Читать книгу Седьмая Сефира. Ковен - Наталья Михайловна Коралевских - Страница 7

«Некромантов в давнишние времена могли называть лекарями человеческих душ. Дар сам по себе нейтрален, и его область применения зависит исключительно от настроения его обладателя. Так как некромант работает с душами – причем, большинство людей свято уверены в том, что только с душами умерших, и точка… – он обладает неплохими навыками воздействия и на живые объекты.

…Еще одна странность некромантов заключается в том, что в местах их обитания или колдовства может очень резко меняется погода. Можете представить себе снег в мае? А это он, наш дорогой и любимый некрос. Может быть, у него кондиционер сломался, а может, он именно в этот миг какую – нибудь тварюку из астрала тащит. Сразу и не угадать.

И какой из этого следует вывод? А вывод прост – селите некромантов подальше от жилья людского, и будет вам счастье»

Из дневника практикующего некроманта

До утра я просидела за раскладами, в очередной раз опрометчиво согласившись помочь всем и сразу. Мне, конечно, не убудет, а только кошелек пополнится, но работа с темными колодами Таро иногда выжирает энергии поболее, чем прибывший из-за Грани мертвяк. Уж в этом вопросе я точно знаю, что говорю. И поэтому мне так смешно и одновременно грустно делается, когда я читаю в тематических сообществах крики души начинающих картомантов: «Ой спасите, помогите, люди добрые! Из-за гаданий судьбу себе поломала и вся семья болеет!» Спросишь – какая колода в работе? Таро Демонов! Ну и что тут скажешь?

Не лезь, куда не просят! Темные колоды любят только темных магов, а моя так вообще исключительно для некросов подходит. Читаешь, как открытую книгу. Не зря ее называют Гримуаром.

К пяти утра работа была закончена, я блаженно потянулась и убрала карты в шкатулку. Погасила свечи, убрала со стола скатерть и уставилась в окно, размышляя. Пора было уезжать из города, здесь я опять ухитрилась привлечь к себе кучу ненужного внимания. Вопрос только в том, куда бы податься?

Перед глазами расстилалось видение прозрачной морской глади. Юг России? Двинуться еще дальше, в сторону побережья Черного моря? Сейчас зима, аренда должна быть недорогой, а к лету можно и палатку на берегу поставить, экономя на проживании и заряжаясь солнечной энергией.

Открыв популярный сайт по аренде жилья, через полтора часа я имела полный набор телефонных номеров и подходящих квартир. Цена на все меня более чем устраивала, но самым привлекательным оказалось предложение сдачи части таунхауса с приличной татарской семьей по соседству. Уважаю татар, сама наполовину татарка – однозначно, с людьми своей нации мне будет приятнее общаться. Свои своих не обижают. Да и месторасположение у таунхауса более чем приятное – в горной долине неподалеку от Анапы, рядом мой любимый полуостров Большой Утриш, не всем российским магам ведомое место Силы.

О том, что я планирую переехать, ни Саше, ни другим моим товарищам – приятелям – наставникам, говорить пока что не стоит. Еще начнут палки в колеса ставить… А я устала, я покоя хочу. Просто работать, есть, спать и ходить гулять на море, чаек курицей – гриль кормить.

С этими мыслями я отправилась наливать себе ванную. Следовало смыть набранную во время просмотров тяжелую энергетику (тематики раскладов были сегодня, мягко говоря, невеселыми) и просто убить время до момента возможного звонка потенциальным арендодателям.

Теплая вода приятно расслабляла, в голове была блаженная пустота. Холод и спокойствие, состояние полной отрешенности. Я сама не заметила, как задремала…

И оказалась во сне на полупустой трассе по направлению к Анапе. Откуда – то из темноты до меня доносился сдавленный детский плач.

Проспект Стачки, Ростов – на – Дону

– Ну, как успехи? – Константин поморщился, хотя этого вопроса ждал и внутренне был к нему готов. Почти. – Нашел, что искал?

– Нашел.

