Читать книгу Последняя любовь Аскольда - Наталья Шатрова - Страница 4

Лето выдалось на редкость благодатным. Куда делись сушь и суховей, что мучили весной? Теперь о них никто не вспоминал, радуясь теплому солнышку, не сжигающему, а ласково согревающему землю золотыми лучами. Дожди с яростными грозами обильно поливали поля точно в срок, неузнаваемо преображая местность вокруг, наполняя воздух приятной свежестью. Со всех сторон Чернигов окружали поля с поднимающимися на тонких, но крепких ножках колосьями. Зеленели ухоженные огороды, пастбища с сочными травами и луга с благоухающими цветами.

Жизнь Дара и Ярины в купеческой усадьбе тянулась размеренно и обыденно. Каждый новый день в точности повторял предыдущий.

Найда знала, какое дело поручить Ярине, чтобы та света белого не видела. Девушка вставала с восходом солнца, готовила еду три раза в день, мыла, убирала в поварне, чистила прокопченные от курной печи стены, терла песком горшки до блеска, перемывала после еды посуду. К концу дня, едва солнце садилось, Ярина устало доползала до постели и тут же проваливалась в сон.

Кроме отца и двух его сыновей, ключницы, Дара и Ярины, в усадьбе жил пожилой бобыль – брат покойной жены хозяина. К нему относились как к бедному родственнику, но он не обижался. Одевался он всегда в старые порты и в ветхую полотняную рубаху с глубоким воротом, оголявшим чуть ли не половину груди. Сыромятные постолы[10] держались на его ногах с помощью полусгнивших веревок. Возможно, бобыль был неряхой от природы, а может, не желал выглядеть опрятнее, выполняя в усадьбе всякую, в том числе и грязную, работу.

Бобыль часто помогал Ярине: колол дрова или приносил воду – всегда молча, а когда она благодарила, смущенно отмахивался. Но каждый раз, завидев Найду, он бросал дела и смотрел на нее долгим тоскливым взглядом. Ярина жалела мужчину, понимая, что его неприкрытое чувство оставалось без ответа.

Зборк, как и предполагал Добрята, не посмел оспорить решение отца и поэтому делал вид, что ему безразличны новые работники. Вообще в усадьбе он появлялся редко: днем занимался делами торговыми, вечером – какими-то своими, молодецкими. Первое время Ярина ожидала от него какого-нибудь подвоха, но затем успокоилась, а вскоре и вовсе забыла о нем.

Часто в поварню заглядывал Добрята. Он знал много песен, былин и сказок. Навещая Ярину под вечер, парень садился на приколоченную к стене лавку и увлекательно рассказывал о северянах, богатырях, о трехглавых змеях и о Черных князьях, правящих Черниговом.

Добрята, бесспорно, обладал даром сказителя. Ярина садилась рядом и слушала, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. Особенно она любила, когда он рассказывал о князьях, об их сказочном богатстве и роскоши. В это время она забывала не только про все свои незавершенные хозяйственные дела, но и про горести, усталость. Жизнь уже не казалась такой серой и тоскливой, а почему-то наполнялась надеждой на счастливое будущее. Вот живут же люди припеваючи, почему же ей с братом достались одни горести да невзгоды? Нет, справедливость должна восторжествовать и подарить им безбедное житье.

Незаметно для себя Ярина все более увлекалась молодым рассказчиком, с каждым днем он нравился ей все сильнее. Да его невозможно было не любить, даже его имя очень подходило ему: привлекательному, доброму и отзывчивому. Он был высок, строен, опрятен, чем-то походил на Дара. А Дар для Ярины – верх совершенства.

В один из вечеров Добрята в ответ на звонкий смех девушки после его очередной шутки наклонился, робко поцеловал ее и неожиданно произнес:

– Ты люба мне, Ярина.

Девушка растерялась, не зная, что ответить, немного смущаясь пристального взгляда юноши.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Добрята весь взмок от волнения, и Ярина не стала его мучить.

