Читать книгу Исцеление травмы измены. Второй шанс для пары - Наталья Олифирович - Страница 5

Чтобы понять, как пара строит отношения и какие из них являются потенциально здоровыми, мы можем опереться на прекрасные идеи Джона Боулби о привязанности и ее травмах.

Я тезисно изложу главные идеи.

1. В жизни каждого человека нет ни абсолютной свободы, ни полной зависимости. Всю жизнь мы решаем экзистенциальные проблемы: как стать собой и как быть с Другими, и бесконечно колеблемся между этими крайностями. Это – как два полюса магнита: их невозможно отделить друг от друга, и для нашего развития нам иногда нужно быть чуть ближе к людям, а иногда – чуть дальше. Мы рождаемся благодаря отношениям, мы развиваемся в отношениях, мы познаем себя в отношениях через ряд идентификаций-отвержений.

2. Мы – это продукт отношений. Эти отношения можно называть привязанностью или другим синонимом – зависимостью. Зависимость может быть всего двух типов – хорошая и плохая, здоровая и нездоровая. В отношениях здоровой зависимости-привязанности человек:

• чувствует свою силу;

• выходит из них с уверенностью и возвращается с интересом;

• осознает свои границы и границы Другого;

• уважает и себя, и партнера;

• обретает свою идентичность через отношения с Другим;

• может проявлять любовь и агрессию и осознанно предъявлять / не предъявлять разные реакции партнеру;

• сохраняет гибкость;

• способен к здоровым формам коммуникации, использует прямые и ясные послания, может соглашаться и уступать, может спорить;

• может сохранять свою автономность (свои тайны, свою самостоятельность, независимость), не чувствуя ни вины, ни тревоги, ни обиды.

В нездоровой зависимости человек:

• утрачивает свою идентичность, самоощущения, желания;

• чувствует свою слабость и все решает с оглядкой на партнера либо находится в полюсе всемогущества, действует назло ему и не замечает Другого;

• не осознает границ своего тела, своих желаний и потребностей и нечувствителен к границам Другого;

• теряет свою идентичность, сливаясь с Другим или с какой-то идеей (я делаю это ради нашей дружбы, ради семьи, ради детей), либо не позволяет Другому приближаться к себе;

• поддерживает нездоровые формы коммуникации: взаимодействует через формирование поведенческого или телесного симптома; создает коалиции; вовлекает в коммуникацию третьих лиц (триангуляция): детей, родителей, любовников; использует недомолвки, намеки, метафоры («милый мой хороший, догадайся сам»);

• отношения лишены спонтанности, свободы проявлений каждого партнера и описываются через разные деструктивные циклы, где каждый играет определенную роль: «жертва – преследователь», «нападающий – отстраняющийся», «больной – заботящийся», «незаинтересованный – спасающий отношения», «умный – глупый», «доминирующий – подчиняющийся» и т. п.

• проявляет чувства, не подходящие к ситуации, действует реактивно и стереотипно.

3. Ранние отношения с родителями – это «стартовая площадка» для полета в космос, это надежный порт, из которого каждый из нас в будущем плывет в океан жизни. Сепарационная тревога – это естественное состояние, и в зависимости от того, как именно человек пережил сепарацию с родителями, строится вся его дальнейшая жизнь и все его отношения – любовные, дружеские, супружеские, профессиональные. Психоаналитик Жан-Мишель Кинодо (из рук которого, кстати, я получила индивидуальную супервизию) вводит понятие «портанс», которое описывается как сила, необходимая и для поддержания структуры материала, и для обеспечения подъема вверх. Согласно взглядам Кинодо, если ситуация сепарации решена успешно, человек приобретает комбинацию вышеописанных свойств, которые становятся надежным основанием для его внутреннего мира и определяют способность к духовному подъему и личностному развитию. Люди, у которых были достаточно хорошие отношения с родителями, обретают портанс, который позволяет переживать не только сепарацию и одиночество, но и быть жизнерадостным, активным человеком, чувствующим вкус жизни и способным поддерживать разные отношения.

4. Нездоровая зависимость / привязанность характеризуется различными стилями:

• тревожно-амбивалентным – залипающим, сливающимся. Это дети, которые давным-давно «решили»: чтобы близкий не ушел, надо держать его крепко-крепко, приклеивать суперклеем, обвивать паутиной, контролировать и не отпускать;

• дистанцирующимся, или избегающим – держащим партнера на расстоянии. В детстве было «принято» следующее бессознательное решение: чтобы не было так больно, когда меня оставляют, я лучше буду держаться на расстоянии и не позволю никому подойти слишком близко, чтобы не пораниться, не почувствовать мучительную боль и одиночество;

• дезорганизованным, или хаотичным, представляющим комбинацию первого и второго стилей. Это люди, которые будто бы не понимают, чего им хочется: приблизившись, они отталкивают партнера, а отдалившись, тоскуют по близости, к которой они в принципе не способны. Это своеобразные «душевные импотенты», отношения с которыми болезненны и разрушительны для другого из-за их полной непредсказуемости.

