Читать книгу Поговорим о разном. Избранные стихи и новеллы - Наталья Поникаровских - Страница 3

Привет, читатель лучший мой!

Чего стоишь? Смелей входи!

И отклик справедливый свой

Моей работе подведи!

Неспешно, вдумчиво читай,

По строкам резво не беги.

Смятенью душ не зная край,

В себе тоску разбереди.

Печаль по полкам разложи,

Скупую выпустив слезу,

И зла уж больше не держи,

Соринку увидав в глазу.

Забудь о том, что ты спешил.

Как в детстве змея запускай!

О том, как будешь жить, как жил,

Здесь задержавшись, прочитай!

Сентиментальные сюжеты,

Сакраментальная тоска,

Все меланхолики – поэты,

И над листом дрожит рука.

Слагал ли кто из них сонеты,

Или поэмы он писал —

Всё о печалях песни эти,

И всё о том же мадригал.

Что ж, вместе с головною болью

Уходит от поэта сон,

И он пытает слёзной солью

Богов словесных пантеон.

Листва опала. Обыватель,

Взглянув сквозь грязное окно,

Не вспомнит до конца цитаты,

Что в школе заучил давно.

Не скажет, со стола взяв кружку,

Вздохнёт лишь горько в тишине —

Всё до него придумал Пушкин,

Всё сочинил об этом дне!

Что мир уныл в очарованье,

Одетых в золото лесов,

В зобу сперев нам всем дыханье

От простоты набора слов.

И всё-таки она пришла,

И всё-таки она случилась,

Забрезжила, засентябрила,

Сверкнула золотою жилой,

Рассыпав мелочь по дворам.

Закаты опьянив дождём,

Опять сманила птичьим клином

И дальним криком журавлиным,

Так исподволь, не в явь, уныло

Напомнила мне о былом.

О том, что, вроде, я поэт,

Что сердце новой рифмы просит,

Печалится, скорбит… Уносит

Меня с собою в сонность осень

И дарит вдохновенья свет.

Кому-то надо быть в окне —

Смотреть на мир и слыть поэтом…

Ждать вдохновенья в тишине,

Как промелькнувшую комету,

Ловить за хвост… Тащить в тетрадь

Ту пару строк ретиво-борзых,

Как лапой курица, писать

Поспешно азбукою Морзе…

Искать в стакане молока

Одну из самых главных истин:

Зачем дана была строка?

Зачем покой так ненавистен?

И почему же не в вине,

Как обещали латиняне?

Сокрыта истина на дне —

В обычном молока стакане…

Грустить привычно и смешно,

Пустить слезу сентиментально,

Мотив припомнить, что давно

Забыт, притом вдохнуть печально.

Не отпуская чар ночных,

Как будто в них успех минутный…

Ловя видения и сны,

Быть нужно у окна кому-то.

Заглянуть бы в святая святых

И, увидев свое отражение,

Препарировать в баночку стих,

Формалином залив предложения.

На слова тетрадь растрясти,

Разбросать запятые, играя, —

Им не страшно, а мне как польстит,

Что по дому фразы летают…

Музу нежно на пух и перо

Ощипать, набивая подушку…

Может, снова, приснится герой

При коне, на зелёной опушке…

А проснувшись довольной, с утра

Посадить все в цветочный горшочек…

Пусть взрастает-растёт детвора

Из любовно ухоженных строчек…

Ободрившись, расправит крыла

И, настроив капризную арфу,

Муза рифм напоёт у стола…

Ну, а я ей свяжу модный шарфик

Вместо пуха и вместо пера,

Что в подушку с досады набила…

Замету сор напыщенных фраз,

Что вчера по углам рассорила…

Но святая святых не укор,

А тоски простодушье и ропот…

Не приснился! Лишь звяканье шпор

Да копыт во дворе дробный цокот…

Я клоунесса! Да, я шут!

Я никогда из этих пут

Не выберусь. А ну и пусть!

Живёт во мне иная грусть —

На мир смотрю я с высоты,

Где из бесчувственной толпы

Не видно слёз! Средь суеты,

Как гномы все и как шуты!

И пусть смеётесь надо мною,

Взлетаю выше над толпою!

Навзрыд… До самого донышка… До самой последней капельки…

Рука-крыло… Рука-перо… Прочерки, вычерки из памяти…

Лететь?.. Писать?.. Дышать ли?.. Жить ли!? Не стоять на паперти…

Всё взнос, всё жертва душе… Её наземной практике…

Её нелепому и безрассудному на двух ногах ещё стоянию,

Разбитому, размытому, забытому кому-то где-то обещанию…

Певец мечты, небесный птах, хранитель ангельского рвения,

Всё мыслит век судьбу в стихах и в беспробудном вдохновении.

