Читать книгу Сиротка для дракона. Боевой факультет - Наталья Шнейдер - Страница 3

Глава 3

– Вот же упрямая мелочь! – Он снова пропустил в руках прядь моих волос, будто погладил, и снова я зарделась. Попыталась скользнуть вдоль стены, но он оперся и второй рукой, оказавшись совсем близко. – Родерик. – Его дыхание коснулось моего лица, и меня бросило в жар. – Меня зовут Родерик.

Колени ослабли. Только полная дура не поняла бы, что ему нужно. И переулок, как на грех, пуст, хотя в двух шагах отсюда течет людской поток. Впрочем, даже если бы рядом кто-то был – не вмешается.

Я убедилась в этом еще пять лет назад, когда улизнула с другой девчонкой в город. Не насовсем, я вовсе не собиралась сбегать. Просто я считала себя уже почти взрослой, и казалось, будто стены приюта отгораживают от настоящей жизни. Хотелось хоть одним глазком взглянуть на ту «настоящую» жизнь. Побродить по улицам, поглазеть издалека на императорский дворец, ведь все наши прогулки ограничивались садом на заднем дворе приюта. И, может, – вдруг да повезет – увидеть в небе настоящего дракона.

Те двое зажали нас у лавки с кружевом и лентами. Мы остановились там, чтобы полюбоваться на красоту в витринах. Сначала предлагали купить лент или каких-нибудь других безделушек, потом – угостить пирожными с кофе и, в очередной раз получив отказ, просто поволокли вот в такой же переулок. Я орала и брыкалась, но если кто и посмотрел в нашу сторону, вмешиваться не стал. Тогда во мне и проснулась магия – и просто размазала одного об стену, в прямом смысле размазала, в кровавое месиво; увидев это, второй сбежал.

Тогда-то я и решила, что больше никогда не дам себя в обиду. Даром что с тех пор ничего подобного у меня не получалось – не с людьми, упаси боги, – с соломенным чучелом на приютском огороде или старым пнем в саду. Спонтанный выброс магии у необученного подростка, так сказал наставник, которого нанимали специально для тех четверых воспитанников, в ком проснулась магия. Учил он нас, правда, в основном лишь контролировать магические потоки да простейшим бытовым вещам. Те искры, что я пыталась бросить в воришку, были единственным известным мне условно боевым заклинанием.

Так что этого типа – с титулом он там или без – мне об стенку не размазать. Я все же попробовала потянуться к магии – ошарашить на пару мгновений, а там удеру, и охнула, когда он сбил заклинание прежде, чем я успела его собрать.

– Ваше сиятельство, отпустите меня, – попросила я, радуясь, что голос остался ровным и по нему не слышно, как заходится сердце. – Мне нужно идти.

– Упрямая мелочь, – повторил он. – Не знаю, что ты там себе напридумывала, но титула у меня нет. Никаких «сиятельств». Говори мне «ты». И у меня есть имя.

Он улыбнулся, и опять я на несколько мгновений разучилась дышать. Молча покачала головой, не в силах оторвать взгляд от золотых – да что мне опять мерещится! – карих глаз. Облизнула пересохшие губы – кажется, и захоти я сейчас заговорить, не смогла бы произнести ни слова. Только сердце колотилось в горле.

Его взгляд потемнел.

– Тогда будем стоять так и дальше. – В его голосе проскользнула хрипотца. – Я никуда не тороплюсь.

– Родерик, – сдалась я. Прочистила горло. – Родерик… – Имя горошинами раскатилось по языку. – Дай мне уйти.

Он улыбнулся.

– Нет.

Я хватанула ртом воздух – на миг возмущение вытеснило все остальные чувства.

– Но ты обещал!

Он рассмеялся, отстраняясь.

– Вообще-то я ничего не обещал.

Я тихонько выдохнула. Обошлось.

Или, может, я просто возомнила о себе невесть что? В конце концов, с его внешностью и его состоянием он может выбирать среди писаных красавиц. Хорошо одетых, ухоженных, прекрасно образованных: по слухам, и среди дам полусвета подобные водились. Так зачем ему такая, как я?

– Ты в университет? – спросил Родерик. – Провожу. Нечего тебе одной по улицам шастать.

– Спасибо, я знаю дорогу. – Я поправила на плече сумку и поспешила из переулка.