– И что можешь сказать по этому поводу? Нам есть, о чем волноваться? – голос сидящего в высоком кожаном кресле брюнета был обманчиво спокоен. Ледяные голубые глаза внимательно смотрели на собеседника, вызывая странное ощущение комка в желудке и желания сбежать, куда Бог даст.

– Нам? Не знаю, а вот мне точно есть, – через силу улыбнулся блондин. – Эта дрянь меня заблокировала.

Тишина повисла в кабинете, как топор над шеей приговоренного к казни.

– Говори адрес, я выезжаю!

Долина Сукко, улица Утришская

С самого раннего утра Эльмиру не покидало странное предчувствие. Девушка встала, умылась, по привычке сварила крепкий кофе, при этом не выходя из приятного, полудремотного ощущения. С каждой минутой оно все больше усиливалось, словно ближайшее будущее обещало – скоро, совсем скоро тебя ждет исполнение твоего самого заветного желания…

Родители с утра уехали на рынок за продуктами, после обеда должны были прийти на просмотр дома новые квартиранты – домашние дела и заботы текли, привычно, не нарушая заведенного в доме распорядка. Но внутри у девушки царила настоящая буря.

Когда раздался телефонный звонок (опять мама мобильник дома оставила!), девушка как раз предавалась мечтам о том, как отец продаст ненужную ему, построенную еще в 90 – е годы гостиницу в Джемете, и даст деньги ей на переезд в Лондон. А о Лондоне она мечтала еще со времен учебы в старших классах школы. В провинциальной насквозь Анапе с ее вечными толпам потных и пьяных туристов летом, и мертвым затишьем и пустотой улиц зимой, Эльмире давно все обрыдло. Хотелось к людям, в цивилизацию, к культуре и вечернему чаю в уютной квартире в престижном квартале Мейфер. Тем более, рядом там Сохо, Ковент – Гарден… Театры, музеи, магазины…

Вздохнув, Эльмира мысленно перенеслась на улицы Лондона, где было ясно, солнечно и приветливо сверкали витрины дорогих магазинов, соседствовавших с увитыми розами каменными оградами старинных домов.

Беря трубку и отвечая на звонок, она почему – то пребывала в твердой уверенности, что осуществление ее мечты совсем близко.

– Добрый день, это вы давали объявление о сдаче части дома в аренду? – послышался приятный женский голос, настоящее меццо – сопрано. Голос был мягким, бархатистым и при этом веял затаенной опасностью – такой бывает лапка спящей у тебя на груди кошки. Стоит только зверю чего – то испугаться, и из бархатистых подушечек лап покажутся на диво острые коготки, вонзаясь в беззащитную перед ним плоть.

– Да, но сегодня его уже собирались прийти смотреть, – рассеянно отозвалась Эльмира. – Если не снимут, то можем показать. Перезвоните вечером, договоримся и все покажем.

– Я приезжаю в Анапу только завтра, но мне очень понравился именно ваш дом, – после секундного молчания отозвалась женщина, чей голос неуловимо изменился и стал еще более вкрадчивым и бархатным. – Возможно, мы сможем как-то решить эту проблему? Понимаете, я наполовину татарка, и хотела бы жить рядом со своими соотечественниками…

– По отцу или по матери? – резко оживилась Эльмира, которая после переезда в Анапу растеряла многих подруг, и теперь хваталась за любую возможность пообщаться с приличными татарскими девушками. Разница в менталитете все – таки играет особую роль, что не говори. Своим всегда проще со своими.

– По отцу.

– Мусульманка?!

– Аллах Акбар, – в голосе звонившей явно послышалась улыбка.

– Подождите, я сейчас родителям позвоню, и мы что-нибудь придумаем! Я наберу вам! – с этими словами Эльмира резво отсоединилась. Ее не покидала стойкая уверенность, что им нужна именно эта квартирантка – и никакая другая!

