Читать книгу Философия для медицинских специальностей - Наталья Седова - Страница 6

Действительно, человек – это вечная загадка. Кажется, что мы знаем о нем все, но стоит задуматься – и открывается бездна непонятного, необъяснимого. И пока человек живет, он обречен на познание самого себя, потому что как бы ни был безначален и бесконечен мир, самое главное в нем для человека – он сам.

Зачем нужны знания о человеке? Для того, чтобы жить. Чем больше мы узнаем друг о друге, тем легче найти общий язык, избежать конфликтов. Чем больше мы знаем о своем организме, тем легче избавить его от болезней. Чем лучше мы разбираемся в своей душе, тем успешнее управляем своими желаниями и поступками. Узнавая человека, мы одновременно постигаем и законы природы, потому что в нем как в высшем проявлении жизни на земле отражено все ее многообразие.

Но у человека есть то, чего нет больше нигде в природе, – сознание. И, проникая в его тайны, мы узнаем не только о своих возможностях, о своем будущем, но и о непонятом пока космическом единстве разума. Ведь человек воплощает в себе не только законы земли, но и космоса.

Можно ли узнать человека до конца? Нет, сам себя человек не узнает целиком никогда. Чтобы получить исчерпывающие знания о какой-то системе, надо выйти за ее рамки, посмотреть на нее как бы сверху. Человек не может выйти за пределы самого себя. Он изучает себя как бы «по кусочкам», но всегда из поля наблюдения исключается какая-то часть его самого, прежде всего та, которая наблюдает.

Человек всегда больше, чем его знания о себе. С развитием науки появляются новые средства человекознания, но как бы совершенны они ни были, изобретают их сами люди, потому программы применения этих средств ограничены уровнем интеллектуальной зрелости человека.

Можно ли до конца понять человека? А вот это уже другой вопрос. Как часто люди не могут объяснить свои собственные поступки! Как часто мы знаем, что сделает тот или иной человек, но не можем объяснить, откуда это знание взялось! Как часто мы чувствуем боль и радость других, даже не задумываясь о природе этих представлений.

А дело в том, что далеко не все в человеке поддается рациональному объяснению. Многие связи, даже в организме, не говоря уже об эмоционально-чувственной сфере, о подсознании, не укладываются ни в какие логические законы и не могут быть высказаны словами. Поэтому человека мало узнавать, его надо чувствовать. Все это вместе и называется пониманием. И мы смело можем сказать, что каждый человек способен понять себя и другого. До конца ли? Этого никто не знает, потому что в понимании фиксируется целостное представление о человеке.

Целостное – это не значит все. Целостность – это внутреннее единство объекта, его автономность, независимость, отдифференцированность от окружающей среды, а также сам объект, обладающий такими свойствами. В философии понятие целостности сближается с понятием сущности. Таким образом, задача целостного восприятия человека может трактоваться как задача постижения его сущности.

Отличие философии человека от других наук, изучающих его, состоит в том, что она соединяет в себе наиболее общие знания о человеке с интуитивным постижением его сущности. Философия должна не просто изучать человека – она должна переживать его.

Человека изучают многие науки. Это не удивительно, потому что люди очень интересны сами по себе. Но науки эти достаточно изолированы друг от друга, каждая из них имеет своим предметом лишь какую-то одну сторону в многообразии человеческих проявлений. Однако для целостного представления о человеке знания, добытые конкретными науками, необходимы. Что же это за науки и как они представляют человека? Назовем некоторые из них (табл. 1.2).

Таблица 1.2. Науки о человеке

При характеристике комплекса наук о человеке сразу обнаруживается, что каждая из них берет лишь определенный срез человеческого бытия, не рассматривая человека в целом. Интересно, что все они структурируются как научные дисциплины в середине XIX в. Но на этом сходство заканчивается. Междисциплинарные связи между науками о человеке развиты чрезвычайно слабо.