Теперь, когда между нами появилось пространство, странное наваждение исчезло. И все же я едва удержалась, чтобы опять не потянуться к магии и не треснуть его хорошенько – уже за недавно пережитый страх.

– Я вполне могу дойти сама.

– Ага, я уже видел, как ты сама дошла. Не хочу, чтобы ты опять во что-нибудь вляпалась по дороге.

– Я не собираюсь ни во что вляпываться! – возмутилась я. Как будто я виновата в том, что у меня сдернули сумку! – На вора может нарваться каждый, это просто случайность!

– Случайность, ха! Да ты привлекаешь внимания больше, чем императорский дракон!

– Вовсе нет!

– Вовсе да. Оглянись, половина мужчин на улице шеи вслед за собой посворачивали.

Я выругалась себе под нос. За сегодняшний день меня несколько раз попытались облапать – пару раз успела увернуться, одному «нечаянно» наступила на ногу, второму так же «случайно» заехала локтем под дых.

– Вы преувеличиваете.

– «Ты». Или мне опять зажать тебя в темном переулке, чтобы ты вспомнила, что я просил обращаться по имени?

Прозвучало это настолько двусмысленно, что меня обдало жаром.

– Думаешь, если ты сильнее…

– Ну вот, видишь, помогло, – перебил он, ухмыляясь. Он тут же стал серьезным. – Сильнее. А еще я мужчина и успел оценить вид с тыла…

В который раз за сегодняшний день я лишилась дара речи, а он продолжал, как ни в чем не бывало:

– …в штанах. И понимаю, что любой мужлан, привыкший думать не головой, а тем, что болтается между ног…

Кажется, покраснеть еще сильнее было невозможно – и все же у меня получилось. Я разозлилась сама на себя. Можно подумать, к своим восемнадцати я не знала, чем мальчики отличаются от девочек. И не хотела бы знать, просветили бы: не всем нашим девчонкам повезло так, как мне, успели хлебнуть всякого до того, как попали в приют. Так почему этот тип раз за разом вгоняет меня в краску?

– …воспримет это зрелище как призыв к действию. Поэтому перестань маяться дурью и дай мне тебя проводить.

Ну да, жила-была девочка, сама виновата. Не так посмотрела, не так оделась…

– В сопроводительном письме из университета было сказано, что на боевом факультете форма одежды для любого пола – мужской костюм. И до тех пор, пока не получим униформу, следует носить свой, – огрызнулась я.

До сих пор в этом правиле мне не виделось ничего странного, а сейчас вдруг я задумалась: а на факультете бытовой магии всех рядят в юбки, независимо от пола? Или там парней в принципе нет?

– Сейчас ты не на боевом факультете, – не унимался Родерик. – Сейчас ты в городе. Появляться в городе в штанах позволяют себе только боевые маги и шл… продажные девицы.

На миг мне показалось, что одежда на мне запылает – жаром налились не только щеки, но и шея, и спина, до того самого места, которое Родерик, по его словам, успел оценить. Да сколько же можно! Или он специально меня дразнит?

– Я – боевой маг! – Будущий, но это неважно. – А не продажная девка!

– Я не называл тебя продажной девкой. Но ты и не боевой маг. – Прежде чем я успела возмутиться, он продолжал: – Боевым магом ты станешь, когда получишь диплом. А пока ты – личинка боевого мага. В лучшем случае.

В его словах была доля здравого смысла, и мне пришлось промолчать, как бы ни хотелось огрызнуться.

– И вообще, давай сюда. – Он взялся за ремень моей сумки.

Наученная горьким опытом, я вцепилась в нее мертвой хваткой, и отобрать ее Родерик не сумел.

– Давай сюда, говорю. – Он чуть повысил голос. – Неужели ты думаешь, что я убегу с твоим… твоими кружавчиками?

– Они не мои!

– А чьи?

– Это подарок!

– Раз подарок, значит, теперь твои. Да отдай же ты! – Родерик снова дернул ремень. – Я чувствую себя дураком, с пустыми руками шагая рядом с девушкой, которая тащит тяжесть.

– Она не тяжелая!

– А то я ее в руках не держал! Половину тебя, наверное, весит!

– Ничего не половину!

Он вздохнул.

– До чего же ты упрямая, мелочь. Ладно, будь по-твоему. Неси себе сумку…

Хвала всем богам! Может, он все-таки от меня отстанет?

– А я понесу тебя, – закончил он и прежде, чем я успела ойкнуть, подхватил меня на руки.

