Читать книгу Улыбка незнакомца - Наталья Соболевская - Страница 1

Ярослав

Я сам над собой усмехнулся, шагая уже по проторенной дорожке. И какого черта я снова без повода явился в больницу? Когда девчонка очнется, мне тут же сообщат. Нет, опять иду к ней. Зачем? Кто бы знал…

– Добрый день, Ярослав Павлович, – изображая величайшую радость, приветствовала меня девушка за стойкой дежурной медсестры задолго до того, как я поравнялся с ней.

Дожил! Местный персонал не только в лицо узнает, но и имя с отчеством выучил.

– Добрый. Как Ника, есть изменения? – проходя мимо, бросил я.

– Нет, – с грустью вздохнула барышня, словно лично была виновата в отсутствии прогресса, и торопливо отчиталась вдогонку: – Но состояние стабильное, мы делаем все…

– Спасибо. – Я развернулся к медсестре и, прочитав ее имя на бейдже, добавил: – Остальное, Алена, я уточню у главного врача.

– Да, конечно, тогда предупрежу Германа Александровича, что скоро к нему заглянете, – услужливо пропела девушка. Она бы и дальше щебетала соловьем, но я зашел в палату и захлопнул перед ее любопытным носом дверь.

Приставленная к Веронике сиделка от звука моего голоса вздрогнула на стуле и резко проснулась.

Тщетно подавляя рвущийся наружу зевок, женщина поздоровалась, неповоротливо, с усилием встала и вышла. Тучная сиделка – единственный человек в этой клинике, который передо мной не заискивал, не улыбался во весь рот фальшивой улыбкой, а главное, она всегда испарялась при моем появлении без напоминания.

– Ну что, моя хорошая, все спим, – шепнул я, присев на край кровати и низко склонившись над Вероникой. – Я терпеливый, рано или поздно проснешься. Доктор обещал. Тогда и поговорим. – Я провел большим пальцем по бледным приоткрытым губам девушки и надавил на них. – И от того, как четко и резво ответишь мне, где украденная флешка с информацией и кто тебя нанял, будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Хотя особенно на счастливый конец не рассчитывай. Надолго запомнишь урок. Гарантирую.

От дыхания грудь Ники плавно вздымалась и опускалась, ресницы иногда чуть подрагивали, выглядела она спокойно, умиротворенно и, что самое удивительное, необычайно привлекательно, несмотря на гематомы на лице, ссадины и забинтованную голову. Этакая нежная, беззащитная Спящая Красавица, Белоснежка, мать ее. Но я-то теперь точно знаю, что наружность не соответствует содержанию. Сотри внешний лоск, и внутри наткнешься на гниль.

Затем я выслушал долгую скучную речь доктора, которая сводилась к одному: врачи не боги, а все-таки люди. Я уже возвращался в офис, когда на мобильном высветился входящий звонок.

– Ярослав Павлович, замечательные новости, Вероника пришла в себя, – с гордостью сообщил главврач. – Ее физические показатели в норме, насколько это возможно после такой аварии. Вы можете вернуться и лично в этом убедиться.

– Одну минуту, – попросил я и велел водителю разворачиваться.

– К сожалению, есть один нюанс, – продолжил Герман Александрович, когда я возобновил разговор с ним. – Черепно-мозговая травма не прошла бесследно, моя подопечная абсолютно ничего не помнит.

– Вот как! – воскликнул я и злобно расхохотался. – Какой неожиданный поворот!

– Согласен, амнезия – нечастое явление, особенно если учитывать возраст и отменное здоровье пациентки, но все же в нашей практике случается. Думаю, это явление временное и память вскоре восстановится.

Наивный. Мерзавка взялась врать, теперь ни за что не отступит.

– Скажите, Герман Александрович, а у вас нет подозрений, что Вероника амнезию симулирует? – поинтересовался я, и врач в замешательстве закряхтел.

– Я такой вариант не рассматривал. Зачем ей это?

– Мы опустим «зачем», «почему», «для чего». Я задаю вопросы, вы отвечаете.

Растерянность доктора можно понять, он ни сном ни духом об истинном положении дел. Глава клиники, как и сотрудники, свято уверовал, что Ника мне дорога, а я не стал его разубеждать.

– Так сразу и не скажешь без должного осмотра, тестов… да и после них не возьмусь дать стопроцентную гарантию. Человеческий мозг – самая неизученная область медицины.

– Хорошо, я вас услышал. Работайте, проводите процедуры, какие посчитаете нужным, но не раньше, чем я поговорю с Вероникой, – подвел я итог и отключился.