Оставлю мерное нытьё часов, их тиканье настольное, настенное…

Что есть, то есть! Оно моё, не чьё-то… Не богатое, не бедное,

А щедрое, не оскудевшею рукой, тому, кто просит и не просит, роздано…

И Богу – богово, и кесарю… Всем по заслугам будет воздано…

Играю в жизнь и доиграюсь до седин, морщин и до смерти,

По волосам и по щекам ножами времени рубцы и росчерки…

Оставлю вам тетрадей прах, храните их на память долгую…

Душа моя у вас в руках – в стихах, в слезах, с юдолью кровною…

Клиника абсурда —

Моя душа и производные её,

Разбуженные ритмы, песни…

И стук колес до Петербурга,

И бесконечно нытьё,

И безысходность. Хоть ты тресни,

Причастье вечное моё…

Ужиться с солнцем, снегом, градом,

Страстей сердечных водопадом…

И размотать клубок тоски,

Порвать на мелкие куски…

Боль прищемить, зажать в тиски…

Пусть там себе она кричит…

Ведь всё равно же не молчит

В распятом сонмище обид,

Перечеркнув стихов листки…

Устала от самой себя…

Давно по мне психолог плачет

Иль психиатр, на удачу

Поставить чтоб эксперимент,

Познать души эквивалент…

И мысли скудные скорбят,

И, как девчонки на ребят,

Флиртуя, друг на друга скачут…

Не лидер и не аутсайдер,

И центр мной ещё не найден…

И всё болтаюсь, как… сопля…

Не сброшена, не стертая…

А так! Как вечный гайморит —

И не прошёл, и не болит…

И кто чего тут говорит,

Что значу что-то ещё я?

Всё пустота! И доброта

Моя прозрачно эфемерна.

И хоть нужна она, наверно,

Но не востребована так,

Как бы порою мне хотелось

И как по разуму назрело,

Как представлялось мне в мечтах…

Просить прощения не стыдно!

Покаяться – не самый страх…

Все нити у небес в руках,

Хотя порою их не видно…

С души с прощеньем сходит сель,

И, размотавши канитель,

Сдувает ветром свежим прах,

И громоздится день в стихах,

И снова жизнь в тебе, как тризна…

Ну, что поделать? Я – капризна…

Как давно не ложусь спать я рано,

Всё не дремлется мне до зари…

Потерялась моя сказка на ночь,

Заблудился волшебный принц.

И не верится в пробужденье

Спящих тысячу лет принцесс…

С понедельника по воскресенье

Мне не ждётся уже чудес.

И дождинки серебряной сканью

Барабанят в моё окно,

И смотрю самой поздней ранью

Прошлой жизни немое кино…

Я не профи… Не пытаюсь понять то, что мне не доступно…

И не умничаю, не глаголю догматов и прочих сиречь…

Просто горних печалей людских собираю стихами подспудно

И надеюсь хоть малую толику в сердце простывшем сберечь…

И опять о себе… Для меня о себе – это есть ипостась человечья,

Это то, что нельзя нипочём по частям разделить и разъять…

Строгим бременем жизнь, как платком, осеняет чело и оплечье,

И журит, и бранит, как дитя нерадивое пальчиком, мать…

Побеждать научиться, научиться проигрывать и проиграться,

Остаться ни с чем, но счастливым, что жив и сам по себе…

Не бояться дождя, под капли подставив лицо, до ушей улыбаться…

То ль не праздник убогой, у паперти ждущей пятак голытьбе?

Чаю… Верую… И хотела бы знать, но всего не изведать…

Всех печалей земли не хлебнуть и не выбрать до дна…

Смысл порою сквозит в лихорадочном шёпоте жаркого бреда…

Что ж ты жалишься, жмёшься, забытая Богом страна?

Перемётаны, переправлены списки потерь, пережиты,

Перекручены жилы, переломаны правдой лбы и хребты…

Колосится душа одичалым, некошеным солнечным житом,

Но в полях запустений взойдут ли надежды ростки…

Так стою на краю, глядя в даль, исповедуясь сердцу и Богу.

Что увижу, пойму ли? А поняв, донесу ль до седин?

Лишь одно наперёд несомненно – идущий осилит дорогу,

Даже если шагает против теченья и вечно один…