руки запятнаны кровью, а Дар был обращен против живых. И теперь он боялся, что земля больше не примет его и не даст защиты.

Медленно темнело. На темнеющем небосводе, скрытом ветвями высоких, вековых деревьев, появились первые звезды. Некоторые был так близко, что казалось – только руку протяни, и поймаешь.

Хочу домой. Но у меня уже давно нет дома.

Шаг за шагом, темные сгустки крови оставались за ним на снегу. Если пустят собак по следу – он уже не спасется. А пустить могут, пусть тела убитых обнаружат и не сразу, но место, где он их оставил, часто посещается, и то, что его найдут – всего лишь вопрос времени.

Сил идти практически не осталось. В порванном камзоле и тонкой рубахе он уже почти не ощущал холода – и это было первым признаком того, что жить ему осталось считанные часы.

Показавшийся впереди свечной огонек он вначале посчитал обманом зрения, предсмертной шуткой сознания. Но маленький деревянный сруб с каждым шагом становился все более реален. За невысоким плетнем бегала толстая, похоже, беременная коза. Один обломанный рог гордо венчал ее макушку.

Почуяв чужака, старый пес, дремавший на крыльце, подскочил и залился хриплым лаем. Блондин обессиленно облокотился о невысокий заборчик, любовно сплетенный из ивовой лозы. Дальше ему ходу нет, но хотя бы умрет неподалеку от человеческого жилья – все не так страшно.

Неожиданно дверь сруба распахнулась, и на него пахнуло печным жаром из хорошо протопленного дома. На пороге стояла невысокая черноволосая девушка с огромными карими глазами. Добрая полуулыбка, спрятавшаяся в уголках губ и озаряющая приятно округлое лицо, нежный румянец, пушистые ресницы – он в полубессознательном состоянии разглядывал ее, отмечая такие мелкие и, казалось бы, не значимые сейчас детали. Из дома пахло травами.

Целитель, ведьма, знахарка? Додумать он не успел.

– Матерь Божья! – прошептала девушка, побледнев. Кинулась к нему босая, по снегу, не обращая внимания на холод. – Что же с вами случилось, господин?!

Он снова закашлялся, изо рта на подбородок плеснула густая кровь. Сил говорить не было – ощутив на лице теплые женские пальцы, он наконец – то позволил себе потерять сознание.

Очнулся в жарко натопленной избе на грубо сколоченной деревянной лавке. Но спине не было жестко – чья – то заботливая рука бросила на дерево толстое меховое одеяло из кроличьих шкурок. Сверху его укутывало такое же одеяло, но уже из песца. Стоило открыть глаза, как голову сразу же ласково приподняли и поднесли к губам костяной бокал в форме черепа с изумрудной отделкой по краю. Интересная вещица.

– Пейте, – в горло медленно потекло густое горячее вино, смешанное с травами и специями. Даже медовая горчинка слегка присутствовала. —Вы хотите есть?

Он едва заметно покачал головой. Есть хотелось, но объедать одинокую девушку, и так взвалившую на свои плечи заботу о хвором путнике, не хватало наглости. Впрочем, его никто не послушал.

Следом за вином его напоили ароматным, наваристым бульоном из зайчатины, дали ломоть хлеба с толстым куском сала. После еды стало тепло и как-то по-особенному уютно. Легкое уже не так болело, грудь стягивала не слишком тугая перевязь, и в районе левой лопатки явственно ощущалась какая – то целебная мазь.

На лавку неожиданно вспрыгнула пушистая трехцветная кошка.

– Это Феба, она пришла вас полечить. – улыбнувшись, представила свою когтистую помощницу девушка. – Она редко к кому идет, вообще – то…

– Меня любят кошки, – еле слышно прохрипел блондин. Трехцветная красотка потопталась на груди больного, свернулась клубком и начала яростно мурлыкать, наминая лапками его тело. Ощутив, как в его тело течет чистая энергия, Матей едва заметно улыбнулся. А кошка – то непроста. Как и хозяйка, впрочем.

– Меня тоже, – погладив его по волосам, ответила девушка. – А теперь спите.

– Спи, – поправил ее некромант. – Не называй меня, как господина, я давно перестал им быть. Я Матей.

– Я Ульрика. А теперь – спи!

Он закрыл глаза и почти сразу провалился в целебный сон. Девушка осталась сидеть у изголовья больного, тихо напевая песню на неизвестном ему языке.

