Читать книгу Личностные особенности развития интеллектуально одаренных младших школьников - Наталья Михайловна Мякишева - Страница 3

Первостепенной задачей данной работы является прослеживание эволюции представлений об одаренности в философии и психологии.

В античной философии зародились основы постижения проблемы одаренности личности. Изначально представления о природе выдающихся способностей были связаны с понятием «гений». В современной трактовке данное понятие – гений (лат. genius) – определяется как высшая степень творческой одаренности, которая проявляется как оригинальная способность понимания (интуиция), соединения различных элементов (фантазия), творческого формирования и изображения, а также человек, обладающий этой одаренностью.

Во взглядах древних философов, как и их потомков, современных теоретиков, имеются общие черты. Например, одна из главных заключается в отнесении гения к высшим проявлениям творчества личности. При этом существуют различия относительно рассмотрения вопроса о врожденном или приобретенном характере гениальности. В античной культуре гений рассматривался как фигура мифологическая, соединяющая в себе бессмертное божество и смертного человека. Именно это представление о сочетании божественного духа с человеком и было основой представлений о гении в европейской философии и в обыденном сознании вплоть до конца XIX в. Гений считался счастливым избранником богов, посланным на землю, дабы силой духа озарить человеческий путь к совершенству и величию [105]. Таким образом, представления древних философов о природе выдающихся способностей были связаны с верой в их божественную предопределенность, а сами способности считались божественным даром.

Гений считался творцом, божественный дар которого проявлялся в процессе творчества в форме божественной одержимости поэта к сочинительству. Так, Платон считал одержимостью особый вид вдохновения, дарованного художнику божественными силами и служащего источником творчества. В диалогах его героев можно проследить данную мысль.

Например, в одном из диалогов, Сократ увещевает рапсода Иона: «Поэты, творя, говорят много прекрасного о различных предметах, как ты о Гомере, не от умения, а по божественному наитию» [84].

При всей убежденности древних философов в божественной предопределенности гениальности, допускалось рассмотрение развития способностей ребенка средствами воспитания добродетелей (этические, интеллектуальные и т. д.). В «Накомаховой этике» Аристотель писал, что природные дарования не находятся в нашей власти, а нравственное воспитание способствует развитию способностей. Однако обучение, с точки зрения Аристотеля, не на всех имеет воздействие, и на тех людей, кто «худой породы», нужно налагать наказания и возмездия, а неисправимых выгонять вон из государства [5].

При рассмотрении философских воззрений на природу гениальности и одаренности в средневековой философии также проявляется связь гения с божественным началом. В христианском понимании Бог рассматривался как творец, созидающий мир, а одаренность понималась как дар Божий, которым человек волен либо распорядиться для собственного блага, либо пренебречь им. Данная идея отразилась в евангельской притче о трех слугах, по-разному распорядившихся серебром, полученным ими от господина, отправившегося в дальнюю страну (Мф. 25, 14–30). С точки зрения Е.Е. Крашенинникова, исследователя проблемы творчества средневековья, стоит говорить о недостаточной изученности психологии данного исторического периода. В трудах средневековых богословов слово «творчество» было неподходящим. Божественные догматические нормы устанавливали правило неизменности всего сущего, соответственно без создания кем-либо чего-либо вообще кроме Бога-творца. Очевиден вопрос: каким образом тогда возникали новые творения, совершались открытия и создавались изобретения? По всей видимости, теоретиками, выдвигавшими новые идеи, в те времена могли быть либо совершенно не принадлежащие к данной культуре, либо представители соседних культур, изобретения которых могли быть переняты. Считалось, что причиной творения являлся так называемый переизбыток в самом творце.

В период эпохи Возрождения культ гения как присущего личности творческого начала получил наибольшее распространение и достиг своего апогея в романтической эстетике. Представители того времени также признавали гениальность даром божественным, врожденным, присущим истинным художникам, скульпторам, т. е. творцам. При этом в понимании людей того времени художник должен был иметь не только выдающиеся способности в сфере изобразительного искусства, но и быть осведомленным как в науках, так и в искусствах. И живописец, и скульптор, и музыкант, и композитор, равно как и представители других художественных профессий, должны были одинаково хорошо владеть и своим ремеслом, и философией, и естествознанием, и грамматикой, и риторикой, и многими другими областями знания и сферами деятельности. Не случайно время эпохи Возрождения называют временем титанов, временем великих энциклопедистов [6].

