Читать книгу В дециметрах от рая - Наталья Самсонова - Страница 7

Ученая потерла цапнутую руку и произнесла:

– История. Про этот браслет.

Однажды, я зашла в магазин ювелирных изделий для покупки какого-нибудь серебряного украшения. Дело было к вечеру, зал был почти пустой.

Несколько продавцов-консультантов тремя парами глаз прожигали мне спину, потому что, по их мнению, я должна была (судя по моей одежде) пройти в отдел золотых, а не серебряных украшений и купить что-нибудь подороже.

Еще один глаз с лица охранника ласково пялился на определенную часть моего костюма. Другим глазом он строго следил за порядком во вверенном ему помещении, поставив берцы на ширину плеч и положив руки на пояс.

Его заработная плата не зависела от процента от продаж, и особых причин для плохих эмоций к покупателям у него не было. В ювелирку ходили симпатичные женщины, иногда с мужьями, иногда без, и разглядывать их было приятно для зрения и обоняния.

В этом процессе ему препон не было. Только один раз какой-то темпераментный покупатель пожилого возраста с молодой нежной супругой в персиковом платье, выбиравшей себе кулончик на лебединую часть туловища, проследив траекторию взгляда нестрогого правого глаза охранника, зашипел на него: «Куда уставился!». И зверски оскалил безупречного вида вставные зубы.

Глаза нежной супруги пожилого темпераментного человека светились голубизной Средиземного моря после обретения кулона с сапфириками на нежную шейку. Она помусолила своего спутника жизни в щечку и одарила благосклонным туманным взором всё вокруг, и охранника. Который приосанился и подумал про себя неприличное про наличие у пожилого темпераментного мужчины костных наростов в области черепных костей.

Итак.

Злоба жгла меня куда-то в область застежки бюстгалтера на спине. Она усиливалась зеркалами. Вокруг клубился негатив невыработанной на конец месяца премии. А ведь вот эта пара глаз должна была с премии платить ипотеку, другая хотела новые дорогие туфли, а третья…..

Внезапно я почувствовала, что молчаливая ненависть перестала расстреливать мой лифчик и перенеслась с моей спины куда-то в другое место. Сзади раздался выматывающий душу детский голосок:

– Ба, купи мне яблочкооооо!!!! Ну, купииииииии…

– Не ной.

– Ну, купииииииии…

Обернувшись, я увидела новый объект неприязни продавцов-консультантов. Это была пара – пожилая дама и мальчик начальных классов школы.

Дама была с виду не ахти. Представьте себе очкастую интеллигентку с ожирением первой степени. На ней было темное пальто нелепой длины со старым меховым воротником, шляпка набекрень и старомодные боты средней длины. Лицо, не обезображенное косметикой, было украшено очками с толстыми стеклами в пластиковой оправе и спускавшимися сверху прядями седых кудрявых волос. Из-под пальто торчал кусок юбки, не сочетавшейся по цвету с пальто, на руках были перчатки китайской дешевизны. Потертая сумка-ридикюль завершала образ.

Вобщем, полное «Фи» или даже «Фу-фу-фу» по меркам данного заведения.

Мальчик, нывший рядом, тоже не подходил для глянцевых полов, светодиодов, зеркал и драгоценного блеска магазина. На нем была китайская курточка по моде прошлого десятилетия, шапка с завязками, заправленные в сапожки непромокаемые штанишки и изобретение прошлого века – перчатки на резинке, торчавшие из рукавов. Мальчик ныл, подпрыгивал рядом со старушкой, и канючил что-то про яблоки.

Лица всех продавщиц-консультанток и охранника разом превратились в печеную картошку. На них было написано: «Вот, яблока ребенку купить не может, а сюда пришла». Вместо «пришла» в их мыслях было более некультурное слово. А мыслить по поводу пожилых дам словом «приперлась старая (плохое слово)» – ухудшать карму собственную, и магазина.

Дама, «не могущая купить ребенку фрукты», неожиданно направилась в самый дорогой отдел магазина. Ребятенок побежал за ней, подпрыгивая и размахивая перчатками.

Кармически негативные эманации метались между зеркалами лакшерного заведения.

– О проклятье абидабакасного звеевургта!

– Они натоптали на полу!!!!!

На дворе была плохая погода, и эти двое оставили продолговатые небольшие мутные лужицы на блеске керамики. Протирать полы в этом магазине входило в обязанности продавцов-консультантов.

Будь неладна хозяйка заведения, которая считала, что, стоя за прилавком, они мало делают. В ювелирном торговать – это не картошку на овощебазе перебирать! Вот и вменила им в обязанности поддерживать чистоту на рабочем месте, когда покупателей было мало. Правда, выделила очень красивые тряпки с ведрами и кучу перчаток и ароматных моющих средств. И низвергался благородный ювелирный маникюр с невиданных высот вниз… Когда никто не видел.

Старушенция долго разглядывала ассортимент, периодически наклоняясь к внуку и выслушивая его шепот на ухо. В один момент ее небольшие глазки, казалось, стали больше линз в очках.

Потом она повернулась и, ласково глядя на девушек, сказала:

– Не могли бы Вы подойти….

Тройное молчаливое: «Вот ещё» было ей ответом.

Тем не менее, одна из продавщиц, которая в порядке очереди должна была обслуживать этот отдел, нехотя двинулась к покупательнице.

Дама еще раз наклонилась к ребенку и выслушала его пожелания.

– Не могли бы Вы…

С этими словами пожилая женщина стала стягивать с руки задрипанное произведение китайской промышленности…

И…

Челюсть продавщицы вместе с помадой и корпоративно-белоснежными зубами медленно стала опускаться к ключицам. Потому что…

От рук старушонки исходило сияние.