Последующие три дня протекли почти не отличаясь друг от друга. Изредка Матей просыпался, ел и пил все, что давала ему заботливая Ульрика, а затем снова проваливался в беспамятство. Изредка в избушку заглядывали посетители за мазями и травами, один раз прибежала целая стайка девиц поворожить на женихов. Юная ворожея никому не отказывала в помощи и не требовала платы – ее благодарили, чем могли. Девушки принесли шмат сала, соты с медом, крупы и яйца, чему очень обрадовался Матей. В тот вечер знахарка приготовила вкуснейший кулеш, который даже ему, умирающему, показался райским кушаньем.

Девушка была ласкова, заботлива и этим откровенно пугала некроманта. Он не понимал этой ласки и заботы, и ежесекундно ждал какого – то подвоха. Ни разу в его жизни никто не помогал ему просто так. О заботе же и говорить не приходилось.

Несмотря на всю заботу, которой его окружила Уля, рана никак не хотела заживать. Матей чувствовал себя полностью обессиленным. Дар медленно утекал, словно песок сквозь пальцы – и он прекрасно осознавал, почему. Оставалось одно – просить милости у Госпожи. А для этого требовалось каким – то образом попасть на кладбище.

Удобный случай выдался буквально на следующий день – девушку позвали принимать роды. Оставив своему больному еды на всю ночь и наказав пить травки и не выходить из избы, Ульрика быстро собрала знахарские принадлежности и отправилась к роженице. Матей дождался ее ухода, шевельнувшимся в груди Даром ощутил, что девушка отошла далеко от дома, и наконец поднялся с лавки. В окно светила почти полная луна – лучшее время, чтобы найти в лесу чью – то безымянную могилу и призвать Ту, что была его Госпожой.

Пришлось позаимствовать небольшой ножик и кое – какие травы из запасов знахарки. Подумав, Матей прихватил кубок в форме черепа – идеально подойдет для сбора жертвенной крови.

Подхватив в сенях заступ и поплотнее закутавшись в меховой кожух, колдун вышел на крыльцо, закрыл глаза и прислушался. В глубине леса его явственно кто – то звал. Знакомая сила, сладковатый аромат смерти и тлена.

– Иду, – ответил он на Зов.

Духом ответил, не голосом, как Горак его учил.

Учил жестоко, но единственно верно – сорок дней молчать заставил, а потом псов бродячих натравил. Матей как заорет – да не горлом, а духом своим крикнул, псы так мертвыми и попадали. До сих пор помнил, как у них из глаз да ушей кровь лилась. Тогда Горак и понял, кого он учить – то взялся, да возгордился, что такая честь ему самой Госпожой Смертью дарована. Вот только до конца не выучил, не успел – напали на село. Пришлось мальчишке уйти, да в крепость податься, к князю на службу под видом монаха… Но о том в другой раз мыслить потребно.

Снег под ногами даже не скрипел, так, похрустывал еле слышно. Матей шел, принюхивался, прислушивался, ощущал всем телом лес и его обитателей. Настоящий кот на охоте – даже глаза кошачьи, и взгляд такой же. Где – то на верхушке сосны ухнула сова. Хранительница леса приметила колдуна, поздоровалась.

Остановившись, Матей ритуально поклонился на три стороны: перед собой, на правую сторону и на левую. Дадут ли ходу дальше, или прогонят самозванца?

На тропинку перед ним выскочила невесть откуда лиса. Глаза зверя были слишком умными – нечеловеческими. Повертелась у ног, понюхала его да порскнула по тропинке куда – то вбок. Колдун, не задумываясь, поспешил за провожатой.

Краснодарский край, долина Сукко

Наши дни

Я не помню, как Эльмира ухитрилась дотащить меня до машины и привезти домой. Окончательно пришла в себя только на кухне, когда перед носом мне поставили тарелку наваристого харчо и полулитровую кружку горячего сладкого кофе. Встревоженный взгляд девушки вызвал странное, почти забытое ощущение тепла в душе. А я и забыла, каково это – когда о тебе так искренне беспокоятся. Обычно это моя прерогатива – беспокоиться обо всех, и о своих, и о чужих мне людях, которым я обещала помощь.

Ты помогаешь всем… Но кто поможем тебе?

Придвинув к себе тарелку супа, я уничтожила его в считанные минуты и попросила добавки. Проклятая навка выжрала мой резерв почти до краев, и я уже начала расплачиваться с оголодавшей тварью собственной жизненной силой. Не вмешайся вовремя Эльмира – там бы и осталась. В виде тихого и весьма симпатичного трупа. Вторая тарелка была съедена чуть медленнее. Меня стало понемногу отпускать.

– Что с тобой случилось? —наконец – то решилась спросить девушка.

– Неупокоенный дух прицепился, – вздохнув, объяснила я, потянувшись к кофе. – Все силы выпил.

– Это как так?!