Одной из первых попыток глубокого философско-психологического осмысления проблемы одаренности было исследование испанского врача, жившего в эпоху Возрождения, – Хуана Уарте. Ученый связывал перспективу возрождения могущества Испанской империи с максимальным использованием на государственной службе особо одаренных людей. По мнению мыслителя, «государю следовало бы выделить уполномоченных людей великого ума и знания, которые открыли бы у каждого его дарование еще в нежном возрасте; они тогда заставили бы его обязательно изучать ту область знания, которая ему подходит» [123]. Работа Х. Уарте была одним из первых в истории психологии трудов, где в качестве основной задачи рассматривалось изучение индивидуальных различий в способностях с целью дальнейшего профессионального отбора. Х. Уарте подчеркивал зависимость таланта от природы, однако это, по его мнению, не означало бесполезности воспитания и труда. При этом, говоря о воспитании и обучении талантов, он акцентировал внимание на необходимости учета индивидуальных и возрастных особенностей обучаемого [105].

Эпоха Просвещения, применительно к изучению эволюции представлений о природе одаренности, внесла собственные поправки в ход истории, а именно – опровергла утверждение теоретиков-предшественников о божественной предопределенности выдающихся способностей, выдвинув в противовес ей постулат о ведущей роли воспитания в развитии выдающихся способностей ребенка. Причиной тому послужила модернизация архаичных структур повседневности сознания. Рост городов, коммуникации, прогресс технологий – все это говорило о развитии капиталистических отношений и усложнении социальных связей. Разделение труда, процесс дальнейшей дифференциации наук и искусств, совершенствование образовательно-воспитательной практики поставили новые проблемы перед теоретиками этого периода. По существу все свои надежды они возлагали на воспитание. При этом воспитанию художественно-эстетическому отводили особую роль. Эстетическое начало, по их мнению, способно было смягчить врожденный эгоизм людей, превратить человека в гражданина. Отсюда приоритетным направлением в развитии человека считались высокая образованность, изящество манер и вера в принцип личной чести, а также представления о свободной, самостоятельной личности, наделенной здравым смыслом [28].

Один из видных представителей этой эпохи, английский философ и педагог Дж. Локк, выдвинул идею, которая послужила фундаментом идеологии Просвещения. Основополагающая идея заключалась в признании разума человека «чистой доской» (tabula rasa), а процесс познания – процессом, возникающим только на основе опыта.

При всей фундаментальности данной идеи нельзя не отметить, что теоретические воззрения мыслителей эпохи Просвещения на проблему врожденного или приобретенного характера одаренности были не лишены противоречий.

Так, ирландский философ Ф. Хатчесон способность получать удовольствие от живописи, архитектуры, поэтических произведений рассматривал как предопределенную и это утверждение пытался согласовать с необходимостью просвещения и образования. Другой теоретик этого периода К. Гельвеций придерживался более радикальной точки зрения, утверждая, что от природы все люди равны. Отсюда его главный вывод о необходимости всеобщего воспитания и образования. «Я рассматриваю ум, гений и добродетель как продукт воспитания», – говорил К. Гельвеций [33]. Наука о воспитании сводилась к тому, чтобы поставить людей в положение, которое заставило бы их приобрести желательные таланты и добродетели. Если государи проявляют дарования, то ими они обязаны суровости своего воспитания, испытаниям и бедствиям. Чем суровее воспитание, тем оно здоровее для тех, кому придется управлять другими [28].

Главенствующей идее о гениальности как продукте воспитания Д. Дидро оппонировал идеей о гениальности как природной склонности к чему-либо. Гельвеций считал, что соревнование создает гениальных людей, а желание прославиться – людей талантливых. На что Дидро отвечал тем, что это есть причины, которые дают им возможность проявиться [14].

Большая же часть философов настаивала на том, что природа свои дары делит поровну. Каждый человек может быть развит до самой высокой степени гениальности – все дело в тех условиях, в которых он оказался [33].

