Читать книгу Хрустальная тайна - Наталья Олива - Страница 8

Усталость накапливалась постепенно, достигнув, наконец, критического предела. Это утро стало последней каплей в чаше её терпения. Книга, которую она читала всю ночь, вопреки ожиданиям Ани не дала ей ответа. В крайнем раздражении она отшвырнула её прочь. Итогом этой импульсивной выходки стал опрокинутый кувшин, от которого откололась ручка. В довершение ко всему позвонила директриса с предписанием срочно переделать проект, который был уже практически готов. И даже этого оказалось мало. Теперь все вопросы, связанные с новым проектом, ей придётся согласовывать с Аркадием, который появился в их музее три месяца назад. Для Ани это его появление стало громом среди ясного неба. Уже накануне среди сотрудников стали муссировать слухи о скором появлении нового замдиректора. Предыдущий зам недавно уволился из-за разногласий с Сапожниковой. О том, чтобы назначить на эту должность кого-то из «своих», не могло быть и речи. Все они, по мнению Елены Ивановны, ещё не доросли до столь ответственной должности. Собственно, на такую «милость» никто из местных и не надеялся. Надо было знать Сапожникову, и подчинённые её хорошо знали! Поэтому никто и не ждал повышения и, естественно, никто не удивился, услышав о появлении нового замдиректора «извне».

Утром практикантка Леночка пробежала всех с объявлением о собрании, назначенном на одиннадцать часов. По какому поводу собрание, никто не сомневался: директриса будет представлять дружному коллективу нового сотрудника, которого нужно будет любить и жаловать очередные полгода максимум, поскольку более длительное время никто деспотизма Сапожниковой не выдерживал. Лена птичкой впорхнула в кабинет, где за компьютером сидела Клава и за своим столом разбирала какие-то бумаги Аня.

– Девочки, вы не представляете, какой он красивый, – прямо с порога восторженно выдохнула Леночка, – прямо Нарцисс!

– Я так понимаю, это характеристика нашего нового зама. – Клава отвлеклась от монитора, и хотя произнесла она это равнодушным тоном, было видно: информация Леночки её заинтересовала. – Красивый говоришь? Плохо!

– Это почему же? – на лице Леночки отразилось недоумение.

Аня, которая до этого невозмутимо перебирала бумаги, прекратила своё священнодействие и с интересом взглянула на Клаву. Она не повторила вопроса, но явно, как и Лена, с любопытством ждала на него ответ.

– Да потому, что половина таких вот как ты, восторженных девиц в музее, сразу же в него влюбятся. Представь, какая работа тогда будет! Если он действительно такой красавец, как ты говоришь, то Сапожникова сильно просчиталась. С внешностью понятно. Что ты ещё узнала о новом заме?

– Ничего особенного. Зовут Аркадий Павлович, учился в нашем университете на истфаке.

– А как его фамилия? – спросила Аня. Она постаралась задать вопрос как можно более безразличным тоном, хотя сердце её, казалось, выскочит из груди от волнения.

– Орлов, кажется.

Эти новости о новом заме вызвали в Ане какую-то смутную тревогу, но она сразу успокоилась, услышав его фамилию – Орлов. И всё же, что-то встрепенулось в ней, воспоминания нахлынули сами собой, помимо её воли. Она снова вспомнила Аркадия, их разговор на пристани. Как долго она старалась это забыть! Казалось, уже забыла. Но нет! Новый зам, тёзка того Аркадия, которого она безуспешно пыталась вычеркнуть из памяти все эти долгие годы, вдруг в одно мгновение воскресил в её душе и обиду, и любовь, и ненависть. Какие всё же бывают совпадения! К счастью, новый зам не тот Аркадий. Её Аркаша был Алексеев, а этот – Орлов. Страшно даже представить, что произошло бы с ней, появись Аркадий в их музее! Внутри у Ани всё похолодело от этой мысли.

– Сапожникова на одиннадцать назначила знакомство коллектива с новым замом. Девочки, я побежала, собрание через пятнадцать минут, а я ещё архив не предупредила, – последние слова Леночка договаривала уже в коридоре.

– Блаженная, одним словом, – задумчиво произнесла Клава ей вслед, – вот и влюбилась сразу, глупышка. Да-а-а… Что ж за птица такая, этот Орлов? А фамилия-то аристократическая, графская. Что скажешь, Аня?