– А так. Убили девку эту в Анапе, да на дороге бросили ночью. Слегка только прикопали. Тело ее потом нашли, да только не все – часть скелета собаки утащили, извини, что пугаю – мясо обожрали… В общем, часть тела осталась в земле, не похоронена, и в результате душа этой убитой теперь привязана к месту захоронения своих костей.

– Фу, – передернулась Эльмира. – Жалко, конечно, но из-за нее уже столько людей погибло!

– О том и речь, – скривилась я. – Это уже не душа, это перерожденец, неупокоенный дух. Их еще называют навьими тварями, или просто навками. Она слишком сильно отравлена ненавистью. И теперь эта тварь убивает людей, и их души попадают в ту же ловушку, между небом и землей. Уничтожать надо. Из-за нее там, по сути, образовался портал в мир Мертвых. Который эта гадина не имела никакого права создавать!

– К – как уничтожать?! – глаза девушки стали большими и круглыми. Я явственно чувствовала, о чем она думает – что я пересмотрела «Охотников за привидениями», и добавила сверху все серии «Зачарованных». Ню – ню.

– Вот отлежусь пару дней, и поеду туда обряд проводить. Если захочешь – можешь отправиться со мной, тогда и узнаешь, – обаятельно улыбнулась я, скрывая вспыхнувший в зрачках желтый огонек. «Зачарованные», да?

Через минуту сообразила, что взявшаяся невесть откуда злость и раздражительность – не моя. Отпустило.

Минут двадцать поболтав с Эльмирой, я вежливо откланялась и пошла к себе – отлеживаться в горячей ванной и размышлять о том, чем же мне теперь заняться. На пороге меня встретила встревоженно мяукающая Шеба. Судя по горящим глазам фамилиара и вставшей дыбом на загривке шерсти, со мной пришел Гость.

Закрыв глаза, я нырнула на нижний уровень астрала. На удивление, выход в иной мир получился легко. Глубже, глубже… Вот они, Врата – уже рукой подать. Теперь главное – вовремя остановиться.

Глубокий вздох… и я вижу, как мое тело начинает меняться. Волосы становятся длиннее, меняется одежда. Призванный из-за Грани посох с навершием из обсидиана удобно ложится в ладонь. Под ногами стремительно покрывается инеем земля.

Пришедшая из реального мира тварь растерянно оглядывается. Она в ловушке. Выйти с этого уровня без моего позволения я просто не дам.

Жертва неожиданно превратилась в Охотника. Ловца душ, стража проклятых.

Я усмехаюсь, и чувствую, как от моей ухмылки искалеченную ненавистью душу бросает в ледяной пот.

– ГРАШ АТЗЕХАННОН!! – шепот неожиданно превращается в крик, вспарывающий застывший мертвенно – спокойный воздух этого места, преддверия Долины Смерти. Тварь визжит, она не хочет уходить.

Но кто ее спрашивает?

– Тебе не место среди живых, – некромант спокоен. Тварь останавливается, глядя на меня с неожиданным изумлением. Черные провалы глазниц начинают медленно меняться. Вскоре передо мной стоит женщина не старше 25 лет. Грудь пышная, налитая молоком. Кого она кормила?

– Дочь… я не могу найти свою дочь… – душа плачет. Показывает, что произошло. Ресторан, двое крупных мужиков соглашаются «приятно провести вечер». Дома в колыбели плачет ребенок, которому нужно купить творожки. Меня почему – то добивает эта мысль о детском питании и об «Агуше». В машине… насилие, боль, режут ножами, избивают… Отрывается почка, разбитое лицо… В конце концов, ее попросту придушили…

Их было пятеро в той машине. Четверых она уничтожила. В живых остался только один. Тот самый Николай, чья жена и дочь погибли в аварии по вине навки.

– Упокой, Господи, душу, рабы Божией твоей… – начинают медленно шептать мои губы. Слова приходят сами собой, но я точно знаю – они единственно правильные в данной ситуации.

– Алевтины…

– Алевтины, и просто все ее прегрешения, вольные или невольные… И даруй Ей Царствие Небесное! Аминь!

Через секунду рядом с плачущей женщиной останавливается карета «Скорой Помощи» – так она представляет своего проводника?

– Иди. Не бойся, – предлагаю я. – Тебе пора вернуться к живым.

На секунду, перед тем, как сесть в автомобиль, душа улыбается. А мне показывают больничную палату, и темноволосую женщину, которой на руки дали новорожденную дочь.

– ГРАШ АТЗЕХАННОН… – у меня еле хватает сил на то, чтобы закрыть портал.

Возвращения в свое тело я уже не ощущаю.