В немецкой поэзии и философии XVIII в., включая романтику, гений – это выдающийся, исключительный человек [46]. И. Кант называл гениального человека «любимцем природы», а «гений» – врожденным душевным свойством, благодаря которому природа предписывает правила не только науке, но и (изящным) искусствам [48]. В философских трактатах немецкого теоретика была представлена одна из первых концепций гениальности. Согласно автору, сущностным свойством гения является творчество («оригинальность») как противоположность подражательности. В этом он видел качественное отличие гениальности от таланта, предполагающего высокую способность к обучаемости и в этом смысле неизбежно сопряженного с подражательностью. На этом основании И. Кант даже был склонен ограничить сферу самореализации гения одним лишь искусством. Обращаясь к примеру И. Ньютона, И. Кант отказывал знаменитому ученому в гениальности, ибо «всему тому, что И. Ньютон изложил в своем бессмертном труде о началах философии природы, сколь ни велик должен был быть ум, способный открыть подобное, – все-таки можно научиться; но невозможно научиться вдохновенно создавать поэтические произведения, как бы подробны ни были предписания стихосложения и как бы превосходны ни были образцы» [48]. Однако позже в трактате «Антропология с прагматической точки зрения» И. Кант отказался от идеи ограничения сферы самореализации гения одним лишь изящным искусством и в основу градации природных способностей он заложил интеллект [48].

В романтической концепции философа А. Жан-Поля понятие «гений» выдвигалось на первый план. Он описывал талант как тон, как струну клавира, когда ее ударяет молоточек, – но гений подобен Эоловой арфе: одна и та же струна разыгрывается многообразием звучаний от многообразия дуновений ветра. У гения все силы цветут одновременно; фантазия – не цветок, а сама богиня Флора: сила сил, она смешивает пыльцу цветочных бутонов, готовя новые соединения [43].

В учении немецкого мыслителя Г.В.Ф. Гегеля о сущности человека, изложенном в «Энциклопедии философских наук», воспитание трактовалось как преобразование души, проводилась четкая градация между талантом и гениальностью как высшей формой одаренности, проявляющейся в способности к творчеству. Так же, как И. Кант, Г.В.Ф. Гегель придавал первостепенное значение не самому наличию природных задатков, а тому, какое развитие – положительное или отрицательное – придаст им человек: «Гений шире таланта; последний порождает новое только в сфере особенного, тогда как гений создает новый род. Однако и талант, и гений, так как они прежде всего представляют собой простые задатки, должны совершенствоваться согласно общепринятым способам, если только не хотят их гибели, нравственного разложения или вырождения в дурную оригинальность. Лишь совершенствуясь таким образом, упомянутые задатки подтверждают факт своего существования, свою силу и свой объем» [32].

Философы К. Маркс и Ф. Энгельс рассматривали два вида способностей и соответствующие им деятельности: 1. Общеполезная работа, в основе которой лежат доступные каждому умения и навыки; 2. Работа как «единственная», в основе которой лежит единственная, свойственная только отдельному индивиду сила. Ученые считали, что развитие таланта зависит от спроса, который в свою очередь зависит от разделения труда и от порожденных им условий просвещения людей. В обоснование этой идеи они приводили примеры зависимости достижений великих художников от исторически сложившихся условий [65].

В XIX–XX вв. получают развитие психологические (в т. ч. психиатрические), социально-психологические, а также социологические исследования различных аспектов гениальности и творчества.

Некоторыми авторами предпринималась попытка поставить «гений» в один ряд с сумасшествием. Такого взгляда придерживался ученый Ж.Ж. Моро де Тур. Применяя к состоянию гения термин «нейроз», он не желал придать ничего нелестного и неприятного для высокого проявления душевных свойств и качеств; напротив, этим он хотел выделить особенное, необыкновенное и экстраординарное возбуждение умственных сил и энергии. Тем не менее, возникла мысль о том, чтобы причислить гениальность к сумасшествию [49].

Тенденция сравнения гения с сумасшедшим была подхвачена итальянским врачом-психиатром Ч. Ломброзо, который посвятил этому сравнению свой труд «Гениальность и помешательство». Он заявлял о сходстве гениальных людей с помешанными в физиологическом отношении, о влиянии на них различных факторов: от атмосферных до расовых. В пример приводились такие известные личности, как Ж.Ж. Руссо, Дж. Свифт, Н. Ленау, Т. Тассо, Ш.Л. Монтескье и др.

Примечательно, что настойчиво демонстрируя тесную связь между гением и помешанным, в своей книге Ч. Ломброзо все же приходит к выводу, что не все гении являлись помешанными, как и не всех помешанных стоит причислять к гениям [62].