– Да что гадать зря, сейчас увидим, что за орёл наш новый зам.

– Ты права. Идём знакомиться с новым начальством. Надо произвести хорошее впечатление, а опоздание ещё никогда не играло нам на руку.

Закрыв комнату на ключ, девушки направились в один из выставочных залов, где должно было состояться представление коллективу нового заместителя Сапожниковой.

В зале уже собралось большинство сотрудников, все стояли группками по нескольку человек и тихонько переговаривались, поглядывая на дверь, из которой должна была появиться Сапожникова со своим новым замом. Девушки увидели Вику Сенягину, которая что-то увлечённо рассказывала Петру Рубцову, отчаянно при этом жестикулируя. Пётр только и успевал уворачиваться от её рук. Наконец он схватил Вику за запястья и стал что-то быстро говорить, словно опасаясь, что она убежит и не дослушает.

На это обратила внимание Клава.

– Интересно, интересно, – заметила она. – Смотри-ка, эта пара – гусь да гагара снова выясняют отношения. Вот людям неймётся. Вечно у них недоразумения какие-то. Пойдём, вмешаемся, пока они не рассорились как кошка с мышкой.

Девушки подошли к спорщикам.

– И что мы опять не поделили? – с ехидцей в голосе спросила Клава.

– Привидение! – хором выдали Вика и Пётр.

– Ну да, кто бы сомневался! Что на этот раз?

Однако выяснить, что с привидением на этот раз, они не успели. В зал вошла Сапожникова вместе с молодым красивым мужчиной.

– Итак, коллеги, – обратилась она к присутствующим, – позвольте представить вам нашего нового сотрудника и моего заместителя. Орлов Аркадий Павлович, прошу любить и жаловать.

Что говорила Сапожникова дальше, Аня уже не слышала. Она с ужасом смотрела на мужчину, словно это был призрак. Смотрела и не верила собственным глазам. Это был Аркадий. Тот самый, который прошёлся острым лезвием ножа по её сердцу и оставил на нём глубокий шрам, шрам, который продолжал кровоточить спустя десять лет! Призрак, возникший из небытия, стоял рядом с Сапожниковой и улыбался своей неотразимой, сражающей наповал улыбкой. Аня почувствовала слабость. Она оперлась на стоящую рядом витрину и закрыла глаза, чтобы избавиться от наваждения и побороть собственную, не вполне адекватную реакцию на появление Аркадия. Почему Орлов, ведь он Алексеев? Эта мысль позволила Ане отвлечься и справиться с накатившей слабостью. Впрочем, всё равно, какая теперь у него фамилия. Он мне безразличен. Аня как заклинание стала мысленно повторять эту фразу: он мне безразличен, он мне безразличен! И тут взгляды их встретились. Она собрала в кулак всю свою волю и во взгляде её – холодном и равнодушном, отразилось только одно – абсолютное безразличие!

Аркадий спустя годы практически не изменился. Он по-прежнему был статен и красив. В его манере держать себя на людях читались самоуверенность и даже некоторое высокомерие. С возрастом эти качества только усилились. Аркадий считал себя потомком небезызвестного Григория Орлова и немало времени потратил на то, чтобы доказать собственному отцу, что их семья имеет непосредственное отношение к князю Орлову. На этой почве между отцом и сыном произошла серьёзная ссора, вылившаяся впоследствии в холодное отчуждение. Павел Иванович считал отчего-то наличие в истории семьи такого предка позором и категорически отрицал саму возможность своего родства с ним.

– С чего ты взял, что Григорий Орлов был твоим пращуром? У него, насколько мне известно, не было детей, – спросил Аркадия Павел Иванович, когда тот в очередной раз завёл разговор на эту тему.

– Ошибаешься, отец. – Аркадию очень хотелось, чтобы его теория относительно родства с Орловым была наконец принята и одобрена. – У него было трое внебрачных детей от Екатерины. Две девочки, которых под фамилией Алексеевых воспитывала камер-фрейлина императрицы Анна Протасова и мальчик, которого как своего племянника воспитывал камергер Василий Шкурин.