Невольно вспоминается притча о слепцах, которых попросили рассказать, что такое слон. Один потрогал ногу слона и сказал: «Это столб». Другой взялся за хвост и сказал: «Это веревка». Третий ощупал хобот и заметил: «Это труба». Так и в науках о человеке. Психолог скажет о человеке: это душа. Педагог заметит, что человек – это объект воспитания. А многие врачи так до конца жизни и полагают, что человек – это больной.

Но без наук о человеке не может сложиться целостное представление о нем, не может сформироваться философия человека. Это особенно очевидно в наше время, когда науки о человеке претендуют на роль лидера в системе научного знания.

Здесь необходимо отметить, что в разные периоды истории роль лидера выполняли разные дисциплины. Первоначально это была механика (Новое время), затем – физика и химия (начало XX в.), после на первое место вышли биология и весь цикл биологических дисциплин (такое положение сохраняется и сейчас), но в настоящее время все больший приоритет приобретают человековедческие дисциплины, номенклатура которых постоянно расширяется. Это связано, прежде всего, с объективной потребностью общества, о чем мы еще расскажем, а также с тем, что данными науками накоплен достаточно большой материал, нуждающийся в обобщении.

Почему же такого обобщения до сих пор нет? Как уже говорилось, человек никогда не познает себя до конца. Но даже если полностью познать человека невозможно, то иметь целостное представление, составленное из тех данных, которыми мы располагаем, можно и нужно.

И вот здесь-то и возникают новые трудности.

Во-первых, это недостаток эмпирических данных в некоторых науках. Так, генетика человека – это область знания, где эмпирические данные накапливаются десятилетиями, поэтому на вопросы, поставленные одними учеными, придется отвечать их внукам.

Во-вторых, становление целостного представления о человеке тормозится неравномерностью развития частных наук. Колоссальный материал, накопленный, например, антропологией и этнографией, лежит порой без движения, потому что нуждается в интерпретации в терминах биологии человека, а она еще не готова к этому.

В-третьих, для формирования целостного представления о человеке нужна определенная методологическая база. Мы уже говорили, что подходить к созданию портрета человека можно по-разному. Но какой подход правильный? Вот это пока не выяснено. И философия человека пытается ответить на такие вопросы, как:

• Идти к человеку «от природы» или «от духа»?

• Смотреть на него как на часть космоса или самого считать микрокосмом?

• Складывать картинку из данных индивидуальной жизни или из того общего, что присуще каждому поколению?

На эти вопросы можно ответить, только имея четкие методологические установки. Именно поэтому философский синтез знаний о чело веке является предпочтительным. Но на основе какой философской системы он возможен? Видимо, должна быть отдельная система, а именно – философия человека. Строго говоря, вся история философии – это история размышлений о человеке. Античные философы вообще считали, что и мир, и человек подчинены одним законам, причем, не отдавая себе в этом отчета, они приписывали и вещам, и животным, и планетам человеческие свойства.

Например, Анаксимандр полагал, что взаимоотношения между космическими телами строятся по принципам справедливости, Пифагор читал проповеди животным, полагая их наделенными душой, и т. п.

Человек для античных философов не был «производным» от природы или от Бога, он существовал в органическом единстве с ними, как бы то ни было, иерархия была весьма условна. Такой взгляд на человека типичен для первых попыток философских размышлений о нем. После Сократа начинает все больше и больше разграничиваться рассмотрение человека и природы, духовного и телесного бытия.

Сейчас необязательно останавливаться на частностях и подробно рассматривать, как понимали человека Гераклит и Эпикур, Демокрит и Анаксагор и т. п. Важно отметить попытку целостного рассмотрения человека как исходного пункта всех философских течений, которые, начавшись в Античности, не всегда сохраняли ее самые ценные находки.

Нужно обратить внимание и на причину именно такого – нерасчлененного – подхода к человеку. Это, прежде всего, недостаток знаний о мире и о себе. Впоследствии знаниям о себе уделялось больше внимания, чем знаниям о мире, потому что в самопознании (!) еще древние видели ключ к познанию мира, руководствуясь известной формулировкой Сократа. С тех пор теориям человека в философии всегда отводилось первое место.