Философ А. Жоли попытался уравновесить гения с человеком, имеющим заурядные способности, сформулировав тезис о том, что великий человек не бывает великим во всем и во всякое время, его гений проникает собою далеко не во все, что он делает, потому что «если его голова и поднимается далеко выше наших, то зато ноги его стоят так низко, как и ноги самых малых из нас» [44].

Изучение теорий сопоставления гения и человека с психическими отклонениями логично завершить умозаключением на этот счет Г. Селье: «Для непосвященного имеется много общего между блестящими и сумасшедшими умами. Но важно рано распознать многообещающего фундаментального исследователя, тогда, когда он нуждается в поддержке для развития своих особых дарований» [154].

Начиная с XIX в. понятие одаренности начало рассматриваться учеными с позиции экспериментальной психологии. Одним из пионеров эмпирического подхода к изучению проблемы способностей, одаренности, таланта был выдающийся английский ученый Ф. Гальтон. Он изучал наследственность человека, талант и способности, разработал методику генеалогического анализа (изучения родословных).

Его труд «Наследственность таланта: законы и последствия» посвящен рассмотрению идеи о генетической предрасположенности одаренности человека. Ф. Гальтон доказывал, что одаренный человек на пути к достижению цели способен преодолеть любые испытания и стать знаменитым: «Если человек одарен обширной умственной даровитостью, энергичностью в работе и способностью к тяжелому труду, едва ли какие-либо причины могут помешать ему выдвинуться» [31].

Следует отметить сделанное Ф. Гальтоном важное обобщение о том, что психические свойства человека наследуются в той же мере, в коей наследуются свойства физические, однако в XIX веке данное утверждение было еще далеко не очевидным. При изучении биографий талантливых людей учеными было установлено, что половина из числа наиболее знаменитых людей имели нескольких знаменитых родственников. Факт снижения числа одаренных родственников по мере уменьшения родства явился для Ф. Гальтона прямым доказательством наследуемости одаренности.

Ф. Гальтон также внес существенный вклад в развитие учения об интеллекте. Ученый отмечал, что если интеллект нормального человека принять за 100 единиц, то «полный идиот» будет иметь 0, а гений – 200 единиц. Позже эти цифры вошли в формулу расчета «коэффициента интеллекта» (intelligence quotient, сокр. – IQ), предложенную известным немецким ученым В. Штерном. Данная формула является актуальной во всем мире и по сей день.

Исследования значимости наследственности в развитии когнитивных функций человека привели Ф. Гальтона к выбору ложной стратегии совершенствования интеллектуального потенциала человеческого рода путем искусственной селекции. По его мнению, в человеческом сообществе искусственный отбор должен был стать приоритетнее естественного, так как необходимым является именно отбор людей, проявляющих высокие способности. При этом воспроизводство людей, обладающих низкими умственными показателями, с его точки зрения, необходимо было запретить. Важно отметить, что данная стратегия человеческой селекции была правомерно подвергнута критике.

С наступлением XX века, ростом технического прогресса, введением системы обязательного начального образования исследование умственных способностей как никогда приобрело высокую значимость и заинтересованность со стороны практиков. Разработка проблемы выдающихся способностей человека стала рассматриваться в контексте его интеллектуального развития, а именно диагностики интеллекта. Способствовало этому и развитие в психологии идей тестологии.

Одним из первых ученых, разрабатывавших критерии оценки уровня интеллектуального развития, был А. Бине. Его концепция кардинально отличалась от идей Ф. Гальтона. А. Бине отводил большое значение роли окружающей социальной среды в развитии познавательной сферы ребенка. В связи с чем диагностика интеллектуальных способностей проводилась с учетом уровня усвоения социального опыта (осведомленности, знания значения слов, владения некоторыми социальными навыками, способности к моральным оценкам и т. д.). Считая другие тесты «потраченным впустую временем», А. Бине рассуждал о ядре интеллекта как о «суждении, иначе называемом здравым смыслом, практическим смыслом, инициативой, способностью адаптироваться к обстоятельствам» и указывал, что «обстоятельно оценивать, успешно постигать, рассуждать – все это является необходимым для интеллекта».

Тесты интеллекта принесли А. Бине широкую популярность. При этом стоит отметить и создание им теории интеллекта. По его мнению, развитое мышление состоит из трех элементов, определяемых им как целеполагание, адаптивность и оценка [116].