Оно заполонило расширяющиеся зрачки продавца-консультанта. Оно проникло в ее ипотекообребемененную душонку абидабакасным звеевургтом.

Этот демон синеватым дымком выполз из под прилавка и воплотился в фиолетово-малинового полупрозрачного дракона, который подкрался сзади к продавщице и, заглянув змеинными вертикальными зрачками в ее ослепленные сиянием глаза, вполз с ее дыханием в ее же внутренности. И поселился там.

Сияние звало и манило.

Оно воззвало к самым темным закоулкам консультантского бытия, оно вызвало поток слюны, залившей корпоративную белизну зубов.

Молекулы этого сияния бороздили недра земли, на них была кровь и пот сотен тысяч несчастных, стремившихся добыть это сияние; в частицах сияния был и соленый ветер дальних странствий, и падшие цивилизации. Это сияние бросали к ногам возлюбленных, оно восходило на главы древних правителей.

Самая лучшая часть погибших когда-то во мраке миллиардов лет звезд.

Им хотели обладать до потери самообладания, до перерезанных и перекушенных глоток, даже близких людей.

Великолепное сияние бросило все силы ада к голеностопным суставам, приведя в действие вставание на цыпочки, оно выпрямило позвоночный столб и ввело в ступор эту среднестатистическую женщину-продавщицу.

Ибо.

Браслеты с крупными камнями украшали запястья под неказистым рукавом пальто бабушенции, на пальчиках с элегантным маникюром переливались перстни из драгоценных металлов с бриллиантами…

Продавец-консультант аккуратно, чтобы не вызывать недовольство клиента, приложила пальчик к капельке слюны, выступившей на краю помады. Остальные стояли на цыпочках женами Лота, даже охранник.

Один из указательных пальчиков ткнул в витрину:

– Можно нам вот это яблочко.

Продавщица оторопела: пальчик тыкал в эксклюзивно дорогой, единственный в своем роде, неповторимый, такой, за который (если что) всех четвертуют, несмотря на страховку. За который обыватели поцелуют втуда свежеотпилингованными покрытыми ароматными бальзамами губами.

Небольшой предмет из золота и платины, украшенный эмалью и бриллиантами, что делало премиальную надбавку за месяц!

Да что за месяц!

За квартал!

Всему магазину!

И охраннику!

– Да, да конечно, – души персонала магазина извивались в благоговении.

– Принимаете ли Вы карты этого банка? – дама извлекла из ридикюля пластиковый квадратик.

Та, которая хотела дорогие туфли, при виде пластмассинки вспомнила как она хотела в Рио. Головы продавцов-консультантов напоминали кивающих котят с электроприводом.

– Ккккоробочку надо? – выдавила из себя продавщица.

– Благодарю, не надо.

Получив покупку и расплатившись, дама наклонилась к мальчику, расстегнула его китайскую курточку и прицепила «яблочко» на лацкан вязаной кофточки. Он взял его между пальцев, посмотрел на переливающиеся камушки и поцеловал бабушку.

– Твоей маме понравится, – произнесла дама и одела обратно китайские перчатки.

При выходе из магазина мальчишка остановился рядом с охранником и, посмотрев снизу вверх, изрек:

– Дяденька, а вы знаете, что на уровне протонов и электронов Вы не отличаетесь от амебы?

Охранник теперь любил и китайские курточки, и перчатки на резинке, и ридикюли с гамашами, и был почти готов повторить подвиг из песни с целованием песка.

Старушка поспешила оттащить внука от накачанного дяди:

– Мы тоже от амебы на уровне протонов и электронов не отличаемся, – успокоила она воображение охранника.

И вышла из магазина.

А абидабакасный звеевургт никуда не делся. Более того, он выполз синеватым дымком из правой ноздри обслуживающей продавщицы и, мелькнув в роскошных зеркалах привидением, поразил души двух остальных. Он еще долго будет терзать их изнутри тысячами мелких зубиков и застилать их глазки тем самым сиянием каждый раз, когда они будут перемывать косточки старой покупательнице. Он будет шептать им: «Да, у старой, такие украшения, а ты молодая и красивая, да еще и работница ювелирного, в пластмассе ходишь. Даааа. Шшшшшшшшшш». И будет изгрызать их внутренности изнутри, доводя до изнурения напоминанием о чужом богатстве.

Охранник достал из кармана вполне солидный, соответствующий заведению смартфон и набрал последовательно: «Что такое амеба», «Из каких электронов амеба сделана». До него звеевургт не дотянулся, т.к. охранник не отличался хорошей памятью, и после обильного отмечания премии с друзьями забыл про старушку и про ее покупку.

Я купила этот браслетик, вышла из магазина. Они шли немного впереди меня, обсуждая, как они будут встречать папу и маму мальчика с рейса из Ниццы.

Мальчик бегал вокруг бабушки и прыгал по лужам, разбрызгивая воду. Обыкновенный мальчик, обыкновенная бабушка.

– Замечательный рассказ, – прошептала спутница Мела и потянула его из душного зала.

Мужчина и Помпеинья вышли на улицу, побрели к бытовым постройкам, где должен был валяться Бумо-Бам.

Тусовка осталась в здании, на улице безлюдно. Ночь была волшебной. Небо – чистое, манящее, со множеством ярких звезд. Почирикивали соловьи, с лугов ветер приносил ароматы цветов и ночную прохладу.

Помпенья Стахановна немного протрезвела, бодро топала каблуками по тропинке, немного подхихикивая и ойкая при спотыкании. Мелу иногда приходилось галантно придерживать ее за шкирку, чтобы дама не упала носом в какую-нибудь лужу.

Несмотря на повышенную упитанность, она, почему-то, не казалась тяжелой.

Говорят, счастье дарит крылья.

Или уменьшает гравитацию.