– Бог мой! Аркадий, ты хочешь сказать, что ты у нас ещё и царских кровей! Почему тогда я ничего не знаю о своём родстве с Екатериной? Почему? – Павел Иванович был взбешён. – Молчишь? Да потому, что всё это чушь полнейшая!

– Я молчу потому, что ты мне слова вставить не даёшь. Я не один месяц просидел в архивах и хочу показать тебе результат моего исследования. Вот, посмотри.

Аркадий протянул отцу лист бумаги. На нём были начерчены квадратики, в которых были вписаны фамилии и имена.

– Смотри, отец, это генеалогическое древо нашего рода, это доказательство нашего родства с Григорием Орловым.

Павел Иванович долго изучал графическое изображение и произнес, наконец, с горечью:

– Дурень ты, Аркаша. Линия Натальи Алексеевой не может официально вестись от Григория Орлова, даже если предположить, что она его дочь.

– Это почему же?

– Потому что она, как ты сам только что отметил – незаконнорожденная. А в официальном браке у Орлова не было детей. С его смертью его род пресёкся. Это то, что было в действительности. И тебе как историку, интересующемуся его личностью, стыдно этого не знать. Твоё родство с Григорием Орловым, а уж тем более с Екатериной, недоказуемо.

– Отец, я не собираюсь ничего никому доказывать. Но я не могу понять, почему ты впадаешь в ярость при одном только упоминании имени Орлова?

– А ты, я вижу, гордишься им. А гордиться-то, сын, нечем. Напротив, я бы стыдился своего родства с ним, если бы ты сумел доказать мне это родство!

– Ну вот, опять двадцать пять! – Аркадий искренне не понимал отца. Сам он, действительно, гордился своим предком.

Изучая историю рода Орловых, Аркадий узнал, что основателем династии был обычный солдат, который принимал участие в стрелецком бунте. Он был храбр и отважен, и боевые товарищи дали ему прозвище Орёл. Как и многие стрельцы, он был приговорён к смерти. По преданию, этот вояка, направляясь к плахе, оттолкнул ногой окровавленную голову стрельца, казнённого перед ним и заграждавшую ему дорогу. Это увидел Пётр I, наблюдавший за казнью. Царю понравилась та смелость, с которой служивый шёл на смерть, и он помиловал его. Иван Орёл был возведён в чин офицера и получил дворянство и новую фамилию – Орлов. Григорию Орлову он приходился дедом.

Самого Григория Аркадий воспринимал как благородного героя, принявшего участие в государственном перевороте исключительно ради любимой женщины: к тому времени молодая княгиня Екатерина и Орлов были любовниками. Однако Аркадий хорошо понимал, что романтический мотив для его отца не аргумент, и пытался изменить его мнение относительно знаменитого сородича, указав на его роль в управлении государством. В ответ на этот аргумент Павел Иванович предъявил свой единственный, но веский контраргумент – Григорий Орлов даже и не думал чем-нибудь управлять!

– Ты ведь профессиональный историк, сын?

– Да, ты же знаешь.

– Тогда должен быть осведомлён о том, что на улучшение дел в артиллерийской отрасли государство выделяло ежегодно порядка десяти миллионов. Как генерал-аншеф артиллерии Орлов просто был обязан использовать эти деньги на непосредственные нужды отрасли. И как он распоряжался этими деньгами? Истратил без толку половину этой колоссальной суммы! Вся его заслуга в том, что он, имея вес в гвардии, возвёл на престол Екатерину и пользовался этой своей заслугой всю жизнь. Он обычный жигало, твой Орлов.

– Это почему же? – возмутился Аркадий.

– Да потому что при полном покрытии всех своих расходов из государственной казны он получал десять тысяч рублей ежемесячно карманных денег, десятками тысяч крестьян, земель – сотнями миль, дворцы, дома и прочие материальные блага. Государственный деятель, тоже мне! За какие такие заслуги?

– Это вполне объяснимо, отец. Ведь Екатерина любила Григория, он был её фаворитом. А всё то, что ты сейчас перечислил, была благодарность любимому человеку. Екатерина могла позволить себе такие подарки.