Последователи А. Бине, разрабатывавшие теоретические модели интеллекта и методики его диагностики (Л. Термен, 1916; Р. Мейли, 1928; Дж. Равен, 1936; Р. Амтхауэр, 1953; Р. Кеттелл, 1958 и др.), совершенствовали методики и создавали новые, но практически все тестовые задания, направленные на определение «коэффициента интеллекта», оставались однобокими.

А. Бине, как и многие его современники и последователи, прекрасно понимал, что об умственной одаренности, об интеллекте человека следует судить не только по тому, что он может сделать на основе следования алгоритму. Одаренность, интеллект проявляются в ситуациях открытия новых знаний, в способности к переносу этих знаний в новые ситуации, при решении оригинальных, новых проблем. Но разработанные им методики еще не позволяли выявить данные качества [105].

Известный исследователь в области психодиагностики интеллекта Л. Термен рассматривал интеллектуальную одаренность как характеристику тех детей или взрослых, которые попадают в 1 % людей, выполняющих задание в тестах на интеллект шкалы А. Бине с наилучшими показателями. Иными словами, теоретическое определение одаренности совпадало с описанием результатов проведения процедур измерения, тестирования интеллекта [118].

Л. Термен структуру одаренности связывал однозначно с интеллектом, а сам интеллект определялся чисто операционально – как то, что измеряется с помощью тестов на интеллект [165]. Самим ученым и его современниками такая трактовка одаренности и интеллекта считалась вполне адекватной.

Интеллектуальная, или «умственная», одаренность, как уже было сказано, была первой, привлекшей внимание исследователей. Немецкий психолог В. Штерн, отец современной формулы расчета коэффициента интеллекта, обобщил предложенные разными учеными определения интеллектуальной одаренности, выделив основные: умственная продуктивность, общая способность сознательно направить свое мышление на новые требования, общая умственная способность приспособления к новым задачам и условиям жизни. По его мнению, признак приспособления выдвигает зависимость действий от внешних моментов (задач, требований жизни). Этим умственная одаренность отличается от гениальности, сущность которой состоит в самопроизвольном творчестве. Умственно одарен только тот, кто в состоянии легко приспособиться к новым требованиям при различных условиях и в различных областях [141].

«Умственная одаренность есть общая способность сознательно направить свое мышление на новые требования, есть общая умственная способность приспособления к новым задачам и условиям жизни», – писал В. Штерн [142]. Такой подход к определению интеллектуальной одаренности указывал в первую очередь на ее функцию адаптации к новым жизненным условиям. Определение интеллектуальной одаренности предполагало включение в ее структуру всех познавательных процессов, однако при этом личностные характеристики человека не были учтены. Так, принципиальный смысл выделения умственной одаренности заключался в том, чтобы не только выделить ее как ведущий фактор одаренности, но и представить ее в более чистом виде, как безличностное образование [67].

Существовала оппозиция данному подходу, одним из представителей которой являлся В.М. Экземплярский. Ученый был против исключения из понятия одаренности, кроме собственно интеллектуальной сферы, личностной и эмоционально-волевой [153]. Однако основным подходом к рассмотрению одаренности оставался подход, рассматривающий главным ее параметром и отождествлявший с ним интеллект.

Нужно также отметить, что у термина «умственная одаренность» существует довольно много синонимов – «ум», «умственные способности», «интеллект», «интеллектуальные способности», «познавательная сфера», «познавательные способности». У термина «способности» – свои синонимы: «обобщенные умения», «возможности», «потенции», «уровень развития» и т. п. [35].

Ученый психолог в области креативности А. Стеценко выделила две изначальные базисные посылки, лежащие в основе изучения одаренности как аналога высокого уровня интеллекта. Во-первых, представление об одаренности как о стабильной и врожденной характеристике человека, неизменной на протяжении всей его жизни и автономной от других его черт, особенностей (наподобие таких чисто физических характеристик, как цвет глаз или форма носа) и т. д. Второй базисной посылкой в указанном подходе являлось представление об одаренности как однородной, гомогенной характеристике, которая в силу этого может быть сведена к одному общему (генеральному) фактору интеллекта, и, соответственно, может быть оценена одним общим показателем, в качестве которого выступал коэффициент интеллекта [118].