– Я согласна, – просто ответила она и тут же ужаснулась своему поспешному решению.

Девушка понимала, что не готова еще выходить замуж, и только трагические обстоятельства подталкивали ее к такому ответственному шагу. Потеря родного человека, крова, изгнание вынуждали ее и брата осесть хоть где-нибудь. Хотелось надеяться, что благодаря замужеству окончатся мытарства, появятся прочная крыша над головой и сытная еда на столе, что их жизнь наконец-то войдет в спокойную колею.

Добрята не заметил замешательства девушки, вскочил с лавки, подхватил ее и закружил по поварне.

– Я весь извелся, пока думал, как объясниться с тобой. Ты такая красивая, что я боялся – откажешь мне…

– Отпусти, уронишь ведь, – смеялась Ярина.

Но вдруг лицо Добряты омрачилось, будто он вспомнил что-то неприятное. Он бережно поставил девушку на пол.

– Прости меня, Ярина, поторопился я. Ты должна понимать, что я не могу взять жену раньше старшего брата.

– Я понимаю…

Ярина села на лавку и, когда Добрята присел рядом, чуть отодвинулась. Он подумал, что девушка обиделась, и попытался сгладить неловкость.

– Ярина, послушай, Зборк уже подыскивает себе жену. Отец очень недоволен тем, что он так долго ходит в холостяках. А нам куда торопиться? Мы ведь можем немного подождать. А, Ярина?

Ярина не собиралась упрекать Добряту, хорошо усвоив северянские обычаи. Хотя она никогда не знала нужды и раньше не голодала, но разве смела мечтать, живя в деревенской глуши, о богатом купеческом женихе? Экое счастье-то привалило! Можно ли его упускать, показывая свой гонор, когда оно само в руки дается?!

– Хорошо, Добрята, я готова ждать столько, сколько надо, – поспешила она уверить его.

– Вот и ладно, – обрадовался парень. – Только рано нам с тобой объявлять о нашем сговоре. Не хочу судьбу пытать, а то удачу сглазим. Пусть это будет нашей тайной, пока все не определится у Зборка. Ты согласна?

– Да, – кивнула Ярина, и довольный Добрята притянул ее к своей груди.

Ярина кружилась по поварне, напевая себе под нос песенку. С того вечера, как Добрята признался ей в любви, ее не покидало прекрасное настроение: дела так и спорились в руках, резвые ноги всюду поспевали, – она и сама удивлялась своей расторопности.

Неожиданно на пороге поварни возник Зборк и оторопел, в изумлении уставившись на девушку. Ярина смущенно застыла. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Первой опомнилась Ярина, низко поклонилась, приветствуя хозяина. И Зборк вспомнил, зачем пришел:

– Мы к обеду ждем гостей. Приготовь вкусное угощение. Не посрами нас перед ними.

Затем оглядел девушку с ног до головы и презрительно скривил губы:

– И переоденься, не ходи замарашкой.

Ярине самой уже опротивело носить несвежую потную рубаху, но просить новую она не смела, считая, что на нее еще не заработала.

– У меня нет другой рубахи. – Она готова была от стыда провалиться сквозь землю.

Зборк хмыкнул и вышел.

Вскоре явилась Найда. Прямо с порога бросила на пол посконную[11] рубаху грязно-серого цвета.

– Переоденься, – злобно прошипела она, посмотрев на засаленный подол рубахи. – Могла бы мне сама сказать, что тебе смена надобна, а не жаловаться хозяевам. Позоришь меня перед ними, бессовестная!

Ярина молча подобрала рубаху. Обычно таким полотнищем рачительные хозяева укрывают зерно от тления и овощи от порчи, а рубахи из него носят только нищие. Настроение, уже испорченное утром Зборком, стало еще хуже.

Ключница, увидев покорность девушки, смягчилась.

– Разве мне уследить за вами всеми? Но я и сама хотела принести тебе чистую рубаху. Сегодня у нас гости. Кто их знает, может, и в поварню заглянут.