– То-то и оно, что фаворит! Любовник, и только, а не государственный деятель, как ты пытался мне его представить. По сути своей тунеядец, который сидел на шее у женщины, держа её в постоянном страхе и шантажируя тем, что в любой момент мог сбросить её с трона так же легко, как и возвёл. А ты говоришь – любимый человек! Не понимаю я, Аркадий, хоть убей, как можно уважать такого мужика? Слава Богу, что не имеем мы к нему никакого отношения! А ты смеешь гордиться им! Это твой идеал, пример для подражания? Запомни, Аркадий, – Павел Иванович стукнул кулаком по столу, – если ты будешь использовать женщин как твой никчёмный якобы предок, ты мне не сын!

– Отец, – Аркадий старался говорить как можно спокойнее, хотя голос его дрожал от возмущения, которое он тщательно старался скрыть, – если Орлов, по-твоему, полное ничтожество, как тогда ты оценишь его поступок во время чумы? Чума в Москве вызвала такие серьёзные волнения, что местные власти были не в состоянии справиться с мятежами. Надо было восстановить порядок и не дать восстанию распространиться за пределы Москвы. Григорий Орлов взял на себя эту задачу и блестяще с ней справился. Согласись, отец, нужно быть мужественным человеком, чтобы решиться на такое. Он ведь запросто мог умереть от чумы, он рисковал своей жизнью. И это было оценено по заслугам. В Царском Селе в честь его возвращения была построена триумфальная арка, которую сейчас называют «орловские ворота». Что ты на это скажешь?

– Вынужден огорчить тебя, сын. К этому времени Екатерина уже достаточно окрепла и перестала зависеть от Орлова. Она нашла себе нового, как ты говоришь, фаворита. И только ради того, чтобы вернуть расположение императрицы, Григорий и решился ехать в Москву. Жест отчаяния, так сказать. Однако это геройство его не спасло, он получил отставку. Екатерина откупилась, пожаловав ему титул князя. И давай, наконец, оставим этот разговор. Об Орлове я знаю не меньше твоего. Учитывая твой болезненный интерес к его личности и стремление любой ценой доказать наше родство с ним, я тщательнейшим образом изучил его биографию. И хочу сказать, сын, что все твои попытки представить его в моих глазах героем абсолютно бесполезны. Не трать понапрасну время ни моё, ни своё – тебе меня не переубедить. И слава Богу, что в природе не существует доказательств того, что твоя четырежды прабабка Наталья Александровна Алексеева была дочерью Григория Орлова, а не уважаемого всеми боевого офицера, потомственного дворянина Александра Ивановича Алексеева! Из уважения к отцу она, даже выйдя замуж, не взяла фамилию мужа. Всё верно будет в твоей схеме, сын, если ты заменишь имя Григория Орлова на имя Александра Алексеева, что соответствует истине и не подлежит сомнению. И не морочь мне больше голову. А вздумаешь показать кому это якобы доказательство родства с Григорием Орловым, забудь, что у тебя есть отец. Я свой род веду от Александра Алексеева и горжусь этим!

Аркадий был обескуражен результатами полемики и никогда больше в разговорах с отцом не касался этой неприятной для него темы. Переубедить отца ему не удалось, каждый остался при своём мнении. Сразу же после его смерти Аркадий сменил фамилию. Он стал Орловым, о чём давно мечтал.

Будучи уже Орловым, Аркадий появился в музее. Никто, кроме Ани, не знал его прежней фамилии. Хотя они и работали вместе, тем не менее, практически не пересекались. Она никогда без особой нужды старалась к Аркадию не обращаться. Если приходилось согласовывать какие-то вопросы, Аня брала с собой Леночку Найдёнову, которая была тайно влюблена в нового замдиректора и у которой к нему всегда была наготове тысяча вопросов. Никто из сотрудников не был посвящён в историю их взаимоотношений и даже не подозревал о том, какое прошлое их объединяло. Аркадий, видимо чувствуя свою вину перед Аней, тоже лишний раз старался не напоминать о себе. Аня была рада этому – видеть его ей было неприятно. Она изо всех сил пыталась убедить себя, что простила Аркадию его предательство, однако понимала, что это не так. И вот теперь ей придётся общаться с ним вплотную, а не на уровне «здравствуйте, подпишите, пожалуйста, до свидания», поскольку он, на время отсутствия Сапожниковой, будет курировать её проект.