Читать книгу Последняя любовь Аскольда - Наталья Шатрова - Страница 11

Ярина торопко двигалась по мосткам от колодца до поварни, неся два полных ведра воды. Зима задерживалась. Ветер пронизывал насквозь, забирался под кожух, продирая до костей, обветривал холодные щеки и руки до красноты. С утра небо заволоклось низкими серыми тучами, вселяя надежду, что вскоре на смену промозглому ветру придет мягкий долгожданный снег.

Ярина открыла дверь в поварню и с удовольствием ввалилась в жаркое влажное тепло. Она вылила воду в большую деревянную кадку, сняла кожух, повесила его на крючок у двери, прошла к печи и протянула к огню продрогшие ладони, с наслаждением потирая их, чувствуя, как вместе с ними отогревается и все тело.

Скорее бы закончился этот день. Изнурительный труд в поварне начинался до света и заканчивался поздним вечером, а то, бывало, когда князья устраивали пиры, тянулся до самого утра следующего дня. Поскольку Ярину к приготовлению пищи не допускали, она занималась черной работой: носила дрова и воду; топила печи; чистила большие прокопченные чаны и котлы; мыла глиняные сковороды и деревянные корыта; изо дня в день перемывала миски, кубки, чаши – бронзовые, оловянные, костяные, деревянные.

Ярина чувствовала, что силы ее на исходе. Работа во влажном помещении, хождение с жары на холод за водой и дровами подрывали здоровье. Сухой нудный кашель привязался к ней, изводя ее днем и ночью. Она могла бы бросить работу в поварне, но сытая еда, которую сердобольная Кима разрешила носить для брата, держала крепче веревок.

Дару не повезло, он не смог наняться на работу, а обитателей приюта кормили один раз в день скудной пищей. Рослому юноше еды явно не хватало, и если бы не куски с княжеского стола, он бы давно ноги протянул.

К вечеру поварня освободилась. Часть работниц ушли к себе. Кима куда-то исчезла. Те, кто еще оставался в поварне, старались быстрее закончить свои дела, торопясь на отдых.

Ярина поставила на огонь воду в маленьком глиняном горшочке. С опаской оглянувшись по сторонам, достала из своего кожуха мешочек с мятой. Вода закипела. Девушка сняла с огня горшок и бросила в него траву.

Вдруг за спиной раздался разгневанный голос ключницы:

– Ты что делаешь?! Иль травить кого надумала?!

Ярина вздрогнула и тут же съежилась от страха. Все работницы побросали свои дела и собрались вокруг, с ужасом взирая на нее.

– Нет, я приготовила питье для себя, – едва не заикаясь, пропищала девушка.

– Себе? – не поверила старуха. – А где же ты научилась травничать? Я сразу догадалась, едва ты попросила у меня службу, что дело тут нечисто. И откуда ты явилась такая? Может, княгиню вздумала извести?! – Старая карга замахнулась на девушку клюкой. – Говори, кто послал тебя сюда?!

Ярина побледнела и рухнула перед ключницей на колени. Смерть ждет всякого, кто надумает порчу на знатных особ навести. Перед глазами воочию замелькали всполохи костра. Вот теперь и она, как Белава, стоит на волосок от своей погибели.

– Нет, – Ярина протянула к ключнице руки, умоляя выслушать ее, – я не колдунья. Ведаю лишь травы. Отвар этот готовила для себя. Кашель душит меня, не дает покоя ни днем, ни ночью.

Ключница подошла к горшку, наклонилась и вдохнула исходящий парок.

– Пахнет приятно, – задумалась она, будучи уверенной, что все ведовские зелья воняют отвратительно.

– Это мята, – поспешила сообщить Ярина.

– Тогда пей, – потребовала ключница.

Девушка послушно поднялась с колен, обхватила горшочек, поднесла ко рту. Дуя и обжигаясь, она глотнула отвар, опасаясь, что, если хотя бы на миг замешкается, старуха не поверит в ее добрые помыслы.

Убедившись, что зелье не представляет угрозы для жизни, ключница успокоилась.

– Горшочек я заберу показать княгине. А ты можешь отправляться к себе. И смотри у меня! Если надумаешь бежать, с собаками догоню и затравлю, как зверюгу.

Ярина поспешно схватила кожух и, накидывая его на ходу, выскочила из поварни. За порогом ее подхватила снежная белая круговерть. Девушка по щиколотки утонула в мягком холодном покрове и сразу натолкнулась на массивную фигуру в полушубке из овчины, преградившую ей дорогу. Неожиданно она очутилась в объятиях мужчины.

Ярина дернулась, вырываясь, но сильные руки крепче сжали ее плечи и не спешили отпускать. Девушка подняла голову и удивленно замерла, узнав воина, спасшего ее от нахальных гридней. На приятном лице мужчины появилась улыбка, и Ярина догадалась, что он тоже ее вспомнил, и напряглась, ожидая чего-то необычного и волнующего.

И дождалась. Мужчина наклонился и поцеловал ее в плотно сжатые губы. Поцелуй показался Ярине легким и не вызвал в ней ответных чувств. Она обеими руками уперлась в грудь мужчины, отталкивая его от себя, вырвалась и побежала, увязая в снегу.