При этом данный подход к одаренности, едва возникнув, сразу же стал объектом критики. Поводом для этого послужили следующие факты.

Во-первых, во многих исследованиях были выявлены существенные изменения коэффициента интеллекта в ходе индивидуального развития ребенка, а это подрывало базисную для психометрической модели одаренности идею о неизменности, стабильности этой характеристики человека на протяжении всей его жизни. Во-вторых, психометрическое обследование больших выборок учащихся и детей дошкольного возраста с очевидностью продемонстрировало, что одаренность проявляется не только в интеллектуальной сфере и, более того, жестко к ней не привязана. Естественно, что факты такого рода (а их было накоплено очень много) ставили под сомнение саму связь одаренности и уровня развития интеллекта [118].

Наконец, третьим поводом для критики стали непосредственные жизненные факты, заставляющие усомниться в наличии жесткой однозначной взаимозависимости высокого интеллекта и одаренности. Дело в том, что хотя высокие показатели интеллектуального развития действительно служат хорошим основанием для прогнозирования школьной (академической) успеваемости, но при этом они далеко не всегда позволяют судить о вероятности того, что из того или иного ребенка с высоким уровнем интеллекта вырастет действительно высокоталантливый, выдающийся человек.

Многочисленные лонгитюдные исследования, в том числе классическое исследование самого Л. Термена, не дают оснований для четкого прогнозирования будущих успехов в зависимости от уровня интеллекта в школьном возрасте. Анализ биографий многих выдающихся людей далеко не всегда дает примеры раннего опережающего развития способностей в детстве [118].

На рубеже ХІХ-ХХ веков в рамках ассоциативной психологии рождался функциональный подход к интеллектуальной одаренности.

Сторонники ассоциативной психологии (А. Бен, В. Вундт, Д. Милль, Г. Спенсер, Т. Циген и др.) интенсивно изучали проблематику познавательных процессов человека: восприятие, внимание, память, мышление и связанные с ними процессы принятия решений, рассматривавшиеся как волевые процессы.

В русле этого подхода известным русским ученым Г.И. Россолимо были созданы методики диагностики интеллектуальной одаренности, которые предполагали изучение и измерение пяти основных функций: мышления, внимания, воли, восприимчивости, запоминания [102]. Создание метода психологических профилей Г.И. Россолимо пришлось на один исторический период с созданием метода оценки умственных способностей А. Бине. В отличие от российского ученого, А. Бине учел возрастные особенности интеллектуального развития ребенка для построения своего метода и тем самым имел преимущество, так как большинство других методик не учитывали возраст испытуемого. Шкала умственного развития А. Бине, также как и метод психологических профилей Г.И. Россолимо, критиковалась современниками за отсутствие теоретического обоснования. При этом метод исследования умственного развития индивида, созданный А. Бине, пользовался большей популярностью во всем мире по сравнению с методом психологических профилей Г.И. Россолимо.

Значительные изменения во взглядах ученых начала XX в. были вызваны признанием научной деятельности как высшего вида творчества. Если когда-то, как отмечалось выше, это право признавалось только за художественной деятельностью, то уже в конце XIX – начале XX века большая часть философов, психологов, педагогов были склонны видеть проявление высшей одаренности в научном творчестве и научном мышлении. Основная причина этого – имевший в то время место расцвет науки [105].

Проблема изучения одаренности в советский период отечественной науки рассматривалась с позиции исследования способностей, что нашло свое отражение в ряде работ Б.М. Теплова и С.Л. Рубинштейна.

Одаренность рассматривалась Б.М. Тепловым как качественно своеобразное сочетание способностей, от которых зависит возможность достижения большего или меньшего успеха в выполнении той или другой деятельности. «Центральная задача психологии одаренности вовсе не ранжирование людей по высоте их одаренности, а установление способов научного анализа качественных особенностей одаренности и способностей», – писал Б.М. Теплов [119].

В трудах С.Л. Рубинштейна прослеживается идея об одаренности как общей способности. Если под общей одаренностью разуметь совокупность всех качеств человека, от которых зависит продуктивность его деятельности, то в нее включаются все свойства и особенности личности, в частности эмоциональной сферы, темперамента – эмоциональная впечатлительность, тонус, темпы деятельности и т. д.

Способность закрепляется в личности как более или менее прочное достояние, но она исходит из требований деятельности и, будучи способностью к деятельности, она в деятельности и формируется [104].