– А кто они? – Ярина воспользовалась переменой в настроении Найды и решила разговорить ее, чтобы улучшить между ними отношения.

– Родители невесты Зборка. Вчера наши на сговор ходили к ним. Да те больно капризные, дочку кому попало выдавать не хотят. Она-де у них особенная и жить в бедности не может. Надо им самим посмотреть, в какой дом она войдет хозяйкой. А я так думаю: будь Зборк хоть голь перекатная, любая за него с радостью пошла бы. Такого видного жениха еще поискать! Так чего свою спесь зазря показывать?

Ярина, услышав новость, чуть не взвизгнула от радости, но взяла себя в руки и спросила, перебив сетования ключницы, горя от нетерпения:

– А когда свадьба-то?

Найда недовольно покосилась на повариху, но никакого подвоха в вопросе не заметила и ответила вполне доброжелательно:

– Не знаешь, что ли, когда у нас свадьбы играются? Сразу после Купалы и приведет Зборк новую хозяйку в дом.

Найда удалилась, не подозревая, что окрылила девушку своей вестью. Ярина споро взялась за работу, подгоняемая желанием не ударить в грязь лицом не столько перед гостями, сколько перед Добрятой и его отцом. Они ее главные оценщики, и она готова была разбиться в лепешку, но показать свое уменье.

Обычно купеческая семья не была разборчива в еде, и Ярина готовила простую, но сытную пищу, сдабривая похлебку сметаной прямо в общем горшке, и в каши, не жалея, бухала коровье масло.

Сейчас же ей пришлось приложить усилия, чтобы достичь некоторого мастерства и при помощи Дара и бобыля, которые кололи дрова и носили воду, сварить уху[12], пожарить гуся, потушить баранину и испечь пресные пироги с начинкой из яиц с луком. Отправив все к хозяйскому столу, она без сил села на лавку и в нетерпении уставилась на дверь, дожидаясь приговора.

Добрята пришел только вечером, когда Ярина уже не знала, что и думать, и готова была сама бежать к гостям, чтобы посмотреть, не отравились ли. Обняв девушку за плечи, он притянул ее к своей груди и слегка коснулся губами лба.

– Скоро, милая, мы будем вместе. Сегодня приходили родители невесты Зборка. Договорились, что на Купалу она к нам придет. Вот тогда и я обращусь к отцу за благословением. Недолго осталось ждать, потерпи немного.

При появлении жениха все мысли из головы исчезли, и Ярина даже не вспомнила о том волнении, в котором провела весь день. Теперь куда больше ее интересовала невеста Зборка.

– А невеста красивая? – не удержалась она от вопроса.

– Разве наш Зборк свое упустит? – улыбнулся Добрята. – Она и красавица, и замечательная искусница. Ее руки такое тонкое полотно ткут, что даже сама княгиня не считает зазорным покупать его. Правда, за невесту большое вено[13] уплатить надо, но отец согласился, потому что сторицей все окупится.

– Зборк себе хорошую жену подыскал, – приуныла Ярина. – Одобрит ли отец твой выбор? Разрешит ли назвать женой сироту-повариху?

– Ну что ты, Ярина! Отец очень доволен тобой. С тех пор как умерла наша матушка, мы так вкусно не ели. А сегодня какой обед ты закатила! Отец только покрякивал от удовольствия, уплетая все за обе щеки. Даже гости твое мастерство похвалили.

Ярина теснее прижалась к жениху, ощущая его теплоту и слушая биение сердца. Она искренне верила, что не знает большего счастья, чем стать его женой. Парень казался надежным человеком и вселял уверенность в завтрашнем дне.

Добрята наклонился, поцеловал невесту в трепещущие губы, но тут же отстранился.

– Заболтал я тебя совсем, а ты, наверное, устала очень. Ложись спать, а я пойду.

Ярина, вспомнив, что собиралась перед сном помыться, – на печи уже стоял большой глиняный горшок с горячей водой, – не держала жениха, и он, на прощанье чмокнув ее в нос, вышел из поварни.