Девушка быстро скрылась в снежной буре, а воин смотрел ей вслед, недовольно хмуря брови. Он снова не спросил ее имени и корил себя за неосмотрительный поступок, оттолкнувший ее.

Ключница с утра заявилась в поварню и сразу подошла к обмершей от страха Ярине, перемывавшей в это время гору посуды с остатками вчерашней пищи.

– Пойдем со мной. Тебя княгиня зовет.

Ярина вытерла мокрые руки о рушник, висящий на стене перед дверью, накинула на плечи кожух и вышла следом за ключницей.

По засыпанным снегом мосткам они прошли к княжеским хоромам, уныло смотрящим на мир волоковыми оконцами. Жизнь в хоромах замерла до весны. Княжеский двор погрузился в тишину. Князья Аскольд и Дир уехали в полюдье – собирать дань с ближайших соседей.

В Киеве остался воевода Гордята с небольшой дружиной. Часть воинов жили вместе с ним в его усадьбе, а остальные охраняли княгиню и ее двор.

После отъезда князей дворовая челядь вздохнула свободнее и теперь не носилась, не мельтешила перед глазами, как раньше, когда приходилось обслуживать разнузданных гридней и мужей. Гнетущая тишина стояла и в княжеских конюшнях. Только из дальней псарни доносился приглушенный лай собак – подходило время кормления.

Ключница и Ярина обошли длинные, состоящие из нескольких изб, соединенных крытым узким переходом, княжеские хоромы и очутились перед одной из них. Поднялись по резному крылечку в сенцы, из которых в покои княгини вела дубовая окованная дверь. За дверью стояла жарко пышущая огнем печь, тепло от которой уходило через открытый широкий проем в светелку.

Светелка была чистой и нарядной. Льняные крашеные полотна покрывали резные дубовые лавки и стол в красном углу. На выскобленных деревянных полах красовались вытканные искусными мастерицами половички. Три оконца заставлены расписными волоковыми заслонками с маленькими отверстиями, сквозь которые просачивались тусклый свет и свежий воздух. Света явно не хватало, поэтому на стене висел горящий бронзовый сальный светильник. От него поднимался темный дымок, и пахло прогорклым жиром.

Навстречу Ярине шагнула женщина. Ни роскошный красный, шитый по подолу золотыми нитками, свободный широкий навершник[30], ни позванивающий златокузнецкими[31] изделиями повойник не могли скрыть ее худобы. Но лицо, несмотря на бледность, выглядело милым. Голубые глаза смотрели с теплотой. Розовые губы сложились в приветливую улыбку. Гордо посаженная голова, прямая спина и величавые движения выдавали в ней женщину знатного происхождения.

Ярина догадалась – перед ней княгиня – и низко поклонилась, касаясь черной косой пола.

– Как зовут тебя, девица? – мягкий голос женщины прозвучал ласково.

– Ярина, – ответила девушка, разгибаясь и откидывая косу на спину.

– Славным именем назвали тебя родители. Но почему? Ты, как Ярило[32], требовательна и не знаешь препятствий в достижении цели? Или ты сильна и мужественна?

Ярина никогда не задумывалась о своем имени и никогда не сравнивала его с собственным нравом, поэтому ответила то, что знала:

– Просто я родилась в Ярилин день[33].

Спокойствие девушки, так не соответствующее имени, пришлось по душе княгине. Она указала рукой на лавку, приглашая Ярину присесть, и сама села рядом. Ключница осталась стоять, готовая в любой миг сорваться и бежать по любому требованию госпожи.

– Несколько дней меня мучил кашель. Вчера мамка принесла горшок с чудесным напитком. Выпив его, я впервые за много ночей спокойно уснула. Скажи мне, Ярина, действие этой травы ты узнала случайно или ведаешь и другие чудодейственные зелья?

Врать княгине Ярина не могла, но и сказать всю правду не решалась. В Киеве к знахаркам и колдунам относились с боязнью. Ярина уже наслушалась разговоров про ведьм, живущих на Лысой горе. С помощью ножа и крови они насылают на людей и скот порчу. Ночью оборачиваются разными животными и проникают в усадьбы горожан, чтобы творить зло. Часто с Лысой горы раздаются то смех, то плач, то жуткий вой, пугающий до смерти, – это ведьмы собираются на шабаш и пляшут колдовские танцы.

Люди пробираются на Лысую гору под покровом ночи, чураясь и переплевывая через плечо, подталкиваемые страстным желанием вылечиться от хвори, погубить ненавистного соперника или разлучницу, избавиться от нежеланного дитяти. Множество тайн человеческих судеб хранят колдуны на Лысой горе. Они накрепко привязывают к себе многих горожан и сельчан с окрестных сел, вселяя не только почтение, но и страх, и ненависть к себе.

– Я знаю свойства трав и могу лечить людей, – осторожно пояснила Ярина. – Женщины нашего рода из поколения в поколение собирали знания о травах. Кое-чему научилась и я. Но колдовать я не умею.

Княгиня смотрела на девушку оценивающим взглядом. Ярина ей нравилась. Красивое открытое лицо располагало к себе. Княгиня слыла мудрой женщиной и догадывалась, что девица что-то скрывает, но знала: с первой встречи о незнакомцах не судят. Девушка, может, ничего не утаивает, а просто боится злых людей, способных причинить вред.