5. В здоровых, надежных отношениях зависимости-привязанности люди знают, что если им будет сложно, тяжело, больно, грустно, они могут обратиться к партнеру и опереться на него. При этом они ощущают себя автономными и свободными. В нездоровых это зависит от ряда условий или непредсказуемо. Например, партнер часто недоступен, выключает телефон, не хочет разговаривать, вместо поддержки нападает и обвиняет.

6. Теория привязанности – это теория, рассказывающая каждому из нас историю его травм.

Гиперконтроль

Я вспоминаю участницу группы, которая была замужем за мужчиной, выросшим в детском доме. Вначале все было хорошо. Потом он начал спрашивать каждую минуту: о чем ты думаешь, ты куда, зачем… Потом в доме исчезли все двери, в том числе в туалет и ванную комнату – «мы с тобой муж и жена, и нам нечего скрывать друг от друга». Потом возник запрет на звонки маме. А потом, узнав, что она в его отсутствие выходила из дома – нужно было купить ребенку лекарство – он избил ее, сломав руку… Он не верил, что жена будет с ним, не уйдет, что его могут любить и ценить… Не верил – и приходил от этого в ярость. Ранние травмы привели к тому, что он стал травмировать своего партнера. Неизбежный развод мог бы не состояться, если бы они вдвоем обратились за помощью и он чуть больше понял о том, откуда «растут ноги» у всех его реакций, откуда взялась такая степень тревоги и бешеный уровень контроля.

У некоторых из нас нервная система реагирует гиперактивацией на потенциальную ситуацию утраты партнера. Тогда возникает тревожное цепляние, контроль, вплоть до физической агрессии. Как пела «Дискотека Авария», «если в сердце дверь закрыта, если в сердце дверь закрыта, нужно в печень постучаться». Иногда для получения подтверждения своей значимости люди с тревожно-амбивалентным стилем привязанности используют физическую агрессию как крайний метод получения ответа на вопрос: «Ты меня любишь? Я все еще важен/важна для тебя?»

У других нервная система реагирует гипоактивацией, замиранием, переключением с отношений на какие-то другие дела. И такие партнеры в ответ на претензии, упреки, нападения, агрессию отвечают отстранением, уходом, оцепенением, выключением.

Сформировавшись довольно рано, эти поведенческие стереотипы сохраняются на протяжении всей жизни. И именно их мы называем нездоровой зависимостью.

А теперь – хорошая новость. В здоровых, устойчивых отношениях исцеляются травмы привязанности, возникают доверие и любовь. Эмоционально насыщенные, теплые, безопасные отношения способствуют исцелению наших ран. Мы можем быть счастливы, несмотря на то что всех нас когда-то оставляли, бросали, отвергали, не выбирали… Но для этого мы должны сделать несколько вещей:

• осознать все свои травмы, оплакать все тяжелые истории, когда мы оставались в одиночестве, чувствовали себя ненужными, бессильными, напуганными;

• проговорить с партнером истории его детства, узнать о его травматическом опыте, чтобы понять, как он реагирует в ситуациях потенциального отвержения;

• не воспринимать ссоры и проблемы в отношениях как катастрофы, а «проходить по собственным следам», обсуждая их позже, в спокойном состоянии;

• находить и осознавать все триггеры, на которые партнер «включается» агрессией, дистанцированием, оцепенением, слезами;

• верить, что два заинтересованных человека всегда найдут способ понять друг друга – конечно, если у обоих сохраняется такое желание.

Существует огромное число моделей развития человека, и очевидно, что это развитие происходит только в отношениях – с родителями, близкими, друзьями, партнерами, профессиональным кругом. М. Малер описаны 4 этапа развития человека – по сути, разные этапы развития нашей зависимости:

• слияние, или симбиоз: полная зависимость одного, маленького человека, от взрослого;

• контрзависимость, или протестное поведение: на самом деле ресурсов еще мало, но появляется желание пробовать свои силы, делать не так, как требуют или указывают другие;

• независимость, или способность быть в одиночестве, решая свои задачи, с уже довольно большими ресурсами, при нуждаемости в другом, но с желанием делать что-то свое;

• взаимозависимость, или здоровая зависимость, учитывающая и себя, и другого, и позволяющая гибко двигаться между полюсами «близость – одиночество», с опорой на свои сильные стороны и ресурсы, с хорошим пониманием своих потребностей, зрелой идентичностью.