Ростов – на – Дону, улица Волкова

Из ванной я выскочила, как ошпаренная. Очередной медиумический транс довел меня до ручки, и сейчас я сидела в кухне, завернутая в два толстых махровых полотенца, курила одну за другой ментоловые сигареты и нервно прихлебывала крепкий кофе. Мне до отвращения быстро нужно было попасть в Анапу.

Там нужна моя помощь, там нужен некромант. Что, зачем, почему? Я никогда не задаюсь такими вопросами, если меня позвали.

Я – Сефирет, Жрица Мертвых, моя задача – помогать им найти дорогу между мирами, ограждая одних от других. Мертвые не докучают живым без особой надобности, живые же лезут за Грань то и дело. Наркотики, алкоголь, игры со Смертью – разве можно жалеть тех, кто сам, по дурости своей, сует голову в петлю? Смеяться над Смертью?! Не лучший способ борьбы со своими страхами.

Иди на мой голос. Не смотри вокруг.

Если пройду я долиною смертной тени – да не убоюсь я Зла.

Пройди Долиной смертной тени, не убоись, и ты придешь домой. Смерть – это дороги и безвременье, правильное посмертие – всего лишь отрезок пути и временные остановки в царстве мертвых, после этого – новая жизнь, новое рождение…

Но иногда душа застревает, у нее нет сил переступить порог и пойти дальше. Застревает между мирами, не в силах обрести покой, в безвременье и вечной пустоте, наблюдая за живыми и не в силах прийти к мертвым.

Это и есть моя работа. Помочь пройти, помочь переступить порог.

Вот только мало кто понимает, что я могу оказать такую помощь не только мертвым.

Кроме того, что меня гнал долг и дар настойчиво приказывал ехать в Анапу как можно скорее, добавилось и предвидение. Всеми фибрами своей души я ощущала, что мне пора рвать когти отсюда, да побыстрее. Кто – то очень хочет встретиться со мной, и интуиция мне подсказывает, что лучше бы мне этой встречи избежать.

Деньги есть, кредитка есть, ноутбук взяла, атрибуты некроманта – в чемодане. Альбом с фотографиями туда же, кошку в переноску, дверь закрыть на ключ и отдать его соседке. Таро мирно покоились на дне чемодана – все мои самые любимые колоды. Там же лежало три рукописных книги по некромантии, добытые в свое время потом, кровью и даже (почти!) раздвинутыми ногами. Молодая была, глупая, спала не с теми, с кем хотела… У всех нас в прошлом остались свои ошибки, не так ли?

Быстро накинув на себя черное шерстяное пальто с широченным капюшоном и расширяющимися рукавами, любимое мной за то, что оно сильно смахивало на ритуальную мантию, я поспешила вниз, где меня уже дожидалось вызванное такси. Автовокзал – автобус – и через десять часов я буду в Анапе. Переночую в гостинице, а там поеду смотреть жилье.

Из такси позвонила по объявлению о сдаче части дома и пришла в восторг. Девушка, ответившая мне по телефону, по голосу звучала как моя ровесница или очень близкого возраста, речь грамотная, адекватная – что еще для счастья надо? Признаться, за последние десять лет, прошедших с момента моего побега из отчего дома, я редко заводила дружеские отношения с девушками, и моментами мне очень сильно этого не хватало.

Отправила смс Сашке, сказав покупать билеты на обратную дорогу не в Ростов, а в Анапу. В ответ – тишина. Пожав плечами, забросила телефон в сумку и побежала к кассе. Нужный мне автобус должен был отправиться через полчаса. Куплю билет и останется еще время на пару чашек кофе с сигаретой.

Ноябрь 1867 года,

Свято-Троицкий Павло – Обнорский монастырь

…Мне жарко… холодно… нет, снова жарко…. Почему я вижу Порог? Ласковая темнота манит спуститься, войти внутрь, раствориться и стать частью ее…

Тело горит в огне лихорадки, душу сжирают демоны пострашнее… На секунду выпадая в реальность, он чувствовал холод металлических оков на руках. Горечь полыни, запах гусиного жира, мятное масло, еще какие – то травы – чья – то добрая рука наложила лечебную мазь на поврежденные оковами руки…

Нет, я не верю в чужую доброту, я больше не верю!