Ника Одинцова – та еще штучка. После аварии, с серьезной травмой, дезориентированная, но мигом сообразила: из клиники ей не выбраться, наша встреча неизбежна, хочешь не хочешь, а за кражу информации придется отвечать. Выдумала несуществующий недуг, мол, не помнит она ничего. За идиота меня держит? Номер не пройдет, не куплюсь.

Вероника

Как ни лягу – все неудобно: голова трещит, тело ломит, каждое движение отдается дикой болью.

– Ну вот. – Медсестра подсоединила капельницу к катетеру. – Обезболивающее подействует, и вам полегчает. Ярослав Павлович вас проведает, и дозу удвоим.

– А сейчас увеличить нельзя? По мне как стадо слонов пробежало, – корчась от мучений, простонала я.

– Нет! Вы же уснете, – сморщив конопатый носик, возмутилась Алена. – Ох, вы же ничегошеньки не помните, но уверяю вас, ради Ярослава Павловича стоит потерпеть. Вы счастливая. У вас мужчина – просто женская мечта во плоти! А какой он заботливый и щедрый! Лучшая палата, сам главврач курирует ваше лечение, а это у-ух какая редкость.– Каждое ее слово было буквально пропитано восхищением и обожанием. Стало любопытно воочию взглянуть на этого Ярослава. – Да лекарство и на мозг влияет, заговориться немудрено.

– По-моему, моим извилинам уже невозможно больше навредить, – с досадой буркнула я и перевернулась на другой бок, надеясь найти удобную позу.

– Простите, не хотела давить на больную мозоль, – смутилась девушка, но потом с огоньком мне подмигнула. – Знаете, что скажу по секрету? С радостью поменялась бы с вами местами. – Алена плюхнулась на стул и, прикрыв глаза, принялась самозабвенно мечтать. – Тоже бы, как в сказке, очнулась, со мной все носятся, холят, лелеют, а потом появился бы ОН. – Понятия не имею, что Алена в данный момент представила, но облизнулась она, словный лакомый кусочек торта увидела. – А то, что ничего не помните, – полная ерунда. Вот я каждую деталь своей тошнотворной жизни помню. С превеликим удовольствием все бы забыла. Достало. Мужа с работы уволили, а он не чешется, второй месяц на шее сидит, вернее, на диване перед телевизором. С трудом волоча ноги, прихожу домой, к горам грязной посуды и немытым полам. Палец о палец, паршивец, не ударит. Только требует, чтобы ужин вкусный сварила и пивка с сушеным полосатиком из магазина принесла. У нас дочке четыре годика, он ей ни строчки из сказки не прочитал. На уме один футбол и танчики в телефоне. Вот так.

– Ребенок у вас маленький, значит, поженились относительно недавно. Чем-то же он вас зацепил, любили друг друга и полностью устраивали. Поговорите по душам, выскажите наболевшее, хуже точно не будет, – прохрипела я и тут же пожалела об этом. Зачем полезла с советами? Чужая семья – потемки.

– Да я мозоль уже на языке заработала этими самыми претензиями. Все без толку. Мама каждый день в трубку орет: «Уходи от него, уходи!» Но развод… – Миловидное лицо девушки сморщилось, – крайняя мера. С мужиками нынче туго. Выгоню, на раз-два подберут. Девочка без отца останется, а я без мужа. Плохонький, зато свой. У него и плюсик имеется: на баб других не заглядывается, и на том спасибо. А вот у Нины из кардиологии совсем беда… – Но тут болтушка резко встала, и в ее глазах засветилось обожание.

Я проследила за взглядом медсестры и, превозмогая боль, обернулась на дверь.

И полностью разделила восторг Алены. Там и правда стоял ОН с большой буквы, с главной строки и даже с нового абзаца. И дело не в мужественном красивом лице или идеально сложенной фигуре. От него исходила мощная энергетика, взгляд был полон уверенности, так и читалось: «Везде и повсюду я хозяин, а остальным остается только подчиняться». Уверена, с ним и на край света без раздумий пойдешь.

Ярослав

Все-таки Ника – настоящая актриса. Блеск. Игра ее на высоте. Так правдоподобно изображает невинность… Наверняка, не один час у зеркала репетировала. Хотя у нее это скорее природный дар, чем отточенное мастерство.

– Здравствуйте, – неуверенно кивнула Вероника и стыдливо опустила ресницы. Молодчина. Не единой фальшивой ноты ни в голосе, ни в движениях. Аплодирую громко и стоя.

Пришлось покашлять. Медсестра не спешила оставлять нас наедине. Округлив глаза до размера теннисного мяча и вертя головой с огненного цвета шевелюрой, она таращилась то на меня, то на Нику. Как фильм смотрела. Мелодраму. Кульминационный момент. Рыженькая намек не поняла, пришлось открыть дверь и конкретизировать просьбу.