Я хочу подчеркнуть, что и в слове «со-зависимость», и в слове «взаимо-зависимость» одна основа. Вы видите, какая именно. Зависимость.

А теперь – вопрос на миллион: вы уверены, что всегда отличите одно от другого?

Я всегда сомневаюсь, потому что замечаю – появившись в одном контексте (жизнь с «нездоровым партнером» – химически зависимым, психопатом, агрессором – и невозможность уйти от него), термин «созависимость» плавно перекочевал во все области отношений. Это слово – как клеймо, как диагноз, как запрет на отношения, в которых, как кажется другим, что-то не так.

Но почему бы не спросить у самих людей? Если их все устраивает – почему окружение влезает на частную территорию и учит, как правильно жить?

Приведу цитату из книги Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь», принадлежащую герою, который не хочет идти на терапию: «Терапия, терапевты обещали категорически воздерживаться от оценки (но разве это возможно – говорить с человеком и не подвергаться оценке?), и все-таки каждый вопрос как будто тихонько, но неумолимо подталкивал к признанию какого-то недостатка, к решению проблемы, о существовании которой ты и не подозревал. За долгие годы он видел, как люди, уверенные, что у них было счастливое детство и родители их любили, обнаруживали благодаря терапии, что нет, не было, и нет, не любили. Он не хотел этого для себя, не хотел, чтобы ему говорили, что его довольство жизнью всего лишь иллюзия».

Я тоже знаю такие истории. Я видела, как зависть разрушает парные отношения. Меняется господствующая парадигма брака: если раньше заботливое, теплое, иногда жертвенное отношение женщины к детям было нормативным и конвенциональным, то теперь такое отношение будет частью общества рассматриваться как крайне нездоровое. Но заметьте – современное общество страдает не от избытка хороших отношений, а от недостатка. Более половины браков распадаются, родители бросают детей, молодые люди предпочитают жить в одиночестве, находя альтернативы жизни в паре в работе, путешествиях, хобби, дружбе. Пара сталкивается с жесточайшим кризисом, когда обнаруживается свежая или застарелая измена. И когда на пути терапевта встречаются запутавшиеся, отчаявшиеся люди, которые и правда не знают, как жить дальше с кем-то и стоит ли это делать, именно помогающий специалист может стать той самой последней каплей, заклеймив эти отношения как созависимые и разрушив их окончательно. Поэтому как никогда актуальна фраза Зигмунда Фрейда: «Характер терапевта – судьба пациента».

Жить в паре – это как заново учиться говорить. Ребенку на это нужно минимум три года… А паре иногда гораздо больше, потому что нужно не просто учить язык «с нуля», а переучиваться на новый.

Именно этим и занимается семейный и парный психолог: обучает новому языку, языку уважения, доверия, внимательности, собранности, нежности – в «букете» с агрессией. Терапия учит конструктивным формам выражения агрессии, и терапевт – проводник этих новых знаний. Знаний, которые позволяют освоить новые формы коммуникации, стать более эмпатичным к партнеру, научиться видеть за яростью боль и любовь, нежность и страх…

Поэтому нужен длительный период диагностики – что, как, почему. Именно с целью понимания мы выявляем негативный цикл взаимодействия в паре – круговорот, в который вовлекаются партнеры и который, раз за разом повторяясь, разъедает, как ржавчина, близкие отношения.

Иногда сразу ясно – отношения деструктивные, там есть насилие, избиения, злоупотребления, абьюз. Но клиенты иногда лукавят, говорят не всю правду или вообще ретушируют историю. Поэтому важно не торопиться. Важно много раз выслушать разные версии истории, чтобы понять и одну, и другую сторону.

В последнее время в связи с ростом аддикций на постсоветском пространстве многие терапевты сами прошли через употребление и 12‑шаговые программы, и часто видят дьявола там, где его нет. Для них особенно важно учитывать различия эмоциональной взаимозависимости и созависимости, потому что легко начать чинить то, что не сломано, и сломать его в процессе.

В жизни бывает по-разному. Но если кто-то пришел с поломками в отношениях, важно осторожно и аккуратно распаковать эту историю, понять клиента и, по возможности, его партнера – другую сторону, поддержать процесс колебаний – иногда осцилляций, а иногда флуктуаций… Клиент выберет сам – психолог лишь помогает восстановить навыки выбора, выслушивает все сомнения, поддерживает процесс переживания, чтобы он выкристаллизовался в понятный и усвоенный опыт. Попутно немного лечит, немного учит, много поддерживает, слегка отрезвляет и возвращает в реальность…

И если есть шанс помочь построить достаточно хорошие отношения взаимозависимости – поддерживает в этом клиента, независимо от того, как это называется.

Ведь каждый имеет право как-то назвать свои отношения. И иногда называет их незатейливым словом «любовь».