Запах свежевыпеченного хлеба, роз и молока, с легким оттенок медовой горечи на языке. Знахарка?…

Блондин метался по узкой койке в бреду. Черноволосая девушка с нежным, полудетским лицом осторожно отвела пряди спутанных волос у него с лица, на минуту залюбовавшись странной красотой этого бродяги. До сего момента ей приходилось видеть такие тонкие, одухотворенные лица только на иконах и фресках.

– Ненавижу, ненавижу… – прорывались иногда в его бессвязном бормотании отдельные слова то на словенском, то на немецком языках. – За что…

Девушка осторожно обтерла лоб больного влажной тряпкой и отвернулась к низкому столику, на котором стояли приготовленные травки для целебного отвара. Она была ученицей травницы до того, как попала в этот монастырь, и являлась весьма умелой лекаркой. Именно поэтому отец – настоятель монастыря скрепя сердце согласился принять ее в послушницы.

– Господь поможет тебе, – искренне надеясь на это, прошептала девушка. Ей было жалко этого красивого бродягу, одержимого демонами. – И с Божьей помощью ты станешь одним из послушников.

– НЕТ!! – этот крик разорвал звенящую тишину. Девушка в ужасе отпрянула от койки с больным. – Бога нет!

Бродяга сидел на койке, бледный, как мел. Его глаза больше напоминали глаза демона, чем человека. Черные, матовые глаза. В келье неожиданно повеяло ледяным могильным холодом. Травница еле сдержала испуганный крик. Холод пробрал до костей, в лицо пахнуло могильным тленом. На мгновение девушке, заглянувшей в эти безумные черные глаза, показалось, что она падает в глубокий колодец без дна…

– Из жизни к жизни я приду чрез смерть мгновенье… – прошептал помешанный и снова упал на койку без чувств. – Уже я слышу голоса и мертвых пенье…

Девушка еще толком не успела отдышаться после происшедшего, а в ее маленькую пристройку уже ворвались два брата – послушника: Игнат и Афанасий.

– Что здесь произошло?! – накинулись они на испуганную травницу. – Что он делал?!

– А что случилось, добрые братья?! Этот несчастный на миг пришел в себя, но он в бреду, и его состояние ухудшается! Он просто не может сейчас ничего сказать или сделать, он умирает! – неожиданно встала на защиту одержимого девушка. Что толкнуло ее на этот поступок? Боль ли и горечь, которую она на миг заметила в глубине черных глаз?

– Мы были в притворе… И тут услышали крики, – начал брат Игнат. – Посмотрели на лик Богородицы на стене, а по щекам у нее текут кровавые слезы… И так – во всех кельях, во всех помещениях!

– В нашу обитель пришло истинное зло, – вздохнув, перекрестился брат Афанасий. – Я никогда не видел, чтобы плакали иконы, говорят, это бывает только перед большой бедой! Зря его сюда притащили!

С этими словами брат невежливо сплюнул через левое плечо, пробормотал «Чур меня!», выразительно глядя на притихшего бродягу, и удалился. Девушка охнула и перекрестилась. Неожиданно лицо бродяги расплылось в зловещей улыбке.

– Скоро вы все сдохнете здесь в страшных муках, и да возрадуется моя Госпожа! – неожиданно внятно произнес он на помеси русского и ломанного польского, а затем снова затих.

– Демон… – скрежетнул зубами Игнат.

– Одержимый… – не согласилась с ним сердобольная Мария. Ей все равно было жаль этого то ли мальчика, то ли мужчину.

– Его нужно сжечь, а пепел закопать под воротами монастыря, – жестко сказал брат Игнат, отходя к двери. – Если отец – настоятель даст на это свое согласие, мы будем защищены от этого нечистого отродья и его приспешников!

С этими словами дверь за ним захлопнулась, а девушка осталась наедине с тяжело дышащим блондином.