– Ой, я же халаты еще не погладила, – спохватилась девушка. Уходя, она многозначительно подмигнула Веронике, думая, что я не вижу.

Ника суетливо поправила подушку, села, пригладила волосы. Живописно изображая неловкость, потеребила край покрывала. Я намеренно молчал, нагнетая обстановку. Пусть эта дрянь понервничает, хотя надо отдать должное ее выдержке – страха во взгляде нет, как и вины. Игра «Тут помню, а тут не помню» обещает быть как минимум интересной, а для соперницы еще и опасной.

– Сказали, ты на память жалуешься. Меня узнаешь? – оставаясь в дверях, спросил я. Руки от греха подальше сложил на груди: чего доброго, в ход их пущу. Так и тянет встряхнуть мерзавку хорошенько, чтобы перестала комедию ломать, а нельзя. Потом пожалею. Девушка как-никак.

– Нет, – помотала головой Ника и тут же зажмурилась от боли. – Даже имени своего не знала, пока медсестра его не назвала, – с силой потирая виски, добавила она.

В то, что ей физически ох как нехорошо, я верил. Удивлялся, как она вообще выжила, автомобиль-то всмятку.

– Плохо. Позвать медсестру? – предложил я. Вероника нужна мне здоровой. По крайней мере до тех пор, пока флешку не вернет.

– Не стоит никого беспокоить, мне уже лучше. – Девушка выдавила из себя нечто похожее на улыбку и подняла на меня полный признательности взгляд. – Спасибо.

Ситуация складывалась крайне паршиво. Ловко Ника все обставила. Несколько дней назад я лично застал ее за скачиванием информации со своего компьютера, а предъявить ничего не мог. Метод, конечно, не мой, но при желании можно из нее признание и силой вытряхнуть. Но пока существует хотя бы ничтожный шанс, что она и правда покалечилась до такой степени, что заработала амнезию, у меня связаны руки. Не монстр же я – выбивать сведения из человека без памяти.

Мысленно рассуждая, я откровенно рассматривал Веронику. Она сначала порозовела и смущенно опустила глаза. А когда вновь их на меня подняла, залилась ярким румянцем. Она щипает, что ли, себя под одеялом, чтобы покраснеть, или дыхание задерживает? Ну не стесняется же она меня на самом деле.

Я резко перекатился с пяток на носки, шумно выдохнул и, подставив стул поближе к Нике, сел так, что колени вплотную уперлись в кровать.

– Как-то мы плохо начали: ты под простыней спряталась, я на пороге мнусь. Познакомимся? Еще раз, если так вышло. Ярослав, – представился я и подал девушке руку, одновременно сканируя ее реакцию, ожидая вспышки радости или хотя бы облегчения. Я же якобы в амнезию поверил.

– Вероника, – мило улыбнулась она, и ее ладонь неуверенно сжала мою. Да, Вероника Одинцова, это я знал. Она сразу попыталась убрать руку, но я не позволил, а поднес ее к губам и, чтобы согреть, обдал горячим дыханием.

– Пальцы ледяные. Тебе холодно?

– Нет, мне неловко, – шепнула Ника и снова попыталась отнять у меня ладонь. Я не отпускал, держал крепко. Она хмурилась, нервничала, но не возмущалась.

– Отчего неловко?

– Оттого, что я вас не помню, а вы платите за мое лечение. – Ника огляделась по сторонам. – Уверена, это безумно дорого. Я чувствовала бы себя гораздо комфортней в обычной бюджетной больнице… – Куда клонила Одинцова, мне крайне не понравилось, и я ее оборвал:

– Что за бунт? Во-первых, обращайся ко мне на «ты». Стадию «вы» мы давно пережили. Во-вторых, насколько я знаю, близких у тебя нет. Помочь, соответственно, некому. В-третьих, ты моя… – Я запнулся, подбирая верное определение, но прежде чем на ум пришло слово «сотрудница», она продолжила за меня:

– Невеста.

– Кто? – вырвалось у меня, и голос был слишком громким.

– Девушка, – испуганно поправила себя Одинцова и сразу перефразировала: – Подруга. Я что-то не то ляпнула? Медсестра сказала, у нас отношения.

Вот дела! Не знаю, чем уж Вероника руководствовалась и где были ее мозги, но она только что вручила мне главный козырь. Невеста, значит. Отношения у нас. Бинго, дорогая. Попалась. Сложно от жениха избавиться.

– Отпусти… те, пожалуйста, руку, – робко проронила она. Пока я обдумывал новую расстановку сил, Ника сообразила, что просчиталась, и дошла до паники. Губы ее задрожали, бледная кожа еще больше побелела, к глазам подступили слезы.