Читать книгу Орхидейные сказки. Для взрослых и детей - Наталья Резникова - Страница 7

Каждый год, как только наступали стабильно тёплые дни, орхидеи выезжали на дачу.

Старожилы, зная, что это такое, наращивали веламен потолще, укрепляли корни и проверяли надежность горшка. Запасались баллончиками от насекомых. Никому не нравится, когда его кусают!

Дача – это вам не all inclusive в 5-звёздочном отеле. На даче и удобства могут быть на улице, и вода с перебоями.

Орхидеи-первогодки, выезжавшие в первый раз, восторженно попискивали и искали романтическую составляющую, представляя себе выезд на дачу в виде сплошного приключения.

Так кажется всем, кто слышал о романтике фестиваля бардов, но никогда там не был.

Грибной комарик Альфред оставался дома – он был слишком лёгким и боялся, что его унесет порывом ветра в неведомые края. Он временно переехал к огромной драцене. Дом у неё был настолько большой, что комарик облетал горшок по кругу вместо кардиотренировки.

Драцена никуда не выезжала, так как с возрастом набрала вес, и требовалось трое взрослых мужчин, чтобы её приподнять. Обычно она стояла около окна и комментировала происходящее на улице, давая нелестные характеристики всем, кто попадал в её поле зрения. Особенно доставалось воробьям и галкам.

Кот летом уезжал вместе с орхидеями. Целыми днями где-то пропадал и появлялся в доме только для того, чтобы поесть и поспать. Выезд на дачу для него означал свободу выяснять отношения с другими котами и охоту за жуками-лягушками.

И вот первая ночь на даче. Орхидеи смотрели на небо, на крупные, как бутоны, звёзды, и зябко кутались в листья. Они ещё не привыкли к ночной прохладе. Обычно акклиматизация проходит быстро, это тоскливое настроение проходит в течение максимум 2—3 дней. Но именно перепад температуры и позволяет закладывать цветочные бутоны для длительного пышного цветения.

Иногда налетал ветер, пытаясь опрокинуть кашпо, и орхидеям казалось, что они настоящие герои, сопротивляющиеся стихии. Они топорщили листья и выставляли навстречу ветру пики-цветоносы. Ветер выдувал сухие кусочки коры из горшков и играл с ними, гоняя по полу. Он любил бабочек и думал, что орхидеи их дальние родственницы.

Но порой ветер был очень сердитым и дул с такой силой, что хозяйке приходилось делать загончик для защиты любимых орхидей. Если она не успевала, то ветер мог повалить цветочные горшки и загнать их в угол.

Первую ночь Орхидей почти не спал, вслушиваясь в непонятные шорохи в темноте.

Лишь под утро он задремал и проснулся от гомона уличных птиц. Они что-то выясняли между собой, жестикулируя крыльями. Хотя вполне вероятно, они просто громко разговаривали, как итальянцы.

Посмотрев вокруг, в квадрате солнечного света Орхидей увидел своего друга Кота. Кот нежился на солнышке, выставив меховое пузо.

«Привет!» – услышал Орхидей. Какая-то черная птица сидела на перилах и разглядывала Орхидея. Было непонятно, что она собирается делать. Кот прикрыл глаза и старательно делал вид, что он крепко спит. Птица, а это был скворец, заложив вираж, пролетела над Котом и ловко выдернула кусок торчащей кошачьей шерсти. Кот линял и был похож на драный меховой коврик. Кот зашипел и погрозил лапой скворцу. Вдруг раздался громкий лай. Кот высоко подпрыгнул из позиции лёжа, едва не сшибив горшок с колючим кактусом. Орхидей покрутил головой, но собаки он не увидел. Скворец, сидя на ветке берёзы, внимательно посмотрел вниз и замяукал. Он поддразнивал Кота. Он то мяукал, то лаял, иногда он даже скрипел. И явно был очень доволен собой.

– Здравствуйте, – поздоровался Орхидей. – Как поживаете? – Он же был почётным пелориком Академии орхидейных наук и имел хорошее воспитание.

– Да вот, прилетели из-за границы, из тёплых стран, обустраиваемся, – сообщил скворец. – Этого клочкастого я хорошо знаю, – он кивнул на Кота. И скворец снова спикировал вниз, выхватив кусочек мха из горшка с орхидеями.

– Для гнезда, – объяснил он удивлённому такими манерами Орхидею.

Скворец оказался вполне компанейским парнем, он рассказывал Орхидею о тёплых странах, где обычно зимовал, о трудностях перелёта, о наглых воробьях, которые зимой самовольно вселялись в скворечники.

Мимо пролетела серая невзрачная птичка. Скворец подскочил к ней, что-то спросил и вернулся обратно.

– Автограф взял, – пояснил он Орхидею. – Это знаменитый Соловей. Недавно вернулся на Родину. Даёт всего несколько концертов.

Орхидей удивлённо смотрел на затрапезный костюмчик известного на весь мир певца. «Какой неказистый», – подумал Орхидей.

Вечером Орхидей смотрел на яркие звезды, вдыхал сладкий запах жасмина и сочинял стихи.

Стихи почему-то складывались в японском стиле на производственную тему. Что-то типа:

Кот на мягких лапах вышел на веранду и свернулся клубком около Орхидея. Он поужинал хорошим куском курицы и был настроен благодушно.

Вдруг раздались дивные звуки. Это запел Соловей. Он пел и пел. Рассыпал трели и свистел. Переходил от пианиссимо к форте и начинал сначала.

У Орхидея на глазах навернулись слёзы. Его душа пела вместе с Соловьем.

Когда Соловей закончил концерт, Орхидей вручил ему охапку цветов со слезами на стеблях.

Букет Кот нарвал на соседской грядке. Не мог же Орхидей подарить собственные цветы. Он готовился к ежегодной выставке в Шанхае и дорожил каждым бутоном. Это вам не кот начхал!

Сосед, утром увидевший поредевшую клумбу с сортовыми тюльпанами, обомлел и долго грозился оборвать уши соседским мальчишкам, не подозревая, кто был истинным виновником. Орхидей и Кот не стали ему объяснять, что он может гордиться, так как его цветы были преподнесены великому певцу в знак признательности. Сосед славился вспыльчивым нравом и легко мог накостылять обоим, невзирая на пелорические заслуги.