Но даже тогда, когда первые философские размышления о человеке были размышлениями о его целостности, единстве с природой и Богом, в разных культурах эта целостность и единство мыслились по-разному. На это следует обратить внимание, потому что именно тогда возникли два основных подхода к человеку, которые существуют и сейчас, наиболее отчетливо проявляя себя в медицине. Речь идет о восточной и западной традициях в философии.

Как размышляли о человеке философы Запада? Они, прежде всего, рассуждали о духе, но о духе как онтологической реальности для человека. Платон, Аристотель, Гегель – все они, так или иначе, старались рационализировать до степени логической схематики свои представления о человеке, сознательно отчуждая его от природы и от самого объективного духа. Поэтому и в материализме, и в идеализме западных мыслителей постоянным было одно – путь к человеку через внешнее воздействие на него. Отсюда и в западной медицине сложилось несколько различных философских школ. Они пользовались данными других наук о человеке и в своих рассуждениях пытались восполнить пробелы, оставленные ими. Многообразие подходов к проблеме говорит о том, насколько она сложна.

А в чем особенность размышлений о человеке в восточной философии?

Важнейшей чертой ее является ориентация личности на гуманное и уважительное отношение к миру природы и миру людей. Но главное – это совершенствование внутреннего мира человека. Улучшение общественной жизни, порядков, нравов, управления и т. д. связано, прежде всего, с изменением индивида и приспособлением его к обществу, а не с изменением внешнего мира и обстоятельств. Человек сам определяет пути своего совершенствования и является своим богом и спасителем. Но все это реализуется лишь через трансцендентные связи – человек, его мир и судьба непременно связываются с трансцендентным (запредельным) миром. Философия человека Древнего Востока всегда носила психологический характер, также в ней много внимания уделялось проблеме телесности, возможно, поэтому многие направления этой философии представляли единое целое с древневосточной медициной.

Нет ничего удивительного в том, что философы Востока – в большей степени и философы Запада – в меньшей, но достаточно заметной степени, размышляя о человеке, очень часто обращались к медицине. Более того, среди современных философов очень многие имеют высшее медицинское образование. Преимущественно это психиатры и педиатры. Кроме того, все они имеют прекрасную биологическую подготовку. Врачи начинают заниматься философией тогда, когда им тесно в рамках своей профессиональной деятельности, когда она ставит перед ними вопросы, на которые у медицины нет ответов. Поэтому не удивительно, что философия воспринималась часто как объясняющая теория медицины.

Из всех философских концепций медицине ближе всего философская антропология. В широком смысле – это философское учение о природе и сущности человека; в узком – направление (школа) в западноевропейской философии (преимущественно немецкой) первой половины XX в., исходившее из идей философии жизни Дильтея, феноменологии Гуссерля и других, стремившееся к созданию целостного учения о человеке путем использования и истолкования данных различных наук – психологии, биологии, этологии, социологии, а также религии и др.

Начало философской антропологии связано с появлением классических для этого направления работ Макса Шелера «Положение человека в космосе» (1928) и Хельмута Плеснера «Ступени органического и человек» (1928), в центре внимания которых проблема природы человека, специфическое отличие в способе существования человека и животных. В более позднее время вышли классические работы Арнольда Гелена «Человек. Его природа и положение в мире» (1940) и «Первобытный человек и поздняя культура» (1956).

Главной задачей философской антропологии Шелер считал раскрытие сущности человека, т. е. ответ на вопрос: что есть человек? При этом Шелер отчетливо осознавал сложность нахождения ответа на этот вопрос, поскольку «человек столь широк, ярок и многообразен, что все его определения оказываются слишком узкими».

Но, как мы уже отмечали, антропологизм присущ и всей восточной философии. Он являлся также характерной чертой философии русской.

Особенно заметна была здесь фигура великого русского философа Николая Александровича Бердяева (1874–1948). Для медицины философская антропология предстает мировоззренческой и методологической базой, но не как отдельное философское направление, а именно в широком смысле – как философия человека. Так мы и будем ее в дальнейшем называть.

Н.А.Бердяев