– Пусти! – возмутилась я.

От рынка мы отдалились, и прохожих стало меньше. Те, кто передвигается пешком, в это время заняты работой, а господа ездят в экипажах или на извозчике. Это мне вот, попался… любитель пеших прогулок, откуда только принесло на мою голову!

Но и редкие прохожие, что встречались на улице, вмешиваться не торопились, как я и предрекала. Еще и улыбались умильно, чтоб их всех!

– Я предупреждал, что чувствую себя глупо, когда девушка рядом несет тяжести. А я терпеть не могу чувствовать себя глупо. Так что выбирай: или я несу твою сумку, или тебя вместе с ней.

Он не сбился ни с шага, ни с дыхания, словно я вообще ничего не весила.

– Да ты издеваешься? – взвыла я, снова безуспешно пытаясь вырваться и одновременно хватая его за шею – а вдруг в самом деле выпустит и я свалюсь?

– Нет, взываю к здравому смыслу. Надеюсь, ты знаешь, что это такое.

– Я-то знаю, а ты – нет!

– По-моему, как раз наоборот.

Я вдруг поняла, что обнимаю его за шею, прижимаясь щекой к груди. Охнула и сжалась, замерев. Исчезли все звуки, кроме стука его – или моего собственного? – сердца.

– Отпусти… пожалуйста, – прошептала я.

Родерик осторожно поставил меня на землю, поддержал за талию, давая возможность перевести дух, и убрал ладонь, едва я утвердилась на ногах.

– Спасибо, – пролепетала я.

Он улыбнулся, протягивая руку. Смирившись с неизбежным, я сняла с плеча ремень, позволила Родерику забрать мою сумку.

– Пойдем, – сказал он и двинулся прочь.

Пришлось идти следом, старательно изображая невозмутимость, даром что про себя я успела помянуть недобрым словом всю его родню, сколько бы ее ни было, до седьмого колена. Наглый, самовлюбленный, упрямый… Привык, что все будет по его, и плевать, что у людей могут быть другие планы! Себя, впрочем, тоже обругать не забыла: обычно я за словом в карман не лезу, да и врезать могу; как ни старались взрослые, углядеть за почти сотней разновозрастных детишек у них получалось далеко не всегда. А тут вдруг веду себя точно трепетная барышня какая-то, осталось только чувств лишиться.

Я сбилась с мысли, обнаружив, что Родерик свернул на соседнюю улицу. Пришлось схватить его за рукав.

– Университет там! – возмутилась я, указывая в сторону, откуда мы только что повернули.

– Да, – ничуть не смутился Родерик. – Погуляем немного.

Я – в который раз – лишилась дара речи от возмущения, а он, словно ничего не заметив, продолжал:

– Готов поспорить, за всю жизнь ты столицу толком и не видела. Посмотришь хоть, начнешь учиться – не до того будет.

Столицу я в самом деле не видела, можно считать, что и никогда, даром что здесь выросла, потому и не пошла прямиком в университет, а отправилась бродить по городу… себе на голову. Но дух противоречия, что вечно просыпался во мне не вовремя, заставил возмутиться:

– Я же не деревенщина какая!

Он рассмеялся, и мне снова стало неловко под его взглядом: так смотрят на котенка, который пытается взобраться по штанам. Вот сейчас наклонится, подхватит под пузико и почешет за ушком.

Да что за дурь в голову лезет!

Оказывается, он что-то говорил.

– Вряд ли вас из приюта выпускали гулять…

– Откуда ты знаешь, что я из приюта? – торопливо перебила я, лишь бы не думать всякие глупости.

– Ты не знаешь своих родственников. Значит, сирота. Но выросла не на улице. Уличная девчонка на твоем месте уже попыталась бы предложить, м-м-м… свои услуги…

Я не сразу поняла, о каких услугах он говорит, а когда поняла, вспыхнула и попыталась вырвать у него из рук сумку и уйти. Он отступил на полшага и сказал, словно не заметив:

– Или заманить в темный переулок и пырнуть в спину.

– Это всегда пожалуйста!

Родерик снова рассмеялся и снова не стал отвечать, продолжая свою мысль:

– Манера держаться и говорить. Ты росла в хорошем месте, где всерьез занимались твоим воспитанием. Но вряд ли в приемной семье: и имя бы дали попроще, и фамилия… Ты ведь сама ее придумала?